Peremo / Убийство

      Гермиона сидела на своей кровати, уставившись на деревянные панели на стене.       Ей казалось, что она слышит сердцебиение.       Тук-тук, тук-тук.       Она позаимствовала идею у самого Тома, спрятав кольцо за панелями. И всё же, даже находясь внутри зачарованного металлического ящика и слоем стены...       Тук-тук, тук-тук.       Чёрт.       Гермиона встала. Независимо от того, раздаётся этот звук у неё в голове или нет, она больше не хотела находиться рядом с кольцом.       В любом случае, то, что она выбралась из своей комнаты — к лучшему. Гермиона обдумывала следующие свои шаги в течение нескольких дней, и ей давно пора было действовать. Теперь, когда у неё было кольцо, необходимо как-то добраться до дневника, а для этого... потребуется наладить контакт с Томом.       Что ей требовалось сделать, так это вызвать у него неподдельный интерес. Заинтересовать его не в той степени, чтобы он начал подозревать её в чём-либо, но достаточно, чтобы попытаться склонить её на свою сторону. Однако главная проблема заключалась в том, что для того, чтобы попасть туда, в «сладкое местечко», ей нельзя было переигрывать. Нужно быть осторожной и контролировать каждую крупицу информации, которую она даёт ему. Здесь не было места ошибке.       От этого зависели жизни её друзей, семьи и всего волшебного мира.       Категорически никакого давления.       В тот вечер, после ужина, она нанесёт удар. Когда все занятия подойдут концу, а она сможет остаться с мужчиной наедине.       Гермиона даст ему достаточно информации, чтобы позволить понять, что она не бесполезна. Что у неё есть потенциал, что она может пригодиться.       Она лишь надеялась, что этого будет достаточно.

____

      Гермиона нервно вышагивала взад и вперёд по коридору четвёртого этажа в течение добрых пяти минут, прежде чем указать самой себе на нелепое поведение и заставить себя двинуться вперёд.       Она сможет сделать это. Ей просто нужно быть уверенной, что она не подумает о кольце.       Гермиона занесла кулак и постучала в дверь класса, а затем, не дожидаясь ответа, открыла её и… ой!       Класс был наполовину заполнен учениками, и при появлении Гермионы все взгляды обратились к ней. Её нашли и глаза Тома.       Как олень, замеченный в свете фар, Гермиона помахала рукой в знак извинения и собиралась было уйти, однако Том из-за преподавательской стойки жестом попросил её остановиться.       Гермиона прокашлялась и неловко помялась в дверях, пока ученики один за другим вернулись к своей работе, а Том направился к ней.       — Прости, — застенчиво прошептала она, когда Том подошёл. — Не думала, что сейчас у тебя идёт занятие.       — Я и сам не знал, — ответил Том, опираясь тонкой рукой о стену рядом с ней. — Эта компания наказана.       Глаза Гермионы расширились.       — Все вместе? — задала вопрос она.       — Именно, — с твёрдостью произнёс мужчина, не оставляя места для вопросов.       Гермиона задумалась, могли ли это быть те чудовищные третьекурсники, о которых Том рассказывал ей.       — Ага, — согласно произнесла Гермиона. Она наблюдала за тем, как молчаливо работали ученики, кажется, последовательно перебирая коробки. — Чем они заняты?..       Том бросил взгляд в том же направлении.       — Перебирают все старые файлы Катберта. Один за другим, — Он ухмыльнулся ей. — Вручную.       — Мерлин, Том. Ты безжалостен, не так ли? — спросила Гермиона, стараясь не рассмеяться. — Думаю, я бы предпочла вместе с Принглом оказаться подвешенной вверх ногами на территории замка.       — О, никаких проблем, — согласился Том, — всегда к вашим услугам. Итак, чем могу быть тебе полезен?       — Вообще-то, я надеялась поговорить с тобой о нескольких моих исследованиях для статьи. Но, вижу, у тебя дел по горло, поэтому я просто зайду в другой раз.       — В этом нет нужды, всё в порядке. Мы можем поговорить прямо сейчас, — сказал он.       — О. Эм... — Гермиона кинула на учеников неуверенный взгляд. Они находились на приличном расстоянии, но всё же... — Не знаю, стоит ли... Я имею в виду... Я бы предпочла, чтобы студенты не знали... Ты понимаешь.       Том вскинул брови.       — Ну, ты лишь сильнее разожгла мой интерес, — сказал он. — Нет нужды волноваться. Они ничего не услышат, — мужчина подмигнул.       Мерлин. Он подмигнул.       Но независимо от того, слышали они её или нет, Гермионе больше не хотелось говорить с мужчиной. Ученики сбили её с толку. Их не должно здесь быть, и из-за того, что она отвлеклась, Гермиона не была уверена, может ли доверять себе, чтобы сказать то, что планировала, сделав это достаточно правдоподобно.       Сейчас, однако, Том смотрел на неё лучезарным, пристальным взглядом, и ей придётся убедить его в своей храбрости, силе, уме и том, что на неё можно положиться. Отступление в нынешней ситуации с большой вероятностью может разрушить её шансы на это.       Гермиона сглотнула.       — Хорошо, в таком случае, — медленно произнесла она. — Если ты уверен... — Ведя диалог, параллельно Гермиона наблюдала за учениками. Она решила, что лучше не удерживать зрительный контакт с мужчиной дольше, чем то было необходимо. На всякий случай.       Особенно теперь, когда у неё было его кольцо.       — Я просмотрела записи в здешней библиотеке, но смогла найти не так уж и много полезной информации о генеалогическом древе основателей. Однако Эйвери был любезен достаточно, чтобы одолжить мне некоторые записи, принадлежащие его семье, и, похоже, сохранились лишь две семьи, связанные с родом первоначальных основателей. Семья Смит, с Пуффендуй, и... семья Мраксов, со Слизерином.       Том приподнял подбородок в медленном, сдержанном кивке.       — Похоже, — сказал он, — что ты нашла в Эйвери фантастически полезного друга.       В его голосе звучало больше раздражения, чем ожидала Гермиона. Дерьмо. Не зашла ли она уже слишком далеко? Было ли излишним простое упоминание о Мраксах?       — Да, похоже на то, — согласилась она, решив продолжать с осторожностью. — Но проблема сейчас, конечно, в том, что Смит стала отвратительно распространённой фамилией, а последний из известных Мраксов недавно был заперт в Азкабане до конца дней своих.       Том пристально смотрел на неё сверху вниз. Тяжесть его взгляда была невыносимой, и Гермионе казалось, что она ступает по очень тонкому льду. Её ладони вспотели.       — Существенные проблемы, — пробормотал он, скрещивая руки на груди.       — Но... — осторожно прошептала Гермиона, прощупывая почву, — Насколько я знаю, и тебе известно, что есть... ещё один потомок семьи Мраксов, который мог бы мне помочь.       Том не отвел взгляда. Он даже не моргнул.       Класс, полный свидетелей, не действовал на Гермиону хоть немного успокаивающе.       — Я подумала... — продолжила она, изо всех сил стараясь не обращать внимания на свою нервозность и светиться лицом, — что нам следует поговорить с Хагридом.       Неподвижность Тома нарушилась, и он издал звук, похожий на насмешку.       — Хагрид?       — Кто сумеет лучше понять, что потенциально могло случиться с медальоном Слизерина, чем сам наследник? — спросила она тихим, взволнованным голосом. — Возможно, Хагрид знает, где он. Может быть, медальон вообще находится у него. И, можешь себе представить, Том, — произнесла Гермиона, легонько дотронувшись до его плеча, — если нам удастся разговорить его, мы сможем даже найти Комнату.       Том отвёл взгляд. Он весело улыбнулся, после, однако, прикусил губу и внезапно бросил не терпящим возражений тоном:       — Вы все, продолжайте то, чем заняты сейчас. Я буду снаружи, в коридоре. Можете быть уверены: если кто-нибудь из вас хотя бы пальцем переступит черту, я узнаю об этом.       Раздался хор голосов:       — Да, сэр.       Вот дерьмо.       Слегка обхватив её предплечье, Том вывел Гермиону в коридор. Когда дверь класса закрылась, он повернулся к своей спутнице.       Гермиона почувствовала, как подскочило к горлу её сердце.       Присутствие портретов в коридоре не служило ей утешением.       — Найти медальон? — прошипел мужчина. — Отыскать Комнату? Ты себя слышишь? Это то, чему гораздо более могущественные по сравнению с тобой ведьмы и волшебники, посвящали свою жизнь на протяжении веков. Что заставляет тебя думать, что ты можешь хотя бы приблизиться к...       — Разве ты не хочешь их найти? — оборвала Гермиона. Она не могла отступить. Не могла. — Я думала об этом с тех пор, как ты одолжил мне дневник Ровены Рейвенкло, и, кажется, я всё поняла. Это было испытание. Не так ли?       Том моргнул, явно сбитый с толку.       — Испытание?       — Зачем тебе отдавать мне его? Сам дневник — это... это артефакт. Ему место в музее, где его могли бы изучать учёные и историки и использовать для изучения тайн Хогвартса и уникальной магии, которая обитает в этих стенах. Но вместо того, чтобы отдать его, вместо того, чтобы пожертвовать, ты оставил его себе, а потом одолжил мне. И с тех пор я постоянную думаю об этом. Почему ты позволил мне, почти незнакомому человеку, одолжить у тебя столь драгоценную вещь? — сказала она. — Это было испытание духа, не так ли? Ты хотел посмотреть, что я сделаю.       Том ничего не ответил, но Гермиона почти видела, как в его взгляде завертелись шестерёнки, поэтому продолжила:       — Итак, я решила, что не буду публиковать ничего из дневника или что-либо о нём. Будет лучше, если это останется погребено. С тобой… Я имею в виду, с нами... Он в целости и сохранности. Не каждый дорожил бы им так. Что медальон, что кубок, что Комната... О них я тоже не хочу писать. Точно так же, как и дневник, они не будут оценены по достоинству. Мне лишь хочется... мне лишь хочется узреть. Я хочу увидеть волшебство, хочу пройти там, где ступали они, я хочу знать.       Стоило Гермионе глубоко вздохнуть после своих разглагольствований, Том закрыл глаза, а затем протянул руку и взялся за переносицу.       Мужчина вздохнул.       — Я так понимаю, ты здесь не только потому, что хотела поговорить со мной об этом всём?       — Ну... Не совсем. На самом деле я надеялась на твою помощь. Я разговаривала с Хагридом всего один или два раза, но ты учился с ним. Он знает тебя много лет. С тобой он может быть более честен.       — Думаю, ты поймёшь, что я последний человек, с которым он захочет вести беседу, — наконец подал голос Том. — Что насчёт Эйвери?       От неожиданного вопроса смешок сорвался с губ Гермионы прежде, чем она смогла остановить его.       — А что насчёт Эйвери?       — Почему не бежишь за помощью к нему?       Гермиона нахмурилась, будучи искренне сбитой с толку. Почему он заговорил об Эйвери?       — Я... Он не видит в этих вещах той же ценности, что и ты, вероятно, — сказала она. — Ты его знаешь. Он бросит один взгляд на медальон Слизерина или диадему Рейвенкло и подумает, что это красивые украшения, а затем вернётся к делам!       — Ты говорила с ним об этом?       — Нет... не всё, — неуверенно ответила она. — Был ли это тот ответ, которого он хотел? — Он не знает, что я хочу поговорить с Хагридом или что я хочу найти артефакты.       Том раздраженно выдохнул и задумчиво оглядел коридор.       — Твоя увлечённость, однако... достойна восхищения, и хотя я вижу, к чему ты клонишь, — в конце концов пробормотал он, — всё напрасно. Если Диппет, Дамблдор и все вместе взятые авроры Министерства не смогли заставить Хагрида рассказать о Комнате, не думаю, что тебе сильно повезёт.       Выражение лица Тома было безупречным. Если бы Гермиона не знала правду о происхождении Тома и о случае с василиском, она никогда бы не заподозрила неладное.       Он был совершенен.       — Ох, но ты, Том, меня недооцениваешь.       — Правда? — произнёс он крайне бесстрастным, скептическим тоном.       — Как я уже сказала, — уточнила Гермиона. — Я превосходный зельевар. У меня есть свои способы заставить человека раскрыть его самые глубокие и тёмные секреты.       После этих слов суровость Тома, наконец, спала, уголки его губ приподнялись.       — Гермиона, — протянул он. — Это незаконно.       Она пожала плечами, прикусывая губу.       — Собираешься донести на меня? После того, как я так преданно пообещала сохранить дневник между нами?       А затем он рассмеялся. Смех звучал гладко, плавно и громко, и в тишине коридора, с акустикой из-за высокого сводчатого потолка, звук окутал её.       Это... не было так уж неприятно.       — Признаю, что твоя находчивость впечатляет, но Министерство уже наверняка опробовало сыворотку правды много лет назад, — сказал он.       Гермиона бросила взгляд на свои туфли. Это был рубеж. Если следующие её слова не зацепят его... Гермиона не была уверена, что зацепят.       Она чувствовала, что её вот-вот стошнит.       — Однако, если Хагрид — окклюмент… это не единственное, что мы можем попробовать, — осторожно пробормотала Гермиона, взглянув на мужчину из-под ресниц.       Том наблюдал за ней. Было нечто такое в выражении его лица. Он выглядел любопытным. Задумчивым. Даже голодным. Её кровь бурлила под кожей.       — Заклятие… Империус можно использовать, чтобы заставить кого-нибудь заговорить.       Он облизнул губы.       — Империус, — повторил он, словно желая убедиться, что правильно расслышал её.       — Именно, — Гермиона высоко вскинула подбородок.       Том обернулся, оглядывая коридор, будто проверяя, не подслушивают ли их. Затем он подошёл ближе, опёршись рукой о стену.       Это было самое близкое расстояние, которое Гермиона когда-либо разделяла с ним. Она могла разглядеть отдельные волоски на его бровях, каждую ресницу.       По её коже побежали мурашки.       — Ты знаешь, как наложить заклятие Империус? — он задал вопрос шёпотом.       — Я выросла в разрушенном войной Лондоне, — сказала она так же тихо, как и он. — Я знаю достаточно... неоднозначных заклятий.       Он снова рассмеялся, и на этот раз звук был осязаемым. Он словно пробежался по её коже.       Мерлин. Она не могла дышать, стоя так близко к нему.       Не могла думать. Не тогда, когда он вот так улыбался.       Они стояли молча, и пауза начала затягиваться.       — Ну хорошо.       Гермиона моргнула.       — Хорошо?..       — Я помогу тебе поговорить с Хагридом, — пробормотал он. — Как я уже сказал, я не ожидаю, что он захочет иметь что-то общее со мной, и я уверен, что в прошлом Министерство провело тщательную работу, однако…       Гермиона с облегчением улыбнулась. Она почувствовала, что снова может дышать.       Попался.       — Спасибо. Я действительно ценю это, и... ты можешь доверять мне, — прошептала Гермиона. — Думаю, план сработает, и, если повезёт, медальон и Комната... окажутся у нас в мгновение ока.       Его глаза просияли. Том выглядел удивленным. Он, вероятно, считал, что её движение в сторону Хагрида — в неправильном направлении, — являлось истеричным.       Но, в конце концов, это она будет смеяться.       — Воодушевлённо, — сказал Том, улыбаясь ей сверху вниз. — Думаю, ты ошибаешься. Но ты привела убедительные доводы, и я постараюсь оказать тебе посильную помощь.       — Посмотрим, — сказала она, изо всех сил стараясь изобразить игривость. — Хорошо... Я найду тебя позже, когда в твоем кабинете не будет полно учеников, и мы... разработаем план.       Он слегка кивнул ей.       — Буду с нетерпением ждать этого.       Они всё ещё находились в неловкой близости. Том ни на шаг не сдвинулся. Почему он не отходит?       Гермиона прочистила горло и сама отступила назад.       — Спасибо, — повторила она. — Я, эм… Тогда, думаю, я оставлю тебя наслаждаться оставшейся частью вечера с твоими чудовищами.       Том по-прежнему не двигался. Он смотрел на неё действительно... странно.       — Я начинаю думать, что они и вполовину не такие пугающие, как ты.       Она прикусила губу, выдавливая из себя смех.       — Может, ты и прав.       Том широко улыбнулся ей, и её сердце пропустило удар.       — Доброй ночи, Гермиона.       Затем он нырнул обратно в класс, не оглядываясь, и только когда дверь захлопнулась и Гермиона вновь осталась в одиночестве, она склонилась, положив руки на колени.       Она сделала серию глубоких вдохов.       У неё получилось. На мгновение ей показалось, что он не попадётся, но… у неё действительно получилось. И хотя Том не сказал ей правды, и хотя полученный ответ был далёк от того идеала, что она надеялась получить от мужчины... это был не отказ. Он позволил ей нацелиться на Хагрида, скорее всего, в качестве проверки уровня мастерства и возможности доверять ей. Он хотел посмотреть, сможет ли Гермиона использовать подчиняющее заклятие, — действительно ли она та ведьма, за которую себя выдает, — хотел посмотреть, доверит ли она ему наложить Империус.       Она не подведёт его, к тому же, если повезёт... Том увидит в ней ценность, которой она обладала, и Гермиона вступит в игру.       С ухмылкой на лице Гермиона направилась к парадной лестнице, намереваясь спуститься на кухню и налить себе заслуженный бокал чего-нибудь крепкого.       Игра, в которую она играла с Томом, была медленной, о чём ей пришлось напомнить себе.       И она играла на победу.