Peremo / Убийство

      — О, — Гермиона удивлённо остановилась. — Привет, Эдвард. Что ты здесь делаешь?       Стояла прекрасная погода. К тому же, это мог быть последний хороший осенний денёк. Определённо не тот день для четверокурсника, чтобы сидеть одному под лестницей в вестибюле.       — Гм. Здравствуйте, мисс, — робко поздоровался он, прежде чем перейти к объяснению. — Понимаете, на этой неделе у меня три итоговых теста, и мама сказала мне, что если я не начну лучше учиться, то могу не приезжать на рождественские каникулы домой. — Он указал на свой открытый учебник.       Гермиона нахмурилась.       — Зельеварение — мой худший предмет, так что, если я не повторю его сейчас… — он замолчал. — И без обид, мисс, но мне совсем не хочется проводить Рождество с вами и остальными профессорами.       — Конечно, — сказала Гермиона, смягчившись. — Ну, если тебе нужна помощь с учёбой, то не стесняйся заглянуть в лазарет после занятий. Если я буду свободна, то буду рада помочь тебе.       — …Вы хорошо разбираетесь в зельях?       — Хороша в зельях? — повторила она, уперев руки в бёдра. — Прошу, как ты думаешь, кто сварил тебе зелье на прошлой неделе?       — О. Ну, тогда… вы действительно поможете мне? — Эдвард выпрямился. — Спасибо, мисс!       — Конечно, — сказала она. — И если ты когда-нибудь захочешь посидеть где-нибудь ещё помимо лестницы, то в лазарете есть свободный стол, которым ты мог бы воспользоваться.       Эдвард выглядел неуверенным.       Гермиона проверила, нет ли никого поблизости.       — Сигнусу и в голову не придёт искать тебя там, — добавила она, обнаружив, что вокруг никого.       Кажется, это сработало. Эдвард кивнул и натянуто улыбнулся.       — Ну, если вы настаиваете, мисс…       — Именно.       — Если вы и мадам Шпиндель действительно не возражаете…       — Конечно, нет, мы будем рады видеть тебя.       — …Спасибо.       — Всё в порядке, — сказала Гермиона. — А теперь наслаждайся остатками своего обеденного перерыва, пока солнце не сядет.       — Да, мисс.       Сделав доброе дело, Гермиона оставила Эдварда под лестницей и продолжила кружить по замку.       У неё было задание.       Был обеденный перерыв. Погода была великолепной, её нагрузка в лазарете была неплохой, и с её встречи с Эйвери прошло несколько дней. Она знала, что Риддл был свободен, и решила, что именно в этот день нанесёт удар. Это был отличный момент.       Всё, что ей нужно было, — найти, где он прячется.       Его не было ни в кабинете Истории, ни в библиотеке, ни в Большом зале. Она посетила и совятню, и астрономическую башню, и теперь, когда не осталось вариантов, направлялась на территорию школы.       Он должен быть где-то.       Она подумала, что он мог пойти в Тайную комнату, но быстро отбросила эту идею. Наверняка он бы не рискнул открыть её снова и разбудить василиска. Не так скоро.       ...       В любом случае, она надеется, что не настолько скоро.       Нет, должно быть, он просто спрятался за углом замка, который она ещё не успела проверить. Она найдёт его.       Гермиона направилась через боковой вход вестибюля, по извилистому коридору, ведущему в главный двор.       В это время дня там было полно народу. Повсюду были толпы студентов, и её задачей было осмотреть каждого. Риддл часто носил чёрное, и несмотря на то, что он был высоким, такими же были большинство парней шестого и седьмого курсов. Было довольно трудно найти его среди них.       Но Гермиона справилась с задачей. Она не сдавалась. Она пробиралась между группами студентов, осматривая их всех, быстро здороваясь с теми, кто приветствовал её.       Наконец она вышла во двор. Всё ещё ни следа Риддла. Хм.       В центре поля она заметила группу пятикурсниц. Они хихикали между собой, явно сплетничая. Затем она заметила, что эта группа девушек не была единственной в толпе. Их было ещё две-три, и все они, казалось, были погружены в свои собственные дискуссии.       Гермиона прошла ещё немного по полю и…       Ах. Бинго. Там, в тени большого дерева у колодца, Том сидел за одиноким, явно преображённым столом, на котором лежали его обед и несколько книг. Он углубился в чтение, по-видимому, не обращая внимания на студентов во дворе.       Он выглядел немного комично. Но это не снизило её нервозность.       Всё в порядке.       Всё в порядке.       Она могла бы сделать это, сказала она себе. Это просто разговор.       Он не стал бы убивать её посреди дня, посреди двора и всех этих студентов. Это было бы нелепо.       Бояться было нечего.       Она заставила двигаться себя вперёд.       — Добрый день, Том, — весело сказала Гермиона, когда подошла к нему, вторгаясь в его пространство. — Ты не возражаешь, если я сяду к тебе?       Он поднял взгляд, и несмотря на то, что сначала он выглядел немного удивлённым тем, что она заговорила с ним, его черты быстро расплылись в тёплой улыбке. Он ничего не сказал, вместо этого взял свою палочку и трансфигурировал ветку в другой стул напротив себя.       — Конечно, — сказал он, указывая на новый стул и опершись локтём о стол. — Чему я обязан удовольствием?       — О, пф-ф, — прозвучал её голос, когда она опускалась на стул. Он был прочным под её весом. Отличная работа. — С чего ты взял, что я чего-то хочу?       Он вскинул брови.       Последовала пауза.       — Хорошо, ты видишь меня насквозь, — призналась она с нервным смешком. — На самом деле… Я надеялась, что смогу попросить у тебя небольшой совет.       — Правда?       — Да. Я получила ещё одну просьбу написать статью в Пророк, понимаешь, и Эйвери упомянул, что ты мог бы дать мне ценную информацию.       Он медленно откусил бутерброд.       — Я слушаю.       — На самом деле, речь идёт о Хогвартсе и его основателях. Уверена, ты знаешь — всё-таки ты профессор Истории, — что у каждого из основателей был… ну, как бы это сказать? Особый предмет, если быть точной.       Она специально наблюдала за этим — явным признаком интереса. Лёгкое напряжение мышц на его лице, расширенные зрачки, нежелание смотреть в глаза, но…       Нет. Ни единого признака повышенного интереса. Ничего. Просто открытое, вежливое выражение лица, показывающее то, что он её внимательно слушает.       Он был просто великолепен, не так ли?       — А что именно сказал тебе наш хороший друг Эйвери, что заставляет тебя думать, что я могу быть полезен? — спросил Том, когда стало ясно, что Гермиона не собирается продолжать, слегка, может, даже игриво изогнув губы.       Её сердцебиение участилось.       — Ну… он упомянул, что ты несколько лет работал в Горбин и Бэркес в Лютном переулке, занимаясь редкими и ценными предметами. Что у тебя может быть некоторый опыт в таких вещах.       — А, — произнёс Том, слегка наклоняясь к ней через стол. — И это всё, что Эйвери упомянул обо мне?       Гермиона нахмурилась, немного неуверенная в вопросе.       — Он… м-м… мог также упомянуть, что у тебя исключительные способности в арифмантике?       — М?       — Он был обязан тебе сдачей предмета.       Улыбка Тома стала шире.       — Насколько я помню, это не ограничивалось только этим предметом.       Гермиона засмеялась.       — Ты не можешь ожидать, что он будет обязан признаться тебе во всех своих неудачах.       — Нет, не думаю, что могу, — признал Том. — Значит, ты много говорила обо мне за всё то время, что вы провели вместе?       — Гм… только… немного, — сказала она, возможно, слишком честно. Но она была совершенно сбита с толку и не знала, что ответить ему, кроме правды. — Но ты наш общий друг, и это была наша первая встреча. Ты — одна из наших общих точек соприкосновения. Вполне естественно, что мы говорили о тебе.       — Общий друг, — размышлял он со странной, неопределённой улыбкой на губах. — Мы друзья, Гермиона?       — Я… — Гермиона не могла определить его улыбку. Она немного смутилась и начала подозревать, что это вопрос с подвохом. — Наверное. Да.       Она надеялась, что это правильный ответ.       — Хм. Ну, в таком случае, — неожиданно сказал он, прерывая их зрительный контакт, чтобы закрыть книги. — Если ты не против пойти со мной, то, думаю, у меня есть кое-что, что могло бы помочь тебе. Знаешь, между друзьями.       — О, — Гермиона выпрямилась, с каждым мгновением становясь всё более неуверенной. — Гм. Хорошо.       Когда она поднялась, Том снова взмахнул палочкой, и стол и стулья вернулись в своё первоначальное состояние в виде веток дерева.       — Сюда, — сказал он, отправив в рот остатки бутерброда, и взял свою сумку. Он направился обратно через двор к вестибюлю.       С Томом было намного легче преодолевать скопления студентов, хотя Гермионе и приходилось торопиться, чтобы не отставать от его длинных ног.       — Как прошло остальное свидание с Марвином? — спросил Том, когда они миновали большую часть студентов и достигли вестибюля.       Гермиона нахмурилась.       — Прости?       — Наш общий друг, — сказал Том, и, когда она не ответила сразу, рассмеялся. — Он не сказал тебе своего имени?       — Я… — Гермиона замолчала, когда поняла. М. Эйвери. Конечно. — Это не было свиданием.       Том вопросительно посмотрел на неё.       — Он это не рассматривает так.       — Ты… подожди. Значит ли это, что ты говорил обо мне? — спросила Гермиона, имея в виду их разговор во дворе.       — Ах, Гермиона, ты — одна из наших общих точек соприкосновения, — сказал он, рассмеявшись достаточно громко, чтобы его шёлковый смех эхом прошёлся по вестибюлю. — Вполне естественно, что мы говорили о тебе.       Она моргнула. Он ухмылялся ей. Его глаза сияли.       Он…       Он дразнил её. Он дразнил её.       Том Риддл был… кем он был? Несерьёзным, непринуждённым, беззаботным… неужели он действительно был таким? Тем Томом Риддлом, которого знали Дамблдор и Слизнорт до того, как он стал Волдемортом?       Ей казалось, что она начинает понимать. Почему там много людей любили Тома Риддла, почему так много повелось на его внешний фасад, почему никто, даже Дамблдор, не мог по-настоящему предвидеть становление Волдеморта. Если он заставил её задуматься — кого-то, кто уже знал, кем он станет, что он уже убил, что он уже расколол свою душу, — тогда что стоит говорить о тех, кто этого не знает?       — Ты довольно умный, не так ли? — сказала она, как только они подошли к лестнице.       — Другие называют меня великолепным.       Гермиона закатила глаза. Том снова рассмеялся. Звучало как мёд и виски.       Когда они начали подниматься, Гермиона заметила направление, в котором они шли, и её желудок сжался.       Он вёл её на второй этаж?       Нет, нет, определённо, нет. Определённо, нет. Она ничего не сделала, не совершила никаких ошибок. Он не знает, кем она была, он не знает того, что известно ей.       Не так ли?       Ох, хорошо, чёртов Мэрлин, может, он действительно вёл её на второй этаж. Может, он вёл их в женский туалет и собирался запереть её там, пока открывал вход в Комнату, прежде чем бросить её к василиску.       Её пульс участился. Ладони вспотели. Ей следует развернуться и убежать сейчас, пока у неё всё ещё есть эта возможность. Если бы она застала его врасплох, то могла бы убежать от него. Она, возможно, даже успела бы добраться до кабинета директора, прежде чем он её остановит.       Да. Да, именно это она и сделала бы. Она просто развернётся и побежит, и…       Но затем Том свернул снова, и Гермиона внезапно почувствовала, что вновь могла дышать, пока он продолжал вести их вверх по лестничному пролёту на следующий этаж.       Внезапно она почувствовала себя довольно глупо.       Они продолжали идти, пока не достигли коридора четвёртого этажа и не добрались до кабинета Истории.       Он завёл её внутрь. Её нервы снова были на пределе, теперь, когда они остались одни в классе. Она старалась не думать об этом.       — Подожди здесь, — сказал он, быстро нырнув в служебный кабинет и оставив её у стола. Его стола.       Он был опрятнее, чем у Биннса в его время. На углу стола стояла неиспользованная кружка с парой белых перьев, лежало несколько запасных пергаментов, сложенных в аккуратную стопку. Его стул был обит бархатной, мягкой на вид зелёной тканью. Выглядело удобно.       На столе также явно отсутствовали личные вещи.       — Вот, — сказал Том, снова выходя из кабинета. Он предложил ей маленькую потрёпанную книгу.       Гермиона неуверенно переводила взгляд с него на книгу.       Том вскинул брови.       Она нерешительно взяла её из его рук. Книга выглядела не очень хорошо. На истёртой обложке отсутствовало название, поэтому она пролистала первые несколько страниц, найдя инициалы Р.Р. и 933 год, нацарапанный на внутренней странице.       — Это… — выдохнула Гермиона. — Это… она же не… не принадлежала Рейвенкло?       — Предположительно, — сказал Том. Он пристально смотрел на неё, но Гермиона не обращал на это внимание.       — Откуда… откуда она у тебя, чёрт возьми? — ошеломлённо спросила Гермиона, заворожённая книгой.       — Один из моих прошлых клиентов дал её мне, — объяснил Том.       Украл, вернее сказать, но, даже находясь в неведении, Гермиона была очарована. Она даже не знала, что этот дневник существует.       — Это… невероятно.       — Там есть рукописные заметки о её диадеме, — тихо сказал Том. — Это может помочь тебе с твоей статьёй. Ты можешь одолжить её на некоторое время, но она мне понадобится, когда ты закончишь.       — Да, да, конечно, — выпалила Гермиона, но затем нахмурилась. Она просто… не совсем понимала. — Я отлично позабочусь о ней, обещаю.       Том посмотрел на неё и склонил голову. Он выглядел удивлённым.       — В чём дело?       — О… ничего, — быстро сказала она, но, когда Том лишь вскинул бровь, вздохнула и добавила. — Просто… это… очень мило с твоей стороны. Я не ожидала… Я могла быть кем угодно, а это… — она указала на книгу, — бесценно. Ты действительно доверяешь мне?       Том пожал плечами.       — Для чего нужны друзья? Кроме того, я знаю, где ты живёшь.       По его тону было понятно, что он имел в виду это в шутку. Но ей показалось, что за этим могла скрываться завуалированная угроза.       — Ну… тебе не о чем беспокоиться, — сказала она, прижимая драгоценный дневник к груди. — Когда дело доходит до книг, ты можешь мне доверять.       — Я очень надеюсь на это.       Ирония не ускользнула от неё. Она защитит дневник ценой своей жизни.       В другом случае… она бы отдала свою жизнь, чтобы уничтожить его.

__________

      В ту ночь Гермиона не сомкнула глаз.       Ни на минуту.       Вместо этого она всю ночь думала о Томе.