Ты полюбишь меня?

Все поместье ещё спало. Вокруг была лишь благодать и спокойствие, будто бы вчера Юкичи с «женой» не ругался и не спорил. Брюнет кстати на своём настоял. Теперь они родители, надо бы только новоиспеченным бабушкам и дедушкам сообщить. В абсолютной тишине раздаётся стук. Очень настойчивый стук, заставляющий старого дворецкого выглянуть из своей коморки на первом этаже и с ворчанием двинуться к двери. -Кто в такую рань пожаловал… — Скорее ругается, чем спрашивает растрепаный старик, приоткрывая дверь. Вихрем в дом залетает запыханная женщина, велит немедленно звать Мари и налить воды. В расстреранной и разодетой в домашнее женщине Ханз узнаёт мать хозяйки, поэтому все претензии мигом пропадают на кончике языка так и оставшись не сказанными. Разбудить Мари ситуации тяжелая. За время работы тут старик уяснил, что спать брюнетка очень любит, а сейчас ещё и спит с ребенком, но была не была. Приходится растолкать девушку и под бурные извинения спустить вниз, где их ждала разгоряченная Райнери. -Что такое мама? — Сонно спрашивает тот, Из-за чего голос отдаётся с хрипом, но женщине стоящей напротив не до этого. Она лишь трагедично складывает руки на груди и её голова падает на спинку бархатного дивана. Глаза её заплаканы, что видно по покраснениям. -Ох Мари. Я долго не хотела говорить тебе это, но тут переходят все границы. Дело в том что Мори пропал! — От своих же слов её руки Содрагаются в неверии, а на глазах снова скатываются слезы. Мори подавляет усмешку и сдвигает подушки, чтобы сесть с женщиной рядом. Как пропал, если он вот здесь сидит? Это Мари пропала. И осознание того, что это там Мари его пропалв моментально отревзляет, с концами отгоняя сон. -Он же уехал на ярмарку, да обучаться. Почти пол года прошло. Два месяца назад он перестал слать письма, но так как в последнем говорилось о занятости его, мы старались не разводить панику. А вот сейчас. Он должен был вернуться как с неделю, на письма не отвечает. Гонец ответил, что пусто в номере и съехал он как раз два месяца назад. — Сжимая горячую кружку, что подал дворецкий совсем недавно, та продолжала рассказ, смотря куда-то, куда именно Мори отследить не удалось. От её слов у Мори пропало желание, да и забылось как-то, оповестить её о том, что она бабушка, да и Дышать он как-то забыл. Бездумно смотрел в глаза мачехи, сжимая разгарченую кружку в руках, пока боль не становится невыносимой. -Что сказали квартиранты? — Сухо спрашивает тот, когда они оба хоть чуть-чуть приходят в себя. -Они. Говорят, что девушка там жила. — Райнери отпускает кружку и выглядывает за спину Мори, что закрывал ей вид на лестницу. Её взору открылась чудная картина. На середине лестнице она увидела маленького ребенка, одетого во что-то явно большое. Он с интересом смотрел на них через прутья уже какое-то время, а они были слишком увлечены своим, что не заметили маленького шпиона. Мори оборачивается к лестнице, пытаясь понять резкую смену эмоций на лице матери. -Осаму? Ты чего не спишь? — Крадким, нежным голосом вопрошает тот, наблюдая как ребенок поднимается на ножки и стыдливо опускает голову, думая, что будут ругать за шпионаж. -Я не хочу. Я вас потерял. —Оправдывается тот, задевая перилы своими босыми ногами. -Иди сюда и поздоровайся с бабушкой. Маменька это. Внук. —Мори медленно оборачивается и так же стыдливо опускает голову. -Когда ты еще собирался мне сообщить о таком? Когда он уже женится? — Грубо спрашивает та, сгребая подошедшего мальчика в объятия. Мори же спешит забрать ребенка, лишь бы та не зацепила недавние раны. Осаму с удовольствием отворачивается от «бабушки», примыкая к груди Огая. -Я спас его вчера. Сегодня думали сказать вам о этом. С этого дня Осаму наш член семьи, мой сын, твой внук. Любить и оберегать. И по возможности не сильно касаться, у него многочисленные повреждения — Тараторит Мори, поглаживая кудрявую макушку рукой. -Будто бы я от него отказываюсь. Хей малыш. Я Райнери, твоя бабушка. Можешь дать мне свою ручку? Женщина просто тает рядом с маленьким ребенком, будто не плакалась пол часа назад о пропаже сына. Вообщем они легко находят общий язык и весело щебечат в гостиной, но Мори запретить уходили, потому что мальчик сразу же срывался следом, цепляясь за его одежды. Огай еле дожил до завтрака. Ранний подъём, новость о сестре, все это суматоха—выжали все соки. Юкичи же лишь пожелал им доброго утра и скрылся в своём «а-ля спортзале» до самого завтрака. Закопать бы его там, ненароком думает тот, снова подхватывая малыша на руки, чтобы донести до обеденного стола. Утренний завтрак упрастился: вместо сырников и шоколада—хотя бы слабого—давали брындахлыст с флотилией чаинок и кашу. Слуги были попросту не готовы к раннему подъему хозяев и новому гостю, но еда всех устроила. Осаму потому что это куда лучше пресной лепёшки, Райнери с Мори уже просто не интересовала еда, а Юкичи же не привередлив. Зато к обеду обещали пир. Последующая часть утра протекала в саду. Заботливая бабушка перестраховалась о более удобной одежде для шатена и прочитала нравоучения новоиспеченным родителям. Мори слушал их и в саду, и за завтраком, и когда она уезжала. Устал? Конечно, но теперь имеет представление как ухаживать за ребенком. *** Мари оставила ему наводки, как найти её после липовой пропажи. Мужчина очень надеялся, что это часть их плана и что с сестрой все хорошо, но неопределённый страх облеплял сердце, затмевая здравый рассудок. Отправив Осаму на после обеденный сон, Огай заперся в библиотеке и сел за письмо сестре. Они не переписывались, боясь раскрыться. Да и кажется обоим было не до этого. Огай как положенно рассказал о себе побочно, справился о её здоровье, записал обратный адрес и указал кодовые имена. Из детства. Передал письмо через Розу. Теперь остаётся лишь ждать, долго ждать.