Ты полюбишь меня?

      Ещё с самого детства Мори начал славиться своим мастерством в создании разных резных изделий. "Ребёнок с золотыми руками", — постоянно слышал он от друзей его семьи и по-настоящему гордился этим, ведь похвала для ребёнка с недостатком внимания, как бальзам на душу. Он прославился своими изделиями в разных уголках города, да и за его пределами тоже, поэтому он теперь известная личность как-никак. И вот, когда великий праздник гуляет по стране, Огай должен будет уехать на выставку вместе со своими изделиями. Как раз самое то, чтобы девушка смогла уйти бесследно.       Если бы у Мари была грудь, то план рассыпался бы в пух и прах, а так, девушка и не похожа на девушку, когда одела свободную, ну, то есть, именно рабочую, форму своего брата. Её лукавые алые глаза всматриваются в своё отражение, пока Ринтаро путается в многочисленных верёвках на платье. Уже через мгновение на неё устремляется яростный взгляд более тёмных глаз брата, который видимо окончательно запутался в платье.       — Это ужасно… Как ты это носишь? Мы просто обязаны подговорить служанку для помощи нам! — восклицает тот, отпуская ленту, что незамедлительно, но зато элегантно, спускается на пол и ложится у его ног.       — Тебе ещё туфли придётся носить… А твоя нога немного больше, да… Теперь тебе придётся много времени проводить в ванной, чтобы быть хорошей женой моего мужа! Я же должна быть неотразима, запомни это, братец! — задорно произносит брюнетка, заставляя родного ей человека ненавидеть этот план ещё больше, чем платья и туфли, которые ему придётся носить около недели.       Он ведь сможет потом уйти, да? Ну, Огай на это надеется… Он даже в супружеское ложе не зайдёт, хотя бы потому, что оттуда труднее уйти. Ринтаро не хочет связывать свою жизнь с неизвестным себе мужчиной, раскрыть план и, боже упаси, лишиться своей задницы. Вот тогда он точно нашлёт на сестру какое-нибудь проклятье или чего так боятся все взрослые? Короче, заколдует её, вот так вот.       — …А, насчёт служанки — слишком рискованно. Поэтому лучше будет первый вариант, — закончила свой, возможно, очень долгий и познавательный диалог Мари, который её брат благополучно прослушал.       — Хорошо?.. Я доверюсь тебе, ты же умная у нас, да? — неуверенно произносит тот, поворачиваясь к ней спиной, чтобы она помогла со шнуровкой.       Сегодня запланирована проверка, ведь это самый удобный день. Ни у кого из них занятий никаких нет, впрочем, как и дел, поэтому они могут провести день в обличии друг друга, дабы удостовериться, что всё пройдёт хорошо, и уже тогда, послезавтра, милая сестрёнка покинет этот дом, скрывшись в бегах с возлюбленным где-то в столице.       К слову, у них настолько никчёмные «родители» и «брат» , что никто ничего не заметил и они прошастали в нарядах друг друга два дня подряд. Мори с платьями справлялся всё ещё плохо, но у них была няня, что помогала им со своей этой историей. Да, она была против, постоянно бухтела при виде этих двоих, но не сдала и сдавать в руки взрослых не собиралась. "Великая женщина", — называл её Огай, поглаживая седые жёсткие волосы.       Вот и наступил день побега. Многие собрались на перроне, чтобы проводить Мори Огая в светлое будущее, наставляя его по-всякому и окидывая бесполезными советами, пока настоящий стоял недалеко, смотря в родные глаза, наверное, в последний раз. Он даже надел ради такого случая каблуки, к которым, как бы странно это ни звучало, приловчился быстрее, чем к платьям.       Длинный оглушительный гудок. Громкий звук рычага, двери в поезд давно закрыты. Ринтаро смотрит в окно, в котором видно его самого, уезжающего в светлое будущее. Детство, их одновременно счастливое и скупое детство, проносится перед глазами, выбивая из лёгких всхлипы, пока небольшие слезинки стекают по щекам. Последнее, что понимает и помнит мужчина — то, что его накрывает пеленой злости и ненависти ко всему живому. Срыв, новый срыв из-за переизбытка ёбаных эмоций. Кто их вообще придумал? Зачем они нужны? Огай не знал, но знал, что они плохо влияют на него.