За печатью

— Как оно? — Выговариваю я сквозь толстую трубку из кожи, лежащую у меня между зубов. — Будто сам не видел. — Хейд холодно говорит, поднимая свою голову и слегка укоризненно опуская набок. — На самом деле нормально, если внешне...насколько это вообще может быть. — Выговаривает он после небольшой паузы, наверное, кривясь под маской — Есть небольшие наросты по твоим линиям — Его игла для рассечения указывает на волнистый паттерн на груди, на одной из линий которого образовался нарост руды. — Но меня больше волнует, что творится внутри. В таких условиях я много не смогу тебе дать. Ты вообще проверялся когда-нибудь? — Больше года назад, в Казимиже. — Отвечаю я ему, вынимая кусок кожи изо рта. — Наверное даже полтора. Тогда я раскошелился на сам Рходс – решил посмотреть, как демонопоклонники работают теперь. — И как у них в Кази… — Хейд оговорился. — Чёрт, теперь я как ты – не могу правильно произнести. Спасибо тебе. Приеду в город — местные засмеют. На это я выдавил слабый приглушённый смешок. — Ну, рядовой состав скорее всего не знает, но лекарства-то делают, как-никак. Драко сидевший напротив меня с хирургическими приборами в руках лишь покачал головой, не найдя что ответить. — Я слышал, что в Колумбии бизнес по обману заражённых довольно большой. — Продолжаю я, на что он пожимает плечами. — Надо отдать детище Терезы должное, по крайней мере Рходс в этом плане не пытался повторить подобное. — Если ты о фармакологии, то там сам чёрт рога сломит разбираться. Это не совсем моя сфера. — Сын герцога ответил мне, покосившись на стол недалеко от меня. — Ты бы эту апельсинку подальше бы убрал. Защищённый контейнер-контейнером, но фонит от нее так сильно, что всё равно чувствуется. Мы оба кинули взгляд на кристалл Оригинита Прайм, лежавший в другом конце комнаты, отдававший тусклым янтарным сиянием. — Чем больше об исследованиях читаешь, тем неспокойнее становится. — Продолжил Хейд, вновь переведя взгляд на тёмные линии, которые шли по моему торсу. Отойдя и проведя по рогам своей рукой, он откинулся на стул, явно разочаровавшись что у него не было колёсиков. — Это про все болезни так. Какой прогноз? — Спрашиваю я, наконец, вынув кусок кожи для кусания при боли. — Пациент скорее жив, чем мёртв, но это не точно. Знаешь… — Начал Хейд, вынимая пробку из привезённой им бутылки виски. — Тебе вообще должно быть виднее. Я разбираюсь в эзотерике хуже, чем в медицине, а Орипатия это такой лес — что временами она в неё тоже переходит. — Давай без представлений. — А кто их начинает? — Спрашивает он, наливая себе сотню. — Ты вообще не должен быть жив, но сидишь передо мной. — Хейд покачал головой, выпив из небольшого стакана. — Я могу удалить внешние кристаллы, но из-за того, что ты мне рассказал — я боюсь лезть внутрь. Не то чтобы это что-то дало в первую очередь. Он кивнул, указывая головой на глубокий шрам на груди, вокруг которого начинался геометрический паттерн с фигурой в центре, тонкие линии которого обвивали грудную клетку и заходили за плечи, будто заключая в объятия. Из меня вышел глубокий вздох, который, наверное, был издан со взглядом полного отречения. Покосившись на работающие часы, а затем в окно, где было ещё светло — я просто произнес: — Давай. Дальше просто жить буду как смогу. — На что Хейд прыскнул глухим смешком, что, конечно же, было не в осуждение, а от осознания самой ситуации и чего-то вроде шутки между посвящёнными. Аристократ выпил ещё из стакана взял свою защитную маску со встроенными приспособлениями в руки и посмотрел на меня, как будто я не падший санкта, а какая-то непонятная картина на выставке. — Радрирэль? — Он произносит моё имя, заставив меня немного поморщиться. — Скажи, ты знаком с теорией когнитивного диссонанса? — Милорд, пожалейте монастырскую деревенщину. Я даже из святых текстов только три слова знаю. — Просто ты академии искусств Грифербурга уже до этого выучил достаточно. Дай угадаю слова из монастырских текстов. — Со смешком сказал Хейд. — ‘Ебать’ ‘Убивать’ и ‘Сарказ’. — В другом порядке и контексте, но, в целом да. — Хейд покачал головой в ответ на моё пожатие плечами. — А насчёт диссонанса…это когда думаешь, что знаешь что-то, но это знание оказывается ложным? — Спрашиваю я. — Или я ошибся? Я не могу увидеть лицо Хейда под защитной маской, но могу представить как натурфилософ закатывает глаза. — Не совсем. Это одна из более новых, но, довольно плохо объяснённых теорий. И чем больше я смотрю на то, что происходит у вас в Воссоединении и не только, тем больше я начинаю её понимать. Заметив мой слегка осуждающий взгляд, он лишь отмахивается и берёт в руки инструменты, в то время как я вновь начинаю жевать резину. — Не буду мучать кучей слов – знаю, что ты не это не любишь. — Холодная сталь касается заражённой кожи, и я на рефлексе стискиваю зубы. — Так вот, сам диссонанс заключается в резком различии того, что человек делает и что он думает об этом. То есть, несоответствие двух частей, которые должны быть в балансе. Я засасываю воздух, выдыхая в мокрую от слюны резину в тот же момент. Лёгкая дрожь проходит по моему телу. Я не знаю от боли это или от холода. — Ты сейчас описал жизнь большинства населения Терры. — Слова выходят более озлобленными чем я хотел бы, но Хейд не обратил внимания, взамен лишь проскрипев механизмом линз на маске. — Я говорю больше о ситуации с огромным количеством стресса, но другие случаи тоже могут подходить. — Его пинцет придерживает кусок моей кожи, пока части другого смыкаются на маленьком кристалле. — Так вот, теория говорит, что в таком случае, человек будет пытаться убрать несоответствие между своими установками, чтобы избавиться от психологического стресса от конфликта мыслей и действий. — Путем того, что он совершает? — Глаза следуют за вытащенной рудой, которую аристократ кладёт в ещё один защищённый контейнер, попутно заменяя лезвия и кидая старые на дезинфекцию. — Или изменением того, что он думает. — Драко заканчивает за мной, принимаясь за следующий участок поблизости и продолжая говорить сквозь сдавленные выдохи. Я хочу сказать и что-то возразить той мысли, которую пытается донести до меня мой друг. Наверное, в ней должно было быть отрицание, какие-либо примеры внутренних резервов у людей… Но в тот же самый момент я вспоминаю Патриота первым делом. Сарказа невероятной силы и воли, который, наверное, сам давно запутался между личными причинами для восстания против Империи и того, что он говорит и во что хочет верить. Да, Фростнова рассказала мне его историю не так давно. В каком-то смысле я начал понимать его лучше после неё, но в то же время он оставался полным противоречий внутри. Как будто он не хотел сознаваться самому себе почему он всё это делает. В то же время, я верил, что он был одним из тех – для кого защита жопы Императора не равнялась защитой своей страны. Были ли же люди, которые это различали. — Я тут поболтал с Алексом. Рассказал ему немного про взрывчатку и химию. — Голос Хейда на этот раз раздавался ещё ближе к уху, позволяя мне слышать его приглушённые вздохи сквозь маску. — Хороший парень. Жаль, что жизнь его так перехерачила. — Ты про что конкретно? — Спрашиваю я, пытаясь поставить вопрос как можно осторожнее. — Радриэль, не надо. Мы оба знаем, что с ним не так. У парня голос не прорезался, а он уже от имени своего отказывается в пользу позывного. Я не спрашивал про его прошлое, но такими темпами… — Он вздохнул, а я в ответ слегка толкаю лицом его длинные рога, молчаливо прося его не выколоть ими глаз. — Это не моё дело, но, чёрт, мне и так надо с тобой поделиться тем, что о Талуле узнал, но он одна из причин по которой я вспомнил что я тебе рассказываю сейчас. Талула. Информация о Талуле была важна. — Ну и в чём же суть когнитивного диссонанса? Я понимаю, что ты сейчас клонишь к изменению установок личности, но… это же не единственный пример. — А суть в том, что так управляют людьми. — Он вытаскивает последний кристалл, опуская его в контейнер и начиная бережно обрабатывать раны и заражённые участки. Через его бок и плечо, я не могу лишний раз не посмотреть на коробочки на столе со знакомым треугольником Острова Рходс, вместо которого раньше красовалась Вавилонская Башня. — Заставь человека что-то делать против воли, и он поверит, что это необходимо.