Стеклянное сердце

      Следующие несколько часов Кристина находилась в туманном полусне, в котором реальность и порождения её собственного разума смешивались воедино. Её комната была всё той же, но в углу она будто бы видела своего отца, трескающиеся стены или дверь, находящуюся в другом месте, — там, где она была в их съёмной квартире.       Если Кристине удавалось немного подремать, это обычно помогало ей почувствовать себя бодрее, но не в этот раз. Когда она окончательно проснулась, то была в холодном поту, а голова кружилась и пульсировала.       У неё возникла необходимость облегчиться. К счастью, у Эрика была роскошная современная уборная. Она с тихим стоном поднялась и направилась к двери. Изо всех сил стараясь не издавать ни звука, она нашла туалет и тихо поблагодарила судьбу за то, что здесь у неё нет необходимости пользоваться ночным горшком.       Закончив, девушка опустив голову пошла по коридору обратно к своей комнате — подняв глаза, она увидела Эрика, ожидающего у двери еë спальни.       Кристина вспомнила, как внезапно перестала играть для него ранее этим вечером, и её лицо загорелось от стыда. Девушка хотела было спрятаться от Эрика, но если бы она посмотрев ему в глаза и не сказав ни слова отвернулась и убежала в другую комнату, тогда она стала бы ещё больше походить на сумасшедшую. Поэтому она осталась стоять на месте сложив руки перед собой, чувствуя, как пылают её щëки.       — Кристина, — произнёс он тоном ниже обыкновенного, изучая её.       — Эрик, — тихо ответила она. — Я полагаю, вы загораживаете дверь моей спальни.       — Да, — сказал он, — так и есть.       Она прикусила губу:       — Может быть, вы отойдёте?       Он наклонил голову:       — На самом деле, я думаю, нам следует поговорить.       Тон, которым он это сказал, не оставлял места для споров.       — Вы помните, как идти в гостиную, так ведь?       — Да, — прошептала она.       — Хорошо. Я последую туда за вами.       Кристину осенило, что они уже во второй раз будут разговаривать друг с другом. И оба разговора являлись следствием какого-то её необдуманного поступка, совершенного либо в его присутствии, либо по отношению к нему. Она вздохнула и повела его вниз по лестнице в гостиную, где всё ещё горел камин.       — Сядьте, — сказал он. Приказал.       Она послушалась и села на то же место на диване, где недавно сидел Надир. Эрик снова устроился в своëм кресле, не отрывая от неё пристального взгляда.       Затем он заговорил:       — Когда я переправил Надира через озеро, я спросил его, о чëм вы с ним говорили, — Эрик опустил свои тонкие запястья на подлокотники кресла. — Он сказал мне, что просто спросил вас, как вы себя чувствуете. И, естественно, я спросил, зачем же вам понадобилось моë отсутствие. Знаете, что он сказал мне?       Кристина покачала головой.       — Он сказал мне, — продолжил Эрик, — что причиной было его желание услышать ваш честный ответ. Затем я спросил его, что именно вы ему ответили, и он сказал, что мне лучше спросить об этом у вас.       Кристина опустила глаза в надежде, что он не подводит разговор к теме, которой она уже решила не касаться. Девушка просто не хотела разбираться со всем этим.       Эрик положил ногу на ногу.       — Итак, когда я думаю о том, почему вы могли бы не дать ему честного ответа в моëм присутствии, единственное, что приходит мне на ум, это то, что вы боитесь меня.       Встревоженная, Кристина снова посмотрела ему в глаза. Его взгляд был уверенным, жëстким, но не холодным. Совершенно другим. Чувственным. Не злым. Просто очень… серьёзным.       — Я… — начала было она, но закрыла рот. Кристина понятия не имела, что ответить. На самом деле она не боялась его, но ей также было не очень комфортно в его присутствии.       — Я понимаю, что то, что вы увидели под маской, напугало вас, — вдруг он отвернулся, вспышка боли омрачила его скрытое маской лицо. Его пальцы впились в подлокотники кресла. — Бог свидетель, своей реакцией я всё только усугубил, но вы должны понять, что, когда вы сняли маску, я… — он зажмурился, сделал глубокий вдох и продолжил. — Я потерял самообладание, Кристина. Но я взял себя в руки сразу, как только смог. Я уже говорил, что никогда не прикоснусь к вам. Вам не нужно меня бояться.       Кристина кивнула.       — Я вас не боюсь, — она могла быть честной хотя бы в этом.       Его глаза вновь распахнулись, и в них читалось облегчение:       — Хорошо, — его руки расслабились. — Я был очень рад узнать, что вы любите музыку. Думаю, это хорошо, когда у мужа и жены есть общее увлечение. Но… за пианино…       Еë живот скрутило. Ну вот и оно.       — Когда вы сидели за пианино и играли для меня, — говорил он, — у вас вдруг случился истерический припадок. Вы… вы боитесь, что я буду критиковать вашу игру? Вы говорите, что не боитесь меня, но мне показалось, что всё это было довольно похоже на панику. Было ли это чем-то вроде страха сцены? Или дело было во мне?       Кристина не знала, с чего начать объяснять своë странное поведение. Когда она ничего не отвечала уже несколько секунд, Эрик продолжил:       — В вашей съëмной комнате вы сказали мне, что ненавидите меня так же, как и вашего отца. Теперь я понимаю, что это было потому, что вы не хотели выходить замуж за человека, чей характер был вам чужд. Я ожидал, что вы измените своё мнение, когда узнаете, что я джентльмен, который может всем обеспечить вас. Вы всё ещё испытываете ко мне ненависть?       Она почувствовала, как напряглись её плечи:       — Нет.       — Но вы несчастны.       Еë глаза встретились с его, и вспышка гнева заставила часть всех чувств в еë сердце вырваться наружу:       — Мой отец продал меня.       Он даже не моргнул.       — Но какое отношение это имеет ко мне?       Возмущение заставило её вскочить на ноги. Держать все плохие чувства при себе она, вероятно, больше не будет.       — Мой отец продал меня вам.       От удивления он вздëрнул подбородок. Он тоже встал во весь рост — Кристина почувствовала себя мышонком.       — Это был его выбор.       Что?… Что?       — Вы поставили его перед выбором. Более того, вы поставили перед выбором его, а не меня.       Его губы приоткрылись в удивлении.       — Я не жила, — продолжала она дрожащим голосом, — последние три года, только из последних сил заботилась об отце, который любит меня гораздо меньше, чем я люблю его. Я всегда выбирала его. Я отказалась от поддержки друзей ради него, когда эти друзья начали видеть во мне «дочь того пьяницы». Я жертвовала своим комфортом, своей репутацией ради него. И наконец, когда я думала, что мне дали возможность сделать выбор ради себя самой… когда вы сделали мне предложение, я подумала, что мне действительно стоило задуматься о своём будущем. О том, чего хотела я. Я думала, что мне предложили способ сделать счастливыми всех и что это был бы мой выбор. Но потом отец сделал выбор за меня. И в его решении не было любви. Ему было всё равно, чего я хотела. Вам было всё равно, чего я хотела. И мне больно.       Шок приковал к ней его взгляд, превратил каждый его мускул в камень. На какое-то время воцарилась тишина, и Кристина задалась вопросом, собирается ли он вообще когда-нибудь ответить хоть что-то. Затем, наконец, он заговорил:       — Если бы я сделал предложение вам, а не просил бы у него вашей руки, это бы что-то изменило?       – Что вы имеете в виду?       — Вы бы возненавидели меня так, если бы я сделал это предложение вам?       — Нет, — ответила она, — я бы не возненавидела вас. И я не ненавижу вас. Я… я…       — Вы обижены на меня, — печаль промелькнула в его голосе, сделала его тише и глубже. — Я отнял у вас свободу. О, я знаю, что значит потерять свободу. Я очень хорошо это знаю. И я не хочу, чтобы это место стало для вас тюрьмой. Никогда… Я никогда не хотел быть для вас тюремщиком.       — Если бы вы сделали это предложение мне, я могла бы… — она вздохнула. — Я подумывала о том, чтобы сказать «да». Скорее всего, я бы так и сделала, если бы мне дали время подумать. То, что вы предложили — брак по расчëту, — я не могла бы просить большего. И вы были готовы помочь не только мне, но и моему отцу, чего другие не желали делать, когда узнавали, что он пьёт и проигрывает все деньги, не работает, не делает ничего. Вы были единственным, кто захотел помочь, — Кристина снова села. — Я бы сказала «да», Эрик. Но у меня не было такой возможности.       В его взгляде промелькнуло сожаление. В этот момент он выглядел гораздо более человечным, чем когда-либо ещё. Более уязвимым. Более сострадательным. Возможно, Надир был прав. Возможно, решение поговорить с ним было лучшим её решением.       Он медленно приблизился к ней и протянул свою ладонь, обтянутую перчаткой:       — Отдайте мне кольцо.       Она моргнула.       — Погодите.       — Помолвка расторгнута. Отдайте мне кольцо.       Кристина, почувствовав, как у неё сводит живот, сняла кольцо с пальца и протянула ему:       — Я не… Я имею в виду, я всë ещë…       Он положил кольцо в карман и покинул комнату.       Ой. И что же она будет делать теперь? Куда она пойдёт? Ей следовало просто держать свой чëртов рот на замке. Но прежде чем она успела по-настоящему запаниковать из-за своей ужасной ошибки, раздался стук в стену рядом с арочным входом в гостиную.       Сбитая с толку, она просто пялилась раскрыв рот.       — Э… да?       — Если вы дома, пожалуйста, откройте дверь, — сказал он из-за угла. — Я понимаю, что уже поздно.       — Я не…       — Я ненадолго. Могу ли я войти?       — Д-да.       Эрик появился в арочном проёме. Он приподнял шляпу точно так же, как по приезде в её квартиру.       — Добрый вечер. Мадемуазель Даае, не так ли?       Кристина вздохнула от внезапного осознания.       Он притворялся.       — Да, — ответила она и встала. Что-то похожее на надежду закипело у неё в груди. — Это я.       — Очень хорошо. Меня зовут Эрик. Я богат и мне нужна жена. Я хотел бы предложить вашему отцу пять тысяч франков, чтобы он встал на ноги и перестал полагаться на щедрость других и в особенности на свою дочь, которой я, так уж совпало, делаю предложение руки и сердца, — он вынул кольцо из кармана и зажал его между двумя пальцами. — Согласитесь ли вы выйти за меня замуж теперь, Кристина?       Кристина неспешно кивнула, наблюдая за тем, как Эрик шагнул вперëд, взял еë за руку и надел кольцо обратно ей на палец.       — Ну вот, — просто сказал он. — Итак, от всех этих разговоров мне нестерпимо захотелось чаю. Идёмте, если хотите присоединиться ко мне. Если нет — что ж, тогда я буду на кухне, — он уже собрался уходить.       — Спасибо, — выпалила Кристина.       Он остановился и снова посмотрел на неё.       — Не за что, — он прищурил глаза. — Значит, всë это было как-то связано с вашим разговором с Надиром?       — Нет, — солгала она.       — Нет? Тогда что же вы обсуждали?       — Надир же уже сказал, — ответила она, чувствуя себя легче и свободнее, чем когда-либо за последние несколько лет. — Ваши сани. Подарок на Рождество.       Он громко фыркнул, и Кристина невольно усмехнулась. Эрик напрягся — его глаза округлились, когда он посмотрел на еë губы.       — Что? — спросила она. — Я же просто…       — Вы впервые сделали это.       — Что именно?       — Улыбнулись мне.       По иронии судьбы, эти слова заставили её улыбку исчезнуть. Разочарование затуманило его взгляд, прежде чем он повернулся к выходу и покинул комнату. Через несколько мгновений Кристина последовала за ним.