Стеклянное сердце

      Вывеска «Chez Jean-Luc» очень выделялась на фоне иссиня-чëрного парижского неба. По высоте ресторан был как трёхэтажный дом, но высокие арочные окна выдавали то, что на самом деле у ресторана был только один этаж, просто с очень высоким потолком. За каждым окном были видны ужинающие мужчины и женщины, одетые в свои самые лучшие вечерние наряды. В каждом их движении сквозило изящество, даже когда они просто принимали пищу. Мужчины смеялись от души, их лица были привлекательными и располагающими. Женщины миловидно улыбались, и вся их манерность явно свидетельствовала о высоком положении в обществе и обеспеченности.       Ох.       Эрик и Кристина будут здесь белыми воронами.       Остановив карету перед рестораном «Chez Jean-Luc», Сезар открыл дверцу кареты, чтобы выпустить своего нанимателя и его невесту. Эрик вышел первым, а затем протянул руку Кристине, и она приняла её. Как и прежде от его ладони исходил странный холод, такой же ледяной, как и его глаза.       Эрик заплатил Сезару и велел ему вернуться через два часа. Кристина проводила взглядом удаляющийся экипаж, а затем обратила своё внимание на здание ресторана. Дверь открылась, и появился мужчина в чёрном костюме, белых перчатках и галстуке-бабочке. Он стоял придерживая дверь, и ему было достаточно один раз взглянуть на маску Эрика:       — Добро пожаловать, месье Фантом.       Кристина уставилась на Эрика, который предлагал ей свою руку. Она взялась за неё:        — Вас здесь знают?       — Да, но не по настоящему имени. Только по псевдониму. Идёмте, — он повëл её внутрь.       Мужчина, официант, слегка поклонился, когда они оказались в дверях. Эрик вложил в руку мужчины купюру, и его поклон стал немного глубже.       Как только они оказались внутри, восхительный аромат специй и жареного мяса поразил её так же, как хорошо сыгранная музыка поражает слух. Еда. Искусно приготовленная еда. Запах был божественный и заставлял её желудок издавать самые неприличные звуки. Она схватилась за живот и увидела, как Эрик коротко взглянул в её сторону. Он ничего не сказал по этому поводу и отвернулся. Девушка была благодарна ему за то, что он никак не отреагировал, поскольку она была уверена, что вся столовая могла услышать этот звук, даже если все делали вид, что не слышали.       Официант закрыл дверь и подошëл к ним, держа в руках два меню. Жестом он поманил их к себе:       — Сюда, месье и мадемуазель.       Он повëл их через зал. Мужчины и женщины, сидящие вокруг за столиками, накрытыми красными скатертями, прекратили свои разговоры и начали перешëптываться, глядя на Эрика. Некоторые говорили о том, как странно он выглядит, в то время как другие выражали своё радостное волнение по поводу присутствия Призрака.       Из всего этого Кристина поняла, что Эрик, стало быть, не был таким уж отшельником, как она думала. Он выходил в свет, пусть и ненадолго, но достаточно часто для того, чтобы люди знали, что высокий человек в маске — это таинственный композитор, известный как Призрак Оперы.       Почувствовав себя неуютно под пристальными взглядами, Кристина подняла глаза к высокому потолку. Как и в подземелье, здесь висели люстры, яркие и золотистые. Однако они были расположены более систематически — в виде креста, — и на стенах, конечно же, не было статуй скелетов. Вместо этого возле окон стояли высокие растения в кашпо, придавая некоторый колорит обеденному залу, который в остальном имел красно-белый стиль — белые стены, красные скатерти и ковёр.       Официант подвёл их к круглому угловому столику, за которым сидел мужчина чуть старше Эрика и её отца — на вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Увидев их, он поднялся. Его бороду, кустистые брови и волосы на макушке тронула седина. Кожа его была смуглой. Девушка увидела то, что он был заметно ниже Эрика, ещё до того, как он встал. У него были нефритовые глаза и пухлые губы. Эти губы разошлись в улыбке, когда он увидел Эрика, но снова сжались, когда он заметил Кристину. Его брови нахмурились.       — Ваш столик, сэр, — сказал официант, выдвигая два стула для Эрика и Кристины и раскладывая меню. Эрик жестом предложил ей сесть, что она и сделала, и он сел рядом с ней. Только после этого официант ещё раз поклонился и ушëл, пожелав им приятного аппетита и пообещав, что всё будет очень вкусным.       Взгляд бородатого мужчины метался с минуту между Эриком и Кристиной. Затем он откашлялся, и, когда он сел, улыбка снова озарила его лицо.       — Эрик, друг мой, — у него был отчëтливый, но незнакомый акцент, — кажется, я не встречал раньше эту очаровательную девушку.       — Так и есть, — ответил Эрик. Перед каждым из них лежало красное бумажное меню. Эрик взял одно из них и пробежался глазами по предлагаемым блюдам. — Надир, это Кристина Даае. Моя невеста.       За считанные секунды на лице Надира промелькнула целая гамма эмоций: шок, замешательство, беспокойство. Затем он изобразил радость, сверкнув белыми зубами в улыбке:       — О! Ну, разве это не замечательно? Боже, боже… Я даже не знал, что ты разговариваешь с женщинами, Эрик… вообще с какими-либо женщинами. Кажется, я не всë о тебе знаю, вот как? — мгновение он изучал Кристину, а затем подмигнул ей, всë ещё плохо скрывая удивление. — Кристина Даае, не так ли? Скажите мне, дорогая, как, чëрт возьми, вы и мой друг познакомились? Я просто обязан знать подробности.       — Кристина — дочь моего друга-скрипача, — ответил Эрик, прежде чем Кристина успела хотя бы попытаться обдумать ответ на этот очень важный вопрос. — Густава. Он работал в Опере Гарнье. Ты помнишь его, я говорил о нëм.       Осознание промелькнуло в глазах Надира:        — А-а, Кристина. Да, Эрик, ты упоминал его дочь. Я понятия не имел, что вы двое общались.       — Мы не общались.       Последовало напряжëнное молчание, во время которого Кристине захотелось соскользнуть со стула на пол.       — Интересно, — Надир замер. — A… ну так расскажи, как ты сделал предложение. Ты же знаешь, я всегда с удовольствием послушаю интересную историю любви.       Меню вдруг показалось Кристине удивительно интересным.       — Я предложил её отцу пять тысяч франков, чтобы он перестал пить кровь своей дочери, — объяснил Эрик, — а взамен попросил её руки.       — О, да, — отметил Надир, одобрительно кивая, — самая настоящая история страсти — целая палитра чувств. Я прямо вижу, как великие поэты слагают о ней стихи.       Эрик ухмыльнулся. Сама Кристина тоже почувствовала, как уголки её губ изогнулись в улыбке.       — А вы, мадемуазель Даае? Что вы скажете об этом искреннем признании в любви вашего жениха?       Кристина знала, что Эрик наблюдает за ней, поэтому была осмотрительна в своих словах:       — Предложить пять тысяч франков моему отцу было очень щедро с его стороны.       — Хм. Да. Даже очень, — Надир ещё некоторое время изучал еë. — Я полагаю, нам лучше позвать официанта, не так ли?       Когда официант подошëл к их столику, Надир сказал, что у него нет желания пить алкоголь, и спросил, может ли он заказать чайник чая к столу — ответ был утвердительным. Он также заказал рыбу — в описании блюда говорилось, что рыба была покрыта пряностями и подавалась вместе с икрой.       — Нужно, чтобы вся семья держалась вместе, — сказал Надир после того, как сделал заказ. Эрик попросил обычное блюдо из курицы.       Кристина увидела телятину, и у неё потекли слюнки, но в меню она не нашла никаких расценок. Она посмотрела на официанта:       — Скажите, а это блюдо… Сколько здесь получится?       — В одной порции будет шесть унций мяса, мадемуазель. Оно очень нежное и сочное. Прекрасный вкус. Я очень рекомендую.       — Ой, нет. Извините. Я имела в виду стоимость.       Официант непонимающе уставился на неё, а затем медленно перевёл взгляд туда, куда указывал её палец.       — Вам хотелось бы попробовать это блюдо? — спросил Эрик.       — Да, но…       Он взял у неë меню и протянул официанту.       — Мадемуазель будет есть телятину.       — Хорошо, сэр. Очень хороший выбор, мадемуазель.       Кристина сразу поняла, что допустила оплошность. Она пыталась вспомнить прежние времена (те времена, когда отец ещё работал, а мама и братья ещё были живы), и то, спрашивала ли она когда-нибудь в ресторанах цену блюда. Она поняла, что раньше никогда такого не делала. Она никогда не ничего не спрашивала, только говорила отцу, чего хочет, и улыбалась, когда он это заказывал. Но было ли это потому, что она была ребëнком и ей не нужно было беспокоиться о ценах, или потому, что спрашивать цены в подобных местах просто не принято?       Надир, должно быть, заметил её выражение лица, поэтому улыбнулся.       — А вы девушка с финансовым чутьём. Вы молодчина, мадемуазель Даае.       Она расслабила плечи и улыбнулась в ответ.       — Вам не нужно спрашивать о таком снова, — произнёс сидящий рядом Эрик. — Я же говорил, что деньги не имеют значения.       Еë улыбка исчезла.       — Просто я знаю, что телятина дороже, чем курица.       — И?       — Вы заказали цыплëнка. Я заказала телятину. Моë блюдо, наверное, стоит дороже.       — И?       Надир ухмыльнулся:       — Как бы мне ни была приятна твоя компания, Эрик, мне действительно интересно, зачем ты пригласил меня сюда. Чтобы познакомить со своей невестой? Я всегда думал, что жених и невеста стремятся проводить как можно больше времени наедине друг с другом. И мне интересно, как давно ты сделал предложение. Ты забронировал столик неделю назад — и первоначально только для нас двоих. Значит, ты сделал предложение относительно недавно.       — Я сделал его прошлой ночью.       Челюсть Надира отвисла так, что практически упала на стол.       — Вот уж действительно недавно!       — Да, я пригласил тебя сюда, чтобы познакомить с моей невестой, но не только для этого. Видишь ли, отец Кристины — заядлый картëжник, пьяница… — Кристина вздрогнула. — Данных ему мной пяти тысяч франков может надолго не хватить.       Кристина вместе с Надиром уставились на него, гадая, к чему он клонит. Эрик продолжил:       — Я знаю, что ты хочешь нанять человека.       Надир кивнул.       — Так и есть.       Теперь всë внимание Кристины было приковано к Надиру.       — Простите за вопрос, — сказала она, — но чем вы занимаетесь, раз вам нужно кого-то нанять?       — Я частный детектив, — объяснил он. — На самом деле, так я и познакомился с Эриком. Один из управляющих оперного театра захотел, чтобы я побольше узнал о таинственном Призраке. И я, конечно же, так и сделал, — он обратился к Эрику. — Думаю, что на сегодняшний день я единственный, кто забрался в твоё логово без приглашения.       — Так и есть. Ты, любопытный…       — Ну, чтобы быть детективом, нужно быть хитрым и ловким.       — Это поэтому ты упал в озеро и чуть не утонул?       Надир пожал плечами.       — Я не умею плавать. Так и не научился. Но да, Эрик вытащил меня из воды, привëл в чувство, и я решил не выдавать его жилище. Я верю, что нужно платить добром за добро, и поскольку Эрик на самом деле никому не причиняет вреда — просто пишет музыку в этом мрачном подземелье, — я решил прекратить это дело.       — И с тех пор все попытки выяснить то, кем я являюсь, проваливались, — голос Эрика звучал очень самодовольно. — Этим дуракам есть у кого поучиться.       — Для чего вам кого-то нанимать? — спросила Кристина.       — О, мне просто нужен личный помощник. Кто-то, кто бы делал для меня то же, что месье Бернар делает для Эрика. Кто-то, кто выполнял бы мои поручения, потому что мой помощник недавно переехал в Лондон. У меня есть экономка, но она в моей квартире одна и не успевает заниматься ещё и продуктами, — он посмотрел на Эрика. — Ты намекаешь на то, чтобы я предложил эту работу Густаву Даае?       Эрик забарабанил пальцами по столу.       — Я намекаю, что он — человек, нуждающийся в работе, а ты — человек, нуждающийся в работнике.       — Мой отец не согласится на эту работу, — сказала Кристина. — Он отказывается работать.       — И что же он будет делать, когда кончатся деньги? — строго спросил Эрик.       Еë челюсти сжались.       — Я не знаю.       Она никогда больше не вернëтся к отцу. Больше никогда не поможет ему. Ей всё это надоело.       Эрик повернулся к Надиру.       — Хотя бы подумай об этом. Познакомься с ним поближе. Ни Кристина, ни я не смогли убедить его работать — возможно, он прислушается к тебе.       — И почему же он должен ко мне прислушаться?       — Потому что ты испытал ту же боль, что и он. Очень похожую боль.       Надир на мгновение задержал на нëм взгляд, а затем повернулся к Кристине.       — Эрик говорил мне, что вы… — он обдумал свои слова. — Ваш отец вдовец?       Она сглотнула и кивнула.       — И вы единственный ребëнок в семье?       — Теперь да.       Он глубоко вздохнул.       — Я потерял свою жену после её родов, а затем моего единственного сына из-за болезни, которая сделала его слепым и хромым. Горе разрушительно. К счастью, я религиозен, поэтому я не начал пить или пробовать какие-либо другие вещества из-за страха затуманить рассудок — моё главное достоинство, вы знаете, — и поэтому я просто изменил… ладно, я поменял всë, что меня окружало, чтобы справиться. Я покинул Персию и приехал сюда. Но некоторые призраки прошлого всегда будут преследовать тебя, как далеко бы ты ни уехал, — он откинулся на спинку стула. — Я не буду нанимать вашего отца — мне нужен кто-то с острым умом и ясным рассудком в качестве моего личного помощника, — но я, конечно, могу поговорить с ним. Иногда всё, что нужно, чтобы стало легче, — это незнакомец, который тебя выслушает и поймёт.