Тайные ветра

278 год от Завоевания Эйгона. Штормовой предел.        Своё совершеннолетие Роберт встретил в Штормовых землях, провожая родителей в путешествие. Всё хорошо в родных краях, что бы он не говорил и не думал о Джоне Аррене.        Сумасшедший король, будь он неладен, изволил найти своему сыну невесту под стать всему семейству: беловолосую девицу с фиолетовыми глазами благородного происхождения. Всё ради драконоподобного потомства. Вопрос только, где ей взяться? Но что можно сказать сумасшедшему человеку, который принимает за предателя каждого, кто не смотрит ему в рот?        Отец тайком ему признался, что попытался сделать в прошлом году Тайвин Ланнистер. Сказать такое, да ещё и прилюдно, когда кто угодно мог доложить об этом королю… Старый лев теряет хватку. Стараниями Эйриса в совете появилась новая вакансия: мастер над шептунами. Из Лисса приволокли какого-то евнуха и теперь нужно будет смотреть в оба, прежде чем открывать рот.        Последний раз, когда он видел короля, тот был ещё вполне ничего, только вот не зря его прозвали королём струпьев. Роберт лично наблюдал, как тот в порыве гнева резко встал с железного трона, а потом скорчился в гримасе, обагрив рукав своих дорогих одежд. Его сынок со скорбной миной особенно не вызывал совершенно никакого интереса, и Роберт только диву давался, как это Станнис с ним не поладил.        В любом случае, от королевской семейки он старался держаться на расстоянии, но от Эйриса было не так просто отделаться. Король хотел сделать отца десницей, как только тот вернётся с прекрасной лиссенийкой ко двору. Стеффону оставалось лишь изобразить воодушевление и крайнюю благодарность, но по приезде домой он сообщил, что на самом деле думает об этой затее. Он довольствовался своим местом в малом совете и не желал большей должности, но кто посмеет возразить королю? Король он на то и король, чтобы все смотрели ему в рот, даже если он такой, как Эйрис.        Леди-мать отправилась с мужем, оставив на попечение старших братьев малютку Ренли. Роберт искренне надеялся, что Станнис следит за состоянием брата, потому что у него самого было слишком много неотложных дел. К примеру, та красотка, которая греет ему постель, вполне себе стоила всего его времени. Она сладко потянулась в его объятьях и прильнула к нему всем телом. Чёрт его знает, откуда она появилась в замке, прежде он никогда её не видел. Или это он слишком долго отсутствовал и забыл, как выглядят собственные подданные… В любом случае, имени её Роберт не помнил.        В Штормовой Предел прибыло несколько крупных знаменосцев, поэтому на вчерашнем пиру Роберт отдохнул славно. Да так славно, что сейчас пристало бы молиться всем Богам, чтобы это не оказалась дочь какого-нибудь почтенного лорда, иначе отец с него шкуру спустит.        Выбравшись из её объятий, он обнаружил, что в комнате уже побывали слуги и всё было уже приготовлено к пробуждению господина. Роберт привёл себя в порядок, а затем выскользнул из комнаты, понадеявшись на то, что девица в его постели окажется достаточно умной, чтоб не трепаться и забыть обо всём произошедшем.        Станниса он нашёл, когда тот вёл подсчёт провизии. Он согнулся в три погибели и сосредоточенно скрипел своим гусиным пером. — Семеро, да ты, никак иначе, решил посвятить себя в септоны?        Станнис с укором пробормотал, не отвлекаясь от своего занятия: — Тебе бы тоже не помешало. Эти пиры, которые мы устраиваем каждую неделю, очень не понравятся отцу. — Разве мы обнищали? — Тот воззрился на него, удивлённый такой резкой переменой в тоне. — Брат мой, иногда полезно поддерживать хорошие отношения со своими людьми, а особенно производить на них впечатление. Нам — временное и безвредное транжирство, им — уверенность в своём сюзерене. Все от этого в выигрыше. — Всё-то ты знаешь…        Братья никогда не были друзьями, слишком они разные, что бросалось в глаза. В детстве это было не так заметно, но сейчас, после стольких лет, проведённых в Гнезде, Станнис от него явно отдалился. Роберт честно пытался его растормошить, но на все шутки он встречал закатанные глаза и недовольные фырки.        В бою он был гораздо сильнее, поэтому смысла бороться со Станнисом не было никакого. Ему правда хотелось испытать брата: посмотреть на его успехи и похвастаться своими, только вот он явно был выше и сильнее, а на тренировках показывал себя в разы искуснее. Почём ему знать, не воспримет ли брат это предложение, как издёвку?        Он попытался подобраться к нему с другой стороны, но и тут потерпел поражение: когда Станнис узнал, что путь они держат в бордель, то начал орать не хуже мантикоры. К охоте он был равнодушен, как и к вину с девками. Если бы не внешнее сходство, то Роберт бы решил, что брата подменили в колыбели.        В общем, любое веселье этому мальцу было чуждо. Даже Старк, по сравнению с ним, казался самым весёлым человеком во всём Вестеросе.        Старк сейчас, небось, морозит свою задницу где-то далеко на Королевском тракте. Он с завидной регулярностью мотался домой, словно на Севере мёдом намазано. Отвратительно так думать, но Роберт жалел, что тот не является его кровным братом.        Нед довольно долго был застенчивым, а потом, на какой-то период, в нём показалась та самая «волчья кровь», о которой он так любил упоминать. Роберт уверенно мог сказать, что это был самый славный период в его жизни. Кто бы мог подумать, что идея поймать главаря шайки черноухих принадлежала тихоне Неду!        Один раз они прямо-таки превзошли себя: устроили бойню гнилыми апельсинами прямо перед Джоном Арреном в его чертоге. Лицо Даккса, которое и так было покрыто прыщами, в тот день было похоже на огромный красный помидор, Роберт уж об этом позаботился. Неду тогда кто-то заехал прямо в глаз, поэтому следующие две недели он щеголял с ужасного вида синяком. Роберту, конечно, тоже неслабо прилетело, но больше всего пострадал трон из чардрева. Как выяснилось, белое дерево прекрасно впитывает апельсиновый сок и пятна практически ничем нельзя вывести. Стыдно ли ему за это было? Отнюдь. — Ты — будущее Штормовых земель, тебе нужно серьёзнее относиться к своим обязанностям. Твой долг…        Роберт отмахнулся от Станниса, как от назойливой мухи: — Я прекрасно знаю, в чём заключается мой долг. Не утруждайся, братец. — Отец может стать десницей, и тебе придётся взяться за голову, — Станнис в упор смотрел на него, словно пытался взглядом передать всю важность сказанного. — Седьмое пекло, до этого надо сначала дожить!        Он отошёл к столу с фруктами и графином и налил себе бокал крепкого вина. Станнис чуть не задохнулся от наглости. — Сейчас же только утро! — Утро не утро, а после вчерашнего мне надо похмелиться. Боги, эта девица выжила из меня все соки! Не помнишь, кто она?        В памяти Роберта всплыло лицо Станниса, который пытался из-за всех сил его прикрыть перед каким-то лордом, его образ уже тогда был очень расплывчатым. Тому что-то было нужно от него, как и многим другим, пока его лорд-отец отсутствовал на своём посту, но у Роберта были свои планы на этот вечер. — Без понятия… Рыбачка, вроде. — Да, старина Станнис не подвёл.        В перерывах эта девчонка развлекала его беседой. Она здорово его рассмешила фразой «Король ест, а десница подтирает ему зад». Это воспоминание заставило его задуматься, не выдал ли он на пьяную голову чего-нибудь лишнего…        Станнис вернулся к своему занятию, дав понять Роберту, что говорить он с ним не имеет никакого желания. Впору было оскорбиться, но Баратеон не испытывал никакой обиды. Он давно принял Станниса, таким, какой он есть.        Он сходил проведать Ренли: тот спал в колыбели, прижимая к себе игрушечную лошадку, о которую точит зубы. Леди-мать говорила, что он копия Роберта в младенчестве. Роберт верил на слово.        Размеренно и неспеша обходя свои владения, он смотрел на линию горизонта. Пахло надвигающимся штормом. Небо густо покрывали тёмные, почти чёрные облака, где-то вдали, в просветах, мелькали вспышки молний. Чайки слетелись к берегу и порхали над скалами, избегая огромных волн. Не нужно было быть дураком, чтобы понять, что сейчас начнётся проливной дождь, поэтому Роберт поспешил убраться в замок. — Я планирую дождаться родителей и уехать в Долину, — сообщил он Станнису за ужином. — Как, уже?        В камине трещал огонь, шум дождя за окном создавал атмосферу уюта. Настолько, насколько это было возможно в Штормовом Пределе. Замок был мрачным, гигантским и нетерпимым к любым слабостям со стороны хозяев. — Неужто будешь по мне скучать?        Станнис зарделся: — Не говори ерунды.        «Будет, — подумал Роберт, — и я по нему буду»        Разговор их, на удивление, потеплел. Жареный лебедь был прекрасным дополнением к хорошему вечеру, борское согревало изнутри, а молотящие капли по кровле приносили успокоение. Хотелось замереть в моменте, больно уж он был хорош.        Роберт знал, что Станнис ему завидовал, равно как и равнялся на него. Он не отличался обаянием, красотой или воинской доблестью, поэтому решил избрать для себя путь, наиболее поддающийся его талантам — долг и справедливость. Станнис мог пойти далеко, продолжай он гнуть свою линию и развиваться на своём поприще. Из него вышел бы прекрасный мастер над законом, но вряд ли Эйрис допустил бы подобное.

***

       Шторм продолжался неделю, оправдывая все легенды и сказания, связанные с этим местом. Если Штормовой Бог и впрямь существует, то он не отличается отходчивостью. Часть двора частично затопило из-за проливных дождей, замок был переполнен людьми, прятавшимися от ненастной погоды.        Малютка Ренли пугался грома и кричал ночами, мешая спать и Роберту, и Станнису, чьи покои находились достаточно близко, чтобы слышать плач ребёнка. В услугах кормилицы они уже не нуждались, поэтому сиделка пыталась всячески развлечь мальчика, но иногда этим занимались и старшие братья. Роберт прекрасно ладил с ребёнком, хоть возиться с ним ему довольно быстро надоедало.        По расчётам, корабль родителей должен был приплыть со дня на день, но такой шторм вызывал желание отсрочить их возвращение подальше. Мыс Дюррана никогда не славился безопасными водами, а такие волны и ветры заставляли ёжиться людей, находящихся на берегу. — Вобевт, — сказал Ренли, когда вечером они сидели в детской. Ворон из Амберли принёс весть, что несколько дней назад «Горделивая» показалась на горизонте, а значит, что в Штормовой предел, по расчётам, должна была придти этой ночью. По этой причине все обитатели замка пребывали в томительном ожидании. — Вобевт! — взвизгнул малыш. — Да, — оторвался тот от своего чтения и обратил внимание на ребёнка.        Ренли был взбитым мальцом и довольно крупным для своего возраста, но не умел ходить, поэтому доставать братьев ему приходилось на расстоянии. Няньки посадили его на пол в беспорядочную кучу одеял и подушек, снабдив коробкой тканевых игрушек. Ребёнок разбросал из везде, куда смог дотянуться и неловкими движениями полз в сторону Роберта: одеяла и подушки являлись серьёзным препятствием.        Первоначально Роберт не понял, что ему от него надо, а потом увидел под своим креслом игрушечного зайца и легонько подбросил его брату. Ренли поднял голову, не рассчитал свои усилия и завалился на бок, издав забавный звук. Матушка, безусловно, огорчится, ведь она пропустила момент, когда он начал говорить. Но Роберт не пропустил, поэтому сейчас выслушивал всевозможные способы коверканья своего имени.        В комнату постучались и вошёл мейстер Крессен. — Не хочу тревожить ваш покой, господа, но корабль уже приближается, — глаза его по отечески обвели каждого в комнате. Он всё ещё видел их детьми, несмотря на тот факт, что все они обогнали его в росте, и голоса их стали по-настоящему мужскими. — Отлично, — встал из-за стола Станнис, — нужно позвать сиделку. Мы с братом хотели посмотреть на прибытие родителей. — Я уже отправил за ней гвардейца, вам не о чем беспокоиться. Желаете, чтоб я присоединился к вам? — Не стоит. Лучше, чтобы вы пока что оставались с Ренли. — Ваша воля, — ответил мейстер и уселся в кресло, которое ему уступил Роберт.        Братья прикрыли дверь и принялись подниматься на самую высокую башню Штормового предела. Там находился эркер, в лучшие дни из которого открывался изумительный вид на залив. Ветер свистел так, что казалось он может снести башню. Роберту показалась эта обстановка гнетущей. — Ты знал, что родители везут с собой шута?        Станнис издевательски поднял бровь. — Шута? У принца настолько специфичные вкусы?        Роберт рассмеялся: — Я думаю, чего это буря неделю длится, а это ты готовил шутку! Мог бы раньше её сказать — авось, распогодилось бы. — Не издевайся, мне никто не сообщил о шутах, — буркнул брат. — Полно тебе! — Роберт обхватил его за плечи своей тяжёлой рукой, — Просто запамятовал, с кем не бывает. — Станнис ощетинился, но в остальном недовольства не показал.        Они взобрались на самый верх, где башня была наполовину заброшена. За ней ухаживали слуги, но хозяева в ней появлялись за редким случаем. Серые каменные стены отдавали холодом, сыростью и плесенью. В детстве Роберт и Станнис частенько здесь играли, лупя друг друга деревянными мечами или обвязываясь звериными шкурами. Иногда у них были «войны» за башню, которые обычно оборачивались чем-то очень травмоопасным.        Маленький кораблик периодически скрывался за волнами, неизменно показываясь через пару мгновений, но волны были не самым страшным, что могло произойти. — Смотри, — сказал Станнис и показал пальцем на то, с какой силой волны разбиваются о скалы, на которых стоял замок.        Роберт пришёл в ужас. — О Боги… Матерь, помилуй… — взмолился он, ощущая доселе незнакомое ему чувство.        Они долго стояли, наблюдая за приближением корабля. Курс, естественно, был не ровный, а управление давно потеряно. Им оставалось только молиться и надеяться на милость Богов, чтобы корабль не пошёл ко дну или волны не стали выносить его в сторону скал.        В это время в ясную погоду было светло, и закатное солнце освещало залив багрянцем, придавая весёлый вид даже такому грозному месту, но сейчас было темно, как в ночи. Стихия бушевала, а огромный величественный корабль казался неказистой лодкой, которую вот-вот поглотит Штормовой Бог.        Станнис отыскал где-то старую обветшалую лавку и поставил её рядом с окном, но никто из них на неё не сел. Роберт стоял, вцепившись пальцами в подоконник. Костяшки его побелели, и в конце концов он не выдержал, распахнув оконные рамы. Косой дождь и ветер хлынули в лицо. Куча соломы, что лежала в углу, разлетелась по всей комнате.        Они прождали где-то с получаса, не отрывая взглядов от маленького кораблика. Но маленький кораблик начал увеличиваться в размерах, что было очень плохим признаком. — Нет, этого не случится, — успокаивал себя вслух брат, — это невозможно.        Роберт молчал и смотрел в окно, в конце концов приземлившись на лавку. Он бы хотел успокоить Станниса, вот только не мог найти подходящих слов. Да и зуб на зуб у него не попадал, но окна он не закрыл бы ни за что. Рама отсырела настолько, что руки у него были теперь в мелких мягких щепках, а стёкла покрыли плесень и грязь, которые мешали обзору.        Корабль начал стремительно приближаться к берегу, а следовательно, к скалам. Им были уже видны мачты, свёрнутые паруса, флаги, неукротимо развивающиеся на ветру. Палубу заливала вода и создавалось впечатление, что огромные волны сейчас просто напросто перевернут судно и дело с концом. Они видели, как галею начало сдувать вправо, как она начала опасно раскачиваться на волнах. Волны начали выталкивать её, накрывая и подгоняя к берегу. Они видели, куда её уносило.        Роберт вскочил и припал к окну. Позади послышался глухой стук упавшей лавки, отскочивший от стен гулким эхом. Брат замер где-то позади него, не решившись подойти ближе. Но вид оттуда ему открывался не менее ужасающий. — Нет… Нет… — Слабо пробормотал он себе под нос полушёпотом, словно это могло как-то помешать происходящему.        «Горделивая» постепенно приближалась к высоким, острым скалам. Он не знал, видели ли сейчас его родители это? Что они чувствовали в этот самый момент? Понимали ли, что конец близок?        Волны в последний раз налетели на галею, а затем раздался самый ужасный звук в мире — треск дерева. Великолепный корабль разломило напополам, а то, что от него осталось, через несколько мгновений подхватили волны и с ужасным звуком впечатали в ту же скалу. Весь правый борт, который принял на себя первый удар, разлетелся щепками в первые секунды.        Роберт почувствовал, словно всё тело его онемело, словно в груди прожгли дыру. Слёзы наполнили его глаза, в горле образовался ком. Неожиданно в нём проснулась ярость, и он с силой ударил по окну. Руку обожгло болью. Он опустил голову вниз, дабы не дать волю слезам, но все его попытки были тщетны. Осознав, что он почти вывесился из окна, Роберт снова взглянул на место, где разбился корабль с его родителями. В воде плавали обломки, и возле скал собралась пена. Будь они трижды прокляты, эти скалы, шторм и Таргариены!        Он отошёл назад и почувствовал странное тепло на своей руке. Опустив взгляд вниз, он обнаружил осколок стекла, торчащий из ладони, и кровь, льющуюся, как из рога изобилия. Боли не было. Роберт посмотрел на окно, одна рама которого была широко распахнута, а вторая треснута. В месте, куда он ударил, отсутствовало стекло.        Станнис безмолвно отошёл к двери. Его трясло и взгляд был странно безжизненным. — Это сон, — сказал он, — дурной сон. Они не могли… Не могли… — голос брата задрожал и глаза его наполнились слезами.        Роберт покачал головой. — Не могли. Отец, он… — но он не знал, что сказать. Он просто провёл рукой по лицу, а затем подошёл к Станнису и обнял его.        И горькие слёзы бежали по их щекам, когда в башне бушевал ветер, барабаня створкой окна о стены, а кровь и дождь превратили солому на полу в грязно-розовое месиво под их ногами.        Не ясно, сколько они так простояли, но их нашли гвардейцы отца. Все в замке уже знали про гибель лорда и леди Баратеон. Роберт не слышал то, что сказал этот молодой перепуганный парень из-за шума в ушах, но пошёл за ним на ватных ногах, увлекая Станниса за собой.        Навстречу им уже шёл мейстер Крессен, который ещё никогда не был настолько серьёзным. Этот мужчина преклонных лет хмурился, но, увидя сыновей лорда Стеффона, остановился и выразил свои соболезнования. Роберту они были не нужны, но злости на Крессена он тоже не чувствовал. — Боги милостивые, Роберт, что с твоей рукой?! — воскликнул мейстер. — Пойдём, я обработаю твою рану. — Боги не милостивы, — отозвался на это Станнис пустым голосом. — я хочу побыть один.        Он направился в сторону своих покоев, не дожидаясь ответа. Позже Роберт вспоминал, что после этого разговора брат никогда не посещал септу и из спальни не выходил несколько дней, отказываясь от ванны и пищи.        Крессен отвёл его самого под руку в свои покои. В небольшом тёмном помещении пахло мускусом и травами, скромная кровать стояла в отдалении, а примыкающая каморка была щедро наполнена запасами. Роберт с горечью подумал, что отец никогда не скупился на всё, что касалось ремесла мейстера. — Вам нужно держаться, милорд, на вас легла большая ответственность.        Лорд дома Баратеонов. Это не должно было случиться так скоро, только не так. Ему хотелось возразить или взбунтоваться, но в этом не было смысла, да и сил у него тоже не было. — Может, они смогут выжить? — в надежде спросил он. — Бывали же такие случаи…        Крессен ободряюще сжал его здоровую ладонь. — Я не видел, что там произошло, но не хочу вас тешить пустыми надеждами. — Он взял со стола пузырёк, в который обмакнул лоскут ткани. — Сейчас придётся потерпеть.        Рану защипало, но физическая боль была ничем, по сравнению с душевной. Мейстер достал щипцы и вытащил все осколки, затем залил рану кипящим вином и начал зашивать. Роберт пару раз стукнул кулаком по столу, прикусив губу. Самое ужасное, что мучения его только начинаются. Он не загадывал далеко, ему достаточно было знать, что в ближайшие дни покоя не видать — теперь он лорд Штормового Предела и верховный лорд Штормовых земель.