***
Прошло две недели, а Вайолет Певерелл опять пропала из поля зрения. Питер Петтигрю, обернувшись крысой, день за днем прибегал к домику учительницы, но неизменно натыкался на запертые окна и двери. Только соседка, старушка лет шестидесяти, приходила, поливала цветы и проветривала комнатки. Вайолет снова исчезла, и, в глубине души, Хвост был искренне этому рад. Дабы выполнить задание своего хозяина Питер направился прямиком к приюту, где из обрывков разговора двух учительниц узнал главное — у миссис Уолси чрезвычайно слабое здоровье и она сейчас опять лежит в больнице, где-то на севере Англии. Закончив свои наблюдения, Хвост вернулся в уже знакомый особняк Реддлов на холме около кладбища. Темный Лорд встречал его в гостиной. Маг стоял около окна, спиной к Петтигрю, и неотрывно смотрел на дорогу, проходящую в низине холмов. На улице дул пронизывающий ветер, время года повернуло к осени и уже становилось ощутимо холоднее, чем каких-то пару недель назад. — И где ты шлялся все это время? — прошипел Волдеморт, не поворачивая головы, — я очень надеюсь ты не просто так потревожил мой покой? Узнал что-нибудь о нашей знакомой? — Разумеется, мой лорд, — Питер скрючился в подобострастном поклоне, но так и замер в дверном проеме, не решаясь сделать и шага в комнату. — Что ты там бормочешь, Хвост? Подойди ближе, Нагайна только что пообедала, и, я сомневаюсь, что такое ничтожное существо, как ты, придется ей по вкусу, — бросил маг, таким тоном, что говорил о крайней степени его раздражения. Питер, дрожавший как лист на ветру, прошел в комнату, сел на ближайший стул и, взяв себя в руки, наконец заговорил: — Милорд. Госпожа Уолси… — Певерелл, — процедил Волдеморт, скривившись от произнесения нынешней фамилии Вайолет. — Что? — Еще раз ты посмеешь назвать ее этой недостойной фамилией — Уолси, получишь два Круциатуса. Петтигрю сглотнул и моментально низко поклонился. — Хорошо. Госпожа Певерелл преподает музыку и иностранные языки в приюте святой Марии, — осторожно начал он свой доклад, — она одинока, у нее нет друзей, нет семьи. Ее мать умерла в 1989 году, после Вашего исчезновения. Сейчас каникулы, у Вайолет почти нет работы. Она выращивает цветы в саду около дома, по вечерам играет на скрипке или фортепиано. Любит реку и долгие прогулки по лесу. В последние две недели ее никто не видел, но я сбегал в приют и узнал одну деталь… — Хвост осекся. — Какую же? — притворно-вежливым тоном, спросил повелитель. — У госпожи Певерелл очень слабое здоровье. В данное время она находится на лечении в госпитале города Каус. Отделение я не услышал, но запомнил этаж и номер ее палаты. Третий этаж, тридцать четвертая комната. К ней никого не пускают, все посещения и прогулки строго запрещены. — Вот как… — маг задумчиво провел рукой по подбородку, — что ж, хорошо. Это все, что ты успел выяснить? Питер, дрожа, кивнул, но Темный Лорд уже забыл о своем преданном слуге, исчезнув прямо у того на глазах. Хлопок трансгрессии и волшебник стоял на краю обрыва, а под его ногами бурлило и ревело северное море. Темно-синие волны с глухим ревом сталкивались с каменными скалами, обрушиваясь на берег. Капельки солоноватой воды долетали и наверх, а ветер больно и наотмашь бил по лицу, норовив сбить с ног, но маг упрямо шел к высокому белому зданию в конце пустынной улицы. Ему любопытно было узнать, чем это так больна девчонка, раз пожелала даже лечиться, как последний маггл, и чем эти отвратительные существа — врачи лучше целителей в Мунго. Волдеморт трансгрессировал снова и оказался в очень странной комнате. За огромными окнами, лишь слегка подернутыми темной вуалью портьер, ревело море. Он слышал его так, словно вновь стоял возле обрыва. Все в этом месте было премерзкого слепящего белого цвета: стены, потолок, шкаф, стол, стулья, тумбочка, даже противно пикающие коробки возле кровати. Около мирно спавшей женщины стоял невысокий белый железный столбик, к которому был прикреплен большой стеклянный пузырек с непонятными надписями на этикетке. Почему-то в этот самый момент ему захотелось отбросить от нее все эти несомненно бесполезные — предметы. Приподнять и осторожно коснувшись талии и плеч унести в поместье. Однако маг тут же отбросил эту, казавшуюся крайне излишней и даже нелепой, идею. Не сейчас. Быть может позже. Темный Лорд позволил себе подойти ближе и внимательно осмотреть ее. На такой же отвратительной, как и остальная обстановка, кровати, лежала Вайолет Певерелл и преспокойно спала. Женщина была одета в обычную больничную сорочку с длинными рукавами, один из которых был аккуратно завернут, а в изящную руку с тонкими голубоватыми венами была воткнута желтенькая иголка в виде бабочки с прозрачной трубкой, ведущей к пузырю на столбике. Вайолет даже не пошевелилась когда он остановился возле нее. Сон женщины был так глубок, что, казалось, даже взорви рядом тысячу фейерверков, она не проснется. Некоторое время он внимательно осматривал ее, скользя цепким взглядом по ее, казавшимся мягкими волосам, до которых почему-то очень хотелось дотронуться, бледным рукам и тонким запястьям. Буквально впивался глазами в ее исхудавшую фигурку, чей силуэт мягко облегало, выглядевшее тонким одеяло. В мысли совершенно нежеланно пробрался ее образ, тот самый с их первого знакомства, когда мужчина держал ее в своих руках, как фарфоровую куколку. Но прошли годы, девочка стала женщиной, которой пришлось многое пережить. Вот только в эту самую секунду маг наконец заметил какой-то нездоровый, желтоватый цвет ее лица, синеватые круги под глазами и как из-под сомкнутых ресниц по впалым щекам скатились две слезинки. Вайолет тяжело вздыхала, ее медные локоны рассыпались по белой ткани и словно переливались на свету. Маг смотрел на ее изможденное лицо, на руку, из которой торчала иголка и думал о том, что червяк Хвост не солгал, его Вайолет действительно больна. Совершенно неожиданная для него мысль скользнула где-то на задворках разума — с каких это пор, его вообще стали волновать такие вещи? И почему он вдруг решил назвать эту женщину своей? Даже просто в мыслях… Он отошел на шаг назад, моментально избавляясь от ставших надоедливыми дум. — Выздоравливайте, леди Певерелл, — прошептал мужчина, по привычке произнося заклинание трансгрессии.Глава 6.
19 августа 2022 г. в 08:07
Сознание сквозь адскую пелену боли, борясь, кажется, из последних сил, прорывалось наверх, к свету. Вайолет чувствовала, как боль, обнимающая ее словно Дьявольские силки, пульсировала по всему телу. Дыхание было затруднено, почти невыносимо даже сделать самый маленький вдох.
Женщина попробовала было приоткрыть глаза, но сухость и яркий дневной свет безжалостно резал веки, заставляя зажмуриться. Она попыталась пошевелить рукой, как тут же зашипела от боли.
С трудом разлепив глаза, первое, что Певерелл увидела после забытья — иглу капельницы, торчащей из правой руки. Приподняв подбородок, Вайолет смогла рассмотреть наконец уже знакомую ей обстановку больничной палаты: белоснежные, девственно-чистые стены; светло-серая крупная плитка на полу; несколько загадочных, на взгляд волшебника, монитора, что проводками были соединены с ее грудной клеткой и ярко-белые лампы, которые слепили ее глаза. Всю эту картину завершало огромное окно, за которым несомненно бушевало северное море.
Вайолет прекрасно знала, где оказалась — магловская больница. Вот только она не была здесь целых двенадцать лет. И никакого намека, даже малейшего, на ее скромный деревенский домик.
Последнее, что женщина помнила — мужские голоса, целители в больнице Мунго, ощущение металлического привкуса во рту и провал. А после, ее сознание отправилось на уже знакомый берег Черного озера, где был ее любимый Генри, что снова и снова тянул к ней теплые руки. Где он вновь и вновь повторял ей:
«Ленора… Живи, Ленора… Живи…»
Певерелл с трудом вздохнула и поудобнее устроила свою руку, глядя на внушительную бутыль, прикрепленную к штативу. Неожиданно с негромким скрипом дверь в ее палату осторожно открылась, и…
— Вайолет! — от проема отделился высокий женский силуэт в белом халате. — Господи, наконец-то!
Певерелл, почти моментально признала в этом нежном, бархатистом голосе свою подругу и по совместительству врача — Хелен Осборн. Вайолет посмотрела в проход и услышала вновь:
— Господин Альбус, только, пожалуйста, недолго! И никаких нервов!
В проеме, словно само собой разумеется, образовался директор Хогвартса Альбус Дамблдор, и Вайолет немного поморщилась, ощущая себя неловко. Конечно волшебник не мог не узнать, что она здесь и пришел проведать.
Мужчина удивленно смотрел на ее измученное лицо, на руки, «украшенные» россыпью сине-лиловых пятен на месте вен, и лицо его выражало полнейшее сопереживание.
Альбус сел на стул рядом с кроватью, поправил подушку и подал женщине стакан с водой. Вайолет с радостью приняла его, буквально заставив себя приподнять руку, свободную от капельницы и с жадностью сделала глоток, как вдруг увидела на чашке красные разводы.
«Господи, неужели…» — подумала Певерелл, но сказать что-либо не успела.
— И давно у тебя такая реакция на Круциатус? — спросил Дамблдор, отводя от ее лица пряди спутанных локонов.
— Впервые, — честно призналась Вайолет.
— И как часто ты находишься в таком… учреждении? — он обвел взглядом больничную палату.
— Двенадцать лет не была, — спокойно ответила она ему.
— Кто это сделал, Вайолет? — Дамблдор обратился к ней тем самым тоном, которым обычно разговаривают больше с непослушными детьми, чем со взрослыми.
— Темный Лорд, — тихо ответила женщина, чувствуя, как капли лекарства медленно, но верно, скатываются в вену.
Мужчина сидевший на постели тут же напряженно посмотрел на нее, сузив свои глаза и Вайолет поспешила добавить:
— Я выполнила Вашу просьбу. Только… немного опоздала.
— Ничего, — ответил ей Дамблдор, погладив по руке, — важно, что ты все сделала. Насколько я могу судить, он позволил тебе остаться живой и это самое главное.
— Да, — согласно ответила женщина.
Только взгляд ее нежных глаз почти моментально погрустнел, однако на ее удачу, директор больше не стал задавать вопросов, хоть и в своей обыкновенной манере, забеспокоился.
— Ох, Вайолет. Послушай, может, все же ты вернешься в Хогвартс? Только когда поправишься. Ты долго будешь здесь?
— Как скажет доктор Осборн. Она мой лечащий врач. Но я бы не рассчитывала на скорое возвращение, — Вайолет усмехнулась, вспоминая события почти трехлетней давности.
Тогда Хелен очень отчетливо дала понять, что ее болезнь требует не только постоянного приема лекарств, но и абсолютного отсутствия любых, мешающих обследованию, факторов.
«Певерелл, ты должна находиться в максимальной доступности. Мы не можем ручаться, что те лекарства, которые ты принимаешь, замедлят рост пораженных клеток. Я очень прошу тебя: обо всех своих перемещениях докладывай лично мне, старайся держать связь и, в случае чего, — я должна буду самой первой приехать, чтобы осмотреть тебя. А где гарантия, что твой профессор Дамблдор пустит в школу посторонних?..»
Вайолет вздохнув, снова опустила голову на подушку. Уже седьмой год ее зовут преподавать в Хогвартс. Седьмой год, и с каждым разом обещания становятся больше, зарплата выше, условия для жизни все комфортнее. Но Певерелл была вынуждена отказываться. Женщина понимала — не только болезнь мешает ей осуществить это. Она попросту не выдержит соседства с призраками прошлого. У ворот Хогсмида она встречалась с Генри, по берегу Черного озера гуляла с Регулусом, на крыше Астрономической башни она играла на скрипке в сумерках, и никто не смел ей мешать. Вайолет навсегда затворила эту дверь, и возвращаться не собиралась.
Дамблдор внимательно смотрел на лежащую перед ним ученицу, взглядом полным сочувствия. Он отмечал и покрасневшие глаза и желтоватый, нездоровый цвет кожи, и потрескавшиеся, кровоточащие губы. Все это указывало не на последствия заклинания Круциатус, а на то, что Певерелл была больна. Причем очень серьезно.
— Сейчас я в безопасности, директор, — поспешила заверить его Вайолет, замечая его внимательный взгляд и садясь на постели, — уверяю Вас, через несколько месяцев со мной все будет в порядке. Только, пожалуйста, не говорите никому, где я и что со мной. В приюте обо всем предупреждены, меня не потревожат. Присмотрите за Глендой.
Директор Хогвартса только кивнул, переводя взгляд на часы. Положенные им полчаса истекали и скоро вернется доктор Осборн, которая положит конец их беседе. Вайолет улыбнулась и прикрыла глаза, уставшие от дневного света, запоздало думая о том, что надо будет попросить медсестер затворить окна шторами и выключить люстры.
Она уже не слышала, как директор Дамблдор горько вздохнул и покинул ее палату. А капельки лекарства все так же равнодушно скатывались по трубке в вену. Три капли в минуту
Кап-кап. Кап-кап.
Первое время Вайолет отказывалась и от них, Хелен безжалостно усыпляла ее снотворными, заклинаниями, просто ругала, иногда медсестры прямо пристегивали несчастную к креслу для инъекции — женщина сопротивлялась даже яростнее, чем сопротивлялась Темному Лорду. Кстати, именно мысль о последнем заставляла ее отказываться от лечения.
Первый день после поединка в архиве, женщина несколько часов рыдала, выла от отчаяния в своей комнате. Вайолет знала, что произнесенное в тот день Темным Лордом Круцио, вновь забередило болезнь с которой она уже долгое время боролась. Женщина не желала вновь оказаться в больнице. Просто не могла себе позволить на долгое и мучительное время опять поселиться там, где боль была бы ее последним чувством. Ей хотелось, чтобы все закончилось быстро. Вайолет всей душой желала попасть к своему любимому.
Будь она хоть капельку решительнее и смелее, но ей просто не хватало силы взять лезвие и полоснуть им по венам. Когда наступил второй день, она отказалась от еды и лежала на полу, глядя в потолок. На третий день Вайолет залила в себя несколько литров вина, виски, водки, желая забыться и забыть. А на четвертый она проснулась в поту и от солоноватого привкуса во рту. Увидев залитую кровью сорочку, синяки на плечах и лопатках, женщина только в тот момент вызвала целителей.
К несчастью, в клинике Мунго ей помочь не смогли, и знакомый доктор вызвал Хелен. Последняя пришла в ужас от одного только вида своей давней подружки. Забавно, но от ее нынешнего положения, от охватившей ее болезни была и большая польза — с доктором Осборн Вайолет познакомилась именно в кабинете онколога, куда ее привела знакомая матери. Тогда целители Мунго, узнав о диагнозе, в один голос заявляли — здесь нужен некромант и сильный маг крови. Никто из них и понятия не имел как бороться с онкологией, в отличие от поднаторевших в этом магловских врачей.
Оба раздела магии, что так глупо советовали ей, само собой, были под строгим запретом в волшебном мире. Тогда Розали, мать Вайолет, обезумевшая от горя, отвезла дочь в магловский госпиталь, где мисс Певерелл взяла под наблюдение молодой ординатор — доктор Хелен Осборн. Именно она все эти годы спасала несчастную из плена депрессии, отчаяния, нежелания жить и продолжать лечение. Именно с подачи Хелен и под ее тотальным контролем юная вдова отправилась в путешествие по миру, каждый день своей жизни непременно изучая что-то новое.
А теперь все закончилось, и снова вернулось туда, откуда началось — в палату уже знакомой ей магловской больницы. Вайолет знала, сейчас Хелен уже отослала в приют сообщение о болезни, а потому никому не придет в голову искать ее в здесь среди таких же несчастных. Особенно в том месте, где бессильна абсолютно любая, разрешенная, магия.
Но как же она ошибалась…