Не двигайся

— Ты на полном серьёзе ему так ответил?! — Паша уже даже не пытался сдерживать крик, плавно переходивший в визг, спасая окружающих от глухоты только тем, что прикрывал рот ладонью или каким-то предметом. Мужчина не знал, как они выглядели со стороны, но ощущал второго, как маленького ребёнка, смотревшего ужастик, точно так же закрывая лицо во время страшных сцен, как психолог закрывался во время его пересказа прошедшей субботы. В ответ только кивнул, с опозданием смущаясь своей смелости, на что был тронут за колено. — Ну, а дальше? Дальше-то что? У вас что-то было? — У тебя случайно нет пристрастия к дешевым романтическим сериалам? — выдал он после паузы, взятой для глотка из всё того же стакана. — Есть… — Оно и видно, — его мягко ткнули пальцем. — Да ничего не было. Спали. А утром я проснулся один. Собеседник убрал руку и замер. Арсений готов был спорить, что тот закрыл лицо руками. — Он ушёл? Не прощаясь? Взял и ушёл? Как же так? — Не знаю, Паш. Но что-то мне подсказывает, что вечером его можно не ждать. — Сплюнь! — врач или уже, пожалуй, друг вскрикнул снова, скрипнув креслом. — Я отказываюсь верить, что на признании в вашей истории пойдут титры. Это был бы самый паршивый конец, что мне довелось видеть. Но знаешь, чего ещё не понимаю? — Чего же? — улыбнулся он чужой реакции. — Ты подозрительно спокойный, — тот увидел, наверное, поднятую бровь, и развернул мысль. — Я знал, что к этому вы и придёте рано или поздно, но ожидал, что ты будешь носиться по кабинету, сшибая всё на своём пути, и орать, что это всё неправильно. Или просить, чтоб я вылечил это чувство. А ты просто… сидишь. Мирно, немного грустно, но, чёрт побери, спокойно. Мне это не нравится. — Почему? — Антон твоего пола. А ты был женат, даже ребёнка заделал. И рассказываешь вот, как прямым текстом принял свою сбившуюся стрелочку, будто не до конца понимаешь, что происходит. — Слышу, что у тебя есть объяснение. Трави, хуже не будет, — просяще выставил вперёд стакан, что сразу был принят, однако собеседник так и не встал. — Моя версия не очень радужная, но, раз уж ты тут честен, я не могу не отплатить тем же. Боюсь, в твоей голове из-за слепоты нет понимания, что этот юноша — и правда юноша. Воспринимать Антона как тёплое тело и приятный голос, как хорошего компаньона — здорово и классно, но образ-то так и не сформировался, — тяжёлый выдох покинул чужие лёгкие и вошёл в его собственные. — И это, получается, значит, что, когда ты прозреешь, то ужаснёшься тому, как далеко всё зашло. Мужчина гипнотизировал свои утонувшие во тьме руки и гонял по пальцам ощущения постороннего обнажённого тела, уверяя себя, что прекрасно всё понимал. Боялся, сопротивлялся, но всё равно тянулся в сторону своего человека. Да, пожалуй, не будь он слепым, их история закончилась бы тогда, на балконе, но теперь подпустил к себе так близко… А ведь его подпустили в ответ. И казалось не таким уж важным, одинаковый ли у них набор первичных половых признаков, потому что тёплое отношение не могло быть ненастоящим, основанным только на обмане мозга. Откинувшись на спинку, он ещё долго молчал, пока не задал единственный важный вопрос: — Если Антон тоже так думает, что было бы логично, как мне его переубедить? Второй поднялся, уходя в сторону алкоголя, и ответил глухо, с сомнением: — Попробуй просто поговорить откровенно. Скажи ему прямо, мол, чувствую то-то и то-то, давай с этим разбираться. Потому что его страх я тоже могу понять. Только вообрази: влюбиться в незрячего, получить желаемое и каждую секунду ждать, что мир рухнет, когда зрение вернётся, — в руку вернули стекло. — Врагу не пожелаешь. — Понял, — зачем-то кивнул для верности, показывая, что совет принят к сведению, и поморщился. — Проблема в том, где его теперь искать для такого разговора. И, словно ему в ответ, резко распахнулась дверь. — Павел Алексеевич, простите ради Бога, что прерываю, — пришедшим оказался Дмитрий, который, видимо, получив какую-то не озвученную реакцию, обратился к нему: — Помните, Вы просили без собеседования принять кандидата на должность Вашего заместителя, если он согласится? Андрей, кажется… — Антон, — хором исправили они с психологом. — Да-да. Не суть. Так вот, человечек подъедет через час. Указания будут? Напряжённая тишина наполнила помещение. Его слов ждали сразу двое, а Арсений только тупо моргал, утонув в мысли, что парень принял приглашение, что не сбежал из его жизни. Что шанс был. Сглатывал гул в ушах, потирал вспотевшие ладони о брюки и всё пытался собраться обратно в строгого руководителя. На это ушло неприлично много времени. — Да, — прочистил внезапно пересохшее горло и добавил в голос приказной тон. — Проведи ему небольшую экскурсию и посади на временное рабочее место к остальным, пока кабинет не освободят от вещей прошлого сотрудника. Приличия ради можешь перечислить обязанности, но он и так всё знает, в этом я уверен, — ему «угукнули», затем зашуршали прочь из кабинета. — И, Дим, оформи его без испытательного срока. — Так не получится… — Под мою ответственность. Дверь с грохотом закрылась, Паша усмехнулся: — Не перестаю удивляться уровню твоего доверия, — у самого выхода его внезапно окликнули. — Слушай, если не сложно, набери вечером и расскажи, как пройдёт, ладно? А то я все губы съем от волнения. Он улыбнулся и вышел, давя в себе желание сказать, что и сам волновался не меньше.

***

Мужчина мерил шагами кабинет, не в силах успокоиться и сесть, на сотом круге перестав вписываться в мебель. Ему жизненно необходим был Серёжа на роль глаз и ушей в той встрече, на которой ему быть не требовалось. Пусть через другого, ему хотелось убедиться, что всё пройдет хорошо, иначе работоспособность не вернётся, поглощённая нервозностью. Раздался неуверенный стук. — Войдите, — он обернулся, ожидая услышать родной хруст, но встретил только неловкое топтание на пороге. — Арсений Сергеевич, не заняты? Я по личному делу, — женский голос скорее озадачил, чем удивил. Сделал неопределённый жест рукой, приглашая внутрь. — А Вы, простите…? — Топольницкая, — отчеканила та, моментально обретя внешность в его голове. — Юль, проходи. Что-то случилось? Проблемы с планируемым отпуском? — Нет-нет, там все в порядке, — девушка прошуршала мимо и уселась со скрипом на одно из кожаных кресел. — Спасибо, кстати, Вам большое. Очень выручили. — Обращайся, — начальник улыбнулся, из последних сил сохраняя терпение. — Что хотела-то? Слушаю внимательно. — Мы с Серёжей, — она вдруг осеклась и откашлялась. — Мы с Сергеем Борисовичем обсуждали Вашу… проблему с тем, чтобы найти занятие вне работы, — на кожу почти физически ложился осадок от её смущения. — Простите, я не могу сформулировать мысль так, чтобы не звучать странно и оскорбительно. — Ничего. Вполне нормально, что друг делится с любимой такими вещами. Ну, и? — градус непонимания рос с каждой секундой. — И вот, — та встала и, подцепив прохладными пальцами его запястье, вложила в руку что-то мягкое, похожее на плотные шерстяные нитки. — Это для макраме. Мне в своё время хорошо помогало справляться со стрессом. Нервозность подвинулась, потеснённая теплом умиления жесту, который не был обязательным, но, пожалуй, был очень важным. — Спасибо. Мне ценна ваша забота, — он поймал ускользающую руку и притянул к себе в невесомое объятие. — Напомни, скоро ли мы будем всем офисом плясать на свадьбе? — Через два месяца, — ещё застенчивее шепнула Юля, обвивая его чуть дрожавшими конечностями, и прибавила: — Мы отправили Вам приглашение на двух персон. Найдёте, кого взять с собой? В мозг ворвался нечёткий образ Антона, мужчина спрятал свою привычную глупую улыбку в чужих волосах: — Да, конечно. Даже точно знаю, кого именно. — Мне радоваться или ревновать? — хрустнул под боком из ниоткуда сгустившийся Серёжа, заставив их поспешно отскочить друг от друга. — Ревновать, конечно, — хмыкнул он самодовольно. — Спасибо ещё раз. До встречи, — попросить уйти более ненавязчиво не получилось, но девушка моментально исчезла, прикрыв за собой дверь, и слепой обернулся предположительно в сторону пришедшего, напрягаясь снова. — Хорошо, что заскочил. Нужна услуга. — Да я уж слышал, что ты притащил своего этого… — несказанное слово легко было угадать по интонации. — Столкнулись в коридоре. Что за цирк с конями, Арс? — Во-первых, смени тон, это оскорбительно. Во-вторых, я хочу попросить тебя сопровождать «моего этого» по зданию и потом отчитаться, как прошла экскурсия. Задача ясна? — Ну уж нет, — протянул друг раздражённо. — Мне платят, чтоб я вокруг тебя крутился, а не рядом со всякими залётными. — Спешу напомнить, дорогой, что плачу тебе именно я, — всеми силами он удерживал в глотке резкое словцо. Ему слишком требовалась помощь, чтоб портить отношения в такой неподходящий момент. — Так что будь добр, сделай, что говорят. Прошу, как друг. Больше мне положиться не на кого. Пожалуйста. — Кто он тебе? — Серёжа ухватился за его локоть, помешав отвернуться. Видимо, настало время для правды. — Антон для меня, как Юля — для тебя, — голос дрогнул, но он не отвёл взгляд от места, куда обычно смотрел, надеясь, что попадал в глаза, и готовясь принять удар со всей стойкостью характера. Второй охнул и отошёл, не убрав руку, а, наоборот, сжав её крепче. Арсений мог поклясться, что слышал скрежет извилин в чужой голове, пока самый близкий человек, с которым они прошли за долгие годы, казалось, всё, что можно было, не удалился так же молча. Оставалось только ждать и верить. Ну, и поработать не мешало бы.

***

Его сопровождающий вернулся спустя три или четыре часа, поставил на рабочий стол, судя по звуку и запаху, чашку с кофе, и приземлился под боком, привлекая внимание прикосновением к плечу. — Отчитываюсь: Дмитрий Темурович сделал всё в лучшем виде, твой зам покорно пялится в экран компьютера и не отсвечивает. — Удалось нормально устроить, без испытательного? — оживился он, выдыхая облегчённо, тогда как лёгкие складывались в оригами от понимания, что Антон теперь был так близко, а мужчина не имел возможности находиться рядом. — Проблем не было? — Я так понял, что удалось, ты же попросил. А вот проблемы есть, но не с ним, а с коллективом. Шепчутся и смотрят так косо, что даже мне стало некомфортно. Удовлетворение сменилось паникой. Конечно, в офисе уже знали, что он лично протащил своего человека на вакантное место с нехилой зарплатой. Конечно, это никому не понравилось. Нужно было что-то предпринять, бежать спасать, но как? В памяти всплыли бесчисленные эпизоды, когда юноша делал работу с его старенького портативного устройства, прекрасно со всем справляясь, при этом успевая и шуточку вставить, и диалог поддержать, и коснуться сто раз в минуту. Арсений вскинулся, хватаясь за друга, как за спасательный круг: — Значит, так. Найди в отделе любой живой ноутбук, хватай несчастного и тащи ко мне, отбиваясь общими формулировками, если будут вопросы. Приказ начальства и бла-бла. Всё, как умеешь. — Что это ты удумал? — засомневался тот, всё же смиренно поднимаясь с места. И, не получив реакции, только хмыкнул. — Сейчас сделаю. За время, пока в кабинет никто не заходил, он успел перебрать все известные слова извинений, подходящее так и не выбрав. Застучали шаги, в уши ворвался такой родной скрип подошвы кроссовок. Серёжа оставил на столе — тяжёлый предмет и на полу — Антона, не проронившего ни звука, и растворился в «ничего» снова. Приведённый парень всё стоял и, казалось, как бывало раньше, не дышал. Начальник кивнул в сторону ближайшего к себе стула или кресла (уже не помнил): — Садись. Будешь работать тут. Тот не шелохнулся, зато обрёл способность с шумом втягивать воздух, пока не набрал достаточно, чтобы заговорить. — Не нужно. Справлюсь и без помощи. Спасибо, конечно… — Я не для тебя это делаю, — остановил он ожидаемый частый поток слов, повторяя движение головой. «Хочешь повод? Будет повод». — Мне спокойнее, когда ты рядом. Не отказывай человеку с инвалидностью в такой маленькой прихоти. Знаю ведь, что тебе не важно, где и как заниматься делами. — Это запрещённый приём, — шепнули ему, ухмыляясь. — Нет, пока не прошу копаться в материалах, при этом меня обнимая, — по телу теплом разошёлся перезвон колокольчиков. — А ещё иначе с тобой, видимо, нельзя. Протрещала открытая крышка ноутбука, следом взвизгнули деревянные ножки мебели, которую перемещали, не отрывая от паркета, у самого уха послышалось сначала дыхание, а затем и скрип кожаной обивки. Заместитель плюхнулся в кресло, слабо коснувшись тыльной стороной его ладони пальцами. — Так и будем работать? Вместе? — Даже больше тебе скажу, — счастливо улыбаясь, Арсений взялся за чужую руку, намереваясь вовсе не отпускать её, пока они были одни. — Мы и домой вместе поедем, — сбоку изумлённо охнули, на что он только пожал плечами. — Понедельник, забыл? Ты должен мне ужин.

***

Серёжа беззлобно обматерил их обоих, провожая до машины, но всё же выразил радость тому, что сможет уехать к невесте пораньше, а они умудрились не задержаться до глубокой ночи, как это обычно случалось. Мужчине было глубоко плевать, что думали подчинённые, наверняка провожавшие их взглядами, или водитель, наблюдавший весь час дороги объятия двух уставших за день людей. Лёжа на плоской груди, он только удивлялся, как удачно получилось всё устроить — человек, которого даже при значительной частоте встреч было так мало, теперь будет поблизости в любое время. Ведь, само собой, надоесть друг другу они не смогут. Оставалось только обсудить ту мысль, подкинутую Пашей утром, да понять, какими словами или жестами удержать юношу в квартире, чтобы снова заснуть с его рукой на любом из открытых участков кожи. Однако он не принял во внимание одну важную деталь: эмоций за день пережито было так много и таких разных, что после ужина сил не осталось совсем. Всё, что Арсений смог — вцепиться в хлопок чужой рубашки при прощании в прихожей и отказаться отпускать своего человека домой. — Ты же знаешь, что я не исчезну насовсем, если уйду всего на пару часов? — усмехнулся Антон ему почти в губы, видимо, наклонившись. — Давай, соври мне, что не хочешь остаться, — чуть отстраняясь, он уложил руку тому на скрытую одеждой кожу, с первого раза попав на сердце, что предательски частило под его касанием. — Тело тебя выдаёт. — В эту игру можно играть вдвоём, — горячая ладонь легла в то же место, отзеркаливая на нём движение. Пульс стучал в ушах, как поезд на железной дороге, и ему впору было смутиться, но несказанное «сам знаю» было обращено в улыбку. Настолько нежную, насколько позволяло нывшее от изнеможения лицо. — Ладно. Но у меня есть условие. — Слушаю. — Если я остаюсь не разово, а на постоянной основе, то перевожу хотя бы часть своего цветастого гардероба сюда. И ты надеваешь то, что тебе дадут, не пытаясь спорить, — смешинка в голосе добавляла словам шутливый тон, тогда как юноша явно шутить не намеревался. — Тебе так нужно облачить меня в яркое? — А тебе так нужно спать со мной в одной постели? — Понял, — Арсений отступил, разворачиваясь в сторону ванной комнаты. — Перевози всё, что считаешь нужным. Но только попробуй сбежать утром, — погрозил пальцем в пустоту за спиной. — Уволю. Наверное, ему что-то ответили, но это уже было не так важно. Он победил. Помог, спас, уговорил. Осталось лишь отзвониться психологу и объяснить Антону, что для него это всё — тоже настоящее.