Это судьба?

В ту ночь впервые в жизни Крис проснулся от собственного крика. Сковывающий тело ужас второй раз за несколько часов заставил сердце заходиться от бешеного ритма. Приближающаяся стена за лобовым стеклом незнакомого автомобиля всё ещё стояла перед глазами, пальцы болезненно сведены мёртвой хваткой на несуществующем руле. Жгучие неконтролируемые слëзы уже после пробуждения и объятия от невесть откуда взявшегося Минхо помогли выбраться из этого состояния, не дав возможности хоть что-то обдумать и понять. Он не запомнил, что бормотал ему младший, успокаивающе гладя по спине, не заметил, как провалился в небытие без сновидений в кольце чужих рук. Единственное, что утром точно помнил, и это смущало — ему приснилось что-то страшное, а Минхо приходил успокаивать. Это стало первой ласточкой в череде последующих странных ситуаций, которым он не находил объяснений. Происшествие в кафе и собственная беспомощность не заставили нервно вздрагивать от любого звука, но из мыслей не уходили. Он попытался выяснить что-то у мамы окольными путями, не провоцируя спасательную операцию с последующей эвакуацией, но лишь зря её потревожил. Решив списать всё на стечение необъяснимых обстоятельств, Крис сосредоточился на подготовке к вступительному, но уже на следующий день он снова столкнулся с похожим чувством, пусть и на краткий миг. Спускаясь в лифте компании вниз, Крис не мог что-то видеть, кроме не успевшего даже потухнуть экрана телефона, пересечённого трещиной поперёк. Потому что снова его тело было неподвластно мозгу. Зато ощущение, что странная «волна» имеет определённое направление — уже что-то новое и чёткое. Он совершенно точно чувствовал, как она поднималась снизу вверх, стремительно пронизывая тело от ступней до макушки, как лазерный сканер в голливудских фильмах. И пусть паралич был кратковременным, и из лифта он вышел сам, но тенденция намечалась отвратительная. А если так будет и впредь? На сцене, перед комиссией, во время выступления? Это точно не болезнь — своё тело и здоровье Крис знал досконально: плаванье и занятия в тренажёрном зале приучили к дисциплине и вниманию к своему физическому состоянию. Что-то потустороннее? Такая мысль заставляла его раздражённо морщиться. В младших классах он с интересом изучал мифологию Австралии и Новой Зеландии, семейные корейские сказки так же были рассказаны не один раз. Но верить в существование чего-то подобного в реальности? Он уже большой мальчик, и Санта Клауса не существует. Танцевать хака на школьных фестивалях — это одно дело, таскать обереги от сглаза и верить в духов — увольте. Однако и способа разобраться в происходящем он не видел. К тому же события происходили слишком быстро для Криса. Ещё позавчера он только познакомился с Чанбином и Джисоном, а уже сегодня они пришли поддержать его перед комиссией. Несколько дней назад его заботой было только выступление, а сейчас он должен думать о происходящих странностях, границах в отношениях с Минхо, о которых тот даже не знает, и вот его круг общения уже вырос вдвое. Дома, под палящим австралийским солнцем жизнь течёт расслабленно и лениво. Никто не спешит, никто не парится из-за мелочей, don't worry, be happy. Это не значит, что Крис не успевает за корейским ритмом жизни. Отец, всю жизнь посвятивший спорту, строил семейный уклад и воспитывал детей в духе подчинения распорядку и дисциплине, приучал к самостоятельности. Поэтому в старшем сыне целеустремленность, приправленная перфекционизмом, почти не оставляла места прокалëнному солнечному пофигизму. Но иногда пофигизм был спасением в вопросах, которые не имели даже неочевидного решения. Поэтому Крис выбрал «to see which way the cat jumps». На фоне всей этой суматохи комиссия по приёму становится для Криса чем-то размытым, как простой зачёт по химии между классами старшей школы, ведь в своих силах и таланте он не сомневается. Потеря контроля над ситуацией — вот, что беспокоит Криса, когда пол под ногами вздрагивает у дверей зала, где его ждут. Новость о приёме вот так, без просмотра, уже даже не удивляет парня: тут «землетрясение», Минхо на нервах, Феликс пропал, Джисон растерян и на него рассчитывает. А звонок от Чанбина и вовсе ставит всё с ног на голову… Мама Ликса с дочерьми добралась срочным рейсом из Сиднея. Отец парня находился в Мексике, важная командировка не позволила ему присоединиться к семье. Крис смущённо потирал шею, когда она заказывала еду для него и остальных, снова и снова благодаря за то, что они находились рядом и поддерживали. Потому что кроме мелких забот типа привезённых из общаги мелочей и одежды, организации дежурства среди друзей и тайного проноса бургера «пациенту» в третьем часу ночи, которому не спалось и очень хотелось вредной, но привычной пищи — какой от него толк? Все знали, что из лифта парня доставал Чанбин с менеджером, что это ему в первую очередь Феликс обязан жизнью. Тот даже не собирался распространяться о своей роли в произошедшем — Ёнбок сам рассказал родителям. И вся семья Ли так «завалила» сурового рэпера благодарностью, что тот пригрозил спасёнышу сбежать куда подальше, если мелкий не приструнит своих дам. Поэтому они переключились на другую кандидатуру, более сговорчивую на их взгляд. Блондин улыбался шуткам сестрёнок Феликса, дразнил своего австралийского бро, чувствуя при этом какое-то смутное давление. Гнетущее, заставляющее избегать взгляда Госпожи Ли. Будто он виноват в том, что произошло, пусть и неосознанно. К этому моменту он уже посчитал временной промежуток, когда вытащили из кабинки Ликса и когда он сам был «заморожен». Получалось, что лифт рухнул буквально через несколько минут. Это могло не быть хоть как-то взаимосвязано, но парень не мог перестать думать об этом. Словно новый мотив, однажды зазвучавший в голове, мысль не будет забыта или отброшена, пока не обретёт завершённую форму. Порой такие навязчивые идеи донимали его долгое время, пока он не сдавался и не реализовывал их тем или иным способом. Например, встать среди ночи, чтобы исправить часть звуковой дорожки, чья шероховатость, словно скол на зубе, не давала покоя несколько часов. При этом озвучивать свои сомнения кому-либо Крис не решался. С одной стороны — нет никаких доказательств безумной теории, не хочется выставить себя истеричным глупцом. С другой — и без того взбаламученные произошедшим ребята только приходят в себя, нагружать их собственными переживаниями? Поэтому он молчит. Наблюдает за тем, как Чанбин поправляет подушку непоседливому даже в таком состоянии Феликсу, ходит за напитками для гостей, когда Минхо и Хёнджин приходят сменить их, тихонечко сидит в стороне, когда сёстры Ли кружат по палате, лишь склоняет кудрявую голову, пытаясь уловить смысл непривычного щебета на английском языке. Крис бесконечно благодарен другу за его чуткий слух и чуткое сердце. Если бы случилось непоправимое, если бы Феликса не услышали, если это Крис был виноват… Посиделки в кафе уже увеличившейся компанией сначала были ради восстановления душевного состояние Феликса, а потом стали ненавязчивой традицией. Обычно Крис первым приходил занять полюбившийся столик у окна. В ожидании остальных иногда болтал с баристой о музыке, если тот был не занят. Чонин практически никогда не садился за столик, максимум скромным птенчиком присаживался на краешек противоположного от Криса дивана, неловко разглаживал складки на бежевого цвета форме и постоянно улыбался, отчего ямочки на щеках, почти такие же, как у Криса, ни на секунду не пропадали с его лица, а глаза казались сплошь чёрными. Он был намного младше Криса и сильно смущался этой разницы. Но у них оказалось слишком много общих довольно редких певцов в плейлистах, чтобы упустить возможность пообщаться с единомышленником и обсудить новый трек. Всего лишь случайно зазвонивший рингтон на телефоне юного баристы позволил им найти друг в друге родственные по музыкальным вкусам души — такой же рингтон стоит у мамы Криса… Когда остальные шумной толпой вваливались в кафе либо цедились по одному почти полчаса, рассаживались кто где придётся и бурно обсуждали сегодняшнее меню, Крису становилось легче. То, как парни за столом увлечённо что-то рассказывали, дурачились, заботились друг о друге сначала в привычном круге, потом и забывая о границах — понемногу успокаивало его. Шутки помогали справиться с сомнениями и тревогой, совместные планы вселяли уверенность, что всё наладится, и произошедшее окажется лишь чередой неудачных совпадений. Иногда он приходил посидеть один. Глядя в окно на проезжающие автомобили и спешащих под яркими солнечными лучами пешеходов, Крис много думал. Какие у него перспективы? Обучаться чисто на продюссирование или идти в вокал? Сольный дебют или в команде? Писать музыку он сможет при любом выборе пути, но какой будет лучше? А если подобные приступы повторятся? Есть ли смысл идти на сцену, где может случиться подобное? Да и с самими «заморозками» надо разобраться, потому что отмахиваться от ощущений не получается никакими шутками-посиделками. На него что-то воздействует, и это что-то не привязано к одному месту. Как найти, да и что искать? Снова вопросы без ответов. В один из таких дней Джисон и Чанбин обнаружили его, когда он сидел за столиком один, греясь в лучах летнего солнца. Новый текст песни потихоньку выстраивался в мыслях, обрастая деталями, поэтому он не сразу заметил парней. Предложение от Чанбина объединиться не то, чтобы застало его врасплох — он подозревал, что этим закончится. Их сотрудничество напрашивалось само собой, но не Крису предлагать с его стажем и позицией. Поэтому согласился без колебаний, выдохнув про себя с облегчением. Это решало часть стоящих перед ним вопросов, да и сам склонялся всё же к варианту группового дебюта. Джисон едва не затискал их обоих в объятиях, радуясь этому, будто выиграл в лотерею. Это было очень приятно, на самом деле приятно. Наверно, Крису уже какое-то время не хватало такой поддержки. А дальше началась подготовка к выступлению, которая вытрясла из головы все посторонние мысли. Написание первого совместного трека стало настолько воодушевляющим опытом, что они справились всего за несколько часов и с битом, и с аранжировкой, и с лирикой, больше времени потратив на репетицию и прогонку выступления. Крис пел так, словно в зале не оценивающее жюри, которое видит его впервые и потому ещё более тщательно оценивает, а уже знакомая и приветливая аудитория. Парни от души повеселились на сцене, радуясь возможности показать себя как артистов, способных работать слаженно в команде. Конечно, они не первые и не единственные, кто тренировался дуэтом или командой, но Трираче казалось, что между ними всё идеально гармонирует, особенно учитывая столь короткий срок. Пусть не было возможности выслушать комментарии от спецов — танцевальная команда уже выступала со своим номером на другом этаже, но они были уверены, что равнодушных среди педагогов и менеджеров не осталось. Видеть танцующего Минхо, да ещё и на сцене вживую — Крис не подумал, когда бежал по коридору к залу, далеко обогнав остальных, что это будет так... волнительно. Младший обладал потрясающей пластикой, жаль, что Крису снова достался лишь кусочек этого зрелища. Все воспоминания об их совместной репетиции едва не пошатнули его решимость держаться от Минхо на определённом расстоянии, а этот негодник ещё и улыбается ему со сцены, совершенно точно понимая, о чём думает его хён. Поэтому Крис постарался перевести своё внимание на кого-нибудь ещё. Например, на машущего ладошкой Феликса, освещающего улыбкой полутёмный зал. А где Хёнджин? Хёнджин после выступления почему-то не сразу подошёл к ним. Пока Феликс нёсся к рэперам на всех парах, он отошёл к незнакомой Крису девушке, вероятно из женских групп. Стройному блондину хрупкая красавица с угольно-чёрными, собранными в высокий хвост волосами едва доставала до плеча, но это вовсе не мешало оживлённой беседе, судя по всему не первой — они вместе хихикали над чем-то на экране её телефона, и она шутливо стукнула маленьким кулачком по плечу парня. Явно какая-то история за всем этим стоит, но Крису никто не рассказывал, а лезть с вопросами он не стал бы. Значит, не сочли нужным, решил он, ловя в объятия Ликса. Когда они всей компанией двинулись к лифту, Криса снова «накрыло». Секунду назад он радовался тому, что всё, наконец, начало складываться, что всё идёт как нужно… «Волна» пришла снизу, двигаясь ему навстречу, «радар» внутри едва стрелочкой не указывал точку, что была где-то под ногами и замерла там же. Если бы ребята не оттащили его к подоконнику, Крис так и остался бы стоять посреди коридора, замерший в шаге. Он прямо чувствовал, как точка «проплыла» под ним, пока Чанбин и Минхо вели его вперёд. Значит, источник «волны» имеет координаты, он меняет местоположение, перемещается. И почему он вообще чувствует то, что чувствует? Он один с этим столкнулся, или кто-то уже проходил через подобное? Почему это происходит так часто? Вопросов ворох в голове, вопросы сыпятся от ребят снаружи. И Крис решает, что дальше разбираться с этим в одиночку смысла нет, он не найдёт в тёмной комнате чёрную кошку сам. Признаться парням в том, что с ним что-то не так, оказалось не так сложно. На самом деле, смысла скрывать особого не было, потому что они и так видели. Едва схлынул поток уточняющих вопросов, на которые у него не было чётких ответов, да и ответов как таковых, парни решили как минимум присматривать за самим Крисом и за его окружением. Тогда из-за спин прозвучал неуверенный голос Хёнджина, вклинившегося между Чанбином и Минхо. Стоило прозвучать «хальмуни», как лица обоих Ли озарила улыбка — у старшего хитро-довольная, у младшего просто радостно-предвкущающая. Они переглянулись и отбили друг другу «пять». Хёнджин предложил сходить к его бабушке-гадалке. Крис не понял, почему оба Ли такие довольные, при чём тут гадалка, почему Чанбин согласно кивает? Один Джисон смотрит на остальных с таким же непониманием ситуации, как и он сам. Иногда Крису кажется, что Джисон его «рупор». То, что может беспокоить или волновать Криса, так же беспокоит или волнует младшего рэпера, только последний демонстрирует это открыто, пусть и неосознанно. Ребята объяснили, что в Корее гадалки пользуются не просто популярностью, а большим спросом, обусловленным традициями. Множество решений, сложных и непосильных как для обычного человека, пытающегося достойно содержать семью и добиться каких-либо успехов, так и для владельца огромных компаний и конгломератов — решается обращением к гадалкам и ясновидящим за советом, за успокоением души, за так порой необходимым толчком при сомнениях. Сначала Крис воспринял это как шутку — не приходилось ему сталкиваться с такой стороной культуры Кореи. Но парни были серьёзны в своих словах, лишь Хёнджин смущённо прятал улыбку, будто его предложение было высказано наугад. В конце концов, что Крис теряет? Ведь его ситуация действительно не была стандартной, а значит и решения стоило искать там, где не ожидаешь. Всё ещё не верящий в происходящий сюр, парень согласился. Очередной кошмарный сон окончательно убедил его, что происходящее взаимосвязанно. Потому что если падение лифта и трещина под ногами, в которую он провалился во сне явно были отголоском происшествия с Феликсом, остаточным впечатлением, то пожар в узком коридоре… Самое странное и страшное даже не то, что ему снился огонь, а те мысли, ощущения, которые он при этом испытывал. Огонь казался давним знакомым, появляющимся за спиной не в первый раз. Но блондин никогда не был в горящем здании, лишь дважды за свою жизнь наблюдал степные пожары, когда путешествовал с отцом по западному побережью. В этот раз просыпаться было ещё сложнее. Словно трещина в полу, оставшаяся во сне, так и не выпустила его душу — только тело. Мозг пытался переварить видения, хоть как-то интерпретировать их и уложить. Поэтому атака Минхо была встречена скорее рефлексами тела, чем самим Крисом. Вид ошарашенного донсэна, растянувшегося на полу, привёл его в чувство, снял пелену сковывающего сонного дурмана. Однако выходка Минхо всё равно не должна быть спущена ему с рук — мог ведь и пострадать, котяра недоделанный. Но тот так старательно шутил, пытаясь разрядить атмосферу, что разозлиться не вышло. Вместо этого Крис уточнил насчёт гадалки — уверенности в планируемом походе всё ещё не было… Днём он заскочил в кафе, постоял над душой Чонина, пока тот судорожно пытался собрать просыпанные от неловкого движения зёрна ароматного кофе, разбежавшиеся вокруг аппарата. Сколько бы Крис не наблюдал за мальчишкой, тот крайне редко не лажал хотя бы раз. Это забавляло блондина, который в такие моменты вспоминал Лукаса, вечно роняющего что-то со стола за обедом или ужином. Развлекая беседой парня, он поставил новый трек от певца, которого мама часто слушала летними вечерами на веранде. Чонин уже как-то раз пел другую его песню, пока не было посетителей. Вообще он часто пел, оставаясь один в кафе, по крайней мере, у Криса сложилось такое впечатление. Пока он допивал свой американо, в общем чате Джисон с Минхо спорили о способах гадания и их преимуществах. Минхо напирал на традиционные варианты, как проверенные, Джисон, вооружившись Ютубом и форумами — на различные ритуалы островных народов, приплёл алтайских шаманов и немецких инквизиторов средневековья. Весь чат развлекался, наблюдая за очередной пикировкой этой парочки. Некоторые особо забавные моменты Крис зачитывал вслух Чонину, пока тот заправлял молоко в систему, звякая заслонками. Вопросу о причине подобного спора он не придал особого значения, лишь упомянул, что планирует сходить к одной гадалке, хоть это и странно для него. Чонин пожал плечами и нажал кнопку пуска, чтобы прогреть молоко.