Это судьба?

Волнение перед домом Госпожи Хван пришло внезапно. Так ему казалось. Недоверие к серьёзному отношению ребят тлело углями где-то внутри всё это время. Однако возле дверей пожар скепсиса и потаённого страха вспыхнул, едва не обратив его в бегство. Ну не может быть правдой то, что ему придётся рассказывать чужому человеку в возрасте о событиях, в которые и сам бы не поверил, случись это с кем-то другим! Словно прийти и сказать — я шизофреник, и по вечерам ко мне приходит Бугимен. Ладно бы доказательства какие-то были, но ведь кроме ощущений, пусть и чётких, нечего предъявить. Видимо, его переживания были слишком сильными, раз парни заметили. Но поддержка с их стороны, проявление заботы даже от тех, кто казался не слишком-то и близок, помогли взять себя в руки. Действительно, если не можешь что-то решить сам, зачем сопротивляться малейшей помощи? Пусть он в гадания не верит, но альтернатив на данный момент всё равно нет. Крис, глядя на друзей, решил, что в этот вечер волноваться будет лишь он и только о том, чтобы не выглядеть полным дураком перед уважаемым человеком. За накрытым столом Крис уже полностью расслабился. Ребятам весело, Госпожа Чанёль — прекрасная хозяйка и весëлая женщина. Шутки, вкуснейшая еда и хорошее настроение. Единственное, что его слегка выбило из колеи, это воспоминание о своей бабушке. Вернее, почти полное отсутствие воспоминаний. Давно забытые размышления о том, почему же в семье о ней не говорят, внезапно так поглотили его, что парень даже ослышался, когда его позвали. Чужое имя в его адрес почему-то показалось до странного подозрительным и важным, словно стронув что-то внутри лавиной. Пока шёл следом за хальмуни по коридору — будто проваливался с каждым шагом в незнакомое для себя состояние. С каждой секундой всё вокруг уже меньше казалось тем, чем было на самом деле. А может и не было, но он сомневался: стены с картинами, напоминающие то, чего он не видел прежде, чужое имя, произнесённое или нет, предстоящий разговор о том, чего ни описать, ни доказать… Комната Госпожи Чанёль одновременно успокоила его ожидания (всё-таки не черепа и красный бархат при свечах), но и усилила ощущение потери контроля над происходящим. Зелёный уголок за спиной женщины стал своеобразным якорем, за который Крис зацепился взглядом и мыслью. В таком состоянии он и рассказал хозяйке дома всё, что помнил о каждой странной и необъяснимой ситуации, произошедшей с ним за последние недели. Смущаясь в начале от необходимости подобрать слова и не выглядеть дураком, он не встретил в слушательнице никакого скепсиса. Хальмуни с участием, тихо и внимательно задавала наводящие и уточняющие вопросы, грея и перемешивая в руках карты. У него даже возникла мысль, что он всё-таки попал к психологу, просто ребята решили законспирировать приём, чтобы не обидеть его. Но когда она попросила его сформулировать запрос к картам, понял, что это не шутка. Что происходит с ним? Кто этот «второй» и почему они связаны? К чему это всё приведёт? Одним вопросом Крис не смог описать то, что его интересовало и волновало. Если бы не переживания, что эти «встречи» могли быть связаны с историей рухнувшего лифта, что это не просто совпадение, то мог бы и не спешить с разгадкой ситуации. Хотя нет, не мог. Это всë пугало до чертиков и влияло на его уверенность в завтрашнем дне. Госпожа Чанёль начала выкладывать карты на матовую поверхность стола. Три карты, повёрнутые лицевой стороной вниз. На рубашке красивое и тонкое изображение фаз луны, белые узоры по контуру на глубоком бирюзовом фоне. Она аккуратно перевернула по очереди все три, посмотрела с минуту и молча убрала, снова принялась перетасовывать. Крис не понимал, что означают картинки, изображенные на них, есть ли разница между перевёрнутыми вверх тормашками и теми, что лежат прямо? Восемь мечей — вот что они значат? Вслух спросить он не решился, вдруг этим собьёт с концентрации или ещё что-нибудь испортит. К сожалению, она не предупредила, нужно ли что-то говорить, можно ли… Хальмуни вновь подержала колоду в руках, будто согревая её теплом ладоней, и стала выкладывать уже не три карты, а целых десять. В только ей ведомом порядке, поворачивая одну из них боком, она строила расклад. Крис внимательно наблюдал. Пальцы Госпожи Чанёль ловко вытаскивали карты из колоды, одну за одной, едва ли не с нежностью укладывая на поверхность стола. Когда десятая была размещена на вершине вертикальной линии по правую руку, женщина отложила колоду в сторону. — Закрой глаза и ещё раз представь себе вопрос, желание, суть того, что ты хочешь узнать у карт. Сконцентрируйся на этом образе и не отпускай его, пока я не переверну все карты, — попросила она, глядя прямо ему в лицо. У неё такие глубокие и тёмные глаза — подумал он в этот миг. Первая карта перевёрнута, вторая, третья… Последняя кладётся лицевой стороной вверх… Нарисованные люди, предметы в разных количествах, даже башня какая-то. Всё это красиво, конечно, но ничего не понятно. Только он решился спросить, выждав несколько томительно долгих минут молчания, как она с ворчанием собрала все карты в кучку, несколько небрежно и раздражённо. Расслышал только «потом извинюсь», но перед кем и за что? Женщина встала, и открыв снова один из ящичков комода, на этот раз верхний, вытащила мешочек тёмно-зелëного цвета с вышивкой. Символы, к сожалению Криса, тоже показались ему незнакомыми. Плетёный шнурок стягивал горловину, внутри при извлечении что-то глухо перестукивало, будто камешки. Госпожа Чанёль оценивающе взвесила в руке мешочек, словно размышляя, стоит ли воспользоваться его содержимым. Подошла к столу и аккуратно положила мешочек на край возле своего кресла. Теперь звук камней прозвучал отчётливо. Видимо вспомнив что-то, вернулась к комоду и вытащила из нижнего отдела небольшой платок того же цвета, что и мешочек. Крис всё больше чувствовал любопытство, разгорающееся внутри. Состояние снова изменилось, отстранённость и «обречённость» уступили место живому интересу и даже небольшому нетерпению. Попытка проанализировать подобную смену настроения умерла на корню, когда хальмуни расстелила платок на столе. Изображение дерева, нет — Древа по центру полотна тут же притянуло его взгляд. Он вспомнил, что видел прежде этот рисунок, и даже символы вспомнил — рунические письмена скандинавских народов. Увлечение киновселенными Марвел и ДиСи приводили порой к неожиданным знаниям. С выходом первого Тора Крис заинтересовался его историей. И пусть изыскания были поверхностны, но не узнать Иггдрасиль было бы сложно. Значит, будет гадание на рунах? Округлые, блестящие, гладкие камешки сложного цвета — смешанный серый разных оттенков, белые прожилки и зачернëнные линии рун. Они завораживали своей простотой, словно олицетворяли собой что-то земное, глубинно-природное. К ним хотелось прикоснуться, собрать в ладонь, ощутить уверенную тяжесть и гладкую форму каждого. Крис едва не потянулся к ближайшему из них, пустому, чистому… — Не трожь! — возглас был не громким, но таким, что его рука отдёрнулась раньше, чем Крис осознал происходящее. — К ним нельзя прикасаться никому, кроме меня, мальчик. Извини, что не предупредила сразу, не ожидала, что тебя так разберёт любопытство, — женщина ласковым тоном попыталась смягчить впечатление. Парень ведь не виноват, а она напугала. — Всё хорошо, Госпожа Чанёль, я понимаю, — Крис убрал руки под стол и с улыбкой склонил голову, извиняясь. — Я немного читал о них, поэтому… — Хорошо-хорошо, расскажешь потом, где и как ты познакомился с рунами. А пока не отвлекайся, думай и представляй свой вопрос, как я тебе объясняла. Камни, как и карты, тоже были выложены в фигуру, напоминающую крест, но попроще. Пока она раскладывала камешки, которые тоже нужно было потом перевернуть, Крис старательно концентрировался только на происходящем, не позволяя мыслям уйти в сторону. Символ за символом… Чанёль не хотелось видеть картину, что рисуют ей руны, потому что она почти не отличалась от той, что говорили карты. Каждая открытая руна только добавляла тёмных красок. Если оба ритуала говорят практически одно и то же, то бедняжке Крису будет крайне тяжко, а он не выглядит как человек, который заслужил подобные испытания. Да и не заслужил-то, по сути, расхлёбывает чужое… Последний камешек перевёрнут. Пустой и гладкий с обеих сторон, не несущий на себе руны. Итогом окажется воля богов, неумолимая и беспристрастная. Крис ждёт, страшась и сгорая от любопытства, подпитываемого нетерпением. Молчание хальмуни красноречиво говорит о том, что ничего хорошего или простого она не видит. Так пусть уже выдаст вердикт, а там решать и действовать останется, хоть какая-то определённость. Женщина глубоко вздохнула. За всю историю практики таких судеб она почти не встречала. Была одна, отдалённо похожая, но человек приходил давно и с другим вопросом. Сев поудобнее, она попыталась выстроить картину того, что ей открыто. — Твоя Судьба, Крис, тебе не принадлежит. Звучит страшно и зловеще, понимаю, но это не значит что-то плохое. Не всегда, — она быстро уточнила, глядя на открывшего было рот парня, явно желавшего что-то спросить, — помолчи, я закончу. Сейчас ты идешь по пути, который ты не выбирал. Этот путь был обозначен в прошлом, создан кем-то из предков. Ни свернуть, ни остановиться не выйдет. При этом этот путь проведëт тебя через разрушение всего, что ты знаешь и имеешь, буквально весь твой мир должен рухнуть, чтобы на его обломках выстроилось что-то новое. Вот эта руна, — она указала на камешек, несущий похожий на косой крест символ, — говорит, что ты уже в процессе. Судьба решила, что момент перемен настал прямо сейчас. Ты можешь только принять её. Затем она коснулась рисунка на соседнем камне, напоминающего греческую букву — изломанную закрывающую скобку: — В прошлом твоего рода произошло что-то неправильное, возможно связанное с магией. Кто-то получил проклятие, или неверно провёл ритуал, который теперь «наказывает». То есть, происходящее сейчас может быть последствием ошибки кого-то из предков, и последствия подчиняются Высшим Силам, против которых тебе нечего… Она осеклась, провела пальцами сквозь волосы, зачëсывая их назад, силясь отвлечься от тяжелого смысла, читаемого в раскладе. — Ты оказался в полном неведении, поэтому тебя привело к такому моменту. Не понимаешь, что нужно было и нужно будет делать. Возможно, всё это было сделано специально, чтобы ты расплатился за чей-то грех. Или кто-то сейчас использует тебя, чтобы отработать его чужими руками, — она ещё раз проверила расклад. — Об этом говорит и общее сочетание вот этих двух рун: твои мысли и поступки, твой выбор могут быть не совсем твоими, внушëнными, навязанными, причём не напрямую, а с помощью ритуалов. Крис в ошеломлении уставился на неё, подняв взгляд от стола. В смысле — проникновение в мышление и чужие установки? Какая магия, вы о чём вообще? Что за бред? Но даже самый придирчивый осмотр лица женщины, граничащий с хамством, не дал ему и намёка на то, что прозвучавшие слова были шуткой или чем-то подобным. Да и сам сидит тут, пока ему ГАДАЮТ, и ждёт чего-то приземлённого? Более того, сочувствие, волнение, искреннее переживание были в глазах замолчавшей на время гадалки. Она понимала, что парень на грани бросить всё и уйти, не поверив или, что хуже — отказавшись поверить хоть одному её слову. Однако Крис лишь втянул воздух сквозь стиснутые зубы, расправляя лёгкие. Только сейчас он осознал, что волнение давило на плечи, каждое слово хальмуни только прибавляло тяжести. Противоречивое желание и нежелание принять сказанное добавляло хаоса мыслям, и он начал чувствовать зарождение какого-то глухого отчаяния. Если спросить прямо причину — я не верю во всё это, потому что это бред сумасшедшего. А если поковырять глубже для самого себя: какая-то чертовщина происходит на самом деле, он же ЧУВСТВУЕТ кого-то, действительно чувствует, и этот кто-то влияет буквально на его тело. Тогда почему не может быть правдой, что он находится посреди чего-то большего, чем может понять и принять в данный момент? Крис посмотрел на терпеливо ожидавшую в напряжённой тишине женщину и молча кивнул, приглашая продолжать. Надо пройти до конца, а потом уже решать, что с этим делать. — Эта руна, похожая на перевернутую М, советует не зацикливаться на себе, лучше попытаться проследить за тем, что происходит вокруг, а после сделать для себя конкретные выводы. Из-за собственных страхов, сомнений, неуверенности или чего-то ещё ты не видишь выхода, совершаешь ошибки и двигаешься вовсе не туда, куда хотел бы сам, скорее навстречу самому худшему варианту, который ты можешь представить. И снова пара рун говорит о постороннем вмешательстве. Присмотрись к окружению. Хотя… Этот человек может и, скорее всего, будет вне поля твоего зрения. Она задумалась на секунду. Чужое вмешательство постороннего в происходящее — явно не к добру. Как понять, речь о «втором», или ещё ком-то? — В таком случае, будь внимательнее с теми знаниями, которые ты найдешь по поводу происходящего. Вот этот знак, — она коснулась камня, несущего перевернутый крюк с поперечиной, — предупреждает, что тебя будут пытаться обмануть, или ты неверно поймешь знаки и сведения. И будь аккуратнее в словах с человеком старше тебя или с начальством, возможен серьёзный конфликт. Последний, пустой камень, она взяла в руки. Укрыв его в ладони, словно спрятав от мира, она ещё раз прошлась взглядом по всему раскладу. Редкий по своей негативной сути, больший, чем просто жизнь обычного человека. Целая драма, укрытая прошлым и тайнами, которая раскручивается пружиной и несёт волной молодого парня, светлого душой и сердцем. Крис сидел напротив неё, бледный от волнения, напряжённый и сжавшийся, будто пригасивший внутренний огонь. Хотелось бы ей, чтобы это всё было не про него. И не только потому, что он не заслужил предстоящих «проблем». Но и потому, что либо он останется один со всем этим и сломается, либо потянет за собой остальных ребят, что сидят в другой комнате. Во что это выльется? Насколько зацепит? Как оградить Джинни? — Что ты скажешь ребятам, Крис? — спросила она, собирая камни в мешочек. Голос женщины едва дрогнул, но он не заметил. Неожиданный вопрос. Пока он шёл в дом к гадалке, даже раздумий не возникало — это общая затея, а значит в результате заинтересованы все. Но сейчас у него нет никакого желания что-то рассказывать. По нескольким причинам… — Пока я ничего не хочу говорить. Я… Не уверен, что готов перекладывать это на чужие плечи. Нужно подумать, переварить, может, проверить хоть что-то. Я даже не представляю, у кого искать ответы о прошлом, если в семье о нём не говорят, — он с неясной ещё тревогой взглянул ей в глаза. — И останавливаться нельзя, иначе возможность учиться и строить карьеру будет упущена. Как бы там не закручивался путь, сидеть на нём сложа руки я не могу. Госпожа Чанёль порывисто встала и поспешила к нему. Едва успев подняться, он попал в незаслуженно крепкие объятия, отчего замер. Глаза жгло, дыхание сбилось. Только неимоверное усилие воли не дало выход эмоциям, иначе после он сгорел бы от стыда и никогда не посмел бы показаться на глаза. Поэтому он лишь благодарно похлопал хальмуни по лопатке правой рукой, принимая её участие и заботу. Пообещав приходить за советом и впредь, он вышел к парням. Пять пар заинтересованных глаз мигом пригвоздили его к двери, вызвав нервный смешок со стороны Криса.

***

— Дальше вы видели, что было в кабинете Чана. Ладно, не всё видели, знаю-знаю, — поспешил прервать возмущённую тираду со стороны Джисона Крис, вяло усмехнувшись занесённому кулачку младшего. Минхо тихо фыркнул, взглядом требуя подробностей, мол, не сойти тебе с этого места, пока не расскажешь о каждом шаге, сделанном в том кабине во время их отсутствия. Крис вздохнул, лёг на спину и закинул руки за голову. Звёзды такие далёкие и блеклые, если сравнивать с теми, что видны в Австралии. Беспощадно безликие, равнодушные, неумолимые. Мириады жизней вспыхивают и гаснут, страсти кипят, великие дела творятся, а те даже не замечают мимолетной тщетности гореть столь же ярко. — Чан… Я не знаю, что нас связывает. Почему мы так похожи, почему нас тянет друг к другу, почему мы видим сны о прошлом друг друга… Чанбин резко развернулся лицом к блондину: — В каком смысле видите сны о прошлом? Что ты видел? Когда? — В первую же ночь после заморозки в кафе, — спокойно ответил Крис. Минхо вспомнил тот кошмар, что заставил кричать хёна среди ночи, и сжал кулаки, сам того не замечая. — Я видел себя за рулём автомобиля, несущегося в стену. Во сне я так же не мог управлять своим телом, но в реальности я за рулем не сидел несколько месяцев, и тем более не попадал в такие ситуации. Значит, это не моё видение. Джисон лёг рядом, привалившись к боку Криса. Ему было жутко интересно, жутко жалко и просто жутко. Крис столько времени носил в себе такие страхи, а ведь по виду не заметно было. Он уткнулся носом в плечо хёну, желая подбодрить его своим присутствием и теплом. Может, забрать чуточку тревогу, ему-то с ней не привыкать иметь дело. Крис не шевельнулся, погружённый в воспоминания и самоанализ: — Потом мне снился пожар в коридоре. Кажется, это было после истории с лифтом, потому что во сне лифт был. Я всё время бежал по этому коридору, меня преследовал огонь, а где-то впереди был слышен этот звук… такой… мерзкий скрежет, будто рвётся металл. И чей-то крик, испуганный. Я сначала именно этому моменту не придал значение, потому что меня больше пугал огонь и трещина в полу, в которую я провалился в итоге. Но если подумать… — Скрежет и крик слышал Чан, — перебил его Чанбин, нервно дёрнув несколько травинок из газона. — Мы были там втроём с мастером, и слышали всё это вблизи. Вряд ли ты мой сон мог видеть, хён, мне снилось нечто более страшное по этому поводу, так что… — Ну, в общем, всё сходится. В кабинете нас буквально потянуло, я не думаю, что мы могли контролировать себя. А потом мы будто обменялись прошлым. Я не знаю, понятия не имею, что видел он. Я видел его детство в приюте. И пожар. Крис замолчал. Мурашки прошли по его спине и столпились на том плече, где, как он был уверен, у Чана был шрам от ожога. Это не было похоже на сон, во сне так не ощущаешь, не чувствуешь, не думаешь так живо и чётко, как он видел в том коридоре. Если это действительно прошлое Чана, если он действительно был одним из немногих выживших… Минхо поёжился. Ночной ветерок так не вовремя прошёлся по лопаткам, что захотелось поскорее домой и накрыться одеялом, желательно с головой. Проспаться и забыть всё как ночной кошмар. Но раз сам завёл разговор, то стоит его довести до конца. — Почему ты ничего нам не рассказал толком? Ни о гадании, ни о снах, ни о том, как прошла ваша «встреча»? Ты нам не доверяешь, записал нас в тех подозрительных типов, о которых говорила бабуля Хван? Да лааадно, хён, ну это точно не я, — Минхо кокетливо похлопал глазками, а потом, желая разрядить обстановку, звонко хлопнул по заднице своего соседа, — ставлю на Джисона! Эта двуличная белка наверняка что-то скрывает! Возмущенный вопль младшего на сей раз никто даже не собирался перебивать. Он попытался резко и грозно развернуться к обидчику прямо из того положения, в котором лежал, но запутался в конечностях и сдался через 20 секунд. Крис рассмеялся, отпуская в небо своё глупое решение разбираться во всем самому. Чанбин заметил эту перемену в лице старшего, потому что не сводил с него взгляда на протяжении всего рассказа. — Ты действительно хотел нас оградить? Хён, ты идиот, ты знаешь об этом? — суровый тон рэпера заставил парней поумерить веселье. Все трое уставились сначала на него: два с недоумением, один виновато и немного удивлённо. Потом Минхо и Джисон с гневом и обидой посмотрели на того, кого они считали другом. — То есть, твоё молчание в последние дни, загоны в студии и вот это всё — это ты типа от нас отпочковываешься, чтобы нам не прилетело щедрот от твоей Судьбы-Злодейки? А наше мнение ты спросить просто забыл? — в тихом гневе Минхо не только был похож на рассерженного кота, что скалит клыки и топорщит шерсть, но и повышался градус его и без того язвительной манеры шутить. Крис растерялся. В своём решении не втягивать парней дальше он действительно не планировал их спрашивать. Так было проще. Им вовсе ни к чему весь этот геморрой, и своих проблем хватает. Нынешняя реакция ребят была справедливой, но всё равно немного обидной — он ведь хотел как лучше для них. — Был не прав, признаю, отработаю, — он шутливо поднял ладони на уровне плеч, «сдаваясь» на милость друзей. Однако те всё равно навалились на него сверху втроём, заставив истеричный смех от щекотки носиться над рекой испуганной чайкой ещё добрых минут пять.