Vis-a-vis

      Сильная хватка сдавливала руки, обещая, что в скором времени на них появятся синяки.       Свободной рукой негодяй провел по ее затылку, в желании схватить объект обожания за волосы и не отпускать, пока он сам того не захочет.       Анна закрыла глаза. То ли от страха, то ли от отвращения, а может от всего сразу.       Он полностью обездвижил ее, она это понимала. О дальнейших действиях мерзавца думать не хотелось.       Поэтому, как только черта была достигнута, в голове родился план. Неприятный...но шанс на спасение нельзя было упускать.       Ей не привыкать выбираться из самых разных ситуаций, поэтому и с этим она как-то справится.       Воодушевившись тем, что она наконец-то пришла в себя и способна хладнокровно соображать, Майерс начала действовать.       Грязная хватка и грязный поцелуй, последовавший за такими же грязными словами в сторону женщины, лишь распалили ее злость и решительность.       Эта сволочь ответит за свое поведение.       Сантьяго пил, много. Она чувствовала этот привкус алкоголя, который позже, она обязательно вырвет в туалете.       Мужчина прильнувший к ней, был полностью уверенным в своей силе, не беспокоясь, что что-то может пойти не так.       Его беспечность и самоуверенность были его брешью, которой Анна собиралась воспользоваться.       Она полностью расслабляется в его объятиях, что сразу чувствует испанец и отлынув от губ женщины, пьяно улыбается. — Я же говорил, вам понравится.       А дальше, как в замедленной съёмке произошло то, что Майерс точно не планировала, но безумно была рада этому.       Сначала она увидела крепкий кулак, который хорошо впечатался в ухо мерзавцу, потом серые глаза, пышущие яростью.       Растрёпанный Макс, закрывал собой шокированную журналистку. Его грудь вздымалась тяжело и быстро, будто он сделал пробежку, чтоб здесь оказаться. Кулаки были сжаты так сильно, что на них, даже при плохом, уличном освещении, можно было рассмотреть вены. Он еле сдерживался, хотел накинуться, выбить всю дурь, разорвать, но не мог, не при Анне. Что он точно не хотел, так это чтоб она была свидетелем его расправы.       Кое как взяв себя в руки, он повернулся к женщине и со всем беспокойством спросил: — Он сделал вам больно?       Она не ответила. Вытерла губы тыльной стороной руки и обхватила себя в защитном жесте, прикрывая декольте и плечи. Ей очень хотелось убраться отсюда, как можно скорее.       Взгляд Макса потемнел.       На фоне скулил Сантьяго, стоя на коленях и держась двумя руками за ушибленное ухо. Было видно кровь. Фрост вложил в удар душу, испанец отлетел к парапету, дополнительно ударившись об него спиной.       Ведомый злостью, мужчина хватает Сантьяго за рубашку так, что слышится треск ткани. И Макс представил, как слышит треск ломающейся кости ублюдка, посмевшего так нагло прикоснуться к ней.       Он молчит, вокруг возня, хриплое дыхание и тихое вытье.       Фрост поднимает наглеца на ноги и тут же спускает того с лестницы, совершенно не беспокоясь о возможных последствиях.       Сантьяго кубарем катится, пытаясь руками закрыть голову. С его уст слышны лишь обрывки каких-то испанских фраз, скорей всего являющиеся ругательством. — Тыыы,— все что смог провыть он, прежде чем убраться прочь.       На четвереньках, как собака, он полз подальше от них. Ладони были стерты в кровь, а на рубашке появилось парочка новых пятен и дыр. — Надо будет ещё добавить при встрече,— сказал Макс, сжимая и так пострадавший парапет.       Фрост понимал, что виноват. Видел же, что она ушла, но не пошел следом. Отпустил даму одну, когда вокруг столько сомнительных персон!       Женщина хоть и была в потрясение, но все равно не теряла своей храбрости, с вызовом смотрела прямо в глаза, которые блестели от испуга, которого не удалось избежать. Она терпела и не собиралась давать слабину перед посторонними.       Макс видел это. Хотелось улыбнуться ей нежно -нежно, обнять и сказать, что все хорошо. Она молодец.       Но не сказал.       Между ними была пропасть, которая душила мужчину не хуже галстука. Сегодняшний вечер был отличным шансом сократить это расстояние, у него это получилось. У них двоих получилось. Но не достаточно. Но им помешали.       Это проклятое "но", слишком часто стало сопутствовать жизни Фроста. И всегда там, где была Анна Майерс. — Давайте вернёмся, — она положила свою руку ему на предплечье, немного сжимая, привлекая этим внимание. — Нет, я отвезу вас домой, сейчас же — мужчина накрыл своей рукой, женскую.       В утешительном жесте, аккуратно, не зная какую реакцию ждать.       На удивление, Анна улыбнулась. Немного вымученно, тем не менее искренне. И не стала убирать руку.       Она посмотрела ввысь, на темное небо, как бы немного приходя в себя.       Звук проезжающих машин, разговоры вечерних гуляк, музыка —все это шум ее города, который она так любила.       Они стояли какое-то время, молча. Анна все рассматривала небо, Макс ее.       Чем темнее, тем холоднее становилось, она уже замерзала в одном платье. Но только не возле Макса. Мужчина как печка грел ее, просто находясь рядом.       Как можно незаметнее, она придвинулась ближе, стараясь не прикасаться своим телом к руке Фроста, не нарушая личных границ и правила приличия.       Ее трепетные чувства здорово отрезвили.       Она сегодня слишком задумчивая. И виной задумчивости был далеко не нарушивший их покой испанец, который давно убрался с их поля зрения. — Дождем пахнет, как думаете, скоро пойдет?— неожиданно спросила она. — Возможно... Анна, идёмте. — Нет. Я не сделала то, ради чего пришла. Вы можете возвращаться домой, я останусь.       Атмосфера покоя покинула их. Перед ним снова стоял профессионал своего дела, готовый на любые риски ради своей работы. — Я не оставлю вас больше.       Это было именно то, что она больше всего хотела услышать. Только вот могла ли она этому верить?       Недавний инцидент, стал понемногу забываться, выветриваться. Сзади послышался гул и повторные аплодисменты. Пора возвращаться.       Первой отступила Анна, медленно убирая свою руку и делая шаг назад, как бы намекая, что им пора.       Макс послушно последовал за ней в зал, где вовсю зрители восхваляли синьору Бенедетти, собирающуюся выйти и исполнить последнюю песню на сегодняшний вечер.       Пятиминутный перерыв или точнее сказать, перекур, стал для людей костью в горле, всем поскорее хотелось услышать новинку, ради которой они все здесь собрались.       Гул голосов расползся по залу, в догадках, что же такого триумфального выдаст им именитая звезда. — Вы точно в порядке?— спросил Макс на всякий случай. Ему не хотелось докучать ей, но он не мог успокоить свое сердце. — Да, уверяю вас...я просто хочу уже закончить с этим и вернуться домой,— по голосу было слышно, что она чертовски устала. — Я понимаю и сделаю все, чтоб вам было легче. — Благодарю за понимание.       Досадно, обидно, несправедливо, что все сложилось именно так. Вечер в котором ее удалось поймать был испорчен. Однозначно.       Макс ещё никогда не чувствовал в себе столько злобы как сегодня, когда застал...застал это. Его чутье не подвело, жаль, что он не пришел раньше. Черт. Черт. Черт. Хотелось ломать и крушить все, до одури. — А у вас все... нормально?— теперь ее очередь задавать этот вопрос.       Она не слепая. Видит его терзания. Мужчина все время поправляет воротник и рукава, трогает стакан, пьёт.        Она все поняла без слов.       Макс лишь обаятельно улыбнулся и кивнул. Видимо побоявшись, что голос выдаст его с потрохами. Однако, от улыбки, на его лице появились милые ямочки, которые Анна до этого не замечала. Ее это настолько поразило, что она и не поняла, как бесстыдно долго, смотрела на них.       Что же...ещё один пунктик в блокнот, в графу с названием "Макс Фрост".       Вдруг зал затих, следом погас свет, создавая атмосферу таинства и неизведанности.       Они оба и слова не произнесли, тем самым не нарушая тайну скрывающуюся в зале, под покровом темноты.       Появились первые огни, освещающие сцену, а за ними и первые аккорды акустической гитары.       Не новинка в репертуаре Сиенского соловья. Певица хоть и любила гитару, но сегодня этот инструмент ещё ни разу не появлялся на сцене.       Сама звезда отсутствовала на сцене. Данный прием использовался, чтоб довести зрителей до пика ожидания, заставив нервничать и после, получить в двое больше эмоций. Анна это знала, ее журналистский опыт многому научил, поэтому с уверенностью до ста процентов, она могла сказать, что в ближайшую минуту никто не появится.       Гитара играла, но самого играющего не было видно.       Сначала тихо, со временем исходящие аккорды начинали набирать обороты, из-за чего звучная мелодия превратилась в громкую какофонию. Сложилось впечатление, что за сценой сидит ребенок, которому дали в руки тяжёлый, для его понимая, музыкальный инструмент.       Зрители стали осматриваться, смотреть на друг друга, пытаясь найти в глазах сидящих ответ на то, что сейчас происходит.       Так задумано? Это часть плана? Что происходит?       Повсюду стал слышен шепот. Люди обсуждали происходящее, кого-то это даже веселило.       Анна с Максом были в таком же недоумении как и остальные. Тембр усилился настолько, что начинала болеть голова.       Боковым зрением Анна уловила движения в конце зала.       Это Бернард что-то говорил предполагаемой охране, пока Джордж пытался пробраться за сцену. — Что-то случилось с синьерой?       Макс тоже заметил метушню и активно стал высматривать изменения в зале. — Пойдёмте посмотрим?— предложила Анна.       Но идти никуда не пришлось. Виновник сам явился на сцену, в усмерть пьяном виде и с зажатой в зубах сигаретой.       Всё же, все сильно ошибались называя звездой вечера Лацию Бенедетти. Ведь на самом деле сегодняшней звездой по праву считался Сантьяго, по крайней мере для Макса с Анной точно. Уж этот то умеет отличиться. Вот и сейчас, в порванной рубашке, грязный, побитый и пьяный, он бил рукой по несчастному инструменту, на потеху публике. — Смотрите все! Я великий и неповторимый личный музыкант милой Лации, Прелестницы, красавицы, настоящей богине, — он завыл, вместе с ним и гитара.— Моей музы, моей жрице любви!       По залу вновь прошел шепот. Анна не знала, осознавал ли Сантьяго, что он только что поставил под удар чистую репутацию певицы. За такую выходку он мог оказаться на улице, абсолютно голым и в довесок побитым.       Ещё раз. — Слезь! А ну немедленно слезь!— казалось Бернард сейчас бросится как тигр, на столько злостно он кричал, не стесняясь посторонних. — Хахах, смотрите какой маленький толстяк!— Сантьяго бессовестно ткнул пальцем в сторону злого Бернарда, надрывно смеясь над ним.— Ну и кто сейчас неудачник, а, Берни? — Тьфу. Шут!— все что смог ответить ему мужчина, будучи пунцовым не только от злости, но и от стыда. — Сегодня я король! Картавый ты полудурок, аахахах.       С этими словами он бросил гитару на пол сцены, став прыгать по ней и бить ногами, ни разу не пошатнувшись.       В который раз за этот вечер Анна убедилась, что этот человек способен в разной степени пьянства, быть с абсолютно "твёрдыми ногами". Талант.       Выходка Сантьяго напугала некоторых из зрителей, особенно женщин. Те не стали терпеть неуравновешенного, встали и быстро ушли. Их мужьям ничего не оставалось как последовать за ними, даже если хотелось досмотреть все представление. — Позорище. — Если он щас упадет вот это зрелище будет! — Пошли отсюда, меня тошнит от него. — Хахах, смотри что вытворяет! — Фу!       Казалось все уже и забыли, что пришли на выступление к прославленной певице. Даже охрана не спешила снимать Сантьяго со сцены, таращась и ожидая приказа, который по логике, уже должен был поступить...       Ирис выкуривала очередную сигарету, ничему не удивляясь.       Инструмент был сломан в щепки. Запыхавшийся испанец стал осматривать зал.       И тут Анна напряглась. Они были слишком близко к сцене. — Не беспокойтесь, он ничего вам не сделает.       Макс будто почувствовал ее настрой, сказал истину.       Неужели так очевидно когда она нервничает? — Я знаю, — в голосе были твердые нотки. Хватит страха.       Похоже Сантьяго не нашел кого искал. Или просто пропустил.       Театрально схватившись за сердце, он начал кричать: — Мне разбили сердце! Дважды, вы представляете! Женщины!— он пальцем ткнул в первую попавшую леди.— Вы коварны, эгоистичны, но черт возьми так соблазнительны! Вы мой наркотик. Я люблю вас всех!— он раскинул руки, в жесте объятий. — Где охрана, почему его оттуда не выгоняют? Неужели это...выгодный пиар ход?— Анна действительно не понимала. Что-то пошло не по плану, но что? — Сомневаюсь. Но то что он получит снова, я уверен,— Макс уже сам был готов, пойти и спустит его со сцены.       Тем временем тот продолжал хныкать и кричать. — Моя Бенни, Берни, тьфу, ох как ...Лация! Я настолько ее личный, что она скрывает, что мы с ней...       Внезапно он схватился за шею. Глаза неестественно выпучились. С его горла пошел булькающий звук, а сам он начал дёргаться, как в судороге.       Люди перепугались, кто-то повскакивал со своих мест, лишь бы подальше от этого зрелища.       У Сантьяго пошла пена, его трясло, а сам он медленно оседал на пол с красными от напряжения и слез глазами.       Он бухнулся, как недавно бухнулась его гитара и моментально затих.       Все произошло настолько быстро, что никто и не успел понять, пока в зале не раздался первый крик. За ним подхватили и другие.       Анна и Макс, в полном шоке наблюдали данную картину. Первой очнулась женщина, она вскочила со стула и ринулась на сцену.       Там, все также схватившись за грудь лежал уже труп, недавно пьяного испанца.