Нежная стена

Если бы кто-то однажды пробрался к ним в дом, умудрился бы миновать всю охрану и попытался прикончить Вегаса, Пит прикончил бы такого гостя в ответ. Однако, искренне бы сочувствовал мотивам последнего. Потому что, раз тому удалось пробраться настолько далеко — у него были веские причины. Пит догадывался — какие. Рубцы на груди не давали забыть. Потому что, как бы он ни был привязан к Вегасу сейчас … Пит не простил. Защищал, трахался с ним, оберегал, любил его — но не простил. Он всегда подспудно держал в голове возможность того, что Вегас может слететь с катушек. Может снова раскрыть свою грудную клетку и выпустить оттуда ту красно-бурую, чернеющую раскалённую темноту, способную исключительно к разрушению. И хоть теперь фигура Канна не маячила за плечом Вегаса, но такая возможность сохранялась. Хотя, в одном Пит был Канну благодарен. Тот не допустил самого страшного. В ночь, когда отец Вегаса впервые увидел Пита, висящим в цепях. Сейчас (и тогда) Пит благодарен Канну за тот единственный удар, отбросивший Вегаса сразу на несколько шагов. Потому что Вегас собирался… собирался … Пит знает, что не избивай Канн своего сына с ранних лет, — всего этого могло бы вообще не произойти. Вегас наверняка был бы неприятным, опасным, но вряд ли бы стал таким психом. Однако, история не знает сослагательного наклонения. А вот Пит твёрдо знает, что если бы Вегас всё-таки изнасиловал его — ничего бы между ними не было больше. Никогда. И не могло быть по определению. Потому что за подобное унижение Пит не простил бы никогда — он объявил бы вендетту. Он умеет искать людей. Он имеет влиятельных, сильных друзей. Он умеет быть незаметным и умеет убивать. Пит твёрдо знает, что если бы Вегас всё-таки изнасиловал его, то подписал бы себе смертный приговор. Так что лишь за тот единственный удар — Пит благодарен. — Смотри, красиво? Лежащий рядом с ним на кровати Вегас суёт под нос светящийся экран планшета. На нём переливается яркими красками новенький, баснословно дорогой гоночный мотоцикл. — Confe…derate G2 P51 Combat Fighter… — с трудом читает Пит, путаясь в длинном названии и стараясь не смотреть на ценник, — ещё мотоцикл? Вегас кивает, явно довольный. — Но у тебя же есть мотоцикл, разве нет? — Я уже отдал его Поршу, — он пожимает плечами и чуть наклоняет голову, будто сомневаясь, — но здесь… не понятно, где сидеть второму пассажиру. И он…чёрный. Пит рассматривает чернеющие винты, серебристые вставки не скрытых шестерёнок и массивные, слишком широкие, по его мнению, колёса. Хищная форма. Вся эта машина похожа на гигантского шершня. Тот байк, что Вегас покупал, как «подарок» для Порша, подходил своему настоящему хозяину куда больше. Впрочем… — Он выглядит…вполне в духе БДСМ, — осторожно говорит Пит. — Тебе нравится? — Вегас скашивает на него глаза. — Нет, — честно отвечает Пит, чуть поднимаясь на подушках, — слишком агрессивно. Мне нравился тот, что был. Вегас что-то перелистывает во вкладках, снова придвигается. Пит ощущает его тепло своей шеей: — Тогда вот этот? Прочти. Пит знает, что Вегаса забавляет его английский. Он ни разу не говорил этого, но всё очевидно: сильный акцент, странные тайские тона. — Hesketh Valiant SC, — послушно читает Пит. — Ну? — Да, этот хороший. И дешевле. Вегас смеётся и, ещё раз оглядев мотоцикл, ложится головой поперёк живота Пита, его макушка касается груди. «Приятно пахнет» — умиротворённо думает Пит, вдыхая мягкие отзвуки шампуня, детской присыпки и дорогой туалетной воды. Забавное сочетание. Забавно, как выросший в достатке Вегас, тем не менее, падок на дорогие вещички, явно кричащие об этом. Пит ощущает тяжесть чужой головы. Зарывается рукой в чёрные волосы. В его сознании быстро и ярко мелькает картина того, как он спускает курок и эта голова, эти душистые волосы окрашиваются красным. «Спасибо, Канн, — думает Пит, старательно прогоняя эти видения, — только за это. Но Спасибо». Без того единственного удара, — не было бы ни этой их комнаты, ни балбеса Макао, покупающего Питу Том-Ям на свою стипендию, ни смешно улыбающегося Вениса, тянущего свои ручки к новым игрушкам. Ничего. Ни его, Пита. Ни Вегаса. Ни возможности простить однажды. — О чём думаешь? — раздаётся внезапно голос. Пит вздрагивает. Слишком задумался. — Так… — он успокаивающе поглаживает чужую переносицу, — как твоя терапия? — Идёт, — односложно отвечает Вегас. Он всё ещё немного сердит за их с Макао спектакль, но ни слова не сказал об этом. Пит знает. Вегас неохотно пускает в свою голову даже его. — «Идёт»? Что это значит? — Чёрт, Пит! Именно сейчас? Смотри, это TRON Light Cycle. Дурак, думает Пит. Я всё знаю. Знаю, как ты бесишься, когда Доктор Пи Фа обнажает твои уязвимые места; я слышал, как ты плакал в первый вечер, спрятавшись в своей старой «игровой» комнате. И потом — тоже. Много раз. Я мог бы убить тебя. Я люблю тебя. Знаю, как ты сам боишься, что однажды темнота за твоими рёбрами снова найдёт выход наружу. Найдёт меня. Мы договорились, что теперь любая боль, которую ты будешь мне причинять, — с моего согласия. С Разрешения. Но всё же… всё же. Всё же. Есть только один способ загнать такие мысли подальше. Выгнать образы другого развития событий из своей головы, проверить — всё ли в порядке. Отключиться. И понять, что договор всё ещё в силе. Не нарушен. Что Вегас сдержит своего бешенного внутреннего пса, а Питу не захочется потянуться за пистолетом. Если всё так — они в безопасности. Пит садится и накрывает член Вегаса через домашние, мягкие штаны. Сжимает. Вегас смотрит на него вопросительно. — Достань ошейник, — говорит Пит и запрокидывает голову назад, полностью открывая шею. «Кусай, если хочешь», — и не забудь про кнут. Тот. Новый. Когда первый удар ещё только рассекает воздух, Пит смотрит в горящие, но сосредоточенные глаза напротив. Я мог бы убить тебя. Я люблю тебя. Спасибо.