Don't forget about me.

      Всюду была кровь. Она обволакивала даже не тело, но душу, сущность, суть. И трупы рассыпанных вокруг, как бисер, детей.       Их кости были многократно переломаны, глаза отсутствовали. Питер оглядывал плоды своих трудов с упованием. Напоследок он оставил наименее проблемного ребёнка.       Тринадцать, по заверению своих собратьев, приносила неудачу. Клеймо чёрной кошки гналось за ней с рождения. За недолгое прибывание здесь она так и не смогла обрести поддержки. Её сторонилась даже Одиннадцать, которая имела ничуть не лучшую репутацию. Никто не относился к Тринадцать с добротой и пониманием. И она обросла злобой.       Баллард планировал заключить с ней союз. Пытался сблизиться. Манипулировать. Тщетно. Он даже дал ей имя, чтобы Тринадцать наконец могла отождествлять себя с человеком. С простой девочкой, которой она должна была быть. Безуспешно. Её одичалость, отчуждённость, внутренний бешеный страх исключал доверие к кому либо. — Трина… — произнёс Баллард, глядя на стоящую в углу девочку.       Позади неё появилась стена пламени. Питер попытался так выманить её из своего непрочного убежища. Бесполезно. Тринадцать никогда не боялась иллюзий. Она была глубоко убеждена, что весь мир это сплошная иллюзия. — Трина, я не хочу навредить тебе… — Баллард сделал шаг в сторону Тринадцать и тут же отлетел в стену.       Он что-то прошипел сквозь зубы и сочащуюся изо рта кровь. Поднимаясь с пола, Баллард хрустнул шеей и посмотрел на Тринадцатую. В секунду он силой мысли подвесил её под потолком, ломая её кости. Его левая рука оперлась на тёплый и липкий от детской крови кафель, а правая ладонь наткнулась на пропуск сотрудника, сорвавшийся с ремня. Цепочка была ненадёжной. Она отозвалась тихим треском с примесью звона, когда Баллард случайно задел её вывихнутым мизинцем.       Веретено мыслей и чувств закрутилось в обратную сторону. Джейс осознал кем он был, что он сотворил, кого погубил.       Тело Тринадцать моментально рухнуло на труп Семь. Почти бесшумно. Лишь всплеск крови.       Вейланд тут же ползком подорвался к ней, едва сдерживая плач. Там, где ранее у Трины были глаза, находились рваные раны, из которых сочились кровь вперемешку со слезами. — Нет-нет-нет-нет-нет, — затараторил Джейс, прижимая к груди изувеченное хрупкое тельце девочки, — прости… прости меня, прости. Джоана, прости меня, пожалуйста… — уже более не сдерживая слёз взвыл охотник.       Мысли Балларда путали его. Ранили больнее открытых переломов. Мысли Питера пытались управлять Джейсом. Заставляли его бросить Трину. Подняться. Найти Одиннадцать. Но она нашла его первым.       Ребёнок. Среди трупов таких же детей. Среди крови и мрака. Среди боли и отчаяния. Ребёнок, познавший страх, предательство, и наконец гнев.       Джейс не управлял своим телом. Баллард не управлял своим телом. Одиннадцать делала это за них. Она поднимала Питера и швыряла его вновь с помощью телекинеза. Она бы хотела сделать это собственными руками, но была слишком мала. Слишком слаба. И когда тело Балларда почти превратилось в то, что он оставил от пронумерованных детей, Одиннадцать попыталась разорвать его на куски. Но ей удалось совершить нечто иное. Открыть нечто иное. И отправить Питера туда.