Зонтик сидит на кухне, в благоприятном окружении немногих клонов, и неспеша кушает нежное песочное печенье. Через раз берёт мармеладные сахарные дольки лимона или апельсина, шурша упаковкой. Перед ним красуется маленькая кружка с детскими новогодними рисунками, изнутри которой идёт насыщенный аромат мяты и щекочущий подбородок жаром пар. Куромаку на радостях сделал всем чай, что пусть очень несвойственно его характеру, но крайне приятно для ребят.
— Расскажи мне, Зонт, как прошёл твой первый урок балета. — властным и холодным тоном скорее приказывает, чем просит Куро, постукивая ногтём по столу. Габриэль мешает ложкой внутри стакана, завороженно вглядываясь в ураган из частичек сахара, и металлический дребезг единственным звуком заполняет кухню.
Ребёнок молчит, пару секунд разглядывая узоры на чашке у своего лица, словно там написан корректный ответ. Смотрит в окно пару раз, очарованный волшебством зимы.
Порывами гудит и кружится густая белоснежная метель.
— Ну-у… — голубовласый теребит свои волосы, явно нервничая и усердно думая над словами. Он действительно плох не столько в описаниях чувств, сколько в их испытывании. — Я… Мне… Ну, вроде бы даже чуть-чуть как-то было легко… — Трефовый Король на это проницательно ведёт бровью, словно мысленно заключая: «ах вот как…». — В общем, да…
— Понятно. — отрезает парень, не желая слушать лишние запинания без содержащего смысла. — Давай подведём итог без неуместных колебаний. В целом, ты хочешь ходить на балет? Мне нужна полноценная, уверенная фраза.
— Да. — наконец твёрдо говорит Зонт, будто давно окончательно обдумал это решение, и отпивает горячий напиток, поправляя чёлку, лезущую в глаза. — Я… Да, я хочу. Хотел бы.
Данте восхищённо улыбается, наблюдая за непогодой и растворяясь в тёплой атмосферой в квартире. Мягкие разговоры о светлом будущем греют сердце и душу, пока во дворе бушует снежная буря.
— У нас в семье будет человек, имеющий хобби… — задумчиво и блаженно подытоживает бубновый Король, не сводя глаз с окна. Его огненные алые волосы создают яркий эстетичный контраст с белым снегом за стеклом. — Это просто чудесно и так неожиданно. Будто неестественно нашим натурам клонов. — саркастически смеётся Данте, похлопывая рукой по столу. Куро обиженно бурчит что-то на подобии «совсем уже с ума посходили», встаёт из-за стола и демонстративно уходит. Зонт внимательно следит за своим королём вплоть до разворота, а потом пожимает плечами, кинув простодушное «задгал».
Данте сквозь хохот усмехается. Видно, что маленький треф начал чувствовать себя на одной волне с ними всеми. Шутит, реагирует, анализирует, комментирует, даёт ответы на вопросы. Поддерживает диалог. Неужели, новые занятия, как, к примеру, танцы, пробуждают в людях крепко спящие эмоции?
Габри сидит напротив красноволосого и о чём-то, как обычно, крепко думает, ностальгически сверля в одну точку на стене и мило поджав ушки. Скорее всего, ему также интересны изменения в характере Зонта. Возможно, эльфёнок с горькой радостью вспоминает маленького трефа в прошлом.
Квартира наполнена таким гробовым молчанием, что в ушах давяще звенит. Бубновый Король решает разбавить обстановку, хлопнув пару раз в ладоши, тем же привлекая внимание сонной «публики».
— На балете много было пацанов, Зонтик? — ровным голосом интересуется Данте. Его тон спокойный, слегка любопытный и весёлый.
— Я единственный. — честно признаётся голубовласый, и данный ответ был изначально очевидным. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы юноши занимались «девичьими» интересами, однако это довольно нестандартно. — Девчонки смотрели на меня такими удивлёнными глазами! Сначала даже подумали, что и я не мальчик, ведь моя причёска немного длинновата.
— У дяди Пика также не самые короткие волосы, но все прекрасно понимают, что он парень. Не переживай. — успокаивает трефа Данте, мысленно посмеиваясь, пока от Зонта следует молчаливый согласный кивок. Забавная ситуация.
— А где Ромео, Феликс и Пик? — нерешительно встревает в разговор Габри, боязливо дёрнув краешком уха в знак неравнодушия. Задать совершенно неуместный, но довольно хороший для раздумий вопрос — его прирождённый талант. — Почему они не пьют чай с нами?
— Я только знаю, что Пик точно у себя в комнате. Какое-то сочинение в телефоне набирает, словно обезумевший, вообще в поэта превратился в последнее время. — неторопко потягиваясь, зевает Король, всё продолжая наблюдать за природными катаклизмами через оконце. Порыв ветра смело и резко бьёт в окно, отчего Гэб немного вздрагивает, явно не будучи готовым к подобному повороту судьбы. Данте слегка обеспокоенно приподнимается на стуле. — Всё в норме, валет? Ты выглядел напуганным.
— Д-да. Просто не… Не ожидал. — неловко переминая пальцы от смущения, тараторит Габриэль, и сразу же торопится поменять тему. — Кстати, как будем праздновать Новый год?
Глаза Зонтика загораются пылким блеском, словно две стекляшки, несмотря на смирное и тихое поведение своего обладателя напротяжении всего обсуждения. Мальчишка быстро подбирается на месте, ровно умащиваясь, и предельно сосредоточенно группируется.
Данте откидывается на спинку стула, в пальцах скрестив руки над головой, и отвлечённо блуждает взглядом по пространству. В мыслях крутиться одна коротенькая, однако ёмкая фраза: «А что будет нового в этот Новый год?». Ведь поистине данный праздник — лишь одинокий бокал горького шампанского; громкие фейерверки, звучащие максимум как гранаты, а не торжественный ритуал; и много премного снега, ранней темноты да пробирающего до костей холода. Браво зиме!
Бубновый Король к тому же немного не усведомляет, по каким проводам Зонтик столь ликует предстоящему празднику. Ведь, к сожалению, этот маленький треф — хрупкий ребёнок, с не менее неустойчивым организмом, и алкоголь ему строго-настрого запрещено. В чём иначе прелесть 31 декабря? В унылом снежке, только уменьшающим видимость, или в атмосфере ожидания сюрприза? Должно быть, второй вариант. Ведь все милые, послушные дети просто ждут своё награждение и укладываются под одеялко дремать, пока совершеннолетние отрываются и отжигают вплоть до четырёх утра. Мрачная концовочка.
— Я думаю, что мы обязаны приобрести ёлку. Высокую, стройную и красивую. Как во всех мультиках. — поучительно начинает Зонт, указательным пальцем чуть поведя вверх, хотя детские развлекательные программы он совсем не смотрит. — Но где мы её возьмём? Рядом не растёт лес…
— Купим на ярмарке, самую хорошую выберем. — убеждает Данте с гордой, самодовольной улыбочкой, и откусывает кусочек мармеладки.
***
Пока на кухне царит мир, уют и порядок, идут очаровательные слова про предстоящие чудеса января, Пик валяется на кровати с депрессивным плейлистом в наушниках и молчит. Янтарные глаза блёклые, не ясны от счастья или гнева. В этом пустом взгляде, устремлённом куда-то в потолок, нет ни капли боли или разочарования. Лишь грусть.
Идея написать Вару стала казаться глупым провальным желанием. Кратковременным порывом тоски и юношеского стремления кого-то неосознанно задеть. Пиковый Король лежит уже около часа, как только возвратился, и думает. Много мыслей кружатся вихрем, словно снежинки в небе. И ни за одну не выходит зацепиться, ведь она тает…
Когда заскочил Данте, взять чёрт знает зачем какую-то чашку, фиолетововолосый очень усердно работал над текстом, который отправит валету. Бубновый тогда лишь с маниакальной лыбой покосился и убежал, а Пик всерьёз засомневался в своём выборе. А стоит ли этот Зелёнка внимания и нервов? Может, вообще не хочет своего Пикушу видеть после того, что случилось в коридоре?
В общем, долго парень размышлял, закручивая и наматывая свои сиреневые волосы. Посчитал на долю секунды разумным даже к Ромео, чуть что, обратиться, но пересчитал. Итог вышел немного странным, зато оптимальным: спросить у зелёного банальное «как дела?» без всяких милых «приветик, я соскучился». Это Пик и совершил.
Медленно и долго набрав тесктом «как поживаешь?», Король зажмурился и сжался, будто в предвкушении неизбежного, приближая чуть-чуть дрожащий мизинец к кнопке «отправить». Буквально миг, незаметное мгновенье, и в Австралию с помощью магии интернета полетит тупенькое, не перегруженное смыслом смс. На широких крыльях электромагнитных волн понесётся к Вару.
Фиолетововолосый в последний раз в раздражении захлопывает веки и чётко, с нажимом прикасается к экрану, вздрагивая, словно пропустив удар током по телу. Текст быстро заполняется одной серой галочкой «отправлено», двумя «доставлено», и моментально же окрашивается в лиловый.
Пик сначала удивлённо раскрывает глаза, но сразу закусывает губу и тихо матерится, не находя места от своей беспомощности и непобедимой силы проклятых совпадений. Как является возможным то, что этот «вечнозанятый австралийский бизнесмен» Ватрушка прочитал пришедшее приветствие мгновенно? Закон подлости да и только!
Вару
Не твоё дело.
Грубо. Чересчур. Король чувствует неприятное предчувствие раздражения, покалыванием прошедшееся по каждой конечности. Вот же зелёная заноза мелкая, возомнившая себя самой главной личностью среди них двоих!
Пик
… Ну, вообще-то, я твой король. Как бы. Ты забыл это, окунувшись во взрослую жизнь? Во вкус вошёл, почувствовав себя взрослым мальчиком? Так пора заканчивать спектакль. Зрители расходятся по домам, пока актёры возвращаются к прежней жизни.
Явная угроза и душераздирающая опасность исходят из ответа острыми выражениями. В планах, что понятно, не было пугать кого-то, однако часто Король теряет самообладание, заводясь со своим дражайшим валетом в очередной безграничный конфликт.
Вару
Король ты разве что драмы. А теперь оставь меня в покое, Пик. Я хочу побыть один.
И Зелёнка выходит из сети, как истеричка в сопливом меланхолическом фильме о нелёгких отношениях.
Слова отдаются в голове слишком официальным, холодным тоном зелёноволосого, будто говорить подобные вещи ему было чертовски больно и тяжело, но пришлось в знак самообороны. Пиковый прикрывает глаза, потирая место чуть выше переносицы, и тяжело вздыхает, отбросив мобилку в угол кровати. Снова он натворил проблем с Вару. Опять хотел, как лучше, а сломал валета собственными руками, заставив идти на меры по ограничению беседы сухими наборами дежурных фраз. До чего их дружба докатилась-то… Оба потеряны в непонимании своей же мотивации, тонут в переполняющих сердце эмоциях. Нет, так нельзя заканчивать сегодняшнюю переписку. Им нужен островок здравого смысла и спокойствия. Нужен
разговор, как у осознанных людей. Пик не тягается с мыслями, лихо вбивая телефонный номер Зелёнки и с твёрдой бойкостью клацая «позвонить».
Гудки, гудки, гудки… Пиковый никогда за собой не замечал, чтобы этот звук раздражал его настолько сильно, как сейчас. Нетерпение и ожидание физически распространяются по каждой клеточке туловища, обосновывая душу волнительно подрагивать, а сердце трепетать.
Наконец, долгожданный короткий пилик, дающий зелёный свет началу диалога.
— Ну привет. — звучит слишком беззащитно хмуро, с болью и едва заметной хриплостью. Пик нервно мнёт телефон в пальцах, от переживания покусывая нижнюю губу передними зубами. — Чего надо? — и снова эта негостеприимность, безапелляционно кричащая за своего обладателя, что говорить он категорически не намерен и не настроен. Фиолетововолосому хочется съязвить гадость в ответ, однако он затыкает придурка внутри себя, чётко понимая, что вся вина на нём.
— Прости. — тихо, будто стыдясь, без оправданий извиняется Король. Слово даже выговаривается с неким трудом, ведь почти никогда не произносится его устами. — Прости, я переборщил.
— И?
—… И был слишком резок.
— И..?
—… И я на самом деле так не хотел говорить, но с тобой всё ощущается по-другому. В смысле…
— И-и-и?
— Приезжай скорее.
Вару замолкает, вдохнув и словно сбившись на полуслове. Складывается картина, что он так и застыл посреди комнаты с приподнесённой к своему лицу рукой, впав в конкретный ступор. Ведь не ожидал.
— Я, тоесть… Т-ты… Приехать… П-погоди. Что? — неловко пробормотав, переспрашивает валет с лёгкой озадаченностью в дрожащем голосе. Пиковому становится адски неудобно за свои преждевременные решения, однако он ни капли не жалеет. — Сначала ты со мной так жесток, а потом ещё приглашаешь? — повышает голос зелёный, сцепив зубы, что слышно по дикции. — Чтобы что? Убить собрался меня, да? Пытать своими обидными ф…
— Чтобы обнять. — перебивает Король. — Я не хотел тебя задеть, прости, прошу. Я просто слишком неконтролируемый, когда общаюсь с тобой. И-и не сдерживаю слова. Пожалуйста, смягчи своё сердце. Я тебя… — оба даже сквозь тысячи километров ощутимо замирают. — Не пытался оскорбить.
— Ясно. Пока. — отрезает Вару с такой ненавистью, что Пику становится больно, но затем добрее добавляет. — Я приеду.
