Омежьи грёзы романтичного верзилы, или счастья желают все

POV Василия

      Меня зовут Василий Терехов. В прошлом я – военный психолог в звании капитана, сейчас работаю в психологической службе управления другой госсистемы. Люблю в свободные дни отдыхать на природе: рыбачить, ходить по грибы или просто купаться. Раньше я бегал по утрам и посещал бассейн, но в последнее время забросил это дело. Сейчас в силу обстоятельств проживаю под одной крышей со своим другом Анатолием Волоховым, в прошлом тоже военным, а потом по воле судьбы и автослесарем, ныне безработным, который довёл себя до того, что в 30 лет пропил собственную память.       В свои 32 года я – закоренелый холостяк, и не имея ни жены, ни детей, ни даже собаки, будучи одиноким человеком, последние отношения которого были более 2 лет назад и закончились тем, что девушка бросила меня и выставила из квартиры посреди ночи, пошёл теперь по кривой дорожке и, кажется, окончательно оголубился.       Связано это, как ни странно, с самим Волоховым. Раньше я бы и не подумал о нём в таком ключе, но он сам дал мне пищу для размышлений, своим признанием разворошив что-то в моей душе.       Когда я узнал через знакомых о том, что Толян, с которым мы уже полмесяца не связывались, неделю как уволился из СТО, то сразу помчался к нему, заподозрив страшное. К счастью, друг оказался цел и невредим, только помят лицом и гол, как сокол. Буквально. Открыл мне дверь, в чём мать родила, помялся, а потом спросил разрешения, можно ли ему так ходить. Да кто ж тебе запретит, чудо ходячее? Я только стоял и глазами хлопал, тоже мялся, что-то плетя из слов, впервые за период нашего общения оценивая его как мужчину: широкие плечи, накаченную грудь, крепкие ноги, приличных размеров пенис, будто бы даже дёрнувшийся навстречу моей руке, вскоре прикрытый от моего пристального взгляда. Да что ж это такое! Это ведь мой друг! Пришлось погнать бедного пьяницу в душ, дабы он освежился и мне прийти в себя дал.       То, что я не совсем гетеро, понял уже давно. Только признать это оказалось непросто. Первый звоночек прозвенел ещё в школьные годы, в мои далёкие 14 лет, когда на уроке физкультуры старшаки переодевались вместе с нашим классом и я не мог отвести глаз от одного неплохо сложенного парня в коротких белых шортах, наклонившегося, чтобы завязать шнурки. Но тогда я списал всё на зависть его красивому телу.       Когда стал старше, стало тяжелее себя обманывать. В 16 я залип на заднице молодого препода по географии, в 17 – на пухлых губах парня, уснувшего в маршрутке, а в 18 уже на кого только ни пялился, даже когда в армию пошёл и сил на выработку сексуальной энергии, казалось, не должно было остаться.       При всём этом дальше мыслей и фантазий в отношении мужского пола я себе заходить не разрешал, имея нечастые любовные связи исключительно с женщинами. Всего за всю жизнь у меня было 4 партнёрши, с двумя из которых я состоял в отношениях.       По долгу службы мне пришлось сталкиваться с ситуациями, касающимися гомосексуальных связей, чаще всего насильственных или просто нежелательных. Например, я был одним из психологов, работавших с солдатом, для которого опыт пребывания в плену закончился изнасилованием. Так же частыми были случаи, когда перевозбуждённые мужчины после завершения операции пытались выпустить пар с находящимися рядом товарищами. Когда это было по обоюдному согласию, обычно всё замалчивалось, потому что никого, кроме них самих, не касалось, но имели место случаи домогательств, выливавшихся в мордобои, и даже ситуации принуждения, когда человека заносило и он во что ты то ни стало пытался заполучить кусочек тепла чужого тела, не видя рамок и ограничений.       Для других я был профессионалом своего дела, выработавшим в себе толерантность для осуществления своей деятельности. Конечно, для психолога это важное качество, но зачем себе врать? Я свободно работал с этими людьми, не испытывая моральных терзаний, потому что в глубине души мог их понять и где-то, бывало, завидовал их вспыхнувшей открытости, пусть и шагнувшей в деструктивное русло, ведь решил, что самому себе сделать нечто подобное никогда не позволю.       Когда Толя вывалился на кухню в мамкином халате, думал – край, и удивить меня больше нечем, но потом чуть не задохнулся от его слов о жажде любви и ласки, нашедших отклик во мне самом, ведь желал того же, а потом просто выпал в осадок от его заявления, что в качестве любимого человека он видит исключительно мужчину, настоящего альфу, как он выразился, подобного мне. Это и заставило меня присмотреться к нему получше.       Я никогда не замечал за ним особых реакций на мужчин, ведь общаемся мы давно, хотя, возможно, просто не сильно приглядывался. Женщин у него тоже обычно не водилось, говорил, что ему пока как-то не до этого. Только с его слов знаю, что кого-то снимал в клубах, а о чём-то серьёзном от него вообще ничего не слышал. И вот сидит передо мной здоровый мужик, бывший вояка, мой друг, что ревёт, признаётся в голубизне и вообще ведёт себя, как совершенно другой человек, будто подменили, а я, ранее начав его успокаивать, всё никак не могу оторваться от поглаживания его приятных на ощупь волос, шеи и плеч, словно ребёнок, дорвавшийся до сладкого.       Но всё же справиться с чувством собственной неправильности я не смог и отверг, возможно, единственную выпавшую на мою долю возможность стать любимым. Просто оказался не таким смелым, как Волохов. Сказал, что, пусть и не гей, но понимаю, поддержу и даже помогу устроить личную жизнь, хотя самому от своих же лживых слов стало тошно.       Вскоре нашлось и объяснение изменений, произошедших в Толе (а Толяном у меня больше язык не поворачивался его назвать), и заключалось оно в потере памяти, откинувшей моего друга до заводских настроек, которые, оказывается, предполагали нестандартную ориентацию вкупе с нерастраченной нежностью и романтичностью натуры. Мужчина решил начать всё с чистого листа, и я в альтруистических целях обещал ему помочь. Даже вещи собрал и переехал, чтобы в случае чего быть рядом. Хотя, конечно, сделал это не только для него: двигал мной и личный умыслел. Жить под одной крышей с красивым стопроцентно гомосексуальным мужчиной в поиске, вести совместный быт, делать что-то вместе дома, общаться за вечерним чаем, гулять – удивительно ценный опыт, который мне захотелось получить. Однако кто же думал, во что это выльется?       Мы гуляли вместе, смотрели фильмы, болтали, ходили за покупками. И чем больше мы проводили время вместе, тем больше я убеждался, что передо мной кто-то другой, кто угодно, но только не Толян-дай-вдарю-пока-не-ушёл и не Толян-попойный-слесарь. Мой Толя был совсем другим: милым, вечно смущающимся, аккуратным и смотрящим на меня с неподдельным интересом.       В тот день, когда мы, вырядившись в парную одежду, отправились в торговый центр, а потом он носился, как вихрь от магазина к магазину, примеряя наряды и обувь, увлечённо демонстрируя, как всё это сидит на нём, и сопровождая комментариями, я не мог на него налюбоваться. Из Толи так и пёрла бешеная энергия. Такого огня в его глазах я никогда раньше не видел, я даже поддался и позволил захватить себя в этот водоворот летящих во все стороны вещей, чтобы он мог подобрать что-то для меня. Не забил ведь на моё присутствие, не оставил в стороне заниматься своими делами, как делали мои бывшие. Именно тогда я понял, что он мне по-настоящему нравится.       На одной из витрин он немного завис, с любопытством рассматривая детские вещи и костюмы для беременных. К чему бы это? Думал ли он о том, чтобы завести нормальную семью или сожалел, что не имеет и не будет иметь детей? Своими мыслями он не поделился, а я вдруг осознал, что хочу знать о нём всё, включая то, что творится в его голове.       Тогда же я понял, что был немного резок, обсмеяв его тягу к женским штучкам. В конце концов, это ведь просто тряпки, зачем за это осуждать? Конечно, на улицу в таком не выйдешь, не схлопотав по роже, но это же не значит, что нужно во всём себе отказывать. Именно поэтому я не стал заострять внимание, а вернее – сделал вид, что вообще ничего не замечаю и говорю по телефону, когда Толя, облюбовавший взглядом комплект кружевного нижнего белья, схватил его и понёсся оплачивать на кассу. Так нелепо. Но очень мило. Захотелось увидеть его в этом облачении, чтобы выскочил, как из той примерочной, только из комнаты квартиры, и покрутился со словами: "Как тебе? Нравится?" Я бы ответил: "Да, очень", а потом бы мы... – Туалетная бумага кончилась, – вырвал меня из размышлений голос коллеги, вернувшегося в кабинет. – Прихвати, когда пойдёшь. – Да, хорошо.       Мне пришлось выйти на работу. Впервые с того дня, как я по-новому взглянул на Толю, я оставил его одного. Несколько дней до этого что-то в нём изменилось. Я самолично отправил его на свидания, скрепя сердце, и, как ни стыдно это признавать, был искренне рад, что они оказались неудачными (сам не гам и другому не дам, жалкое я существо). Проревевшись, мой большой мальчик заговорил о том, что в любой момент потечёт, как омега, поэтому нужно хотя бы того, кто переспать захочет, ему найти. Меня взбесила его идея отдать себя кому попало, и добавила бешенства сама формулировка с упоминанием каких-то омег и узлов на членах. Я вспомнил, что что-то такое уже слышал, и воспользовался старым надёжным способом поиска ответов – интернетом.       Статья про омегаверс помогла мне разобраться в его странных выражениях, но самого Толю просто фрустрировала. Он не захотел обсуждать со мной это, что несколько расстроило и ударило по самолюбию, но я не отчаялся и, проявив чуткость, в последующие дни ненавязчиво окружил его своим вниманием, чтобы он мог почувствовать себя в безопасности и выговориться, когда созреет для этого. Но он так и не созрел.       Я вернулся домой, за целый день изрядно соскучившись по своему хозяйственному буке, и надеялся побыть с ним вдвоём, восполняя недостаток Толи в крови. Не тут-то было. Стоило переступить порог, как наткнулся на вертящегося у зеркала мужчину, который сразу огорошил меня заявлением, что идёт сегодня в клуб праздновать день рождения нового знакомого, с которым успел заобщаться в салоне красоты. Этим знакомым оказался его парикмахер. По мне, так хоть Юрий Гагарин – без разницы. Мне в любом случае не хотелось его отпускать. Но кто меня спрашивал? Я сделал всё, чтобы обеспечить его безопасность на расстоянии: накормил, попросил быть аккуратнее с алкоголем, проверил наличие денег и телефона, в который вбил номер такси и поставил свой на быстрый набор, а также заверил, что он может звонить мне, что бы ни случилось. На большее я просто не имел права.       Пока его не было, я весь извёлся. Где он? Как он? Не напился ли? Несколько раз порывался позвонить, но останавливал себя, убеждая, что это неадекватно. Пробовал отвлечь себя книгой, фильмом, просмотром ленты в социальных сетях – всё тщетно. В час ночи я добрался до припрятанной бутылки коньяка и бахнул пару рюмок. После этого немного отпустило (даже небольшое количество алкоголя всегда могло меня разморить). Завалившись на кровать, я быстро вырубился, в скором времени сквозь сон услышав хлопок двери, оповестивший о возвращении блудного Толи. После этого и спаться стало слаще.       Разомкнул глаза я уже часов в 10, поспешив разжиться водой и завтраком для своего пьянчужки (хотя кто из нас пьянчужка, ещё разобраться надо). Он удовлетворил моё любопытство, честно рассказав мне о том, как провёл время, даже не напившись, но меня всё не покидало чувство, что он что-то не договаривает, и, как оказалось, не напрасно.       Он вёл себя странно, заставив заподозрить его в скрытности, дёргался, всё посматривал на телефон, а потом наготовил целую кипу еды, которой мы ещё неделю питаться будем – верный признак замалчивания чего-то важного.       Я попытался расслабить его, показал пару простецких игр, виртуальных и настольных, но так и не смог спросить, а потом, когда он ушёл в душ, увидел загоревшийся дисплей его смартфона, где высветилось новое сообщение от контакта "Федя" с содержанием: "Нестерпимо жду нашей встречи". Внутри как будто что-то оборвалось.       После помывки он ещё раз выбежал из комнаты, прихватив с собой телефон. Последовав за ним, я услышал только обрывки фраз, сказанные вполголоса: "Да, конечно, сегодня, как договорились", "Позвони, как будешь у меня". Вернувшись, он никак не пояснил своё поведение, видимо, не посчитав нужным что-то мне объяснять, а уже вечером неправдоподобно залепетал что-то о том, что его попросили вчерашние ребята с ним встретиться, но он постарается недолго и бла-бла-бла, как будто я дурак и ничего не понимаю. Какое недолго, Толь?! Ты скорострел?       Хотелось встать в дверях и загорланить: "Моё! Не пущу!". Хотелось предъявить свои права и засосать прямо там, без объяснений причин, чтобы просто остался рядом. Но я смолчал, потому что, как и всегда, просто испугался, ведь, переступив эту черту, уже не смогу вернуться обратно. Но это ведь Толя! Разве он не стоит того, чтобы за него бороться?       Пока мучал себя вопросами, воевал с самим собой, взвешивая все "за" и против", ему позвонили. Он просто развернулся и ушёл, оставив меня наедине со своими терзаниями, и мне не в чем было его винить.       Как же так? Как я смог такое допустить? Стоял и смотрел, как моё счастье уводят прямо из-под носа. Этот Федя оказался более смелым, более настойчивым и честным, чем я. Так кто из нас двоих всё-таки альфа? Неужели Толя оказался прав, выбрав его?       Шёл уже десятый час, а от Волохова ни слуху ни духу. Стало очевидным, что я его упустил: даже имея недюжий аппетит, Толя не стал бы есть несколько часов кряду, а значит, у Феди нашлось для него дело поинтереснее. Вот и я решил взяться за дело: достал уже открытую вчера бутылку, нарезал себе закусок из продуктов, что мы накупили вместе, атакуя прилавки. Есть его извинительный салат и пирог, словно в насмешку выглядывающие с полки холодильника, я не стал, игнорируя всю уже готовую пищу.       На почти что пустой желудок коньяк оказал вполне ожидаемый эффект, действуя беспощадно, поэтому, как мне удалось не вырубиться до возращения Толи, я не знаю. Сначала я не поверил своим глазам, увидев его, стоящего в дверях, потому что не ждал его появления до утра. Ну кто позволит себе выгнать своего любовника на ночь глядя? Правильно – только мои бывшие. А Федя в моём воображении занял позицию чуть ли не героя, джентльмена, во всём превосходящего меня самого.       Но это было реальностью. Толя действительно пришёл ко мне, сел рядом, провоцируя на пьяную откровенность, и я высказал ему всё: и то, что знаю о его обмане, и то, что ему плевать на чужие чувства, и то, что ему всё равно, с кем, а мог бы и воздержаться от своих похождений, потому что текущие гениталии – это не повод распускаться. Во мне говорила обида. Ну и литр горячительного тоже. Однако он не обиделся на мои разглагольствования, сказал, что на самом деле ему не плевать, и он вернулся не просто к себе домой, к тёплой постели, а ко мне. То есть он выбрал МЕНЯ. Не какого-то там Федю-Аркашу-Георгия, а МЕНЯ. Радости моей не было предела, и я выразил это так, как смог, действуя по указке своей пьяной башки – таки засосал своего изумлённого Толечку, вцепившись в него мёртвой хваткой.       Как он стонал! Господи, это же музыка для ушей! Хотелось разложить его прямо там, только сил совсем не осталось. Да и не заслужил он пьяного вусмерть партнёра, так что хорошо, что не срослось. Вот только отрубаться сразу после поцелуя, даже толком не объяснившись, не стоило. Но что поделаешь? С физиологией не поспоришь. Правда, прежде чем провалиться во тьму, кажется, я успел-таки буркнуть то заветное слово. Не лучшее признание, которое он мог услышать, но я пообещал себе, что обязательно исправлюсь. Будут у нас и цветы, и романтика, и всё прочее.       Проснулся я в своей постели, не раздетый, как обычно, а всё в тех же трениках и футболке, в которых был вчера. На прикроватной тумбочке меня ждала бутылка минералки, приготовленная два дня назад для Толи. Голова раскалывалась, а к горлу подкатывала тошнота. Рядом на полу заботливо притулился тазик, которым я, видимо, уже успел воспользоваться. Было тихо. Даже успел подумать, что один в квартире.       Толя обнаружился в зале. Надев наушники и повернувшись спиной к двери, он увлечённо смотрел что-то на ноутбуке. Медленным шагом приблизившись к нему, я заглянул через его плечо, чтобы увидеть, что его так захватило, и офигел, узрев самое настоящее гейское порно. Огромный чёрный мужик яростно вбивался в тело худощавого альбиноса. Своеобразный выбор. – Кхм-кхм, – прочистил горло, покраснев, от чего Толя нервно дёрнулся, заметив меня, и тоже залился краской, спешно пытаясь закрыть вкладку с видео. С третьей попытки у него получилось. – Я просто это...узнать хо-хотел, как они это, – залепетал он, – ну, это самое... Смазки же нету? Как они ту-туда? – он выглядел таким очумевшим, что стало смешно. – Эй, ну чего смешного, – пихнул он меня локтем в бок, когда я не сдержался, хрюкнув от смеха. – Прости. Просто ты такой интересный и милый, хотя делаешь такие пошлые вещи. – Интересный? Пошлые? – удивился он, словно не понимая значения слов. – Но это совсем не плохо, – пояснил я, подумав, что он может не так понять. – За это я тебя и люблю, – ну, вот я это и сказал. – За это и за всё остальное тоже.       Он проморгался, переваривая услышанное, пока я ждал его вердикта, а потом поднял руки, как ребёнок, просящий его поднять: – Обними меня, – сказал он, и я тут же выполнил его просьбу.       Мы стояли так какое-то время, он жался ко мне, чуть ли не мурлыча, и, кажется, мы оба просто наслаждались теплом друг друга.       Спустя минуты и минуты, проведённые, не размыкая рук, Толя немного отстранился и, глядя мне в глаза, произнёс: – Я тоже люблю тебя, – и это были самые ценные слова, какие я слышал в жизни.