***
Советники собрались перед выходом, тихо переговариваясь перед грядущим событием. Ждали только Этьена, и Ренард уже хотел было за ним сходить, как появившийся наверху вампир, зевнув, начал вальяжно спускаться по лестнице. Новый, слегка утеплённый тёмно-синий пиджак, нижние крылья которого доходили мужчине до колен; чисто-белая рубашка с пышными манжетами и блестящий рубин в виде броши, закóленный на шее; зачёсанные влево волосы закрывали ухо, а некоторые пряди и глаз, но незначительно; отполированные чёрные туфли, цокающие о кафель — такое чувство, будто Этьен одевался не на Собрание, а на пышный бал, где собирался блистать и показываться всем, кому только можно. От этой вычурности у Ренарда заболели глаза, и он отвернулся, ещё раз перепроверяя бумаги в руках. Сам вампир, конечно, тоже переоделся, но лишь сменил свой плащ на более короткий, тёмно-бордовый, надел чистую чёрную рубашку с расширяющимися рукавами и перчатки и оставил свой красный платок на шее. — А вот и я, господа! — Этьен расплылся в самодовольной улыбке, отбрасывая руку в сторону. — Все готовы? Можем выдвигаться? — Прошу заметить, мы не на парад идём. — Ренард глубоко вздохнул, быстро облизав губы и клыки. — Мог бы одеться скромнее. — На встречу с псинами только в такое и одеваться, Рени, — Этьен подошёл к зеркалу и поправил и так идеально сидящий пиджак. — Мы — элита, и будем показывать это всеми возможными средствами. Вампиры обернулись летучими мышами и группой вылетели из замка. Луна только-только взошла, времени, чтобы долететь и всё обсудить, было предостаточно. Небольшой деревянный домик из брусов, построенный оборотнями лет двадцать назад, находился на стыке границ, небольшой поляне, где обычно росли колокольчики. Однако сейчас, приземлившись рядом со строением, земля была пуста и редкая трава покрывала её, колыхаясь на слабом ветерке. — Оборотней ещё нет? Как невежливо заставлять нас ждать, — Этьен втянул носом воздух и поморщился. — Рени, ты же взял мои духи? — Взял. — Вампир снял сумку с плеча и передал её Ван Хельсингу, не отрывая взгляда от бумаг. — Назад я её не понесу. — Если я захочу — понесёшь, — Этьен небрежно выхватил сумку и достал фирменный флакон, брызгая себе на руки и шею. — Сколько времени, Люмьер? — Без пяти двенадцать, — сухо ответил Советник, убирая в камзол карманные часы. Из темноты леса показались оборотни. Старейшина, держащий в руках толстую палку с наконечником в виде черепа животного, шёл впереди всех, поглаживая дряхлой рукой бороду, а по правую руку от него шла Ангва. Позади виднелась Лайа, одетая в строгую юбку ниже колен и мужскую плотную рубаху. Рядом с ней — Ульв в не стесняющих движения фермерских джинсах тёмно-синего цвета, красной футболке и накинутой сверху меховой кофте в тёмно-коричневых и более светлых оттенках, больше напоминающих разделанного волка; на шее виднелась подвеска с чьим-то зубом. За ними плелась остальная часть семейства, одетая примерно так же, но поскромнее. Завидев среди вампиров Ренарда, уши Ульва задёргались, а сам он выпрямился, сверкая глазами. Старейшина, остановившийся в двух метрах от Советников, стукнул по земле посохом, прочищая горло. От вампиров вперёд вышел Этьен, не скрывая отвращения на лице. Как только он замер, Ульва передёрнуло. Этот запах. — Предлагаю для начала открыть этот домик, прежде чем начинать какие-либо разговоры. Этьен подозвал к себе Советника, требовательно выставив перед ним руку. Вампир снял с пояса мешочек, достал оттуда серебристый ключ и протянул Ван Хельсингу. Старейшина просунул свою ладонь к себе под бороду и снял с шеи верёвку, на которой болтался потёртый тёмный ключ, идентично повторяющий вампирский. Только вот лезвие с вырезанным узором слегка отличалось, повторяя вырез своего брата с опозданием. Мужчины одновременно вставили в скважину ключи, поворачивая в противоположные стороны. Раздалось несколько щелчков, прежде чем массивные двери с треском приоткрылись. Этот дом пустовал ни один десяток лет, всё успело покрыться несколько сантиметровым слоем пыли и потускнеть. Приём с двойным ключом был создан лишь для того, чтобы туда не вошли любопытные люди или проходящие мимо зеваки. Первыми вошли вампиры. Ренард, только зайдя в помещение, чихнул, прикрыв рот рукой. Ульв порывался выкрикнуть «будь здоров!», но закусил губу, сжимая руки в кулаки. Никто из Советников не отреагировал на это, что взбесило оборотня ещё сильнее. — Будьте здоровы, милорд, — прохрипел старик, заходя следом. Ренард удивлённо обернулся, захлопав глазами. — Благодарю, — искренне ответил вампир, заправляя прядь волос за ухо. Этьен повернул на Ренарда голову, непонимающе выгибая бровь. Его взгляд просто сочился презрением к оборотням, а то, что Лерон их ещё и поблагодарил, было возмутительно. — Как же тут грязно, о боги. Надо было прилететь сюда с уборщицей, — Ван Хельсинг скривился, проводя пальцем по пыльной поверхности и собирая на нём серый слой. — Рени, приберёшься? Вампир, хотев что-то ответить, вновь чихнул, отходя к стене. В глазах Ульва пылал огонь, который он устремлял на Этьена. «Рени?!» — оборотень приглушённо зарычал, виляя хвостом активнее. Хотелось разорвать его в клочья прямо сейчас, у всех на глазах, и не важно, какие потом будут последствия. — Я… я, пожалуй, выйду, извинит… ап-чхи! — Лерон поспешил выйти из дома, попутно доставая из кармана брюк припасённый носовой платок. — Отвратительно. Ладно, господа Советники, тянем жребий? — Если вы позволите, мои мальчики тоже примутся за уборку. — Старейшина подтолкнул нескольких братьев Ульва вперёд, открыто улыбаясь. — Только скажите чем. В воздухе определённо витало напряжение. Советники переглянулись, а затем просто кивнули, указывая оборотням на шкафчик с, удивительно, какими-то тряпками и щётками. Ульв, воспользовавшись ситуацией, под шумок выскользнул наружу, прикрывая двери. Ренард отошёл за угол, сморкаясь и вытирая нос. Услышав позади чьи-то шаги, вампир обернулся, и его глаза расширились. — Чего тебе? — Ренард старался придать своему голосу отчуждённость, потому что их могут услышать, и снова высморкался, отворачиваясь. — Я прочитал твоё письмо… — начал Ульв, но Ренард тут же шикнул на него и приставил руку к чужому рту. — Говори тише! — Мужчина понизил голос и нервно огляделся. — Нас же могут услышать, и увидеть, ты думаешь вообще?! — Прости, но мне нужно было кое-что уточнить и… почему нельзя сделать это сразу после собрания? — А ты что, всё собрал и подготовил? — Ренард ещё раз огляделся, задержав на секунду взгляд на углу. — Как только вещи будут в нужном месте, тогда и приступим. Оборотень навострил уши, прислушиваясь. Дверь дома скрипнула, и из него кто-то вышел. — В кусты! — максимально тихо бросил Ренард, толкнув мужчину в растительность. Ульв мгновенно затаился в траве, прижав хвост к ногам. Из-за угла неспешно вывернул Этьен, оглядываясь по сторонам. — Ренард, вот ты где. Ты не видел того оборотня? Он тоже куда-то запропастился, — вампир мимолетно прошёлся глазами вокруг, вновь возвращаясь к Лерону. — С чего это ты расчихался? — В моих покоях всегда убирались, да и в замке никогда не было пыльно. Возможно, у меня аллергия. — Вампир глубоко вдохнул, а затем выдохнул. — Они убрались? — Ещё нет. Протирать столы я не хочу, и уж тем более находится с этими псинами в необсуждаемое время. Ульв недовольно скривился. Он голодными глазами разглядывал Этьена, уже мысленно прикидывая, как будет перегрызать ему глотку. Если их план сработает, то у оборотня будет всего меньше минуты, чтобы оборвать жизнь бессмертного. Глаза невольно переместились на напряженную фигуру Ренарда, который сложил руки на груди и прислонился спиной к стене, слегка наклонив голову вниз. Чёрные пряди скользнули по плечам и повисли, колыхаясь на слабом ветерке. Он был прекрасен. Ульв даже перестал слышать разговор между вампирами, потому что был поглощён одним единственным. Оборотень позволил себе подпереть голову ладонями, расплываясь в мечтающей улыбке. Ренард сегодня был одет по-другому, чуть менее сдержанней, чем обычно. Мужчина вяло поднял руку в каком-то жесте, пошевелил тонкими пальцами. Оборотень закусил губу, наблюдая за, казалось бы, такими обычными действиями. Полу прикрыв сверкающие глаза, Ульв вспоминал, как эти же пальчики скользили по его смуглой коже, в бушующей между ними страсти царапали спину, как сам же оборотень выцеловывал каждый, ощущая солоноватый привкус кожи. Как они сливались телами под сияющей над их головами луной, приминая коротко растущую траву обрыва. Как иногда глаза Ренарда горели, и он перехватывал инициативу, удивляя Ульва с каждым разом всё больше и больше. Практически утонув в интимных воспоминаниях, Ульв зацепился за повышенный тон Этьена. Вампир даже подошёл ближе к Лерону, а его лицо начинало искривляться в злостной гримасе. О, как он был противен! Оборотень не шибко обращал внимание на цвет волос или глаз при выборе партнёра раньше, но с приходом Ренарда это поменялось. Прилизанные блондинистые волосы вызывали отвращение, а этот слегка завышенный голос, который вампир намеренно занижал, слушать было просто невозможно. Глаза Ульв не видел, но чувствовал, что они ему тоже не понравятся. Сам Этьен вызывал в оборотне приступ ярости. Или же дело было совсем не во внешности? Единственное, что их связывало — это Ренард. Не будь они знакомы, ненавидел бы Ульв Этьена так же сильно, как сейчас? Определённо нет, но… Этот вампир творит ужасные вещи. С его мышонком. Никто не имеет права прикасаться к Ренарду. Никто не имеет права думать о нём, пока Ульв не разрешит. Ненависть к внешности посредственная, ведь ненавидя вампира по поступкам, будет ли он тебе привлекателен внешне? В любом случае, Ульв хотел только его смерти. Наверное, первый раз в жизни в нём зародилось такое жуткое и неконтролируемое отторжение. Снова пропав в размышлениях, оборотень упустил момент, когда разговор между вампирами вышел из-под контроля. Этьен прижал Ренарда к стене дома, схватив того за горло. Но он не сжимал его, просто надавил, смотря на вампира гневными глазами, стреляющими искрами. Поражающая эмоциональность. Ван Хельсинга способны завести всего пару слов, а вот успокоить… — Как же ты меня достал. Я бы… Ульв терпел так, как не терпел никогда. На пальцах отросли когти, впивающиеся в землю, хвост оборотню пришлось прижать ногой, чтобы тот не показался из травы. Глаза горели, а изо рта чуть ли не шёл пар. Сдерживаться не было сил. Как только оборотень поджал колени, готовясь к прыжку, из-за угла неожиданно вывернул один из Советников. — Господа, всё готово, идёмте! — не обратив никакого внимания на обстановку, вампир с каменным лицом указал мужчинам на вход. Этьен поправил волосы и, сделав вид, будто ничего не было, с высокомерно поднятой головой направился в дом. Ренард неосознанно прикоснулся к шее, массируя её. Окинув кусты беглым взглядом, он направился следом. Ульв вернулся спустя минуту, убедившись, что никто не видел его прежнего местоположения. В главной комнате располагался большой круглый стол, на котором уже кто-то разложил старую карту. По правую сторону сидели вампиры, а если быть точнее, то Этьен, усевшийся посередине, по правую и левую руку от него ещё два Советника, а остальные четыре стояли позади них. Оборотни сидели на противоположной стороне, усадив Старейшину на стул, а сами в два ряда на прямых деревянных скамейках. Никто не хотел соприкасаться со своими врагами за столом. Ренард достал коробок спичек и зажёг свечи в большом канделябре из семи штук, поставив его ровно посередине стола. На стенах уже висело несколько ламп, так что можно было не беспокоиться насчёт освещения. — Для начала хочу спросить, кто у вас нейтральное лицо? — Ренард глубоко вдохнул, концентрируясь на мыслях. Сегодня ему придётся сдерживать целую ораву Советников, оборотней и Ульва. «О Боги, дайте мне сил» — мысленно помолился вампир. — Я, господин вампир. — Ангва, встав со скамьи, уверенно подошла к столу. — Моё имя Ангва. Сегодня я представляю клан южных оборотней. А ваше…? — Можете звать меня Ренардом, мисс Ангва. — Вампир мельком оглядел волчицу, подмечая юный возраст. — Вы раньше руководили процессом собрания? Ангва неуверенно кивнула. По правде говоря, ей доводилось проводить небольшие собрания чисто внутри клана, и то на более позитивные и праздничные темы. Отец был уверен в её успехе, а потому Ангва не могла его подвести. «Будь собой, и тогда у тебя всё получится» — сказал Старейшина незадолго до того, как они встретились с вампирами. Волчица набрала в лёгкие воздух, медленно выдохнула, собираясь с силами. Я смогу, я справлюсь! — Тогда приступим. Я подброшу монету, если вы угадаете её сторону, мисс Ангва, то оборотни выступят первыми. Этьен передал Ренарду бронзовую монету, и вампир ловко подкинул её в воздух. На несколько мгновений глаза Ангвы заблестели, а после приняли привычный жёлтый оттенок. Поймав монету, Лерон прижал её к тыльной стороне ладони. — Решка, — уверенно сказала волчица, слегка улыбнувшись. Когда Ренард показал монету, она действительно была решкой вверх. Этьен громко фыркнул, закидывая ногу на ногу. — Прежде всего, говоря от всего своего клана, оборотни желают лишь одного — мира между враждующими сторонами. Он не предполагает каких-то дружеских отношений, лишь подписи на бумагах и соблюдение границ. Однако… И началось. Ренард в большинстве своём слушал, что-то записывал, показывал территории по указам Этьена и изредка перекидывался парой слов с Ангвой. Вампиры вели тактику, которой придерживались изначально: не только отобрать равнину и унизить оборотней, а начать с ними войну. Они не говорили об этом в открытую, — или говорили, когда Ренарда не было в зале? — но подтекст был совершенно ясен. И Ренард не собирался их останавливать. Оборотни могут не согласиться, но яростно и упорно защищаться. В этом была их суть: защитники. К этому прилагалась черта собственничества, абсолютно противоположная непостоянности вампиров. А вампиры… Они не привязывались. Узнавая, что ты можешь прожить вечность, всякие спешки и связывание себя обязательствами сходили на нет. Приходило равнодушие и осознание, что всё вокруг, кроме тебя, — смертно. Шёл второй час собрания. Ренард объявил перерыв, чтобы собраться с мыслями и переварить разговоры. Он отошёл к окну, проводя рукой себе по лбу, а затем по волосам. Тяжело. Будто навстречу друг другу двигались два товарных состава. Догадаться, что произойдёт позже, не сложно. Только вот зачем Ренард смотрит на это? Вампир медленно повернул голову в сторону оборотней и нашёл глазами Ульва, который в этот момент что-то обсуждал с взрослой волчицей. Некоторые братья и два Советника вышли на улицу подышать свежим воздухом. За столом остались сидеть лишь Старейшина и Этьен, буравящие друг друга взглядами. Почувствовав на себе знакомый взгляд, Ульв прервался. Их глазной контакт длился до тех пор, пока Лайа не повернула голову в ту же сторону. Ренард мгновенно отвернулся. — Нашёл общий язык с вампиром? — женщина, прищурившись, внимательно разглядывала Ренарда. — Ну, он посмотрел, я посмотрел, что в этом такого? — оборотень пожал плечами. — Много куда смотрю. — Но ведь он именно на тебя смотрел, причём неоднократно. — Ты бы лучше беспокоилась за переговоры, чем за такую чушь. — Ульв недовольно фыркнул, складывая руки на груди. — То, что касается моего сына, касается и меня тоже! — Лайа с упрёком посмотрела на оборотня. «Сына? Так это его мать? Они действительно похожи» — не то, чтобы Ренард подслушивал, но всплывший факт почему-то согрел его душу. Ульв никогда не упоминал о семье, о жизни в клане. Это настораживало, но вампир никогда не давил. Если бы он захотел рассказать, то рассказал бы. — Этот оборотень выводит меня из себя, — неожиданно резко к Ренарду подошёл Этьен, вставая к нему практически вплотную. — Всё время ощущаю на себе его ненависть. И ладно бы он успокоился, так нет, как будто готовится разорвать меня в клочья, псина невоспитанная. Ренард и Этьен одновременно посмотрели в сторону Ульва. Тот слегка напрягся, но глаз не отвёл. — И что? Тебе то какое дело, — Лерон хотел сделать шаг в сторону, но Ван Хельсинг грубо схватил того за локоть. — Да вот, проверяю, связан ли он как-то с тем, что я к тебе подошёл, — Этьен вновь повернулся. Страшная ухмылка наползла на его лицо, когда Ульв оскалился, впиваясь собственными ногтями себе в плечи. — И с самого начала, кажется, он же с тобой вышел. Из замка последние несколько месяцев бесследно пропадаешь. Начал пользоваться духами в два раза больше обычного… Ты ничего не хочешь мне сказать, Рени? — Мужчина повернулся боком, чтобы видеть лицо оборотня, и провёл языком по уху вампира. Ренард отстранился, выпутываясь из чужой хватки. Его челюсть скрипнула, на мгновение изо рта показались клыки, но Лерон быстро взял себя в руки. — Не приближайся ко мне во время собрания. И я не понимаю, к чему ты клонишь. Их взгляды встретились. Полные презрения и ненависти, пылающие алые и сочащиеся высокомерием и яростью ледяные голубые. Это напряжение можно было потрогать. Ренард специально откинул волосы назад, чтобы они еле-еле не задели Этьена, и отошёл, собирая всех вновь за стол. Ульв прикусил губу, чтобы заставить себя отвернуться. Все его эмоции и чувства явно читались на лбу. С каждой попыткой сдержаться оборотень воображал, насколько яростнее растерзает вампирское тело. Пожалуй, даже трофея на память не оставит. — Итак, я подсчитал ваши голоса во время перерыва. — Вампир достал исписанную подсчётами бумагу, отдавая написанную по-быстрому вручную копию Ангве, чтобы она тоже озвучила некоторые результаты. — Исходя из них, можно определиться с направлением разговора, который у нас пойдёт. Лерон немного сжал лист. Всё случилось так, как ожидалось. — Клан оборотней выдвинул следующие позиции: заключить мирное соглашение на условиях вампирского клана, один человек; заключить мирное соглашение, поделив ранее забранные у вампиров земли, а так же делимые в данный момент, один человек; заключить мирное соглашение в том случае, если равнина будет принадлежать клану оборотней, два человека; заключить мирное соглашение, если с каждой стороны будет выдвинуто по условию, иначе война, два человека; и, наконец, целый голос за военные действия без дальнейших переговоров. — Ренард поднял на всех голову, немного кивнув Ангве. — Что ж, посмотрим… — волчица нахмурилась, обменявшись с отцом многозначительными взглядами. — Трое единогласно за военный действия без переговоров; двое за мир, если будут оглашены равноценные условия с каждой стороны; один за мир, если оборотни уступят равнину и один за… полный мир? — Ангва вытаращилась на эту строчку, будто там было написано что-то страшное. Она подняла на присутствующих растерянный взгляд, быстро моргая. Это было последнее, на чём Ренард мог сконцентрироваться. После оглашения результатов у всех будто поехала крыша, в особенности у Этьена. Время до рассвета поджимало. Никто не хотел собираться здесь ещё раз. Вампир видел, с какими усилиями Старейшина идёт на уступки, предлагает компромисс, но Этьен непоколебим. Либо так, либо война. Самым страшным стало то, что провокации с вампирской стороны возымели своё действие. Оборотни скалились, но терпели, однако о заключении мирного соглашения на равнозначных условиях не было и речи. Они добились. Передача земель под вампирское крыло не заставит оборотней не приходить на них. Они придут, будут так же ходить в город и по тракту, а затем… Всё станет известно. Все потеряют терпение, и то, за что Ренард боролся, рухнет. Кто-то нападёт первым, кто-то станет защищаться. Всё было предугадано с самого начала. Вероятно, пойдёт даже сам Дракула. Но это больше не имело значение. Ренард твёрдо решил оставить эту жизнь позади, стереть её в порошок. Здесь он не мог быть собой, не мог быть счастлив. И Ульв, вопреки всему, оставит всё вместе с ним.Вместе.
Всё было готово. Оставался последний, завершающий штрих. Ренард аккуратно завязал красный платок, заколол его сверкающей брошью, слегка подкрасил чёрной помадой губы и посмотрел на себя в зеркало. Сколько лет подряд он не видел здесь того, кто сейчас стоит перед ним. Ульв и представить себе не мог, насколько изменил жизнь вампира, перевернув её с ног на голову. Ренард смотрел и видел мужчину, способного на великие свершения ради своего волка. Убедившись, что всё в порядке, Лерон окинул взглядом свои покои. Та же большая кровать, заправленная относительно новым покрывалом, те же древние стеллажи с морем перечитанных книг, тот же ковёр с еле заметным пятном от вина, которое вампиру не было времени сводить, тот же длинный стол с раскрытыми на нём картами, тот же дубовый шкаф, теперь уже наполовину пустой. «Сюда я больше не вернусь» — с улыбкой подумал Ренард, заправляя прядь волос за ухо. Он вышел из своих покоев, уверенным шагом направляясь в противоположную сторону крыла. Приоткрыв нужную дверь, Лерон осторожно зашёл, натягивая на лицо притворно умиротворённую улыбку. — Не занят? — Вампир медленно подошёл к чужому зеркалу, рассматривая принадлежности. — Нет, но… — Этьен, сидя за столом, удивлённо обернулся и непонимающе выгнул бровь, насторожившись. — Зачем ты пришёл? Вампир по-человечески охренел. Ренард никогда не приходил в его покои по собственному желанию. Этьен заметно напрягся, но с места не сдвинулся. — Раз уж собрание прошло так, как ты хотел, я подумал, что нужно объясниться. — Вампир тяжело выдохнул и повертел между пальцев какой-то флакон с духами. — Тот оборотень… Когда я вышел на улицу, он приставал ко мне, представляешь? Хотел договориться, чтобы я подтасовал голоса. Но на помощь пришёл ты, и он быстро ушёл. — Договориться? Подожди, но… Ренард поставил духи на столик и плавно подошёл к Этьену со спины, опуская руки на его плечи, скользя к груди. Мужчина наклонился к уху, улавливая исходящее от Этьена напряжение. — И знаешь, я решил наконец довериться тебе. Рассказать, куда и зачем я исчезал из замка. Ведь за последнее столетие нас столько всего связывает, не находишь? Этьен успел нахмуриться, удивиться, ещё раз нахмуриться и приоткрыть рот, непонимающе моргая. Вампир находился в полном замешательстве, а потому, хотев было, наконец, что-то ответить, Ренард наклонился больше, осторожно, но требовательно целуя Этьена в губы. Отстранившись, Лерон еле нашёл в себе силы не засмеяться. Лицо Ван Хельсинга изображало такую наивность и ошеломлённость, что вампиру показалось, будто перед ним ещё тот самый Этьен, ходящий за Велердом хвостом и смотрящий на него с бесконечным обожанием. На мгновение сердце болезненно сжалось. — Очень смешно! — Этьен, взяв себя в руки, вскочил со стула и отбросил чужие руки, упираясь бёдрами в стол. — Думаешь, я поверю в сказки, которые ты мне тут рассказываешь? — мужчина вытер рот, смотря на еле заметную чёрную полосу от помады, оставшейся на пальце. — Ты очень странно себя ведёшь. У Ренарда округлились глаза. Он протянул к вампиру руку, но опустил, отвернувшись. — Я так и думал, что ты мне не поверишь. — Лерон медленно прислонил ладонь ко рту, полностью отворачиваясь. — Даже с тобой я не смогу найти понимания. Не смогу открыть чувства… Этьен действительно не знал, как на такое реагировать. В нём бушевало столько эмоций одновременно, что на секунду он задумался, присущи ли они все вампирам. Ренард не оборачивался, а затем зашагал к выходу. — С… стой! — Ван Хельсинг удивился своим словам, словно не веря, что это сказал именно он. Вампир не был уверен, почувствовал ли он что-то, но упускать такую возможность было нельзя. — Не знаю, что с тобой происходит, но тебе лучше всё рассказать. Немедленно. Его голос не звучал так уверенно как раньше. Он приказал, это очевидно, только вот интонация слегка отличалась. И никто другой кроме Ренарда не почувствовал бы этого. «Твоя ошибка в том, что я единственный знаю тебя лучше, чем ты сам» — подумал Лерон, улыбаясь собственным мыслям. — Поверь, лучше будет показать. — Ренард развернулся с молящей печальной улыбкой, двигаясь в сторону окна. — Доверься мне, хорошо? Как только Ренард хотел распахнуть окно, Этьен схватил его за запястье. Их взгляды встретились. «Неужели клюнул?» — Лерон молча всматривался в тускло освещаемое лампадами из комнаты лицо, борющееся с сомнениями и страхами. Где-то глубоко внутри Этьен решался на что-то, на какие-то, вероятно, давно невысказанные слова. Весь этот образ эгоцентричного эгоиста-собственника начал казаться лишь оболочкой, скрывающий нечто большее. Нечто, которое так и не нашло себе выход с уходом Велерда, с их давним конфликтом. Остался ли в закромах сознания наивный, плюющий на мнение окружающих Этьен, способный на сильную, боготворящую привязанность? Как раньше. — Только попробуй меня обмануть. Привяжу к кровати на неделю. — Недоверчиво выплюнул вампир, стыдливо отводя взгляд. Может, это не то, что он хотел сказать? Это уже было неважно. Отворив окно, Этьен обратился в мышь, следуя за Ренардом в глушь леса. Они приземлились за обрыве. Ночь была в самом расцвете. Мириадами звёзд усыпанный небосвод как всегда поражал своей красотой. Сегодня было ветрено. Подолы плащей и волосы летели назад, развеваясь по ветру. Этьен огляделся, а затем с тем же сомнением посмотрел на Ренарда. Вампир подошёл почти к краю, вдыхая полной грудью воздух и раскидывая руки в стороны. — Это место, куда я постоянно прилетал по ночам. — Лерон поднял голову вверх. — Вид здесь поистине завораживающий. А ещё видно всё небо, пролегающую внизу равнину и стремящиеся вверх бескрайние горы. И потом… пахнет по-особенному. — Как? — Этьен немного расслабился, всё ещё поглядывая вокруг. — Любовью. С очередным дуновением ветра позади послышался хруст ветки. Вампир обернулся, всматриваясь в темноту. Заметив движение, Ван Хельсинг быстро посмотрел на Ренарда, а затем разглядел среди кустов сверкающие жёлтые глаза. Оборотень. Ульв приглушённо рычал, медленно выходя на свет. Этьен не успел отреагировать, как заметил, что не может пошевелиться. По его спине Ренард провёл пальцем снизу вверх, довольно усмехаясь. — Я не опоздал? — Издевательским тоном протянул Ульв. — Нет, ты как раз вовремя. — Вампир встал рядом с мужчиной со сжатым кулаком, вокруг которого клубилась красноватая дымка. — Ты… — сквозь сжатые зубы процедил Этьен. — Как беспощадно. Что ты сделал? — Ульв, расплывшись в довольном оскале, вытянул вперёд руку, согнутую в локте. На пальцах прорезались острые когти. — Контроль крови. В любую секунду могу перенаправить её поток, остановить, сжать. — Ренард напрягся, больше сжимая ладонь. — Он сильный вампир, долго сдерживать его тело не получится. Последняя ночь октября тоже играет на наших силах роль. Поспеши. Лерон чувствовал мощное сопротивление. С каждой секундой становилось всё труднее. Глаза Этьена пылали яростью и страхом. Его колени слегка дрожали, а на глазах поблёскивала водяная пелена. Он годами запугивал Советников, знать, остальных вампиров, видя перед собой точно такую же картину. Пусть хотя бы последний раз почувствует, какого это — бояться. — Нет, нет, п-прошу… — что-то пискнул Этьен, всё ещё цепляясь за последние попытки освободиться. Но было поздно. Слишком поздно. Грозно зарычав, оборотень бросился вперёд. Он в два счёта повалил Этьена, вгрызаясь ему прямо в глотку. Алая кровь брызнула во все стороны, окропляя землю и лица мужчин. Ульв был страшен в гневе, и гнев его изливался в безудержных укусах и глубоких царапинах. Покорное умерщвление могло продолжаться до самого конца, но Ренард не выдержал. Сила крови угасла. Ван Хельсинг не сдавался и даже с перегрызенной шеей боролся. Боролся за жалкое существование. — Ульв, осторожно! — Лерон, опустившись на колени, тяжело дышал. Эта практика отнимала огромное количество жизненных сил. Верхняя одежда была изорвана в клочья, с тела текли багровые ручьи, на лице виднелось кровавое месиво, но Этьен неожиданно замахнулся. Ногти впились прямо в левый глаз. Оборотень болезненно взвыл, отшатываясь от удара немного назад. Однако это спровоцировало мужчину ещё сильнее. Больше Ван Хельсинг не смог пошевелиться. Половина его внутренностей была выворочена наружу, голову Ульв с силой оторвал от тела, отшвыривая в сторону. Оборотню потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Осознать, что с Этьеном наконец покончено. Навсегда. Ренард, кое-как встав на ноги, с определённым усилием столкнул расчленённое тело с обрыва. На земле осталась большая лужа с плавающими в ней остатками внутренностей и след, оканчивающийся на самом краю. — Дай посмотреть. Сильно попал? — Вампир осторожно сел перед Ульвом, осматривая глаз. — Вот ублюдок… — Я, кажется, глаза не чувствую, — процедил оборотень, сжимая губы. — Ты воскрешать, случаем, не можешь? Я бы размазал его ещё раз. — К счастью, не могу. Нам придётся немного задержаться в городе. Но перед этим смоем с тебя эту поганую кровь. К моменту, когда вставшая задолго до рассвета лекарка в городе наспех обработала Ульву глаз, луна практически скрылась за горизонтом. Нужно было спешить. Ренард не слишком часто захаживал в людское общество, но теперь он был просто обязан к нему привыкнуть. Как и Ульв. — Этой огромной штуке точно можно доверять? — Вампир с сомнением смотрел на возвышающийся у пристани пароход, держа в руках свой чемодан. — Я много раз видел, как на нём уплывали и приплывали люди. Думаю, это в тысячу раз лучше обычных кораблей. — Оборотень прикоснулся к обматывающей его голову белой повязке, покрывающей глаз. — Билеты уже куплены. Пути назад нет. Порыв ветра, поднявший на несколько мгновений прямые чёрные и вьющиеся коричневые волосы, ударил в лицо. Ренард и Ульв повернули друг на друга головы, и их взгляды встретились.Пути назад нет.
Ничто не будет как прежде.
— Вместе? — Вместе. Ульв сжал бледную руку в своей, ободряюще улыбаясь. Никто и ничто не встанет у них на пути к счастью. Больше нет.