Ульв»
Посмотрев на своё письмо, оборотень постукал ручку с металлическим пером о свои слегка надутые губы. «Тут определённо где-то есть ошибка…» — подумал мужчина, перечитывая его вслух. Но, как бы он ни старался, ошибки найти не удалось. И так сойдёт! Неспешно шагая по маленьким улочкам Лихтенштейна, Ульв любовался пейзажами. Всего в нескольких километрах простирались высочайшие горные хребты, усыпанные снегом. А здесь, в городе, деревья только оголились, ожидая холодов. На дороге виднелись мутные лужи после недавно прошедшего дождя. Оборотень склонился над одной из них, вглядываясь в своё отражение. Оттуда на него смотрел бородатый, одноглазый, лохматый, слегка помятый мужчина в клетчатом шарфе. Пришла зима. Третья зима среди людей. Однако здесь, несмотря на январь, как таковой зимы не ощущалось. Снег растаял рано, вместо него дули сильные ветра. Это немного расстраивало Ульва, он любил поваляться с братьями в снегу посреди леса и строить снежных волков. Мужчина пошёл дальше, специально наступив на лужу ногой. Отделение почты иногда напоминало холл какого-нибудь богатого особняка. Здесь всегда было чисто, паркет словно блестел, ни один слой пыли не покрывал предметы. Возле входа стоял скромный, но красивый диванчик, на котором могли посидеть желающие, если стояли в очереди. Приёмный стол светился дороговизной и отменным качеством дерева. — Вам отправить или получить? Из соседней комнаты, скрытой под пологом тяжёлой золотистой ткани, вышел темноволосый мужчина с пышными усами. Он прошёл за стол и посмотрел на Ульва спокойным, слегка замученным взглядом. — Отправить, желательно в руки. — Хорошо. Джеймс! — Мужчина крикнул куда-то в комнату, попутно доставая штамп для запечатывания писем. Через несколько секунд выбежал черноволосый, бледноватый мальчик лет одиннадцати. Аккуратно подстриженные волосы, доходящие до уха, отливали синевой, попадая на свет. Его чёрная куртка была ему слегка великовата, а в руке он держал белый шарф, собираясь обмотать вокруг шеи. Он был так похож на Ренарда… Разве что глаза, обычно светящиеся алым, были другого цвета: нежно-голубые. — Это Джеймс, мой сынишка. Просто скажите ему адрес, и он донесёт письмо лично в руки адресату. — Д-да, конечно, — Ульв положил несколько монет на стол, а оставшиеся — в руку Джеймса вместе с письмом. — Швейцария довольно большая, не заблудишься? — Нет, сэр, — серьёзным голосом ответил мальчик, коротко наклоняя голову в знак благодарности. Назад оборотень шёл в приподнятом настроении. В руке он держал бумажный пакет со всеми продуктами, за которыми зашёл в лавку на третьей улице. Распогодилось. Из-за серых облаков выглянуло тусклое солнце, а в лицо подул холодный колкий ветер. Улицы практически пустовали. Иногда мимо проходили пожилые дамы, какие-то рабочие, пробегали дети, чуть ли не сносящие мужчину с ног. По приходу домой Ульв натянул на себя разноцветный передник, высыпал продукты на стол, взял в руки нож и начал творить. Мясо — неотъемлемая часть жизни каждого оборотня, а потому не уметь его готовить — просто преступление. Костёр существенно отличался от газовой плиты, но для Ульва готовить стало в два раза удобнее. Свободное время, пока Ренарда не было дома, он мог часами вертеться на кухне, создавая великолепные ужины. Ренарду всегда нравились запеченные куриные ножки, а потому, открыв книгу рецептов, оборотень принялся разделывать курицу. Часы пробили семь. Пусть окна во всём доме были и занавешены, Ульв точно знал, что на улицы опустилась темнота. И вот, посыпав салат сырной стружкой, оборотень услышал стук в дверь. Обтерев руки о фартук и отодвинув миску подальше от стола, мужчина пошёл открывать гостю. — Et encore bonjour, mon cher ami! — С порога воскликнул мужчина, моментально протягивая Ульву в нос бутылку вина. — А ты, я смотрю, минута в минуту, Жак, — оборотень слегка улыбнулся, осторожно принимая подарок. — Всё как ты просил! Жак, развязав шарф и повесив его на крючок, снял тёплое пальто, подставляя освободившееся от одежд лицо. Утончённо закрученные по краям усы, короткая, зачёсанная немного на правый бок стрижка, прямой нос, сбоку слегка напоминающий птичий клюв, сероватая в искусственном свете кожа и сверкающие карие глаза. И лишь единицы догадывались, что за маской доброжелательного и общительного француза таился кровожадный вампир. Ульв не видел его в вампирском обличие, но мог с лёгкостью сказать, что клыки у него такие же острые и белые, как и у Ренарда. — Ренард ещё не пришёл? — Вампир наспех разулся, скорее проходя внутрь к камину. — Нет… — Выдохнул Ульв, поставив вино на почти накрытый стол. Он был небольшой, круглый, деревянный, покрытый белоснежной скатертью, по краям которой виднелись узорчатые кружева — это всё меркло по сравнению с тем, что на нём стояло. Ульв постарался накрыть его на славу: достал три белые фарфоровые тарелки с золотистой окантовкой, возле которых расположились по позолоченной ложке, вилке и ножу, в таком же стиле чашки и стеклянные бокалы с завинченной ножкой. Из еды стояли пока только нарезки из сыра и колбасы, приправленные зеленью и специями, в круглой волнистой салатнице был салат из овощей. — Пахнет изумительно, — почти пропел вампир, грея руки. — А куда пошёл не сказал? — Я думал, ты знаешь, — Ульв вновь подошёл к кухонной стойке и продолжил колдовать над курицей. — Он мне никогда о таком не рассказывает. — Не беспокойся, Ренард знает, что делает. Или ты ему не доверяешь? — Дело не в доверии. — Оборотень глянул на часы, разложил возле дичи красиво только сваренную картошку и, принюхавшись, слегка поперчил. — Там, где кончается порог двери и начинается людской мир — может случиться всё что угодно. Тем более днём. Я не сомневаюсь в его способностях, но иногда веры недостаточно. Жак понимающе кивнул. Отогревшись как следует, мужчина тихо взял со стола ломтик сыра, закусил им и стал медленно ходить мимо большого книжного шкафа, рассматривая полки. — Всегда хотел спросить, как вы с Ренардом познакомились? Или это что-то личное? — Жак провёл пальцем по корешку сверху вниз, вынимая книгу. «История вампиров. Двенадцатый век» — обложка практически стёрлась, страницы были ветхие и хрупкие, текст, кажется, на старом французском. Жак хмыкнул, осторожно листая раритет. — Это… В прихожей открылась дверь. У Ульва мгновенно появились волчьи уши, торчащие вверх, и пушистый хвост, вылезающий из-под фартука. Оборотень бросил свои дела и побежал на звук. Ренард успел скинуть с себя шарф, перчатки и повесить на крючок шляпу, прежде чем Ульв кинулся на него с крепкими объятиями. Вампир охнул, тут же прижимая здоровое тело к себе. — Задушишь, Ульв, — не сдержав улыбки, произносит Ренард, вдыхая букет ароматов. — Я здесь, со мной всё хорошо. Оборотень нехотя отстранился, тут же одаривая лицо возлюбленного поцелуями и лизаниями щёк. Хвост радостно вилял из стороны в сторону, свидетельствуя о потоке нескончаемой радости. — О боже, дай мне раздеться сначала! — Ренард усмехнулся, успокаивающе поглаживая мужчину по голове и ушам. — Как вкусно пахнет, сам готовил? — Конечно, а как иначе? На ужин, конечно, не запечённые ножки, но всё равно курица! — Ульв напоследок потёрся о вампира и отстранился, помогая снять пальто с чужих плеч. — А Жак… — Ренард, снимая обувь, приметил незнакомые коричневые ботинки с крапинками грязи на носу. — Уже здесь, как я понимаю. — Да-да, тебя одного ждём! — Послышалось из гостиной. — Давайте быстрее, голубки. Обув домашние серые тапочки, вампир покрутился у зеркала, поправляя жилет и приглаживая растрепавшиеся волосы. Ульв прошёл обратно к столешнице, завершая над курицей последние штрихи. Жак встал, приветствуя хозяина лучезарной улыбкой. — Я рад, что ты смог прийти. Давно не виделись. — А я как рад, что солнечный свет не превратил тебя в пепел и ты целый добрался до дома. Пояснишь? — Они обменялись скромным рукопожатием, мельком оценивая наряды друг друга. Ренард покосился на Ульва, а потом просто покачал головой, говоря: «Сейчас не время». Француз понимающе кивнул, усаживаясь обратно за стол. — Откуда у тебя такая реликвия, Ренард? — Взяв снова ту книгу в руки, вампир начал заискивающе крутить усы. — Издание 1765 года, я, признаться честно, удивлён. Пока Лерон мыл руки после улицы, из ванны раздался неразборчивый ответ. — Говорит, подарок от испанской знати, — пояснил Ульв, повесив фартук на крючок возле раковины. — Испанской? Что ты делал в Испании? — Переводил заключение торговой сделки между ними и нашим Советом. — Выйдя из ванны, вампир наконец-то сел, устало откинувшись на спинку резного стула. — Вот это да. Дашь ознакомиться? — Жак очень осторожно полистал несколько глав, прищуриваясь. Текст в некоторых местах затёрся или был вырван, что осложняло задачу. — Только верни, мне она ещё понадобится. — А вот и еда! — Победоносно держа большую тарелку в руках, будто флаг, оборотень торжественно прошагал от столешницы к накрытому столу. — Enfin, mon ami! — Воскликнул Жак, растирая от нетерпения ладони. Не то, чтобы он был зверски голоден, но питал большую любовь к человеческой еде, хоть и она его не насыщала настолько сильно, как кровь. Ульв поставил блюдо посередине стола, усевшись рядом с Ренардом. Честь разрезать курицу первому всегда доставалась ему, его мышонку. Вампир осторожно разрезал каждому по ломтику, добавил картошки и полил сверху чесночным соусом. Ульв в это время открыл бутылку вина, подставил ближе к себе три бокала и разлил по ним бордовую жидкость, не пролив ни капли. — Великолепно, восхитительно! Мagnifique! — Оттянув последнюю букву, сказал Жак. — Просто тает во рту. Где ты научился так готовить? Ренард, взяв вилку в одну руку, а нож в другую, привычно наколол ножку на прибор и стал резать, поглядывая на Жака. — Кафется, это врахдённае. — Уже практически с полным ртом курицы ответил Ульв, активно пережёвывая. — Тем более, — после некоторой паузы, прожевав, подал голос оборотень, — когда я научился читать по-немецки, то готовить по кулинарной книге стало ещё проще. — Да, осталось только научиться говорить и писать, — добавил Ренард, положив в рот отрезанный кусочек курицы. — С таким учителем, как ты, у него есть все шансы обуздать этот с виду грубый, но прекрасный язык. За встречу, друзья! — Вампир подхватил свой бокал и поднял в воздух. — За встречу. — Ренард и Ульв так же подняли бокалы, чокаясь с Жаком. Француз в последующий час трапезы рассказывал, кажется, буквально обо всём: о том, как недавно, решив погладить свою любимую рубашку, отвлёкся и прожёг в ней дыру; как в одной известной булочной ему продали заплесневелый хлеб и пытались выдать это за «особый сорт пшеницы»; как лошадь по имени Тереза, на которой он катался на прошлой неделе, заболела бешенством и умерла у него на руках. Ульв по-детски удивлялся и иногда прикрывал рот рукой, виляя хвостом. То и дело он отвечал: «Как так? Не может быть! Бедная лошадь!». Ренард же отрешённо ел, а после того, как его тарелка опустела, принялся пить вино, круговыми движениями запястья слегка разбалтывая его. Его лицо выражало какую-то задумчивость, отстранённость. Даже замученность. Ульв порывался спросить, но при Жаке это было не очень уместно. — Ренард, ты с нами? — Жак, успокоившись от смеха с Ульвом после рассказанной шутки, глянул на вампира. Мужчина, медленно повернув голову обратно к столу, невозмутимо допил вино и поставил пустой бокал рядом с тарелкой. — Что? — Облизав губы, Ренард с каменным лицом посмотрел на Жака. — Я вот что хотел вам предложить, — вампир, вытерев рот салфеткой, улыбнулся. — Завтра вечером, около семи, мои знакомые устраивают концерт живой музыки. Неофициальный, на перекрёстке напротив реки Изар. Помогу им притащить свои инструменты, подготовиться. — В смысле неофициальный? — Ренард выгнул бровь. — Ты никогда о таком не слышал? — Жак удивлённо захлопал глазами. — Ну, на улице, в любой удобной точке, стоят музыканты и играют разную музыку, сколько захотят. Иногда им подбрасывают монетки, собираются рядом и слушают, а некоторые, если подходящая мелодия, становятся парами и начинают танцевать. Всё по собственной воле, а главное бесплатно. — А что предложить? — Поинтересовался Ульв, отрывая от курицы ещё кусок. — А, так вот, — вампир усмехнулся, проведя пальцем по усам. — Я приглашаю вас не только послушать, но и потанцевать! Завтра особенный вечер, придут мои ученики, будем заводить толпу и веселиться. Что скажете? — Пф, что нам до тебя, великого мастера балета? — Ренард заправил прядь волос за ухо. — Наверняка ты и твои ученики затмят всех там танцующих. — Между прочим, не только балета! — Жак вскочил из-за стола и начал вертеть ступнями для небольшой разминки. — Мы практикуем и вальс, и танго, и полонез, и кадриль, и польку, и па де катр!.. — Да-да, мы поняли! — Перебил его Ренард, не желая выслушивать всевозможные виды танцев. — Я, если честно, давно не практиковался. Не думаю, что… — О нет-нет, что ты, мы не будем исполнять что-то концертное. Так, для завода толпы, для массовки, чтобы люди не боялись подходить и присоединяться, — Жак положил руки на свою талию и вытянул вперёд правый носок, перескакивая на левый. — Всё максимально просто и понятно любому желающему. Ну, так что? Ульв, как тебе идея? Оборотень, всё это время жуя и слушая, немного нахмурился. — Я не люблю танцевать. Не моё это. — О-о-о, так говорят только те, кто не умеют! Жак запрыгал на месте, вытягивая то одну ногу, то вторую. Медленно подняв левую руку, а затем правую, вампир присел и, оттолкнувшись, крутанулся в воздухе, делая идеальный поворот и приземляясь в точно такое же положение. — Если стесняешься, могу показать парочку самых простых, но незаурядных движений. А ты как, Рен? Вампир с сомнением прикусил губу. — Не знаю. Музыку я бы послушал, а вот танцевать… — Как пристыженные дамы, честное слово! — Жак в мгновение оказался рядом с Ренардом и потянул того за локоть. — Покажи мне, на что способен, господин Лерон. Вампир вытянул мужчину на середину между столом и кухней и подхватил одной рукой за талию, а второй под руку. — И-и-и! Раз, два, три, раз, два, три! — Начал считать Жак, двигаясь с Ренардом в ритм. По началу ноги Лерона заплетались, но вампир не спешил и уверенно вёл, направляя и поддерживая. Это был самый обычный вальс: шаг назад, шаг влево и шаг к ноге, шаг назад, шаг влево и шаг к ноге. Постепенно Ренард начал втягиваться, шагая и приставляя ногу к ноге увереннее. Через некоторое время на его лице впервые за вечер засияла лёгкая улыбка. Ульв, наблюдавший за этим со стороны, ревниво фыркнул, но ничего не сказал, дожёвывая свой деликатес. Сначала скептично настроенный по поводу этой затеи, Ульв замер на несколько секунд, увидев улыбающегося вампира. Искренне, радостно. «А может, и правда неплохая идея?» — Подумал оборотень, задумчиво уставившись на Ренарда. — Ну что, вспомнил? — Жак, улыбаясь во весь рот, остановился, отпуская Ренарда. — Кажется, да, — мужчина шумно выдохнул, убирая вылезшие волосы назад. — Теперь я вспомнил, почему соглашался ходить на занятия. — Танец — это лучшее выражение своих чувств и эмоций. В танце раскрываются самые потаённые уголки твоей души. У танца нет правил, есть только ты и твоё желание, — вампир заворожённо покрутился, делая красивый реверанс. — Ну, так что? Согласен? — Было бы неплохо сходить развеяться, — Ренард облокотился о стул, поворачивая голову на Ульва. — Как у тебя завтра с работой? — М-м-м… — Оборотень почесал подбородок, отложив вилку в сторону. — Если приду пораньше, то пораньше уйду. Но я не буду танцевать. — А со мной будешь? Ренард, применив беспроигрышную тактику, наклонил голову чуть вбок, состроив невинно-просящий взгляд. Постояв так три секунды, вампир прошёл за спину оборотня и маняще, как будто невзначай, провёл кончиками пальцев вверх по его руке, останавливаясь на шее. — Буду, — заворожённо произнёс мужчина, запрокидывая голову немного вверх. — А… — Что самое простое нам предложишь? — Тут же спросил вампир, почёсывая Ульва за ушком, словно в награду за ответ. — Самое простое, говоришь? — Жак покрутил усы, прикидывая что-то в голове. — Самое простое — это, обнявшись друг с другом, покачиваться в такт и… как бы это выразиться? «Притаптывать» на месте. Правда, подойдёт только для медленной или спокойной мелодии. — Нам этого хватит. Хватит же? — Ренард вновь посмотрел на Ульва, нежно проведя рукой по пушистой шевелюре. Ульв покорно кивнул, жмурясь от удовольствия. Если бы он умел мурчать, несомненно, замурчал бы, точно кот, да только волчье происхождение мешало. Жак, любуясь идиллией влюблённых, только покачал головой, усмехаясь. — Никогда не думал, что оборотни способны быть такими послушными, — вампир сел обратно за стол, подливая всем в бокалы вино. — Поразительно. — Мы в ответе за тех, кого приручили. — Мягко произнёс Ренард, поцеловав напоследок Ульва в лоб, отстраняясь. — За любовь? — Жак поднял свой бокал, заискивающе улыбаясь. — За любовь. — Одновременно ответили Ренард и Ульв, чокнувшись с вампиром. Жак ушёл после одиннадцати, ещё раз напомнив про место концерта. Ульв, прибравшись на кухне и столе, поскорее закрыл входную дверь, на всякий случай проверил, зашторены ли окна, погасил на первом этаже свет и быстрее направился к Ренарду в спальню. Вампир, сидя за небольшим столом напротив кровати, уже усердно что-то писал, периодически макая кончик ручки в рядом стоящие чернила. На краю стояла лампа, освещая исписанные листы и немного попадая светом на подушки. Оборотень разделся в два счёта, оставив на себе только льняные белые кальсоны, доходящие до колена. — Что пишешь? — Поинтересовался волк, облокотившись на подушку. — Небольшую повесть в журнал, — не отрываясь от занятия, сказал вампир. — Дополнительный заработок нам не помешает. — И сколько за неё дадут? — Не так много, как хотелось бы. — С нервным смешком ответил Ренард. — Не бери в голову. Ложись лучше спать. Тебе завтра рано вставать. Буркнув что-то себе под нос, мужчина послушно лёг на своё место, откинув в ноги одеяло. Сконцентрироваться на сне не получалось. Склонившаяся над столом спина вампира завораживала, вздымаясь при вдохе и опускаясь при выдохе. Созерцание сопровождалось рваным, судорожным черканьем металлического кончика ручки о бумагу, вырисовывая слова. Помимо всего прочего в голову лезли разные мысли. Оборотень прокручивал прошедший вечер с Жаком, подумал про то танцы, представил лицо матери, если бы она узнала, что Ульв якшается с вампирами, вспомнил проводимые с Ренардом ночи на обрыве. Прошлое… Кажется, оно было так давно. И было ли? Ульв повернул голову в сторону вампира и посмотрел так жалобно, так просяще, словно говоря: «я не смогу заснуть без тебя». И Ренард, почувствовав на себе чужой взгляд, выпрямился и покачал головой, откладывая ручку в сторону. — Ладно, если тебе так хочется, то я лягу. — Я ничего не говорил. — Пытаясь скрыть радость, Ульв закусил нижнюю губу, отодвигаясь чуть в сторону. — Но ты посмотрел. — Как? — Так умоляюще. Невозможно отказать. Ренард снял домашний халат и накинул на себя белую сорочку. Она была ему немного большая, так что доходила не до колена, а немного ниже. Со спины можно было подумать, что это молодая дама, готовящаяся ко сну, но стоило только Ренарду повернуться лицом, как всякая дама бы позавидовала. Вампир сел на край кровати, начиная проводить себе по волосам красивым гребнем. Перед сном он всегда тщательно расчёсывался, и Ульв в очередной раз не мог отвести от него взгляда. Как, чёрт побери, можно быть таким?.. Таким… — На тебе сегодня лица не было. Что-то произошло днём? — Оборотень прикрыл глаза, поворачиваясь на спину. — Ты же знаешь, я не хочу посвящать тебя в эти дела. — Я знаю. Просто обычно на тебе никак не отражаются твои «дела». — В чём же различие? — Хмыкнул вампир, запуская гребень в следующую прядь. — От тебя пахнет тревогой. Какой-то мукой. Беспокойством. Ренард вздохнул, обречённо качая головой. Он встал, потушил лампу, убрал гребень в тумбочку и тихо лёг рядом, пристраиваясь к оборотню спиной. Несколько томных минут он молчал. Тишину нарушали лишь редкие вздохи и шуршание одежды о простыню. Ульв от нетерпения хотел было перевернуться на другой бок, развернуть к себе Ренарда и заглянуть ему прямо в глаза, но… учился сдерживаться. — Так заметно? — Спустя, казалось, вечность произнёс вампир, сжавшись клубком. — Ага. — Я начинаю задумывать о тех вещах, о которых ни один вампир думать не должен. Потому что это убьёт его. — Ренард поддел ногой одеяло и накинул его на себя. — С твоим появлением в моей жизни… я стал чувствительнее. Когда передо мной человек, чаще всего не осознающий, что в течение нескольких минут умрёт, мне не дают покоя мысли… — Какие? — Осторожно спросил Ульв, повернувшись на бок, чтобы видеть затылок вампира. — Что у него, возможно, есть семья. Дети. Человек, которого он любит. Любимая работа, на которую он каждый день ходит. Любимое блюдо, сорт вина, да всё что угодно. Что он строил на жизнь какие-то планы, мечтал. И тут его жизнь обрывается просто потому, что я… тоже хочу жить. Жизнь за жизнь, глупо, не правда ли? Оборотень забрался рукой под одеяло и начал осторожно, успокаивающе поглаживать бок Ренарда, прижимаясь телом ближе. Иногда он медленно поднимался до самого плеча, а иногда опускался до бедра, но всегда возвращал ладонь на прежнее место. Никаких подтекстов, только доверительная близость. — В этом мире выживает сильнейший, помнишь, мышонок? — Ульв произнёс это над самым ухом мужчины, второй рукой аккуратно отодвигая чёрные прядки в сторону. — Это закон природы. Хищники питаются травоядными не потому, что им так нравится, а потому что стоит вопрос их выживания. Не мы это придумали, Рен, и не нам об этом думать. Если мыслить в этом направлении на всё, — скажем, даже на приготовленную курицу, которая ещё день назад беззаботно бегала по курятнику — то так и с катушек слететь не долго. Вампир полежал так ещё немного, а затем развернулся лицом к Ульву. Хоть в комнате и была кромешная темнота, Ренард прекрасно видел очертания этого прекрасного, смуглого лица. И даже с повязкой на глазу он не стал уродливее, менее привлекательным. Наоборот: смерть Этьена сплотила их, сделала их связь ещё крепче, сильнее. Ульв так многим пожертвовал ради него. Потерял глаз, оставил семью и дом, отказался от привычного образа жизни. Сердце каждый раз сжималось от мысли, сколько ещё этому на вид сильному и могучему волку придётся пережить, вытерпеть скрепя зубами рядом с ним. Ведь в душе он наивный, ранимый и такой добрый. Вампир взял лицо оборотня в свои ладони и провёл большим пальцем по щекам, задевая щетину. Его кожа немного погрубела с тех пор, как мужчина начал работать с механизмами и прочими достижениями современной науки. Но не настолько, чтобы Ренард перестал его касаться. Ведь через прикосновения он мог передать гораздо больше чувств, чем словами.Он был неизлечимо болен. Болен любовью.
— Ты прав. Как всегда… Ренард слабо улыбнулся и притянул Ульва ближе, мягко целуя его в губы. Прежде, чем это всё переросло в нечто большее, вампир отстранился, проводя рукой по волосам мужчины. — Спасибо. А теперь засыпай, мой волк. Утром они разминулись. Ульв, как и говорил, ушёл пораньше, чтобы прийти вечером пораньше. Ренард же за сегодняшний день не беспокоился: основной контингент и спрос на цирюльника прошёл. Возможно, сегодня будет самый скучный день, когда вампир просто будет чистить бритвы и другие принадлежности для волос. Однако, мужчина немного ошибся. Как раз под вечер к ним нагрянули несколько дам, желающих полностью обновить свой имидж. И, как назло Ренарду, ему досталась самая требовательная, самая старая и самая принципиальная из всех. Ренард буквально влетел в дом, на ходу снимая одежду. Было уже за семь. Он ужасно опаздывал и не хотел, чтобы Ульв расстраивался из-за его оплошности. Раскидав обувь в разные стороны, вампир огляделся и, не найдя оборотня на первом этаже, метнулся на второй. — Ульв, я дома!.. — Только и успел сказать Лерон, раскрывая дверь в спальню. Ульв, стоя спиной к двери в одних панталонах, складывал одежду в шкаф. Повернувшись на звук, мужчина улыбнулся и хотел помахать, но заметил прикованный к себе взгляд вампира. Точнее, к его белью. — Что это? — Удивлённо, медленно произнёс Ренард, поднимая взгляд. — Что именно? — Оборотень посмотрел на себя и, не найдя ничего странного, пожал плечами. — Это… это мои кальсоны, Ульв. — А-а-а, это… — Мужчина ещё раз посмотрел на себя и покрутил бедрами. — А мне идёт, согласись! На препирательства не было времени. Ренард махнул рукой и принялся рыться в ящике комода. Вещи летели во все стороны, и каждый раз вампир бубнил себе под нос, собирая их, что больше так делать не будет, ведь на уборку уходит порядочно времени. Однако это уже вошло в привычку Лерона, и Ульв весело наблюдал за этим кофточным дождём. — Я не хочу! — Упёрся оборотень, словно маленький ребёнок, скорчив недовольную рожицу. — В нём я не чувствую себя свободным! — Ты выходишь в люди, слава всем богам, что этот кафтан тебе как раз! — Раздражённо, но одновременно облегчённо ответил Ренард. — Потом сходим в ателье и сделаем тебе новый, ещё свободнее. А сейчас не ной, мы и так опаздываем. — А сисас не но-о-ой, мы апафдываем, — спародировал вампира Ульв писклявым голосом, показав мужчине язык. — Между прочим, не по моей вине. Ренард уничтожающе посмотрел на Ульва, выталкивая его из спальни. «Обувайся!» — грозно добавил он, впопыхах завязывая красный платок на шее. Швейцария в это время суток была поистине прекрасна. Только-только засветившиеся фонари со слегка приглушённым светом создавали романтичную атмосферу на улице. Люди усталые шли с работы, некоторые уже вовсю гуляли и шлялись по борделям и пивным. В узких переулках между домами можно было заметить спившихся бездомных, которые, возможно, допивали свою последнюю бутылку в жизни. Изредка под ногами пробегали бездомные коты и прилипали собаки, просящие еду. В целом Ренард привык к такой жизни, к шумному люду, к разноцветным вывескам пабов и работающих допоздна лавок и магазинов, к грязным лужам по обе стороны тротуаров. Ульв всё время, пока они добирались до места, поправлял свои рукава, дёргал плечами и приглаживал карманы. — Ульв, ты только нагоняешь на себя панику, нормально он сидит, — Ренард заправил прядь волос за ухо и огляделся по сторонам в поисках названия улицы. — Хм-м-м, кажется, перекрёсток должен быть где-то здесь. — Да к чёрту вообще эту одежду. Мне кажется, он мне маленький, а ещё я выгляжу нелепо. — Как ребёнок, честное слово. — Вампир усмехнулся, поворачивая за угол. Послышалась музыка. Мужчина взял оборотня за руку и потянул в сторону небольшой клумбы, ютившейся под тремя деревьями. Не успели они дойти до толпы, как кто-то сзади схватил их за плечи. — У меня цензурных выражений не хватает, молодые люди, чтобы описать ваше вопиющее опоздание! — Воскликнул Жак, хмуря брови. — Вы пропустили уже два вальса и три кадрили! — Прости, мне пришлось задержаться на работе, — хмуро признался Ренард, отходя на шаг. — Надеюсь, вальсы ещё будут? Жак мгновенно поменялся в лице, вставая перед мужчинами в белоснежном наряде и сверкающей фиолетовой броши на груди в виде цветка. Вампир улыбнулся во весь рот и галантно махнул рукой в сторону музыкантов. — Конечно! Пошлите скорее. Ульв, хватит мять свой костюм, всё и так отлично. — Я ему то же самое говорю. Оборотень фыркнул и закатил глаза. Жак пошёл впереди, начиная что-то рассказывать, но приближающийся гул счастливых людей и танцоров вперемешку с музыкой заглушили весь разговор. Над музыкантами были развешаны три бумажные гирлянды, скрипачки блистали яркими красными юбками, вокруг уже танцевала приличная толпа. Ульв и Ренард отошли в сторону, чтобы хоть немного слышать друг друга. Жак напоследок пообещал, что попросит вальс как можно скорее. — Как тебе? — Вампир повернул голову на оборотня, всматриваясь в черты его лица. — Многолюдно и шумно. — Скептически начал Ульв, но затем улыбнулся. — Однако красиво. И музыка вроде неплохая. — Перевёл взгляд на вампира. — И что же красивого? Ульв открыл рот, но неожиданно задумался, приставив пальцы ко рту. Ренард непонимающе выгнул бровь, а затем ткнул мужчину в бок локтем. — Эй, за что? — Ответ очевиден, а ты ещё и задумался. Они секунду смотрели друг другу в глаза, а потом засмеялись. Вот бы эти моменты длились вечность… — А теперь, дамы и господа! — Жак вышел перед музыкантами и громко похлопал, привлекая к себе внимание собравшихся. — Дмитрий Шостакович, вальс номер два! Немного замедленная и более минорная версия. Запели скрипки. К ним присоединилась труба, виолончель, тарелки, отбивающие ритм, где-то рядом слышался самодельный барабан, звучащий со всеми очень даже органично. Слева в треугольник постукивала молодая девушка, постоянно поправляющая свою вылезающую чёлку. Люди встали в пары, закружились, сначала медленно покачиваясь, а затем постепенно разгоняясь по мере мелодии. Ренард подал Ульву руку и, без слов, потянул его ближе к импровизированной сцене. — Я же сказал, что мне не нравится танцевать. — Но со мной ты согласился, помнишь? — Вампир аккуратно взял ладони оборотня и положил их к себе на талию. — Всего лишь один вальс. Уверен, тебе понравится. Положив в ответ руки на плечи Ульва, мужчина начал медленно покачиваться, топчась на месте, чтобы его партнёру было удобнее подстраиваться. Поначалу он пялился в свои ноги, пытаясь не спотыкаться и не наступать на ноги Ренарда. К середине, когда вальс начал набирать обороты и разгораться, вампир усмехнулся и приподнял пальцами лицо оборотня вверх, на себя. — Смотри меня, Ульв. Всё будет хорошо. Ульв криво улыбнулся, сжав талию вампира крепче. Наконец его тело слегка расслабилось, само по себе покачиваясь и подстраиваясь под музыку. Ренард не сводил с него глаз, всё так же медленно, притаптываясь, кружился с ним по перекрёстку. Весь мир замер, остальная толпа перестала существовать. Сейчас, в этот самый момент, под вальс Шостаковича, возле реки Изар, Ренард и Ульв были одни. Друг с другом. Во всей вселенной. Заворожённый, оборотень прижал вампира к себе крепче, обнимая и не переставая покачиваться под мелодию. Ренард лишь сцепил ладони за этой большой спиной, чувствуя и впитывая его тепло всем телом, вдыхая этот сводящий с ума волчий запах. И плевать, если в их сторону бросали косые взгляды. Дня них не было ничего важнее, чем любовь. Но рано или поздно, вальсу пришлось закончиться. Все отстранились друг от друга и отвесили реверансы, благодаря за танец. Ульв медленно разжал объятия, сверкающими от счастья глазами смотря на вампира. — Ты был превосходен, — Ренард, улыбнувшись, положил ладонь на колючую щёку. — Нет, ты, — Ульв накрыл его ладонь своей, слегка сжимая. — Ты прав. Мне очень понравилось. — Ульв… — Вампир удивлённо склонил голову и приблизился. — Ты что, плачешь? — Что? Нет, с чего ты взял? — Оборотень поспешно вытер краснеющий глаз, даже сильнее, чем требовалось. — Просто что-то в глаз попало. — Впервые вижу, чтобы мой волчонок пускал слезу, — Ренард осторожно провёл большим пальцем под нижними ресницами, вытирая остатки слезинок. — Слишком хороший вальс. Надо будет попросить у Жака ноты. Сыграю тебе как-нибудь. Что скажешь? — Было бы чудесно. — Ульв втянул носом воздух и шумно выдохнул, успокаиваясь. Остальная часть концерта прошло спокойно. Были местами весёлые польки и энергичные гавоты, но в основном Жак и его ученики показывали что-то простое под лёгкую музыку, каким-то образом заставляя каждый раз любопытных зевак вздыхать от удивления и мастерства танцоров. Закончилось всё ближе к полуночи, когда от толпы остались самые стойкие несколько человек. Жак, попрощавшись с Ренардом и Ульвом и поблагодарив их за посещение его скромного мероприятия, удалился вместе с музыкантами, помогая им с инструментами. — Пошли домой? — Ульв переплёл с ладонью Ренарда пальцы, устало вздохнув. — Пошли. — Ласково ответил вампир, поправив его топорщащиеся пряди. Они никуда не спешили. Ведь теперь у них было место, куда они всегда смогут вернуться. Их дом.