С сиропом, пожалуйста

Вова с трудом разлепляет глаза под настойчивую мелодию будильника. Первые пять минут на залипнуть в телефон, там его ждут новостные паблики в телеге, бывший в сети в 03:14 Губанов и написанное Ильёй в четыре утра "я жнаю ято ты не спишь мой гей радар все чувствует". Вова улыбается и качает головой, представляя где в этот раз Мазеллов в таком состоянии, и оставив сообщение без ответа идёт мутить себе быстрый завтрак, гадая, писать ли Лёше доброе утро или это слишком глупо. По пути на работу встречает бывшего одногруппника из колледжа, тот рассказывает о супер-идее заработка через какую-то финансовую пирамиду, пока Вова борется с желанием воткнуть во второе ухо наушник и, пускай стоя, но подремать в этом душном автобусе. На работе все стабильно, Семенюк заранее достаёт новую бутылку одного из вкусов сиропов, видя, что предыдущая почти кончилась, делает об этом пометку в блокноте телефона (забудет ведь) и в общем-то он занят стандартыми баристовскими мыслями, за исключением того, что их иногда разбавляют мимолётные вопросы о собственной ориентации, и чаще менее мимолётные мысли о том, во сколько Лёша сегодня зайдёт и зайдёт ли. Так и поворачивается с любопытством на каждое открытие двери, но это оказывается кто угодно, но не Лёша, в том числе и Мазеллов. Видя приближение знакомой фигуры, Вова делает вид, что пытается спрятаться под стойку, но его друг ускоряется и буквально хватает за шкирку. – Ага, не спал пол ночи, чтобы разочаровать ещё больше клиентов? – лучший способ уйти от ответа – прикинуться мертвым, что Вова и делает, – Не забывай, что я всевидящий. Ни одна деталь от меня не ускользнёт! – А вот выскользнуть может, – Семенюк вырывается из цепкой хватки своего сменщика и делает шаг назад, – вторгаетесь в моё личное пространство, не подобает себя так вести. – У меня нет тут никаких правил, так что твоего личного пространства тут тоже нет, есть только наше, – он делает акцент на последнем слове, попутно придвигая один из стульев поближе к себе, чтобы упереться руками в спинку, – что там по тому педику зализанному? – Как ты его назвал?

***

– Как он меня назвал? – Губанов переводит взгляд на, как можно предположить, другого баристу, который при появлении Лёши на территории кофейни радостно хлопает Вову по спине (Вову, который выглядит как загнанный в ловушку зверёк) и бежит к выходу. Немая сцена, что сказать. – Что будете заказывать? – неловко мнётся на месте, Губанов даже решает не мучать в этот раз младшего вопросами и просто просит эспрессо. Ему тоже не помешает взбодриться. В голове у Вовы куча вопросов, но он не может сформулировать ни один. После ночи общения он ждал этой встречи, но всё равно чувствует себя как в первый раз, когда ебанул Лёше пол стакана сиропа. Он на секунду задерживает руку на кружке, но сразу же отдёргивает её, когда заказчик своими изящными пальцами тянется к напитку. Они неловко молчат, разница от предыдущей встречи лишь в том, что теперь Вова не пытается отвернуться и спрятаться. Губанов, похоже, не загоняется на счёт этой паузы, пьёт себе кофе да скользит глазами по помещению. Так и стоят. – А у тебя я смотрю всё лучше получается, не как в прошлый раз, – Лёша указывает одними глазами на чашку. – А? А, да, спасибо, я стараюсь, – Вова же уводит глаза в сторону, – могу я устроить небольшой блиц-опрос? Губанов смотрит на время на своих яблочных часах и кивает: – Давай.

***

– Я ни черта не понял! Я спросил кем работает, говорит "будем считать я на фрилансе", я спросил сколько лет, говорит "больше, чем тебе"! Илья, это я такой идиот или он? – Они сидят на фудкорте в маке, Братишкин хочет хоть немного отдохнуть от рабочей атмосферы после смены, а Мазеллов, кажется, последние два дня существует на одном жидком топливе, поэтому сейчас уплетает бургер, закусывая наггетсами, и только иногда поддакивает. – Я жумаю... – он выставляет палец вперёд, прося подождать, и жуёт быстрее, – я думаю он хочет показаться до пизды загадочным, мол вот я такой охуенный, пришёл там блять, повыебывался, ушёл. Прими правила игры, выебывайся тоже, не он один тут может являться к тебе на работу, когда вздумается, – монолог прерывается на отпитие колы. – В том и проблема, я даже не знаю, где он работает, да и не умею я так! – Вова уже все допил и доел, поэтому просто пытается складывать оригами из салфетки. – А он тебе как вообще, нравится, да? – Мазеллов улыбается, снова присасываясь к стакану. – Ну я не.. Я думаю, что он... Блять, Илья, будут попроще вопросы? – Братишкин комкает салфетку, которая уже успела стать неровным самолётиком, и сгребает весь мусор на поднос, лишь бы было чем себя занять. – Сын мой, – Мазеллов закрывает глаза и протягивает вперёд руку, – возвращайся, когда познаешь всю суть гейской любви, узришь правду, которую скрываешь от себя, да когда откроется твой третий глаз, – на последних словах Илья сыплется, Вова что-то невнятно орёт и краснеет, покидая фудкорт под чужой смех. Они встретятся на улице у ТЦ, где Илья отнимет у ждущего его Братишкина сигарету со словами "Не тяни в рот гадость всякую" и вместе направятся на остановку, один в мыслях о том, что надо, наконец, отоспаться, а второй полностью поглощённый идеей о том, что теперь он напишет первым, и напишет что-нибудь такое, чтобы Губанов чувствовал себя неловко.

***

Весь остаток вечера Вова думает о том, что можно написать. Добавление в друзья доступ к группам и музыке не открыло, листание чужих фотографий и стены никакого результата не даёт, это уже и так очевидно. Вова чуть не отрезает себе пол пальца, в раздумьях кромсая бутерброд, и падает на диван, рассматривая привычный потолок. Боже, как же тяжело общаться с людьми. Тишину квартиры нарушает звук уведомления в телеге, это оказывается Мазеллов. Илюха Маз ел love Ебать я че нашел, ты охуеешь просто

Братишкин ты пишешь мне как будто бы трезвый, я уже в ахуе

Илюха Маз ел love Я сейчас ссылку отправлю Вова сразу же открывает ссылку в новом сообщении и зависает. Ссылка приводит на твич, где Алексей Губанов собственной персоны сидит с двумя тысячами онлайна и что-то оживлённо рассказывает зрителям. Вова быстро отвечает Илье "ты победил, я в ахуе" и закрывает диалог. Остаётся гадать, рассказывал ли он на своих стримах про нелепого баристу и рассчитывал ли, что Вова найдет его твич. Братишкин решает сейчас ничего не писать на этот счёт, делает погромче и готовится выискивать в словах, обращённых к зрителям то, что в личном разговоре от него утаили.