***
Лютер не приходил пять дней, но теперь я был спокоен. Он писал мне каждый день минимум по два раза. «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Для наших непонятных отношений это уже был огромный шаг, поэтому я не жаловался и терпеливо ждал. И дождался. В пятницу поздно вечером Лютер пришёл и сразу накинулся на меня, как голодный зверь. Но и я не отставал. Я тоже оголодал без его поцелуев, поэтому впитывал каждое его прикосновение как губка. Только в этот раз я не забыл раздеться. Чинить новый костюм после — желания не было. Когда мы наконец друг другом насытились, я не удержался и спросил: — Почему ты так долго не приходил? Лютер поморщился и мне показалось, что я не дождусь ответа на этот вопрос, но спустя некоторое время, он всё же ответил. — Это из-за Мала. Моего младшего брата. — Он что-то натворил? — Ага… Родился омегой. — А? — я непонимающе округлил глаза. Лютер вздохнул и сел в кровати, облокотившись локтями о колени. — У него течка началась. Первая. И он провёл её в постели истинного. — Ну так это же прекрасно, разве нет? — Ты не понимаешь. Всё не так просто. У нас — нет. — Я действительно не понимаю. Расскажи. — Не могу. Да и ты вряд ли поймёшь, даже если расскажу, но… Мал теперь больше не часть нашей семьи. Он ушёл с ним. Навсегда, — Лютер тяжело вздохнул и потёр лоб большими пальцами. Я не знал, что думать. Давить на Лютера было бесполезно. Для меня он был как морская раковина, внутри которой пряталась жемчужина. Чёрная жемчужина. Но чтобы до неё добраться, нельзя было действовать грубой силой. Просунь нож и надави — тогда ты доберёшься до секрета, но и раковина будет сломана навсегда. Я этого не хотел, поэтому выбрал единственный способ — выжидание. Если я проявлю терпение, рано или поздно эта раковина откроется сама, посвящая меня в свою тайну. Ну что ж, никто не говорил, что будет просто… — Знаешь, — вдруг очень тихо выдохнул Лютер, что мне аж пришлось напрячь слух. — Я тоже предал семью, — он вдруг пристально на меня посмотрел, и мне показалось, что в его взгляде было обвинение. А потом он отвернулся и добавил: — Я помог ему уйти…***
Наш ночной разговор никак не хотел выходить у меня из головы. После него появилось больше вопросов, чем ответов, но что я мог поделать? Я сам выбрал тактику ждать. И я был уверен, что это единственно верное решение. Но как же это сложно! Просто чертовски сложно… Два следующих месяца я жил от встречи к встрече с моим альфой. Я действительно считал его своим, хотя над нашими отношениями всё ещё висел огромный знак вопроса. Откуда взялась эта уверенность, я сам не знал, ведь даже со вторым моим альфой во мне не было такого мощного, непоколебимого ощущения. Бросив футбол, Лютер пошёл в грузчики. Это было раздирающее душу зрелище. Моё сердце разрывалось от жалости, потому что я видел, что это совершенно не его. Он перерабатывал, откровенно насилуя свой организм. Я пытался с ним поговорить, но это было бесполезно. Более упёртого барана я не встречал за всю свою жизнь. Лютер так уставал, что наш секс перестал быть таким активным. Иногда его сил хватало лишь на один заход, и он сразу вырубался. Единственный плюс, который я сумел найти во всём этом, — я мог часами разглядывать своего альфу. Ну почему он такой красивый? Прям с ума по нему схожу. Это явно ненормально… Кашель Лютера не проходил, а порой мне даже казалось, что он усиливался. Любые попытки поговорить об этом альфа пресекал, равнодушно отмахиваясь и говоря, что с ним всё в порядке. Ага, в порядке, как же! Когда он загибался в очередном приступе кашля, я каждый раз с ужасом ожидал, что увижу кровь. Слава природе, этого пока не случалось… Теперь Лютер не всегда писал мне «Спокойной ночи», но я не злился, потому что я прекрасно понимал почему так. Возможно, будь это кто-то другой, я б начал ревновать и что-то подозревать, но тут… Я знал, что альфа мне ничего не прислал, потому что едва дополз до подушки. Поэтому, когда у меня вдруг вечером началась течка и я написал Лютеру «Скорее приходи!», я был готов к тому, что он не ответит. Пришлось снова пить подавители. Кажется, я их уже ненавижу. Ненавижу всем сердцем…***
Уже началось лето. Стояли такие прекрасные деньки, что душа пела и рвалась на волю. Вот бы взять всё и бросить и поехать на море! С Лютером… Нет, кофейня мне не надоела и вряд ли когда-то надоест, но понежиться на солнышке и окунуть своё тело в солёные волны мне бы очень хотелось. С Лютером… А ещё взять бы в охапку Сону с Ватли и смотаться на пару деньков в родной город повидать родителей. С Лютером… Да что ж это такое! Почему этот альфа не покидает мою голову ни на минуту! Просто проклятье какое-то! Я громко и очень недовольно цокаю языком и тут же проверяю свой телефон. Ни одного нового сообщения. Но я всё равно залезаю в мессенджер и перечитываю то, что прислал мне Лютер с утра: «Доброе утро. Сегодня приходит новый груз, большая партия, прийти опять не смогу». А потом ниже явно оборванное слово: «Скуч». Словно альфа написал «скучаю», а потом передумал отправлять. Начал стирать, но случайно всё же отправил, а потом решил не удалять. И у меня есть веская причина так думать, потому что до этого он мне ни разу не говорил, что скучает по мне. Бля, так приятно, что аж крылья за спиной расправляются! — Я тоже скучаю. Очень, — тихо выдыхаю я, прикладывая крохотную аватарку Лютера к губам. Мы не виделись уже шесть дней. Просто с ума схожу. Ненавижу его работу… Я приготовился страдать после закрытия кофейни, как незадолго до окончания рабочего дня входная дверь открывается, и появляется запыхавшийся Лютер. Я даже не сразу поверил своим глазам, подумал, что уже начались галлюцинации. — О, привет! — улыбнулся Ватли, который вышел из комнаты охраны, чтоб отнести на кухню грязную тарелку из-под еды. Он протянул свободную руку Лютеру для рукопожатия и заметил: — Рано ты сегодня, ещё пара часов до закрытия. — Привет, — кивнул альфа, пожимая предложенную руку. — Да вот, получилось уйти с работы пораньше. Я смотрел, как парни непринуждённо болтают, и едва находил себе место от нетерпения. Вообще меня до сих пор немного удивляет, как эти, казалось бы, совершенно не похожие друг на друга альфы так легко нашли общий язык. — Привет, — выдыхает Лютер, усаживаясь ко мне за барную стойку, после того как Ватли скрылся у себя в «логове». — Привет, — вторю я, закусывая губу. Мне так хотелось кинуться на Лютера и зацеловать до полусмерти, что аж руки затряслись. — Одна машина сломалась, не доехала, поэтому нас отпустили, — предупреждает мой вопрос парень, непроизвольно облизывая губы. Похоже, он тоже сдерживался. И судя по чернющим глазам, нехило так сдерживался. — Я рад… что ты пришёл… — выдавливаю из себя я. — Я тоже рад, — кивает Лютер, не поднимая на меня глаз. Похоже, если мы встретимся взглядом, то точно сорвёмся. Я мысленно стону и осматриваю столики. Клиентов довольно много и уходить в ближайшее время они явно не собираются. Как же дожить до закрытия кофейни? — Привет, Лютер, — слышу я бодрый голос Соны. — Решаешь, где лучше овладеть Айдом? — хмыкает она, окидывая взглядом напряжённую позу парня. — На барной стойке, — тут же выпаливает альфа, а потом добавляет, — привет. — А, значит, уже решил. Оперативненько, — улыбается девушка и непринуждённо облокачивается на плечо парня своим предплечьем. — Жаль, конечно, а то я уже хотела предложить кровать Айда, но раз барная стойка, значит, барная стойка, — наигранно вздыхает Сона и начинает медленно отходить. — Подожди, — Лютер хватает омежку за запястье и растягивается в кривоватой улыбке. — Кажется, я передумал. — Ох, как неожиданно! — Сона, что ты задумала? — я вопросительно приподнимаю одну бровь. Сона пожимает плечами и, хлопая ресницами, отвечает: — Отпустить нашего бармена сегодня пораньше. Говорят, у него случился пожар несколько минут назад. Надо бы потушить, пока не бомбануло. — А потом, придвинувшись ближе, доверительным шёпотом добавляет: — Говорят, тушить надо обязательно через чёрный ход. — Сона! — возмущённо восклицаю я, едва сдерживая смех. В этот момент Лютер подскакивает на стуле и выпячивает грудь вперёд. — Так я ж пожарный! Нужно срочно приступить к пожаротушению! — Он протягивает мне руку и продолжает: — Немедленно показывайте мне свой очаг возгорания! Я беру его за руку, а в это время Сона подходит ко мне сзади и весело шепчет: — Кажется, он где-то тут, под девятью хвостами. Только осторожно, не припалите шкурку нашего кицунэ. — Так я ж буду тушить, а не разжигать, — напоминает Лютер, переплетая пальцы с моими. — Ну-ну, — Сона усмехается, а потом мягко подталкивает меня к лестнице. — Поднимайтесь уже наверх, а то ещё немного — и точно начнёте тушить свой пожар на барной стойке. Мне немного неловко, и я неосознанно медлю. Но неловко мне не потому, что я собираюсь насладиться членом альфы в ближайшее время, а потому, что оставляю всю работу на Сону. — Эй, лис, что за морщинка между бровей? — моя подруга дотрагивается своим пальцем до моего лба и пытается её разгладить, а потом уже более серьёзно добавляет: — Айд, поверь, я справлюсь. Сейчас придёт Ватли и поможет мне. Он уже даже свой ноутбук залочил, чтоб ты понимал, насколько мы готовы к твоему пожаротушению. — Так вы что, сговорились? — Нет, всё было просто очевидно, — пожимает плечами Сона. — Ты только на глаза его посмотри. — Она указывает на Лютера, который уже тяжело дышал и практически готов был силой утащить меня наверх. Я смотрю на него и… зря. Мир вокруг быстро стал размываться, оставляя только залитые тёмной похотью глаза. Вот словно по щелчку пальцев альфа вмиг становится центром моей вселенной. Даже немного бесит. Мы срываемся с места и бежим наверх. Словно сквозь сон я слышу насмешливый голос подруги: — Похоже, просить вас быть потише — бесполезно.***
Хоть всё моё существо стремилось оказаться в тесных объятиях альфы, но всё же мозги ещё работали. Это же не течка. Поэтому, быстро, но максимально бережно сняв с себя свой костюм девятихвостого лиса, я схватил Лютера за руку и потащил в ванную. Лютер был всё ещё в штанах, поэтому толкнув его на бортик ванны, я быстро опустился перед ним на колени и стал расстёгивать ширинку. Ткань штанов сильно топорщилась, и я прекрасно понимал, как для альфы эта эрекция болезненна. Выпустив член из вынужденного плена, я тут же прижался к нему губами. Язык скользнул по головке, и я нетерпеливо отправил её в рот. — Подожди! Я периферийным зрением вижу, как руки альфы скользнули к моей голове. Действуя на автомате, я резко отпрянул и шлёпнул по непрошеным гостям, вторгшимся на мою территорию. Тут же придя в себя, я нахмурился: — Чего ждать-то? — Ну мы же в ванную для чего-то пришли, — слабо улыбаясь, заметил Лютер. — Пришли, — кивнул я, — чтоб мои стоны было не так слышно внизу. Я ведь громкий. — Ну а я после работы, забыл? Пропотелся знатно, так что, наверно, не стоит… — альфа мягко положил руку на моё запястье, чтоб высвободить свой член из моей цепкой хватки. — Помыться бы… — Ты для меня и так вкусный, — фыркаю я, не желая расцеплять пальцы. — Так что сиди смирно. И не смей трогать мою голову. Лютер неодобрительно хмурится, но руки отводит, крепко вцепляясь в бортик ванны. Я демонстративно зарываюсь носом в тугие кудряшки на лобке альфы и вдыхаю. Да, пожалуй, пахло сильнее, чем обычно, но мне нравилось. Так нравилось, что слюней полный рот набежало. Я стоял на коленях в одних стрингах и самозабвенно заглатывал внушительный член с покрасневшей головкой. По бёдрам моим потекло, щекоча кожу, но я был слишком увлечён процессом, чтоб как-то на это реагировать. За всё время наших непонятных отношений это был лишь четвёртый минет, который я ему делал. Не то чтобы я прям вёл счёт, но пока такие минуты очень хорошо запоминались. Альфа всегда прекрасно держался и не дотрагивался, хотя я до сих пор замечал те мгновения, когда его руки были готовы сорваться с места. Ничего не могу с собой поделать. Животный страх паникой наваливался, стоило только притупить бдительность. А как бы мне хотелось окунуться в минет с головой! Без контроля, без страха, без тормозов… Я чувствую, как во рту каждая венка члена наливается стальной силой, и готовлюсь получить свою первую порцию белка. Горько, вязко… глотать не хочется. Я сплёвываю в ванну, чувствуя, как зубы и язык обволокло густой консистенцией. На мгновение даже захотелось почистить зубы, но в этот момент альфа перестаёт цепляться за ванну, потому что он знает, что уже можно трогать. Я чувствую его пальцы на своих ягодицах. Он нетерпеливо разводит их и толкает средний палец в моё жаждущее колечко. — Какой же ты стал… так легко раскрываешься, а ведь почти неделю меня не было. — А ты думал, жопа будет всегда девственной, что в неё ни пихай? — Может, я просто не один у тебя. Я разворачиваюсь и с такой злостью бью ему кулаком в лицо, что сам не понял, как это произошло. Альфа хватается за скулу, которая тут же начитает синеть. Обидно лишь то, что мне так же больно, как и ему. Если не больней. Альфы — это ещё те терминаторы. Об них и руку сломать можно… если ты омега. Моему кулаку больно, но это ни в какое сравнение не идёт с тем, как больно моей душе. — Ты вообще думаешь, что несёшь? Идиота кусок! — ору я, сжимая и разжимая пострадавшую руку. — Похоже, что нет, — хмыкает он с едва заметными нотками раскаяния. А потом пытается прижать меня к себе. Я сопротивляюсь. — Отвали! Пойду искать того второго, который ебёт меня, пока я походу сплю! Чтоб жопа точно как ведро стала! А то ж мне мало тебя! С твоими закидонами маньяка! Я пытаюсь вырваться из крепкой хватки парня, но он не отпускает. Блять! Ну почему эти альфы такие сильные? — Айд, успокойся. Слышишь? Ну дурак я! — Да мудак ты! Отпусти! Но Лютер продолжает держать меня в своих объятиях. Он крепко фиксирует меня и впивается в мои губы каким-то странным виноватым поцелуем. Я не хочу, но мой пыл постепенно угасает. Теперь я сопротивляюсь уже больше из принципа, но явно слишком вяло. — Ты же такой красивый, — вдруг шепчет он мне на ухо, — а вокруг так много альф… — Ты тоже красивый! Мне тебя теперь тоже в шлюхи записать? — я насупленно смотрю на Лютера, который от неожиданности округлил свои глаза. — Я? Красивый? У тебя явно странный вкус… — Это у тебя странное мышление. Я что, по-твоему, схожу с ума по твоему уродству? — А ты сходишь по мне с ума? — Лютер заинтересованно приподнимает брови. Я хлопаю глазами и выдавливаю из себя, краснея: — Я этого не говорил. — Да ну? — альфа хитро улыбается и лезет с поцелуями. Я пытаюсь увернуться, но теперь больше от смущения. — А вот я по тебе с ума не схожу, — вдруг шепчет мне этот «урод», и у меня внутри всё обрывается. Я от обиды рву изо всех сил, но Лютер легко удерживает меня на месте. Он фиксирует мою голову и обдаёт своим горячим дыханием моё ухо: — Потому что уже давно сошёл по тебе с ума. Я перестаю брыкаться и удивлённо смотрю на альфу. Его улыбка грустная и какая-то до боли вымученная. — Ладно, — мне так неловко, что я беру и выпаливаю, — можешь меня тогда трахнуть. — Обязательно, — обещает он, — и не один раз. Его руки оттягивают ниточку стрингов, и пальцы оглаживают плотно сжатое колечко. Ну а чего он хотел? Нечего было меня бесить. Теперь давай, возбуждай заново! Лютер жадно целует меня в губы, и я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Нет, не к его такой неподдельной страсти, а к тому, что ему не противно. Мой рот ведь после минета. Да, я наслышан, что для многих пар это нормально, но у меня не было таких отношений. Точнее, те отношения, которые у меня были с Гарри, — в них мы никогда не целовались после минета. Всегда сначала ополаскивали рот, а то и вовсе чистили зубы. Но зато да, он мне тоже отсасывал, в отличие от Лютера, который полностью игнорирует мой член. А так хочется… ласки… Альфа вдруг подхватывает меня на руки и несёт в спальню. — Раз уж мы всё равно не собираемся мыться — переберёмся в более удобное место. Лютер опускает меня на кровать и накрывает своим телом. Его рот присасывается к моей шее, а зубы прихватывают плоть. — Ах! — вырывается у меня. Мурашки возбуждения бегут к паху, заставляя член дёрнуться. Ну вот, я уже не могу сдержать свой голос, хотя всё только началось. Прости, Сона, кажется, быть потише у нас действительно не получится.***
Лютер кончил в меня уже два раза, но его член по-прежнему оставался во мне, как затычка. Я попробовал пошевелиться, но парень лишь тихо застонал, прижимаясь ко мне ещё теснее. Его горячий язык вылизывал крохотные ранки, оставленные его зубами на моём плече, а руки оглаживали мои ягодицы. Мне нравилось так с ним лежать, вот только я никак не мог отделаться от назойливого желания: быть помеченным Лютером. Чтоб его зубы да на мой загривок, и чтоб его язык вылизывал ранки тоже там. От досады я едва не застонал вслух. Лютер вдруг поднял руку и повернул мою голову к себе. Его губы нашли мои, сливаясь в поцелуй с лёгким привкусом крови. Я сразу уловил изменения в своём заде. Его член стал увеличиваться и снова распирать меня изнутри. Я срываюсь на протяжный стон. Ну почему мне так сильно нравится это чувствовать? Член Лютера словно знал, куда нужно давить в первую очередь, чтоб я тут же начал ёрзать и поскуливать от нетерпения. Меня ставят раком и начинают трахать с оттяжкой. Кусаю свои пальцы и прогибаюсь в пояснице до максимума. Так хорошо… — Эй, ну как тут наш пожар? Поддаётся тушению? — дверь вдруг открывается и на пороге стоит уже переодетая в повседневную одежду Сона. Она смотрит на нас без капли смущения и с озорными искорками в глазах. Лютер тут же замирает и быстро накидывает на меня одеяло с каким-то ревностным рыком. На голову. А жопа как торчала с членом внутри, так и осталась на всеобщем обозрении. Похоже, у кого-то неправильно расставлены приоритеты. — Тебе не кажется, что прикрывать нужно другое место, если стесняешься? — поинтересовался я, выкарабкиваясь из-под одеяла. — Не кажется. Ты — мой, и пусть это видят все. И что ещё за стеснение? — Айд, а я смотрю, пожарный у тебя что надо, — вдруг хихикает Сона, а потом уже серьёзнее добавляет: — Мы с Ватли всё прибрали. Уже уходим. Так что не переживай, мы справились, посетители все довольны. Особенно те, кому удалось вас услышать. Я благодарно киваю, чувствуя, как горят мои щёки. Не то чтобы я стеснялся Сону, уж кто-кто, а она видела меня и не в такой щекотливой ситуации, но осознание того, что меня дико бесит остановка Лютера и то, что я едва сдерживаюсь, чтоб не крикнуть ему, какого чёрта он застыл, — вот это и вгоняло в краску. Я был готов разговаривать со своей подругой и когда меня трахают, но, правда, тогда я бы вряд ли что-то запомнил… — Готова? — слышу я голос Ватли. Он подходит к Соне и обнимает её за талию. Его бесстрастные глаза бегло окидывают нашу интересную обстановочку, а губы изгибаются в едва заметной ухмылке. — Мы словно поменялись местами с Айдаром, — тихо замечает он в макушку Соны. — Но не всё же ему глазеть на нас, — хихикает девушка. — Красивый фингал, Лютер, — замечает альфа, улыбаясь. — Этих омежек опасно злить. Лютер дотрагивается пальцами до своей скулы и согласно кивает. Он при этом так радостно ухмыляется, словно это какое-то достижение. Но в следующую секунду ухмылка пропадает, и парень сгибается практически до моей спины, заходясь кашлем. Благо не таким сильным, как временами. Сона непроизвольно хмурится, как и я. Но что мы могли поделать, если альфа не желал говорить о своей проблеме… Омежка берётся за ручку двери и, прежде чем закрыть её, предупреждает: — Мы пошли. Кофейню закроем, так что можете больше не сдерживать свои стоны. Если вы, конечно, их вообще пытались сдержать. Я собираюсь махнуть рукой Соне на прощание, но у меня не получается, потому что Лютер резко начинает двигаться. Из горла вырывается такой довольный, переполненный удовольствием стон, что голова моментально пустеет. Я хватаюсь за свои ягодицы и тяну кожу возле ануса в разные стороны. — Ещё… Сильнее! Лютера не надо просить дважды. Он начинает яростно в меня долбиться с пошлыми влажными шлепками. И почему мне раньше такое не нравилось? Мягкий, романтичный, словно ленивый секс теперь мне казался каким-то неестественным. Кажется, кто-то совсем испортился… Мы протрахались полночи. Лютер кончил в меня ещё три раза, так ни разу и не покинув мой зад. Если скажу, что в жопе хлюпало, — ничего не скажу. Спина пылала от укусов, но я не прочь был получить ещё парочку. Особенно сзади на шее… — Ну что, пять минуточек перерыв и ещё разок? — выдыхает парень мне в губы, похоже, так и не собираясь покидать моё тёпленькое местечко. — Ну если осилишь, — невинно улыбаюсь я. Не то чтобы я в нём сильно сомневался, но если учесть последний наш секс, где после одного захода Лютер вырубался от усталости, то мой скептицизм имел место быть. — На слабо меня берёшь? — хмыкает он, сверкая глазами. — Я ж могу сорваться и объезжать тебя до открытия кофейни. Вот только сомневаюсь, что ты сможешь после этого стоять возле своей барной стойки. Я насмешливо фыркаю и хочу парировать его ответ, но в этот момент перед глазами начинает всё плыть. К горлу подступает тошнота, а голова начинает раскалываться. Что со мной, чёрт возьми, происходит? — Айд, ты в порядке? — слышу я встревоженный голос Лютера так далеко, словно он находился сейчас не возле моего уха, а где-то в ванной. Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю. Глаза застилает чёрная дымка, и я теряю сознание.