«Нет... большей чести... чем умереть... защищая... свою семью... и... дом».
Он вспомнил улыбку отца и торжественные слова в той убогой больничной палате. Даже когда его тело сдалось, его дух не сдался. В этих глазах не было сожаления, и этот человек умер с улыбкой на лице.
«Я... так горжусь... тобой... я... хотела бы... потратить... больше времени... вместе. Помни то… что... я... сказала... о Тобираме... и позаботься... о своем брате... обещай мне... сын...»
В ту ночь он плакал кровавыми слезами, видя, как его мать умирает прямо у него на глазах. До самого конца она защищала его, даже отдала за него жизнь и умерла с улыбкой на лице.
«Ты... спаситель нашего народа... я... знаю... ты... можешь сделать... это».
Последние слова его младшего брата разорвали его сердце на части. Он смотрел, как последний член его семьи умер с улыбкой на лице.
Раз за разом его герои, его семья, его друзья, его товарищи... Они умирали, пытаясь защитить свой дом от людей, чьи амбиции не знали границ. Эти жертвы породили бесконечную боль и гнев... они создали самое сильное чувство в его сердце.
Ненависть.
«КИНКАКУ!»
Мэй почувствовала, как по всему городу выплеснулась чакра еще более зловещая, чем у ее собственного монстра. Она поглощала все на своем пути, угрожая утопить весь город в бесконечной агонии. Она никогда в жизни не чувствовала столько гнева и ненависти.
Даже гнев шестихвостого мерк по сравнению с этим чувством.
Не только она находилась в таком состоянии, но и каждый шиноби, который находился тут ощутил это. Борьба прекратилась, поскольку каждый из них пытался выстоять против этой силы.
Она уже могла видеть, как многие молодые и менее опытные шиноби из Кири падали на колени и хватались за грудь от боли.
Затем ее глаза сузились в направлении того, откуда исходила эта сила.
Она замерла.
Перед ней стоял господин Седьмой. За исключением того факта, что он больше не был похож на человека, которого она знала.
Эти когда-то голубые глаза теперь стали красными, как смоль, поглощенные ненавистью и болью, что лишь стремились причинить агонию. Но больше всего она чувствовала его боль. Бесконечный огонь, который день и ночь сжигал его сердце, угрожая мучить его до вечности.
Этот человек, был поглощен тьмой.
Темная чакра, похожая на пепел, выходила из его тела и парила вокруг него, как защитный круг.
Но больше всего ее пугал его меч.
С каждой секундой он становился все более и более красным до такой степени, что даже с такого расстояния она могла чувствовать жар, содержащийся в этом металле, подпитываемый яростью и ненавистью Наруто.
— Это он...
— Не могу... поверить... он остался жив... после той... битвы...
— Демон... убийца...
— Это плохо.
— Мы мертвы.
Мэй моргнула, услышав эти ужасающие слова, произносимые самым опасным отрядом в мире. Они смеялись над ней и ее силой, даже когда она призвала против них чакру биджу. Но теперь она могла видеть настоящий страх в их глазах, и вскоре на небе взорвались красные дымовые шашки.
Тобирама моргнул, когда увидел, что оставшиеся силы Кумогакуре мгновенно отказались от боя и начали бежать, спасая свои жизни. Семь Мечников и силы Кири бросились в погоню, но были остановлены, когда отряды Кинкаку встали на пути, чтобы прикрыть отступление своих товарищей.
Возмущенные отступлением, десятки Кири Анбу и джонинов бросились вперед, чтобы убить своих врагов, но притормозили, когда Мангецу встал между ними и сурово посмотрел на них.
— Остановитесь, — скомандовал наследник Хозуки.
— Какого черта?
Охотница и ниндзя впали в шок, когда Мангецу одним взмахом меча расколол ее маску и холодно посмотрел на них всех.
— Следующий отрубит вам головы, — холодно предупредил Мангецу, заставив многих отступить.
Войска Кири вскоре начали расступаться, позволив своему командиру пройти вперед и присоединиться к оставшимся мечникам, которые настороженно смотрели на него.
— Ты хочешь, чтобы мы позволили этим ублюдкам сбежать? — раздраженно спросил Забуза, указывая на убегающие силы Кумо во главе с одним из Золотых и Серебряных братьев. Один из убегающих Анбу Кумо также сумел забрать раненого Эя из тюрьмы и теперь убегал.
— Пусть бегут. Я удивлюсь, если Райкаге не убьет их сам. Что еще более важно, я не позволю нашим людям углубиться в территорию Кумо без какой-либо поддержки. А Хокаге под стражу. Он гораздо более ценен, чем эти трусы, — приказал Наруто, глядя прямо на Мангецу, который не нуждался в дополнительных объяснениях, лишь удивленно взглянул на Тобираму.
— Пошли, — скомандовал Мангецу, собрав почти всех мечников и большую часть сил Кири.
Только Забуза остался рядом с Наруто. Кровожадная ухмылка на лице мужчины не была упущена Наруто, поскольку он тоже холодно улыбнулся, лишенный всякого милосердия.
— Убей их, — приказал Наруто, заслужив ухмылку своего напарника.
— С удовольствием, господин Седьмой, — дразняще ответил Забуза.
Тобирама не двигался, даже когда его окружили сотни шиноби Кири, потому что его глаза были прикованы только к одному воину. Чего эти люди не понимали, так это того факта, что, возможно, он был единственным здесь, кто мог по-настоящему понять всю глубину боли Наруто, которая породила эту ненависть.
Эта чакра... Нет сомнений. В нем течет кровь Намикадзе, Сенджу и Учихи. Тело и разум Сенджу и Намикадзе... но сердце Учихи.
Он видел, как Наруто бесстрашно бросился к Кинкаку.
Тобирама никогда не видел, чтобы группа Кинкаку чувствовала такой страх, когда они столкнулись с ним. Они испугались, когда их смерть нависла над ними. Эти шиноби осознали, что мальчик, убивший биджу, был жив и теперь охотился на них.
В этом мальчике было так много силы, что это пугало Тобираму.
Но в сердце мальчика бывший Хокаге почувствовал бесконечную печаль и пустоту.
Пустота, столь же жалкая, как и его сломанный шаринган, который так и не пробудился по-нормальному.
Он наблюдал, как Наруто выпустил из своего тела тучу пепла, которая хлынула на взвод Кинкаку. Половине из них удалось отпрыгнуть, но остальные были окружены этой небольшой бурей. Глаза Тобирамы расширились, когда Наруто сжал кулаки, и все эти мужчины и женщины были подожжены.
Их крики были грубыми и леденящими до костей, когда они сгорали заживо в этом жестоком пламени. Выжившие Кинкаку взревели от ярости и бросились на Наруто, но двое из них были мгновенно убиты, когда позади них появился Забуза.
Наруто встретил своего первого противника достаточно скоро, когда девушка из отряда Кинкаку попыталась нанести широкий горизонтальный удар ему в грудь. Командир Кири просто заблокировал атаку своим горящим красным мечом, что привело к разрушению оружия его врага.
Испуганное выражение было запечатлено в глазах девушки, когда Наруто вонзил свою руку в ее грудь и вырвал ее сердце, мгновенно убив ее.
Не обращая внимания на боль, которую он причинил, Наруто рванулся вперед, чтобы разрубить еще двух Кинкаку пополам, когда они пытались убить Забузу сзади.
Осталось только семеро Кинкаку, и все они теперь были вооружены парными мечами, которые были окутаны чакрой биджу и молниями.
Забуза уже собирался двинуться вперед, когда Наруто остановил его.
Вместо этого сам командир Кири спокойно пошел к последним из своих врагов. Все они одновременно бросились на него со свирепым ревом.
Тобирама сузил глаза, когда увидел, что меч в руке Наруто с каждым мгновением становился все более и более красным. Он полностью расширил свои сенсорные возможности, и его глаза расширились.
Этот меч усиливает его ненависть и использует ее для подпитки своей силы. Но он также поглощает его жизненную силу... Это проклятая мощь.
Но это была непревзойденная сила, которая делала своего обладателя почти неудержимым.
Она распространилась по всему телу Наруто, заставив его белое хаори стать темным, а также преобразовав кандзи господина Седьмого в красный цвет.
Семь Кинкаку обрушили шквал сюрикенов на своего единственного противника, который не переставал двигаться к ним и легко отражал снаряды своим смертоносным мечом.
Однако это позволило им приблизиться к нему и окружить его со всех сторон.
Наруто опустился на одно колено и поднял свой меч, чтобы заблокировать все четырнадцать мечей, летящих к нему сверху. Другой свободной рукой он схватил свой танто со спины еще раз, заставляя Кинкаку выругаться. Все, кроме одного, быстро отпрыгнули, когда Наруто изогнулся, чтобы пронзить своим танто шею Кинкаку.
Мужчина рухнул замертво и не издал ни один крик.
Используй свою ненависть и уничтожь этих существ.
Голос воззвал к нему еще раз, обещая всю месть, которую он желал. Он почувствовал, как жизненная сила покидает его тело, и на секунду подумал, что перестанет направлять так много своей силы в этот меч.
Однако лица его умерших родных и друзей вновь промелькнули перед его глазами, стерев его колебания.
Ино вздрогнула, когда Наруто прыгнул к своим врагам на пугающей скорости и не дал им ни единого шанса. Шестеро Кинкаку выругались, когда их враг приземлился прямо между ними, и быстро попытались нанести ему удар, но Наруто взревел от ярости, когда его меч полностью начал вращался во всех направлениях, разбивая все остальные мечи и безжалостно обезглавливая своих врагов.
Битва закончилась.
Когда шиноби Кири уже собирались вздохнуть с облегчением, они увидели трех кинкаку, захлебнувшихся собственной кровью и отказавшихся умирать, даже когда их разрезали пополам. Остальные трое погибли мгновенно.
Даже самые закоренелые шиноби дали бы этим страдающим существам милосердную смерть.
Мангецу знал, что в Наруто есть что-то хорошее, ведь этот же человек проявлял сострадание к своим товарищам. Но для этих людей он, казалось, не имел милосердия в своем холодном сердце: он окутал стонущих воинов пеплом и поджег их, заставляя каждого выжившего слышать их крики и устрашаться.
Наруто ни разу не улыбнулся, даже когда его заклятые враги умирали, крича в агонии, потому что этого было недостаточно.
Его яростный взгляд остановился на сотнях мирных жителей, съежившихся в своих домах, брошенных собственными шиноби. Его ненависть снова вспыхнула, когда он направился к оставшейся половине города со своим зловещим мечом. Он видел страх в их глазах, когда они видели в нем свою смерть.
На его плечо легла твердая рука.
Он яростно посмотрел на человека, который осмелился помешать ему отомстить, но тот ответил ему таким же холодным взглядом.
— Достаточно.
Тобирама направил свою спокойную и успокаивающую чакру в мальчика и почувствовал, как ненависть, затуманившая его сердце, начала угасать. Меч протестующе взвыл, и Тобирама отбил оружие от руки мальчика, когда небесно-голубые глаза мальчика снова вернулись.
— В тебе еще осталось добро. Не теряй себя в собственной тьме, — мягко посоветовал Сенджу.
Тобирама внимательно наблюдал, как глаза Наруто расширились от ужаса, когда он увидел кровавую бойню, которую он устроил по всему городу. Он убил половину населения вместе с большим количеством шиноби. Теперь, когда ненависть угасла, все, что он чувствовал, были печаль и стыд.
— Я просил тебя быть голосом мертвых, но для этого твоей душе необязательно умирать, — предупредил Тобирама.
— Они убили мою семью, — яростно возразил Наруто, снова вспомнив своего отца, мать и младшего брата.
— А сколько семей ты уничтожил взамен?
Тобирама почувствовал, как борьба внутри мальчика умирает, когда он сам увидел другую половину города, которую он превратил в пыль в своем гневе и ненависти.
Поступая так, он убил так много семей.
Семей, как и его собственная.
Правда о его действиях сильно ударила по мальчику. По краям его глаз собрались слезы.
Тобирама чувствовал конфликт внутри Наруто, когда его свет и тьма воевали друг с другом, что только делало его еще более сломленным. В глубине души он был опустошен, что заставляло его делать то, чего он делать не стал бы.
Мальчик оторвался от Тобирамы и ушел, но его вопрос самому себе действительно огорчил бывшего Хокаге.
Что я натворил?
***
Наруто сидел один в доках, наблюдая за безмолвным океаном, как утренние лучи солнца медленно начали пробиваться сквозь облака.
Когда ночь рассеялась, он смог увидеть результаты своих собственных действий в разрушенном городе.
На восстановление Осаки уйдут годы, если ее вообще когда-либо смогут восстановить.
Половина населения была мертва, командный центр спецназа разрушен, сотни шиноби мертвы и многие ранены. Остальные гражданские лица сдались без протеста, увидев его силу.
Многие продовольственные склады все еще были целы после битвы, как и несколько оружейных складов и сокровищниц. Можно было с уверенностью сказать, что Киригакуре получила огромное количество заключенных и ресурсов, не говоря уже о Хокаге, который был готов сопровождать их в надежде заключить союз с Мизукаге.
Это была ключевая стратегическая победа Киригакуре и, возможно, даже косвенная победа Узу и Конохи, поскольку им удалось нанести серьезный удар по мощи и превосходству Кумогакуре.
Но он не чувствовал того же.
Сколько семей ты уничтожил взамен?
Слова Тобирамы звенели в его ушах даже сейчас. Они причиняли ему такую же боль, как потеря семьи.
— Красиво, не так ли?
Он поднял голову и увидел, что рядом с ним появились Мангецу и Хаку. Чуть дальше их сопровождали оставшиеся мечники.
— Зачистка завершена? Нам нужно уйти, пока не пришло подкрепление, — предупредил Наруто, заслужив улыбку Мангецу.
— Мы позаботились об этом. Ты сделал более чем достаточно для всех нас в этой битве. Тем не менее, я никогда не думал, что Кинкаку будут такими слабыми, — спокойно сказал Мангецу.
— Они не слабые, — возразил Наруто.
— Что ты имеешь в виду, Наруто? Ты легко их победил, — возразила Амеюри с хмурым выражением лица.
— Я сталкивался с ними раньше, поэтому я знал, как они сражаются, и это дало мне преимущество. Однако эти Кинкаку были новобранцами. Если бы это были бывалые шиноби, тогда все было бы по-другому. Я думаю, что Райкаге взял всех бывалых в битву против Конохи, оставив позади только Анбу и новых рекрутов Кинкаку, полагая, что их достаточно, чтобы защитить свою цитадель в Осаке, — объяснил Наруто.
— Это хлопотно… — обеспокоенно прошептал Мангецу.
— Хех. По крайней мере, мы выиграли эту битву… этого пока достаточно, — с улыбкой предположила Хаку.
— Мы победим Кинкаку, когда придет время, — заявил Кисаме с ухмылкой, заслужив кивки от оставшихся мечников без каких-либо колебаний.
— То, что я сделал… — прошептал Наруто, вызвав насмешки Забузы и Кисаме.
— Хех, ты заставил нас гордиться тем, что мы называем тебя командиром. Ты поддержал репутацию нашей деревни и вселил страх в сердца наших врагов, — сказал Забуза с ухмылкой.
— Война жестока, Наруто-сан. Но вы доказали, что готовы принимать трудные решения. Немногие могут сделать такое, — похвалил Кисаме.
— Я никогда не думала, что у тебя есть такая сила. Это достаточно сильно напугало врага, и этого достаточно для меня, — добавила Амеюри, заслужив кивок и от Джинпачи.
Хаку встала на колени рядом с ним и протянула ему бутылку воды. Наруто кивнул и принял воду, которая помогла утолить его жажду теперь, когда его слезы высохли.
— Мы потеряли в этом бою всего лишь сорок бойцов, еще двадцать получили ранения. Противник чуть не потерял примерно полторы тысячи человек, вы спасли наших людей. За это я благодарна вам, командир, — поблагодарила Хаку.
— Люди с опаской относятся к твоей силе, но в то же время они уверены, что их возглавляет действительно выдающийся лидер. Ты могущественный ниндзя, Наруто… более того, ты опасный шиноби, которого я не хотел бы встретить в бою, — с ухмылкой заметил Мангецу.
Наруто посмотрел на всех шестерых, лучших воинов Кири. Когда-то в этих глазах было колебание и недоверие, но теперь они смотрели на него по-другому. Его действия изменили их взгляды на него. Может быть, даже создали что-то близкое к дружбе.
Когда они помогли ему встать на ноги, все они повторили свои мысли, уважительно кивнув ему и назвав его именем, под которым его будет помнить пятьсот первый легион и весь мир.
«Командир».
***
Тобирама посмотрел на охранников вокруг него, которые держали его на свободе, но под постоянным присмотром. Его глаза сразу же остановились на Наруто: он шел среди войск, проверяя их состояние и боевой дух. То, как шиноби Кири мгновенно реагировали в его присутствии, показало Тобираме, что Наруто заслужил их уважение.
Куда бы мальчик ни пошел, его встречали уважительными поклонами, а некоторые даже подбадривали, называя его командиром, на что Наруто просто кивал.
— Он что-то с чем-то, не так ли? — спросил один из джонинов, охранявших Тобираму.
— Вот тебе и сила Анбу. Раньше он был одним из нас, но да, он прекрасный командир, — с большой гордостью ответил Анбу из охраны.
— Он потрясающий, — похвалил другой Охотник, увидев, что сам командир проводит время рядом с ранеными шиноби.
Тобирама не понимал, почему эти ниндзя так трепетали перед мальчиком. Даже учитывая, что он был могущественным и демонстрировал замечательные лидерские качества, это были качества, которыми должен обладать каждый шиноби. Но по тому, как реагировали шиноби Кири, казалось, что они впервые увидели такого шиноби, как Наруто.
Кто-то еще почувствовал дилемму Тобирамы, когда ее голос обратился к нему.
— Это потому, что командир Наруто понимает чувства своих людей и стремится защитить их. Наше бывшее начальство никогда не заботилось о нас и стремилось любой ценой только к победе и личной славе. Наруто же сражается вместе со своими людьми, наши враги боятся его, и наш народ полюбит его после этой победы. Он герой Кири, — сказала охотница-блондинка.
Тобирама моргнул, когда почувствовал чакру клана Яманака, присутствующую в женщине. Шиноби Кири не могли различить эту силу, но бывший Хокаге, живший среди клана этой женщины, очень хорошо знал их силу. Его сомнения подтвердились, когда Охотница в маске едва заметно кивнула ему.
Бывший Хокаге задумался над этими словами, взглянув на мальчика, который, вероятно, мог быть его ребенком. Тобирама все еще сомневался, но была одна вещь, которая могла доказать, что Наруто был его сыном. Мальчик никогда бы не позволил ему проверить свою кровь, но был один факт, которым Тобирама поделился только с Иноуэ Намикадзе. Факт, который все еще мог быть правдой, поскольку Наруто мог подтвердить, что его настоящее имя на самом деле не... Наруто.
Если бы Тобирама смог заставить его назвать свое настоящее имя и если бы оно оказалось тем, во что он верил...
Он снова посмотрел на мальчика, который, возможно, даже не знал, кто он на самом деле. Если сомнения Тобирамы подтвердились бы, то Наруто был не только последним выжившим членом ныне вымершего клана Намикадзе, но и наследником клана Сенджу теперь, когда сыновья и внук Хаширамы погибли. Внучка Хаширамы все еще была жива, но клан требовал наследника мужского пола, который возглавил бы их. Они приставали к Тобираме, чтобы он завел семью, но он каждый раз отказывал им.
Если этот мальчик действительно был его сыном, то он принадлежал своему народу.
Он принадлежал клану Сенджу и своему отцу.
Но было что-то в мальчике, что-то в его способностях... что пугало Тобираму Сенджу.
Тобирама...
Он моргнул, услышав голос своего давно умершего старшего брата. В отчаянии он огляделся и увидел себя в окружении своих охранников. Тобирама закрыл глаза, надеясь, что бредит, но тот же голос снова позвал его.
Тобирама...
Теперь уже нельзя было ошибиться, это действительно был голос его брата.
Старший брат... где... ты?
Сетование в голосе Тобирамы вызвало сердечный смешок. Слова не могли описать, как сильно Тобирама жаждал услышать это. Хаширама был единственным братом, оставшимся у Тобирамы после войн кланов. Он был всем, что осталось у Тобирамы от его семьи, и его потеря причиняла боль даже сегодня. Таким образом, Тобирама мог по-настоящему понять ненависть Наруто к тем, кто убил его младшего брата, поскольку сам Тобирама так и не простил Кумогакуре за участие в смерти Хаширамы.
Все еще... держишь... обиды... Тобирама... ты совсем... как твой... сын.
Не будет ли более правильным сказать, что сын больше похож на отца?
Тобирамы услышал смех брата, что заставило даже Тобираму улыбнуться: Хаширама производил такое впечатление даже на таких, как Тобирама. Что бы это ни было, иллюзия или что-то еще... Тобирама хотел, чтобы это длилось еще немного, хотя бы для того, чтобы услышать голос своего брата.
Есть... великая сила... в этом... мальчике... но в нем... также таится... великая печаль...
Старший брат?
Обещай... мне... что ты... будешь... тренировать... и присматривать... за... мальчиком...
Я буду, так как у меня есть и свои вопросы.
Он... избранный... он... принесет... баланс... в этот... раздираемый войной... мир...
Слова Хаширамы лишили его младшего брата дара речи, и прежде, чем он смог продолжить расспросы своего брата, голос исчез, оставив его одного в разоренном городе.
Тобирама посмотрел на мальчика, который мог быть его сыном. Он не знал, действительно ли голос, который он услышал, принадлежал его покойному брату или нет... Но что-то в его сердце умоляло его защитить мальчика.
***
На вершине гор с восточной стороны стояли две фигуры, наблюдающие за сильно разрушенным городом Осака под ними.
— Это было интересно, не так ли? — спросило похожее на растение существо у своего партнера.
Высокий темноволосый мужчина рядом с ним не ответил, но вместо этого его глаза пристально сосредоточились на источнике их текущего интереса.
— Этот меч… ты что-то сделал с ним, не так ли… Зецу? — весело спросил мужчина.
— Всего лишь чуточку. Все остальное — это он. Ты почувствовал его силу? — спросил Зецу.
Красноглазый пожилой мужчина все еще смотрел на мальчика Намикадзе. Наблюдать за тем, как он сражается и возглавляет свои войска, было наслаждением, несмотря на то, что он был сыном человека, которого красноглазый воин ненавидел больше всего.
— Все эти разрушения и резня... он сделал это, чтобы отомстить за своего младшего брата, — спокойно сказал Зецу.
— Я бы сделал то же самое. Нет, я бы сделал даже больше. В нем еще есть колебания, но в его сердце также есть тьма. Я видел это, — заявил красноглазый человек, когда он повернулся и начал уходить.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Зецу у своего уходящего напарника.
Пожилой темноволосый мужчина остановился и посмотрел на него своими опасными красными глазами.
— Заставь его осознать свое предназначение, и однажды он будет известен как…
Черная Молния.
