Санни Сайд

      Проснулся Ренджун незадолго до будильника от звонка и долгих пару минут не мог сообразить, где находится. Перед глазами маячил белый потолок, и вокруг были такие же белые стены. Нащупав под подушкой разрывающийся телефон, он не глядя принял вызов:       — Алло?       — Детка, ты где? — голос в трубке прерывался помехами, но Ренджун безошибочно определил, кому принадлежит эта интонация и привычное прозвище. — Я приехал домой, а тебя нет. У тебя ночное дежурство? Думал, мы поговорим: я наконец закрыл дело, шеф дал мне неделю отпуска. Может, мы съездим куда-нибудь…       — Марк, я улетел из страны, — Ренджун поднялся, потёр раскалывающуюся голову. Остатки сна растворялись слишком быстро, и на смену им приходила равнодушная усталость. — Я подал на развод. Не делай вид, что ты не видел бумаги.       Марк издал оборванный, жалкий звук и сбивчиво забормотал:       — Малыш, ну зачем ты так? Да, я знаю, что пропадал на работе в последнее время, но…       — В последнее время? — не удержался Ренджун. Он поднялся и принялся ходить по комнате. — Я могу пересчитать по пальцам дни, когда видел тебя дома. Мы занимались сексом два месяца назад. Ты вообще помнишь, как выглядит моё лицо?       — Я храню твою фотографию в бумажнике, — сказал Марк, и Ренджун замер, глотая противный комок в горле. Это было так старомодно и странно, и так на него похоже. — Смотрю на неё каждый раз, когда становится тяжело — а это чаще, чем мне хотелось бы признавать. Знаю, я был ужасным мужем, заставлял тебя мучиться. Но я прошу тебя, дай мне ещё один шанс: я переведусь на другую работу, буду дома каждый вечер. Я хочу сводить тебя на свидание, подарить цветы и любить всю ночь напролет.       Что-то хрупкое, натреснутое вибрировало в груди. Могло ли это быть сердце?.. Ренджун вытер увлажнившиеся глаза рукавом, и голос его почти не дрожал, когда он спросил:       — Куда я улетел, Марк?       На той стороне повисла тишина, но он мог словно наяву слышать, как со скрежетом крутятся шестерёнки в чужой голове. Он сказал Марку что улетает в Сеул ещё три недели назад, когда покупал билеты. Думал — надеялся, — что тот попытается отговорить или приедет в аэропорт, чтобы не позволить сесть на самолёт, как в тех дурацких фильмах, что Ренджун смотрел по вечерам в одиночестве. Представлял, как наплюет на заплаченные за билет деньги, порвет документы о расторжении брака, и они вернутся в их общий дом вдвоем. Проведут ночь вместе, с утра испекут оладьи с кленовым сиропом, отвлекаясь на поцелуи. Но реальность была серой и жестокой.       — Детка, я…       — Куда я улетел? — повторил Ренджун жёстко, сжимая в пальцах телефон.       — Гирин?       Это был выстрел в молоко. Там жили родители Ренджуна, прошло его детство, когда он ещё не знал никакого Марка Ли, и тот не успел разбить его сердце.       — Не звони мне больше, — выдохнул Ренджун.       Он сбросил вызов и тут же, не давая себе возможности передумать, заблокировал номер, который знал наизусть. Утреннее происшествие полностью уничтожило остатки надежды на то, что настроение сегодня будет хорошим. Впрочем, Ренджун не слишком на это рассчитывал. Всё же находился он в незнакомом месте, ждал знакомства с коллективом и начальством. Благо, интервью он прошёл по Скайпу: было бы обидно проделать столь долгий путь и оказаться в итоге без работы и жилья. Умывшись и приведя себя в порядок, Ренджун оделся, кинул в сумку телефон, кошелек и документы и вышел на улицу, в жаркий июльский день. Погода стояла отличная. В лужицах, оставленных ночным дождем, купались солнечные блики. Не испытывая ни малейшего желания блуждать по территории лечебницы, Ренджун открыл карты, чтобы найти главное здание. Фейс контроль он прошёл неожиданно просто, предъявив паспорт: охранник явно был предупрежден о его визите и, вежливо улыбнувшись, подсказал, как пройти к кабинету начальника и в столовую — для медперсонала и пациентов она была единой.       Двор, спрятанный за высокой каменной оградой, оказался на редкость уютным: здание здесь было всего одно, большое и П-образное, классического стиля. Направо от входа виднелся теннисный корт, открытая спортивная площадка с инвентарём и тренажёрами. Слева тянулся парк с кучей лавочек и длинными тенистыми аллеями. Похоже, лечение здесь стоило немало: Ренджун припомнил слова Джемина о том, что пациенты живут в роскошных апартаментах, и теперь, глядя на обширную территорию и здание с высокими этажами, охотно в это поверил. Вход в столовую располагался снаружи здания и глядел на одну из пустых парковых аллей — туда Ренджун и направился, и вдруг остановился как вкопанный. Впереди, на ровной плиточной кладке, лежал человек. Закусив губу, Ренджун нахмурился. Он ещё даже не работал здесь и уж точно не хотел лишних трудностей. Но долг профессии и банальное сочувствие уже заставили его ноги двигаться. Подойдя ближе, он опустился на колени рядом с незнакомцем, тронул его за плечо.       — Вы в порядке?       Это был молодой парень приятной наружности: мягкий овал лица, ровные брови, маленький нос и пухлые губы, созвездие родинок на щеке. Расслабленное, нежное лицо его хранило блаженное выражение — оно исказилось гримасой недовольства, когда тень от склонившейся головы накрыла его.       — Какого… — начал он, открывая глаза, и Ренджун поспешно отодвинулся, но тот так и не продолжил фразу.       Парень сел, подбирая под себя ноги, и рот его растянулся в лукавой, мальчишеской улыбке:       — Привет!       — Привет, — озадаченно ответил Ренджун. — У вас всё хорошо? Я увидел, как вы лежите здесь и решил убедиться в том, что вам не требуется помощь.       — Всё просто замечательно, — просиял незнакомец. — Спасибо, что поинтересовался, милашка. Ты кто? Я не видел тебя здесь раньше.       Он склонил голову в сторону, словно любопытный щенок, и Ренджун хмыкнул. Он терпеть не мог, когда ему тыкали незнакомые люди — исключение он делал лишь для тех, кто был ему симпатичен.       — Хуан Ренджун, — он поднялся, разгладил складки на брюках. — Если всё в порядке, то я пойду.       — Нет! — пискнул парень, поспешно поднимаясь. — Стой, стой. Я Донхёк. Ты новенький, да? Где тебя поселили?       Этот короткий разговор начинал заходить в неуместное русло. Отступив назад, Ренджун оглядел нового знакомого внимательнее: мягкие серые спортивные штаны с подвернутой левой штаниной, тай дай футболка и вьетнамки. Донхёк не выглядел опасным, но вёл себя странно. В любом случае, провоцировать неизвестного человека, находящегося на территории психиатрической лечебницы было плохой идеей, и Ренджун уклончиво ответил:       — Там же, где и всех. Мне правда надо идти.       — Ага, — расстроенно буркнул Донхёк. На дорожку ложиться снова он не стал, но и попытки приблизиться не сделал, и Ренджун развернулся, чтобы продолжить свой путь.       — Ты пьёшь таблетки? — прилетело в спину парой секунд спустя.       — Что? — глупо переспросил Ренджун, поворачиваясь. Донхёк улыбнулся сочувственно и насмешливо.       — Таб-лет-ки, — проговорил он по слогам, с каждым делая шаг навстречу, пока не оказался совсем близко. — Ты плохо спал последние месяцы, поэтому попал сюда, да? Что там ещё было? Алкоголь? Сексуальная фрустрация? Ох, ты такой милашка, когда удивлён, — он ухватился за ренджунову щёку, легко сжал её в пальцах. — Скажу по секрету: от некоторых препаратов, что здесь дают, твоя штучка совсем не будет стоять, а ещё тебя начнет выворачивать после каждого приема пищи. Если так, не пей их.       — Я извиняюсь? — ошарашенно уронил Ренджун, скидывая наглую конечность и беспомощно ощущая, как предательский румянец растекается по лицу.       Он и правда пытался принимать таблетки от депрессии, прописанные психиатром, и его либидо снизилось до критической отметки. Впрочем, не то, чтобы это было проблемой — Марк в постели даже просто спал не каждую ночь, и уж точно не смог бы заметить разницы. Но отобранная силой эта возможность испытывать физическое удовольствие — даже если воспользоваться ей в полной мере он не мог, — была унизительной, и Ренджун тайком перестал принимать их. А потом и вовсе забросил походы к специалисту. Это было безответственно и глупо, и он, как врач, прекрасно отдавал себе в этом отчёт, но никак не мог найти силы что-то с этим сделать. Донхёк, внимательно наблюдающий за изменением эмоций на его лице, заулыбался шире.       — Извинения приняты, — раздражающе высоким голосом протянул он. — У тебя акцент. Сексуально. Хочешь, я буду твоим бойфрендом?       — Пожалуй, откажусь, — процедил Ренджун.       Неужели его сексуальная ориентация была написана на лбу? Или этот Донхёк оказался слишком проницательным?       — Ваше поведение совершенно неуместно…       — Неуместно — это если я тебе буду отсасывать прямо здесь, — жарко шепнул Донхёк на ухо, оставляя короткий поцелуй на шее. Губы его были мягкими и влажными. — Хотя я бы попробовал. Тебя ведь не трахал нормально твой парень? Может, ты сам захотел бы стать передо мной на колени и открыть пошире этот маленький розовый рот?       Ренджун отскочил в сторону, сжимая руки в кулаки. Нет, ему не было страшно. Хотя, быть может, и стоило испугаться. От ярости сердце билось в груди так сильно, что изображение перед глазами дрожало. Розовый рот? Кем он вообще себя возомнил? Какой-то сумасшедший мудак с языком без костей говорил, что сможет получить его, да ещё и в таком унизительном положении?       — Заткнись, — выплюнул Ренджун, стискивая пальцы до боли сильно. — На колени? Перед тобой? Да что ты вообще обо мне знаешь? Да я ни перед кем…       Он оборвал себя, поджал губы. Парень явно его провоцировал, и Ренджун так глупо поддался. Это долгое путешествие и накопленная нездоровая фрустрация делали его восприимчивым и нервным. Донхёк ведь явно был нездоров: все эти разговоры про таблетки, зацикленность на теме секса, слишком быстрое сокращение социальной дистанции. Не следовало вообще говорить с ним. Ренджун украдкой бросил взгляд по сторонам. Никого. Он поглядел на Донхёка, и глаза у того восторженно светились. Он покачнулся, переминаясь с ноги на ногу.       — Ничего не знаю, — неожиданно робко уронил он, и даже не стал возражать, когда Ренджун попятился. — Но я хотел бы узнать, правда.       — Мне надо идти, — предупредил Ренджун. Ноги наливались кровью, нетерпением, и ступни начинало покалывать от адреналина.       — Хорошо, — сказал Донхёк. Словно пытаясь показаться неопасным, он сел на дорожку, подставив лицо солнечным лучам. — До встречи, Ренджуни.       Ничего не ответив, Ренджун резко развернулся и зашагал дальше, всё быстрее и быстрее. Когда показался вход в столовую, он уже почти бежал. Сердце отплясывало чечётку, и перед глазами мельтешили тёмные мушки. Войдя внутрь, он ухватился за стену и долгих пару минут стоял, вглядываясь в окно и пытаясь отдышаться.       «Надеюсь, мы больше не встретимся», — мрачно подумал он.       Впрочем, надежда эта была бесплотной — Ренджун слишком хорошо понимал, что они с Донхёком застряли в одной лодке, и берег удалялся всё больше. Всё, что оставалось — это плыть дальше.       После утренней встречи аппетит совершенно пропал, и Ренджун, едва сумев запихнуть в себя омлет, направился в главный корпус. В целях безопасности он даже сделал крюк вокруг здания, лишь бы не столкнуться снова с тем сумасшедшим парнем, предпочитающим для дремоты холодные плиты парковых аллей. Долго бродить в поисках кабинета не пришлось: найти нужный легко получилось с помощью изучения карты этажей. Директор лечебницы Ренджуну понравился, это был меланхоличный и спокойный мужчина лет сорока, одетый в белый мятый халат поверх обычных синих джинсов и рубашки. Пригласив в кабинет, он предложил подождать в кресле, пока неторопливо кормил рыбок в аквариуме, и Ренджун потратил это время на то, чтобы украдкой рассмотреть кабинет. На столе, заваленном бумагами, виднелась скромная чёрная табличка с золотистыми ровными буквами.       «Мун Тэиль», — прочёл Ренджун, хотя и так знал, как зовут его будущее начальство.       Фамилия как нельзя шла мужчине: лицо его было светлокожим и безмятежно спокойным — странно видеть было подобное выражение у человека, наделенного столь большой ответственностью, как управление частной психиатрической клиникой. Впрочем, Мун Тэиль был не единственным странным человеком здесь, и Ренджун уже порядком устал удивляться.       — Как вам общежитие? — спросил директор Мун, отряхивая руки от сухого корма и усаживаясь за стол. — Джисонни дал хороший номер?       — Всё отлично, — Ренджун поерзал в кресле. Непривычно. Прошлый начальник был строгим и нервным, как и любой человек, стоящий во главе государственной больницы, и Ренджуна подобное спокойствие заставляло напрягаться. — Меня поселили рядом с На Джемином.       Мун Тэиль благостно кивнул:       — Он не возражал? — Ренджун помотал головой. — Что же, превосходно! Мы подпишем контракт, а потом вам в отдел кадров. Есть ли какие-то вопросы ко мне лично?       — По поводу оплаты, — пробормотал Ренджун, — я хотел узнать, могу ли получить аванс?       Спрашивать о подобном было неловко, но ещё более неловко было бы оказаться неспособным заплатить за собственный обед: накопления истаяли из-за трат последних недель, словно весенний снег — Ренджун платил адвокату столько, что всерьёз начинал задумываться о том, правильный ли сделал выбор, поступив в медицинский. Даже если юриспруденцию он ненавидел, она отлично помогала оплачивать счета. А ещё у него в таком случае явно не появлялись бы такие глупые надежды: когда постоянно видишь, как люди разводятся, начинаешь относиться к браку как к чему-то, не обязательно приводящему к сказочному «долго и счастливо».       — Конечно, мы платим аванс новым сотрудникам, — понимающе кивнул директор Мун. — За общежитие и питание вычитается из заработной платы, так что вам не стоит беспокоиться о подобных вещах после заключения договора.       Что же, двумя проблемами было меньше. Благодарно кивнув и попрощавшись, Ренджун покинул кабинет. В отделе кадров он завершил все необходимые формальности и получил обещание изготовить рабочий пропуск уже к концу дня, спустился вниз, в квадратный внутренний двор и уселся на лавку. Наверное, во всём был виноват перелёт, а ещё эта нервотрёпка с самого утра, ведь даже после столь малого количества дел он чувствовал себя как выжатый лимон. Было бы странно вернуться в общежитие и лечь спать?.. Нет, поступать так явно не стоило: уже завтра ему следовало выходить в первую смену, а сбитый график сна из-за джет лага и так успел попортить нервы.       Ренджун вздрогнул, когда вокруг шеи вдруг обвились руки, но тут же расслабился, уловив знакомый запах духов.       — Угадай, кто?       — Ты не изменяешь себе, — рассмеялся Ренджун. — Не думал, что ты всё ещё носишь этот аромат. Ambrosia di fiori?       Легко рассмеявшись, Джой обошла лавку, чтобы сесть рядом. Была она в цветочном лёгком платье и босоножках, свёрнутый халат лежал на сгибе локтя.       — Вот поэтому тебя невозможно не любить, — она заключила Ренджуна в объятия. — Ты помнишь обо мне такие мелкие детали, даже столько лет спустя.       В лице её была написана нежность и жалость, и Ренджун отвёл взгляд. Невозможно не любить?..       — Спасибо, что порекомендовала меня на это место. Правда, не знаю, что стал бы делать.       Джой отмахнулась от благодарностей, будто от назойливого жука, и предпочла сменить тему:       — Ты уже обедал?       Ренджун покачал головой:       — Если честно, я проснулся не так давно. Но в столовой вашей уже был, даже смог продегустировать утреннее меню.       — Тогда по кофе, — решила Джой, поднимаясь. — А я заодно поем, как следует: это дежурство надрало мне задницу.       Она потянула Ренджуна за собой к арке, ведущей к внешнему саду, и тот споткнулся, застопорился. Хотя сейчас с ним была Джой, столкнуться с Донхёком не хотелось:       — Слушай, — неуверенно начал он, — может, есть какой-то другой путь в столовую? А то у вас там люди лежат на аллее.       «Люди» было небольшим преувеличением, если учесть, что лежал один человек, хотя и был он достаточно эксцентричным, чтобы вызывать сложности с идентификацией.       — Ты видел Донхёка? — она остановилась, чтобы внимательно на Ренджуна поглядеть. — Он… безвредный по большей части, тот ещё болтун и липучка. Но лучше не попадайся ему на глаза, а то как бы чего не вышло.       Странное описание. Если он и правда был безобидным, для чего Ренджуну следовало его избегать? Было ли это оттого, что Джой переживала за его нестабильное психическое состояние после этого несостоявшегося развода, или в том, что Донхёк и правда мог странно на него отреагировать? «Я бы отсосал тебе прямо здесь». Во рту мгновенно пересохло. Ренджун помялся, роняя неловкий смешок:       — А что, если я попадусь? Гипотетически?       — Ну, ничего плохого он тебе не сделает, наверное. Просто ты в его вкусе, а он может быть очень навязчивым, если ему кто-то интересен… — глаза Джой подозрительно сузились. — Ты что, уже столкнулся с ним? Надеюсь, вы не говорили?       Нервный смех бурлил в груди, и Ренджун принялся теребить ремешок сумки.       — Немножко? — это прозвучало вопросительно, и Джой нахмурилась.       — Ты же не сказал ему, где живёшь или работаешь? — Ренджун покачал головой. — Ладно, может, обойдется, — вздохнула она сочувственно. — Пойдем, проведу тебя окольными путями.