POV — Альбедо
В большой семье всегда сложно. И никто никогда не узнает, как тяжело было мне с самого детства. У меня была маленькая сестрёнка Кли и брат-близнец «Злоцвет», сколько себя помню. Прозвище не особо подходило брату, но он упорно продолжал убеждать всех, чтобы его звали именно так. Мы втроём росли в детдоме и были абсолютно никому не нужны. Я изо всех сил заботился о своих родных, — единственных, кто у меня остался. И, как только меня выпустили из детдома, словно из тюрьмы, я тут же принялся обустраиваться, чтобы в скором времени забрать сестру и брата к себе. Я поступил на престижную учебу, нашел подработку, обставил квартиру. Никто никогда не узнает, скольких бессонных ночей мне стоили даже самые дешёвые предметы. Я потратил на это два года и опоздал всего на один. Я смог забрать Злоцвета, но Кли удочерили… Я сотни раз обходил специальные инстанции, искал лазейки, пробовал шантаж. Но моя светловолосая малышка просто пропала. Меня пытались успокоить, говорили мне, что её удочерили хорошие люди, что она наверняка счастлива и без меня с полоумным братом. Но я не мог сдаться. Она, возможно, где-то там, совсем одна, не нужна на самом деле приемным родителям. Ведь часто так бывает, что ребенка из детдома берут исключительно ради денег. И это подло. По-свински. Хотя нет, даже свиньи так не поступают. Безрезультатные поиски выматывали меня до бесконечности. Но это было не всё. Мне нужно было заботиться о психически нестабильном брате, мне нужно было содержать нас обоих и нашу квартиру. В какой-то момент я начал сдавать… Мне правда было тяжело, и я погряз в этой неразберихе. Хотел выбраться, всплыть на поверхность, решить все проблемы. Но чем больше на меня сваливалось, тем больше я понимал, что не справлюсь один. С каждым днём я понимал, что мне нужна уже не столько материальная помощь, сколько моральная поддержка. Раньше мне её дарило моё солнышко… Моя маленькая сестрёнка Кли… Как же мне не хватает тебя…End POV — Альбедо
***
POV — Итэр
Шли дни. Унижения продолжались. Я не знал, как мне это терпеть. Он сделал меня зависимым от него. Утром он приносил мне еду и, если был в хорошем настроении, ел вместе со мной. Говорить мне было запрещено, чтобы мои голосовые связки восстановились. Он давал мне специальные лекарства, чтобы они помогли мне, хотя я не был уверен, что он не подмешивает в них какие-либо наркотики… Но самым унизительным был поход в ванную комнату. Он пристёгивал меня цепью к себе, а после относил туда. Из-за сломанной руки я не мог ни нормально раздеться, ни помыться самостоятельно. Он мыл меня сам. И чем чаще, тем хуже я себя чувствовал. Как будто каждое его прикосновение делало меня грязным, а не чистым. Он трогал меня везде, часто поглаживал в интимных местах, делая вид, что проверяет, тщательно ли помыл меня там. В первые несколько раз я плакал, стараясь прикрывать наготу здоровой рукой. Но он ударил меня по голове бутылкой с шампунем в качестве предупреждения. Я мгновенно перестал сопротивляться. Так унизительно, когда он трогает меня там… Но я не хочу злить его, я хочу выжить. Даже если после подобных купаний мне хочется содрать с себя кожу.End POV — Итэр
***
POV — Аято
Всё по стандарту: тяжёлое детство, отсутствие родителей, единственная сестра. Я вырос в этом кошмаре и до сих пор не могу выбраться оттуда. Человек, взявший нас с Аякой из детдома оказался самым настоящим монстром. Мы от него натерпелись столько, сколько никому не пожелаешь вытерпеть… Ежедневно мы сражались с тяжёлой физической работой, чтобы заработать у отчима на кусок хлеба. Да. Мы были для него бесплатной рабочей силой, которой можно было помыкать как угодно. Он издевался над нами. Но мы не сдавались. Мы мечтали вырасти поскорее и сбежать из дома, жить самостоятельно, полагаясь лишь друг на друга. Ближе чем Аяка, у меня никогда и никого не было, как и у неё не было никого ближе меня. Время шло. Мы стоически выдерживали все трудности, все привратности судьбы. И я, наконец, вырвался из дома отчима. Я закончил колледж, параллельно подрабатывая, и после даже сумел купить небольшой домик, который почти разваливался от старости. Ремонт не повредит. У меня было столько планов, Аяка тоже строила их вместе со мной. Её глаза горели каждый раз, когда она говорила о том, как будет добираться из нашего домика на учёбу в том же колледже, где учился я. Она хотела поступить туда же, но на другое направление. Но этому не суждено было сбыться. Один из «добродушных» соседей соизволил обратиться в органы опеки и нажаловаться на жестокое обращение опекуна с ребёнком. Я в тот момент был уже совершеннолетним, но Аяка нет… И органы забрали её. Сколько бы я ни бился, сколько бы ни старался. Найти её больше не представлялось возможным. В те дни я возненавидел с новой силой и отчима, и влезших не в своё дело соседей. Будь у меня хоть чуточку больше времени, мы бы дождались с Аякой её совершеннолетия, а потом я бы забрал её в другой город. Но до того момента она часто оставалась жить у меня, чтобы не быть в том ужасе, где мы росли. Но всё же ей приходилось возвращаться, потому что отчим никогда не оставлял нас в покое. Я бы подарил ей шанс на новую счастливую жизнь без ужасов от прошлой.End POV — Аято
***
POV — Итэр
Я видел все эти его кровожадные взгляды. Он называл меня день изо дня сестрёнкой/сестрицей/сестричкой или по имени. Но я видел, что его психически нестабильное сознание подталкивало его ко мне всё ближе и ближе. Он смотрел на меня своим похотливым взглядом, он лапал меня в душе. И я понимал, что рано или поздно это произойдет. Меня трясло от самой мысли об этом, но я хотел хоть немного быть к этому готовым. Однако, у меня не получилось собраться даже морально… Было больно. Не спасла ни спешная подготовка, ни обилие смазки. Я лежал на кровати в распахнутом халате и прикрывал здоровой рукой лицо. Тело немело, пока маньяк медленно вводил в меня свой член. Так больно! Больно! Больно! Пошла кровь. Было горячо. Я задыхался. Фальшиво-ласковые поцелуи не отвлекали от главного действа, лишь, наоборот, усугубляли положении. Я изо всех сил старался взять себя в руки. Меня колотило и тошнило, а ведь он даже ещё не полностью вставил мне… Я открыл глаза, полные слёз, и посмотрел на своего насильника как можно мягче. Он прикусил кожу возле моей груди и замер, поймав мой взгляд. Я выдавил из себя слабую жалобную улыбку, но, кажется, он не понял моих настоящих эмоций. — Н… Не больно? — Он оторвался от меня и заглянул в мои глаза. Я заставил себя кивнуть. Прошло уже достаточно много дней, так что я мог слабо говорить. И я решил выдавить из себя пару слов для вклада в своё будущее. — Пожалуйста… — Я ужасно заикался, но ровнее голос не получалось сделать. Сердце билось так, словно должно было пробить грудную клетку к черту и свалить отсюда. И я бы без сомнений убежал вместе с ним, если бы мог. — Будь… н-нежнее… Б… Братик?.. Я не знал, правильно ли поступаю. Но обращение внезапно подействовало… Он смягчился и начал реально действовать нежнее. Поцелуев и поглаживаний стало больше. Я изо всех сил старался вместо слёз одобрительно постанывать. Или хотя бы сделать вид, что мне нравится… Но на самом деле мне просто хотелось вскрыться сейчас и умереть на месте. Моя жажда жизни граничила с жаждой смерти. Нельзя было поддаваться последней, я понимал это, поэтому продолжал пытаться врать и симулировать… Насильник начал ускоряться, дав мне перед этим достаточное количество времени, чтобы я привык к его большим размерам. Он входил глубоко, мне всё ещё было жутко больно. И единственное, на чём я мог сосредоточиться, это отвратительный запах клубники, которой пахла смазка. Это я не забуду никогда. Он вгрызся в мою память, заставляя ассоциировать этот запах с насилием. Маньяк продолжал ускоряться, пока слышались отвратительные шлепки и хлюпанье. Я заставил себя протянуть к нему здоровую руку и немного приобнять его за шею, погладить, провести, слабо сжать волосы, зарываясь с них пальцами. Я начал делать ему лёгкий массажик головы, пока он трахал меня всё быстрее и быстрее. Я вкладывал все силы в свою собственную руку, стараясь не чувствовать ничего остального из своего тела. Единственное, за что я был благодарен, это то, что он использовал презерватив. Он действительно относился ко мне как к девушке, хоть и понимал, что я парень. Он старался быть мягче, хоть и получалось абсолютно хреново. Он использовал презерватив, чтобы я не забеременел, хотя я по определению не мог забеременеть… Когда он кончил, я сжался, но тут же постарался расслабиться, чтобы он поскорее вытащил свой член из моей пятой точки. Я ни капли не возбудился за всё время процесса, казалось, его это тревожило и даже угнетало… Я просто не хочу, чтобы это повторилось снова. Это было больно и унизительно… — Братик, я люблю тебя… — Вместо этого я выдавил из себя эту давно заготовленную фразу. Насильник внезапно застыл, глядя на меня непроницаемым взглядом, а потом сгрёб меня в охапку, крепко и очень бережно обнимая. Он плакал, словно ребенок, которому не хватило любви и тепла, которого беспощадно обделили ими. Я все силы вложил в то, чтобы успокаивающе погладить его по спине. Всё, о чём я мог сейчас думать, это то, как сделать так, чтобы мой обман не раскрыли. Нужно выжить во что бы то ни стало. Пусть издевается над моим телом, душу я не дам ему.End POV — Итэр
***
POV — Чайльд
Иногда друзья становятся твоей второй семьёй. Ты безгранично доверяешь им, а после случается что-то, что рушит абсолютно всё. Мы всегда общались вчетвером с самого начала. Я, Венти, Люмин и Итэр. Нам всегда было весело. Наши семьи жили рядом, так что мы постоянно бегали друг к другу в гости. Играли во всякое, делились секретами. И так повелось, что мы с Венти стали подхватывать за Итэром его обращение к Люмин, так к ней и приклеилось прозвище «сестрица». А она и не была против, ей нравилось иметь сразу трёх «братиков» вместо одного. Нам было очень весело. Мы не перестали общаться и тогда, когда подросли. Мы поступили в учебные заведения в одном городе, на абсолютно разные направления. Я помню, как часто мы собирались, чтобы послушать, как Венти читает нам свои поэмы, после чего Итэр и Люмин начинали фантазировать и рассказывали свои выдуманные истории. А мне ничего не оставалось, только как внезапно создать импровизированный мини-спектакль на основе их идей. Возможно, благодаря этому, позднее я предложил своему другу Альбедо создать свой литературно-театральный клуб. Но тогда мне хватало вполне и трёх прекрасных рассказчиков. Было невероятно весело каждый раз проводить с ними время. Каждая встреча оставляла меня в восторге. Это давало мне такой прилив энергии, какой никто другой не мог мне дать. Это было невероятно! Но всему когда-нибудь приходит конец… Началось всё с небольшой ссоры. Люмин начала говорить о том, что она изменилась, что ей стало уже не так интересно проводить с нами время. Она стала регулярно пропускать наши встречи, забывать про них или говорить, что она слишком занята для такой ерунды. Первым обо всем узнал Итэр. Они страшно поссорились тогда. Люмин рвалась заграницу, она хотела уехать туда к какому-то парню, не продумывая никакого обратно пути, она не желала думать ни о каких подушках безопасности для своих планов. Она влюбилась в иностранца… Кажется, его звали Дайнслейф или как-то так. Крики, скандалы на эту тему, слёзы и масса всего другого до сих пор не укладывалось у меня в голове. Мы искренне переживали за сестрёнку, хотели позаботиться о ней. Мы понятия не имели, кто такой этот её новоявленный жених. Мы не доверяли ему и не хотели, чтобы она уезжала в неизвестность. Мы хотели оградить её от опасности. Но она восприняла это как нашу ревность, как наши попытки повлиять на её будущее силой, заставить её отказаться от своей мечты, от возможности жить счастливо с любимым заграницей. Я был страшно зол, никуда не хотел её отпускать, как и Венти. А Итэр, предатель… Он внезапно встал на её сторону, сказал, что это её право и всё такое. В глубине души я понимал, что так оно и есть. Но на душе отчего-то было неспокойно. И тогда мы окончательно разругались и перестали общаться друг с другом. Сначала мы разбились на парочки, а потом и между собой прекратили всякие встречи и разговоры. С Венти мы встречались время от времени в клубе, но он сторонился меня, и мы никогда не оставались наедине. Больше не было ни друзей, ни сестрицы. Как бы я хотел вернуть всё обратно, как бы хотел всё исправить. Вовремя вмешаться где-то, вовремя сделать что-нибудь, что прекратило бы наши споры и ссоры. Но я не мог повернуть время вспять, я не мог вернуть сестрёнку из-за границы или заставить Венти с Итэром прийти на встречу со мной. Может, если бы у нас была другая сестрёнка, мы бы смогли возродить нашу дружбу? Благодаря временной замене?..End POV — Чайльд