Любовник

      Слабо мерцает вдали огонёк засыпанного снегом домика. Из трубы валит дым. С крыши срывается влажный ком и падает на землю.       Коротенькие ножки застревают в сугробах, но он пытается идти. Главное — не отстать от папы очень сильно.       Малыш Аякс выбился из сил. Единственное, что его удерживает — свет родного оконца и обещанное тепло. Да, дома обязательно будет тепло… очень…       Тарталья вздрагивает и открывает глаза. Перед его лицом, совсем недалеко, болтается горящий фонарик праздничной лодки. Он освещает тёмную воду и, кажется, саму ночь, что воцарилась во владениях Моракса.       Чайльд тихонько стонет, разминая затёкшие мышцы. Да уж, спать сидя на деревянном днище лодки — не лучшая идея. Тем более уткнувшись носом в колени.       Тарталья тихонько ругается, разгибая одеревеневшие ноги. Он мнёт злосчастное письмо, но ещё не очнулся, чтобы думать об этом. Он хочет домой, в тепло… — Ты не замёрз?       Чайльд резко оборачивается. Кто это говорит? Папа? Но он ведь должен был остаться во сне…       Ещё этот чёртов фонарь! Тарталья видит слишком мало из-за его ослепляющего света! — Чайльд?       Лодка легонько наклоняется. Человек осторожно переступает через бортик и садится на корточки. Чуть было не замахнувшийся гидро мечом юноша облегчённо фыркает. — Я тебя не видел! — восклицает он, пытаясь прийти в себя.       Чжун Ли склоняет голову набок. — Я напугал тебя?       Чайльд круто разворачивается, задевая длинными ногами Архонта, и оказывается к нему лицом. — Я чуть тебя не прирезал, — беспечно отвечает он. — Ты бы не смог. — Чжун Ли усмехается. — Что ты здесь делаешь? — До недавнего времени я мирно спал.       Архонт кивает. — Да, я заметил. Ты не откликался, когда я звал тебя. Ты уверен, что не замёрз? Ночью от воды может веять сыростью, и… — Чжун Ли, умоляю, я из Снежной. Ты действительно думаешь, что какой-то там сырости достаточно, чтобы я замёрз? Я в сугробах купался. — Купался? — Мужчина удивлённо моргает. — Ну, образно. В деревне зимой всегда многовато снега.       Чжун Ли послушно кивнул. — Так зачем ты сюда пришёл?       Тарталья вздыхает. Он ещё не настолько привык, чтобы так признаваться в своих переживаниях. Тем более, это только его личное дело. Только он должен разбираться с тем, что натворил. Не такой же он слабак, в конце-то концов. — Надоели эти старые сплетницы, — признаётся он.       Отчасти это даже правда. Уважаемые дамы действительно начали его раздражать. — Поэтому ты ушёл сюда? — В голосе Чжун Ли нет ни капельки упрёка, только лёгкая печаль.       Старый дракон слишком хорошо разбирается в людях. Тарталья никогда бы не сбежал от того, над кем потешается.       Чайльд молча елозит рукой по бортику. Ответить ему нечего. — Ты не обязан рассказывать мне, Аякс. — Архонт понижает голос. Лишние уши ему не нужны. — Просто скажи, что не хочешь… — Нет, я… — Тарталья давится и замолкает. — Действительно, ничего такого. День хуёвый, вот и всё.       Сама благодетель Чжун Ли морщится на его реплику, но не ругает. Как всегда. — Сначала старухи эти, потом ещё… Они, кстати, хорошо осведомлены, эти дамочки. Мне кажется, их информаторша должна работать во Дворце. Хотя… — Оставим Нин Гуан решать, — мягко, но строго прерывает его Архонт. — Ты хочешь рассказать мне об этом? Не стоит делать это через силу.       Тарталья несколько раз кивает. — Могу ли. — Он облизывается. — Бездна с ними, с курицами этими. Проблема в другом. И я не знаю…       «Могу ли доверять тебе,» — чуть не брякает Чайльд, но вовремя запинается. Господин Чжун Ли, привыкший воспринимать слова в их истинном значении, вряд ли оценил бы его реплику. Тем более что Тарталья сам понимает, как грубо это прозвучало бы.       Он сам не знает, что должен сказать. Он запутался уже давно, только прийдя и плюхнувшись в лодку.       Царица убила его семью. Что ж, очевидно, она не могла поступить иначе. Она должна пугать людей. В этом виноват лишь он и его беспечность. Но зачем же тогда она пишет проникновенное письмо? Неужто надеется, что он её простит? Да ни за что!       Единственный выход для Тартальи — отомстить ей. Только тогда он перестанет чувствовать клокочущий внутри стыд, вину. Только тогда он станет по-настоящему свободен.       Как может он сейчас упасть перед ней на колени? Да ещё пройти такое унижение!       Нет, он сжёг все мосты, когда его семья была убита. Теперь он верен Мораксу, а не ей. А то к чему были все эти смерти?       Но чёрт, она так страдает! Она, скрывающая своё лицо примёрзшей маской. Она, открывшая ему всю душу. Как он смел подумать что-то против? Как он мог предать? — Аякс. — Архонт мягко сжимает его кулак в своей руке. — Я вижу, что ты колеблешься. Я был удивлён, что ты исчез, не более того. Мы могли бы просто вернуться домой…       И как Тарталья может сомневаться? Нет, те дурёхи должны были ошибиться. Вот разве стал бы консультант с ним так носиться, не люби он его? — Царица, — отвечает он. — Царица? — Чжун Ли приподнимает брови. — Да. Она мне написала. Надеюсь, это не считается связью с Фатуи. — Не думаю, что считается, — задумчиво говорит Чжун Ли.       Он не заметил сарказма. Ну, или сделал вид, что не заметил. Юноше кажется, второе вероятнее. — Она хочет твоё Сердце. Ну, которое я украл, — зачем-то поясняет он.       Будто Чжун Ли не понял бы, о чём речь. — Она предложила тебе выгодные условия? — Янтарь сверкает в свету фонарика. — Или обещала убить?       Тарталья мотает головой. — Вот именно, что нет. И… это удивляет, ведь так? Она не угрожала мне, понимаешь? — Тевкр? — интересуется Архонт.       Юноша кивает. Консультант пожимает плечами. — Это более надёжное оружие против тебя, — говорит он. — Думаю, любой человек, видевший вас с братом, догадался об этом, что уж говорить о Крио Архонте.       Чайльд молчит. Не может же он ляпнуть, что жалеет убийцу своей семьи!       К тому же, это ложь. Стыд ест его. Но жалость?       Тарталья не знает, что такое жалость. Фатуи этому не учат. Да никого, наверное, не учат. — Да, но… — Чайльд задумчиво проводит большим пальцем по кисти Чжун Ли. — Но зачем ей это делать, если она знает, насколько бесполезно меня просить? — Просить? — Мужчина хмурится. — Она разве не угрожала твоему младшему брату? — Нет… Она сказала, что… — Юноша умолкает. — Что сделает нашу с ним жизнь лучше. И…       Чайльд окончательно теряется. Он мнёт в руке краешек письма.       Чжун Ли смотрит на него с жалостью. Или это печаль? — И что же она обещала сделать для вас? — Да в общем-то. Там не об этом было. Я… Мне проще показать.       Юноша протягивает мятую бумагу. Архонт осторожно принимает её и щурится, пытаясь разглядеть хоть что-то.       Возможно, для него этот жест ничего и не значит, но для Тартальи слишком многое.       Я верю тебе больше, чем женщине, без которой не представлял своей жизни. Я, всю жизнь стоящий за себя один, хочу твоей поддержки. Мне важно, чтобы ты понимал меня.       Я доверяю тебе.       Я люблю тебя.       Тихо скрипит покачивающаяся у причала лодка. Поблизости жужжит нечто живое. Фонарь разбрасывает по воде мутные пятна неровного света.       Чжун Ли поднимает голову и вздыхает, разглаживая бумагу. — Да, — негромко говорит он. — Это странно.       Чайльд с замиранием сердца ждёт ещё каких-то комментариев, но консультант молчит. Он только проницательно смотрит своими острыми жёлтыми глазами, пожирая юношу, и думает о чём-то своём. — В высшей степени странно. — Чжун Ли задумчиво склоняет голову. — Крио Архонт никогда не прибегала к просьбам. Если только… — Мужчина приподнимает брови и кивает самому себе. — Если только это не единственный способ получить желаемое.       Тарталья ёжится под прямым взглядом Архонта. Чёрт побери, он не такой слабак, как думает Чжун Ли! Хотя, возможно, что-то в нём шевельнусь, когда он прочитал письмо… — Ха! В любом случае, я же не… — Последняя надежда. — Архонт продолжает пристально смотреть на возлюбленного.       Чайльд окончательно теряется. Он совершенно не хочет признаваться Чжун Ли в негодных для Фатуи чувствах к Госпоже. Что он единственный когда-то понимал её. — Осмелюсь предположить, что ваши с Крио Архонтом отношения были гораздо ближе, чем у большинства Предвестников, — говорит консультант. — Это можно было понять и по твоим рассказам о ней… — Она убила их! — восклицает юноша, не заботясь о том, чтобы его слова были понятны. — Я никогда не присягну ей! Ни за что! Она, конечно, несчастна, но сама виновата… и вообще… Нет, я тоже дурень. Надо было пойти полезть во всё в это, довериться барду… Конечно, это моя вина, но всё же…       Чайльд заглухает. — Идея довериться барду была самой здравой, — задумчиво тянет Чжун Ли, продолжая смотреть на собеседника. — Я сужу об этом исходя из того, что знаю сам. Также я сужу и о Крио Архонте. Она действительно несчастна, Аякс. — Ну вот… — Тарталья нервно постукивает пальцем по ладони консультанта. — Её тоже можно понять… — Ты считаешь её слабой? — Что? — Чайльд поднимает на мужчину удивлённый взгляд. — Почему? — Ты пытаешься быть к ней снисходительным. Ты всё же жалеешь её. Разве так относятся к тем, кого считают сильнее? — Я… я не знаю. Не думал об этом. — Аякс, она Архонт. Она сильнее тебя. У неё в руках гораздо больше мощи. Если кому и нести ответственность за поступки другого и пытаться их оправдать, так только ей. Тому, кто хочет завоевать весь Тейват, не могут требоваться снисхождения. Понимаешь? — И что? — Она не человек, Аякс. Не надо судить Архонтов по меркам людей. Нам дано гораздо больше возможностей, и платить мы должны соответственно. — И тебя не надо как человека судить?       Тарталья дует щёки. — И меня. Я пережил… — Чжун Ли запинается. Огонёк в его глазах на секунду гаснет. — Достаточно. Я смотрю на людей не так, как они друг на друга. Я могу использовать их в глобальных целях, на то мне и дана власть. Именно поэтому я должен жалеть их. — Говоришь о людях как о детях. Разве Нин Гуан не доказала…       Архонт по-доброму усмехается. — Да. Можно считать, что жители Ли Юэ — мои дети. Теперь им уже не требуется моя помощь.       Чайльд молча смотрит на него. — Знаешь… — Чжун Ли прикрывает глаза. — Я думаю, народ Ли Юэ был бы не сильно счастливее народа Снежной, не пойми я вовремя, что у всего есть цена. И пока мне под силу платить эту цену, не погружая в несчастье свой народ, я смогу быть хорошим Архонтом. Это тоже своего рода контракт… Люди не должны страдать из-за моих несчастий. Это никогда не будет оправданием для высшего существа. Если я уже прибег к нему, я подтверждаю, что дарованная мне власть слишком тяжела для меня. Я её не достоин. — Ну да. — Тарталья пожимает плечами. — Всегда так было. Таковы законы не только для Архонтов, знаешь ли.       Консультант не обращает внимания на его язвительность. — В этом суждении и есть ошибка. — Почему? — Пусть люди делают то, что должны — мирно живут. Или служат своему Архонту и народу, — быстро добавляет Чжун Ли, заметив выражение лица готового поспорить возлюбленного. — Они имеют право допускать ошибки, в этом нет ничего дурного. Более того, они обязаны ошибаться. Это и есть главное отличие человека от Архонта. Когда люди начинают бороться за власть и судить друг друга по мерам высших, мира в регионе уже не будет. — Что-то в Снежной… — Боятся Царицу. Должны так относиться к мудрому Архонту, которым довольны? Если она хоть на секунду ослабит бдительность, где гарантия, что тут же не начнётся неразбериха? — Начнётся, это точно, — задумчиво сказал Тарталья. — На то и есть Фатуи… — Ты был в землях Электро Архонта.       Чайльд кивнул. — Она не выносила той цены, что платила. Более того, она лишь причиняла себе страдания. Мирно ли жил её народ? — Когда я приехал… — Она уже поняла свою ошибку и начала её исправлять. Разве ты не помнишь о бойнях с сопротивлением?       Тарталья поморщился. — В Снежной люди не настолько слабы. Война была бы гораздо мощнее.       Чжун Ли кивнул. — Тебе виднее, Аякс. Я же судить по одному человеку не берусь.       Мужчина молча устремляет взор в ночное небо.       Чайльд осторожно придвигается к Чжун Ли. — В рядах Предвестников нет места слабым, — тихо говорит он.       Архонт кивнул. — Тебя определённо готовили именно к подобной роли. — Да, и… — Чайльд на мгновение прикрывает глаза. — Мои промахи бесят меня. — Промахи? — Консультант удивляется. — Я не припоминаю, чтобы ты ошибался в последнее время.       Юноша машет рукой. Мыслями он уже далеко. — Это… не ошибка. — Я не понимаю… — В общем-то меня напрягает ну… твой выбор. — Мой выбор?       Архонт выглядит всё так же недоумённо. — Ну да… — Тарталья трёт затылок.       Селестия, какого он вообще это начал? Сидел бы в одиночку грыз этих старых ведьм…       Вот именно, что нет. Раз Чжун Ли так благосклонно отнёсся к письму Царицы и даже проявил готовность помочь, почему бы ему не послушать и про это?       Даже если слова консультанта будут остры и убийственны подобно сверзаемым им с неба глыбам камня, Тарталья хочет знать.       И не умеет говорить. — Я всё ещё… — Чжун Ли проходится пальцами по пуговицам пальто. — Ты не замёрз?       Чайльд качает головой и смеётся. Нет, этот Архонт просто не может не любить его.       В чистых голубых глазах сверкает решимость. — Ты… Почему ты выбрал именно меня?