***
Как только солнце выкатилось на небо, освещая спящие улицы Вероны розовыми лучами, Ромео уже стоял у двери в комнату Феликса. «Ранняя пташка» уже проснулся. Было слышно, как он выразительно ругается и гремит вещами — ищет что-то. Король глубоко вздохнул, с трудом поднимая налившуюся свинцом руку, чтобы постучать в дверь. Феликс замолчал на минуту, а после громко затопал к двери. Валет застыл на пороге, широко улыбаясь: в спутанных после сна волосах застряла расчёска, халат съехал влево, обнажая плечо… Ромео сглотнул, и не дожидаясь разрешения зашёл в комнату, запирая дверь. Они остались наедине. Король сел на смятую кровать, Феликс с ногами уселся рядом, вопросительно глядя на короля. — Феликс, солнышко! — Ромео погладил валета по щеке, на что тот слегка смутился, — рад тебя видеть! — А, ты только ради этого пришёл, — зевая, в своей обычной манере затараторил Феликс, — это же хорошо, что все хорошо, верно? Ну, разбудил меня, конечно, но и это тоже хорошо. Мне же всё равно через час вставать, а тут часом больше, часом меньше… Ерунда, одним словом! А вот то, что ты пришёл, это хорошо… — Поумерь пыл, солнце, — Ромео пришлось перебить слишком словоохотного валета, — я к тебе с одним очень важным и личным, можно даже сказать, интимным, — парень сощурился, — делом. — Да ну, — Феликс хмыкнул, — с какой такой поры тебя важные дела стали интересовать? — Ну, оно не о политике или чем-то ещё в таком духе, — парень стыдливо закатил глаза, пытаясь на ходу придумать, что бы сказать, — оно… Обо мне и тебе. Понимаешь, ты, наверное, видел, что я в особых отношениях со своими куклами... и я бы хотел предложить тебе, скажем так, аналог таких отношений. Ромео перевёл взгляд на сидящего рядом валета. Тот смотрел на него ошарашенно, будто не мог понять, о чем идёт речь. Сейчас он больше всего напоминал Габриеля. Парень выдохнул и продолжил: — Я стану полностью твоим на ночь… нет, на три ночи. За это время можешь делать со мной всё, что хочешь, я не стану сопротивляться. Но есть одно «но». Феликс, ты неплохой человек, правда, но у тебя язык совершенно без костей. Я не могу допустить того, чтобы хоть кто-нибудь узнал об этом. А потому, как только на горизонте заполощется зорька, я прикажу тебя казнить. Вновь посмотрев на Феликса, Ромео заметил небольшие изменения. Теперь парень сидел, смотря в никуда, сцепив руки в замок и опираясь на колени. Усмехнувшись, он осторожно начал распутывать золотистые кудри валета. Тот чуть болезненно поморщил лоб, но позволил «освободить» расчёску. — Если ты не хочешь, то я пой… — хотел было сказать Ромео, откладывая гребень в сторону. — Дай мне время на подумать… — внезапно перебил Феликс, накрыв своими ладонями руки короля, — ...до вечера. — Как скажешь, пирожочек. Если надумаешь, то просто приходи ко мне в полночь Ромео вышел из комнаты, прикрыв дверь так, что та не издала ни звука. Ошарашенный Феликс остался сидеть на кровати. В голове крутилось множество мыслей, и вряд ли хоть одна из них имела какое-то отношение к действительности. Почти сразу валет наивно решил, что Ромео последнее ляпнул с горяча: король он добрый, и даже с перебором милостивый — никогда никому смертную казнь не подписывал и сейчас не будет. Феликс быстро успокоился, и воображение, рисующее картины ужасного будущего, охладело. Повеселевший валет начал одеваться, в своей обычной манере разбрасывая одежду в разные стороны, как ненужные тряпки (чтобы на следующий день вновь искать нужную вещь). После был завтрак, потом ещё какие-то сверхважные дела, о которых забываешь через час… в общем о том, что он как бы должен сегодня в полночь дать чёткий ответ, Феликс благополучно вспомнил только к одиннадцати часам. Оставался ещё час, чтобы подумать. Правда, Феликс никогда не понимал, зачем на раздумье обычно даётся так много времени: ему пятнадцати минут хватает, а всё остальное — бесполезное самокопание. Руководствуясь правилом «лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном», Феликс решился идти. Ну не убьют же его в самом деле? Валет не знал, чем ещё можно заняться в оставшееся время. Наверное, правильнее будет помыться? Феликс был любителем поплескаться в тёплой водичке, а сегодня и вовсе включил самую горячую — почти обжигала раскрасневшуюся кожу. Валет так долго стоял под душем, морально подготавливаясь к предстоящему, что когда он вышел в одном полотенце в комнату, на часах было уже без десяти двенадцать. Он начал натягивать одежду прямо на влажное тело, потом долго искал обувь… В коридор валет выбежал ровно в полночь. Ночь сегодня пахла лимоном и лавром. Только звёзды сквозь приоткрытые шторы освещали дорогу Феликсу. Было на удивление тихо и темно сегодня, словно все обитатели дворца находятся за его пределами. Наконец-то Феликс опрометью вбежал в комнату к Ромео, застыв у порога. Валет застал короля босоногим и в одном узком халате, едва прикрывающем ключицы, обтягивающий спину и всё, что ниже… Ромео сидел спиной к двери и что-то перебирал в большой розовой коробке. Услышав, что Феликс пришёл, он повернулся. — А я уж думал, ты не придёшь, — он мягко улыбнулся, рукой подзывая валета ближе. — Да, я знаю, припозднился чуток… — парень провёл рукой по влажным волосам и чуть смущённо добавил, — ...и что теперь? — Сейчас начнём, солнце! — засмеялся Ромео, снимая с одежды Феликса золотистый волос. — Только вот кое-что сделаем для начала! Он закружился по комнате, открывая разные ящики, и, наконец, лёгким движением руки достал перламутровый мешочек. Высыпав себе на ладонь горсть красных пилюль, Ромео отсчитал несколько и всучил их валету. — Запей водой, — король протянул Феликсу фужер, стоящий до этого на подоконнике. — А что это? — валет недоверчиво глядел то на пилюли, то на правителя. — Ничего особенного. Просто мне ли не знать, что в делах любовных ты не искушённый? Риторический вопрос, не требующий ответа. Валет с трудом проглотил большие капсулы и сел на кровать. Через некоторое время лоб начал покрываться мелкой испариной, а от кончиков пальцев до живота прошла лёгкая волна наслаждения. Воздух в спёртой груди обжигал лёгкие, не давая задать интересующий вопрос. Видимо те пилюли — очередное творение генератора, превращающее любую личность, хоть и ненадолго, в ходячую страсть и похоть. Ромео всё это время обнимал его со спины, положив подбородок на плечо Феликсу. Замечая, как разрумянились щёки валета, он аккуратно и неторопливо помассировал его мочку уха, мягко провёл кончиками пальцев по волосам, запустил в них руку и чуть оттянул от влажного лба. Феликс, разомлевший от таких нехитрых ласок, не успел подумать, прежде чем схватил руку Ромео, прижимая её к себе — тёплая и гладкая, пахнущая духами. Валет схватил короля под локти и откинулся назад, сильнее прижимаясь спиной к груди короля. Наконец, он смог выдавить из себя волнующий вопрос: — Я когда сюда шёл, никого не увидел… это ты всех отсюда выставил? — Да, здесь никого нет. Все на празднике, что я устроил специально для них на площади… — томно прошептал король, опаляя дыханием кожу головы, — ...ты же помнишь, что наша встреча — большая тайна. Ты на это согласился… — Отлично. Феликс упал на простыни, вплавляясь в тело короля. Тот сглотнул, прижимая одну руку к себе, другой убирая волосы валета, шёлком разметавшиеся по плечам. Король слегка поёрзал тазом, получив странный взгляд от валета. — У тебя ведь полно всяких игрушек, если ты понимаешь, о чём я? — спросил Феликс, щекой прижимаясь к щеке короля. — Есть, их много: они в розовой коробке… умоляю, не делай синяки на шее, — простонал Ромео, стараясь отползти от ласкавшего шею валета. — Ты же сам просил унижений, и ты их получишь! — Феликс сгрёб короля под себя и заглянул ему прямо в глаза. От этого взгляда Ромео почувствовал себя мороженым на жаре — он так же начинал плавится, ощущая жар изнутри, и ничего не мог с этим поделать. Именно такого он хотел! А всего-то надо было попросить Феликса и дать ему кое-что помощнее виагры. Как говорится, хороший валет на вес золота. — Раздевайся, — приказал он хриплым голосом. Ромео быстро скинул халат, под которым ничего не было, и лёг на кровать, с предвкушением ожидая дальнейших действий. Сам же Феликс достал из-под кровати коробку, украшенную блёстками. Чего там только не было! Такое разнообразие валет видел впервые и названия многих штучек не знал. Сначала его внимание привлёк набор: маска с длинными тонкими отростками, похожая на кляп, глаза на пружинках, одевающиеся как ободок, длинный и мягкий штырь, похожий на щупальце осьминога — от прикосновения из него потекла слизь, словно он был губкой. Для чего это вообще может быть нужно, не хотелось представлять даже под действием тех красных пилюль. Порывшись, Феликс заметил то, что надо: достаточно увесистый вибратор розового (опять розового!) цвета и пульт рядом… Ромео без слов всё понял: он уткнулся лицом в подушку и выпятил пятую точку, призывно повиливая. Валет едва не задохнулся от такого будоражащего зрелища. Он сразу вставил вибратор до упора, даже не потрудившись смазать его. Ромео закричал, якобы от боли: на деле же он сам себя разработал ещё днём, когда никак не мог дождаться. А за час до прихода Феликса он сам смазал себя. Тем не менее размер вибратора слишком большой — он безошибочно попал прямо по простате. Пах приятно тянуло при мысли о том, что будет, когда машинка включится… — А теперь вставай и одевайся, — неожиданно сказал валет, задорно улыбаясь, — эту ночь ты весь мой, цветочек.***
Они пошли прямо к центральной площади, где веселились все жительницы страны. Оказалось, что желание выставить всех девушек из замка, чтобы никто ничего не увидел, сыграло с королём злую шутку. Но так даже интересней — фантазия-то у валета работала! Ромео едва переставлял трясущиеся от возбуждения ноги. Щёки и уши горели, а вокруг все смотрели на него и, казалось, всё знали. Каждую улыбку и смех правитель принимал на свой счёт. Дыхание спёрло от одной мысли, что все узнают, от чего он тащится и кончает уже второй раз. Вибрация была настолько сильной, что болезненно отдавалась под рёбрами. Наверное, штаны уже были мокрые, но пока этого не видно из-за длинной белой блузки. Феликс же шёл рядом с ним, радостно крича, толкая локтем молчаливого любовника и хитро улыбаясь. Он незаметно щёлкнул на пульте новый режим — импульсный, по ощущениям такой, будто вибратор — это член любовника. — Пошевеливайся! — крикнул Феликс замершему Ромео. — Я… не могу, — прошептал он, изнемогая. Рядом оказался невысокий забор с тонкими прутьями, за которые правитель схватился — полусогнутые ноги совсем его не держали. Ещё бы немного и он упал. Ромео всхлипнул, слегка виляя бёдрами: хотел если не приглушить, то хотя бы сместить вибратор с простаты. Однако, стало только хуже. — Идём… — уверенно сказал Феликс, поглаживая живот короля. — Умоляю, не трогай там, — взмолился Ромео, трясь пахом о руку. Хорошо, что после всего этого живых свидетелей позора не будет. Феликс хмыкнул и прибавил мощности, хотя казалось, что больше просто невозможно. А за забором шла целая толпа девушек — они приветливо улыбались и махали им руками. Ромео вымученно улыбнулся им, пока вибратор сильно раздразнивал стенки ануса и активно стимулировал простату. Чем больше он старался сжаться, чтобы не залить штаны семенем прямо перед девушками, тем большее удовольствие он получал. Уже третий раз его накрыл настолько фееричный оргазм, что посыпались искры из глаз. Он едва удержался на ногах, до боли сжимая прутья забора, пока его тело трясло. Наверное, на штанах расплылось уже мокрое пятно, и от этого особенно стыдно. — Что с вами?! — испуганно вскрикнула одна из девушек, подбегая ближе. — Вам плохо?! — Да, пожалуй, я отведу его и позабочусь, — ответил Феликс, когда понял, что король и двух слов связать не может, — веселитесь от души! Девушки закивали и пошли прочь, громко что-то обсуждая. — Знаешь, за эту ночь… — произнося это, Феликс залез рукой в штаны и начал немного выдвигать работающий вибратор, а затем вставлять его обратно, — ...было бы неплохо и мне тебя трахнуть. Ромео обернулся: взгляд у него был испуганный, но тонущий в похоти. Феликс развернул его от забора лицом к площади — так, что и им всё всё было видно, и их все видели. Он прижал его к себе одной рукой за шею, словно обнимал, другой же продолжал двигать вибратором. Король ощущал, что в спину ему упирается стояк валета. И как он так долго терпит? — Прекрати, увидят же! — захныкал Ромео, переминаясь с ноги на ногу. — Пусть видят, — пожал плечами Феликс, сильнее прижимая к себе рукой короля,— смотри на них. Внутри было так жарко, приятно и больно. Он не смог сдержать стон, когда Феликс с удовольствием вертел вибратором, ища новые точки удовольствия. Через несколько секунд он не выдержал и вновь излился в ладонь валета. От усталости на глазах выступили слёзы, и он обмяк в его руках, ощущая, как Феликс вытирает руку о его тунику. Как ни в чём не бывало валет переключил режим вибратора — совсем слабая вибрация. — Идём, — Феликс поманил его рукой в сторону дороги, идущей параллельно забору.***
— Я больше не могу, — простонал Ромео, когда они достаточно далеко отошли от площади. Здесь всё ещё слышалась музыка и смех, однако место было совершенно безлюдным. Длинный забор с одной стороны, с другой лес и длинная дорога, резко заворачивающая влево. — Правда? Ну тогда возьми и выключи! С этими словами он прибавил мощности и кинул пульт сквозь прутья. Как раз в том месте одна из железок отодвигалась и можно было пролезть. Он болезненно простонал, но всё же наклонился и полез сквозь забор. Почему он не был удивлён, когда Феликс прижал его и он застрял? Без посторонней помощи точно не выбраться. — Давай-ка, сам вытащи вибратор, — Ромео ощутил, как с него стягивают штаны. Он сильно покраснел, но всё же попытался руками нащупать верёвку от работающей машинки. Наконец, он смог его вытянуть, ощущая внутри пустоту и холод. Это не его удобная кровать, ни диван и не стол — грязный забор, сдавливающий живот, пока Феликс толкается в него, заменив вибратор членом. Косточки таза боль ударялись о железо всякий раз, когда уставшему Ромео было слишком тяжело удерживать себя в согнутом положении. Пошлое хлюпанье сносило обоим крышу. Много времени, чтобы кончить, им не понадобилось. Король сильно прогнулся в спине и забрызгал землю и свои ноги белыми полосками. Затем кончил и Феликс — только внутрь красной растраханной дырочки Ромео. — Вытащи меня… — едва пробормотал король. Ватные ноги уже совсем его не держали, а спина ныла. За эти пять часов он вымотался, как никогда в жизни. Он едва мог различить посветлевший горизонт. — Ну уж нет, — отрезал Феликс, — ты мой ещё на час. Но если ты устал, то я ухожу. Он уже оделся и пошёл вперёд, насвистывая весёлую мелодию и размахивая влажными стрингами, которые были сегодня на Ромео. — Нет, стой! — закричал король, заливаясь слезами. — Ты так не можешь! Феликс лишь презрительно хмыкнул и скрылся за левым поворотом. Ромео испуганно задёргался, обдирая нежную кожу, но вскоре сдался, закрывая лицо руками от сильнейшего стыда. Он ощущал, как тёплое семя валета медленно вытекает из него и льётся по бёдрам, мешаясь с его же… он был таким мокрым и жалким, что член вновь невольно колыхнулся. Но сил уже не было. Всё же вскоре Феликс вернулся: ширинка на его штанах была полурасстёгнута. Он без лишних церемоний подошёл к личному наложнику и вновь залил в него. Ромео ахнул, заёрзал, но перечить не решился, когда ощутил, что работающий вибратор вновь оказался у него внутри. — Чтобы до дома не вытекло, — усмехнулся Феликс, освобождая пленника, — пошли быстрее, наложница! Голым пойдёшь, надеюсь, они оценят! Увидев ошалелый взгляд Ромео, он добавил мощности вибратору и произнёс: — Да там нет уже никого. Мы никого не встретим. Наверное…***
Феликсу было стыдно, даже очень. Он едва мог найти в себе силы, чтобы посмотреть в глаза королю. — Прости, пожалуйста! — в который раз воскликнул он. — Да что ты заладил, солнышко… — тепло улыбаясь ответил Ромео, обнимая валета со спины, — ...мне это очень понравилось! Было бы что-то обычное и спонтанное — я бы разочаровался. Кроме того, не думай, что это ты стал вдруг таким развратным: одна таблетка творит чудеса с людьми, а я дал тебе их целых три! — Всё равно, прости… — валет уткнулся в волосы короля. Они оба были грязными и потными в ожидании бани. Ромео пошёл туда первым: вошёл в комнату весь чистый и красный, испуская пар. Только вот взгляд его стал уж больно грустным, будто бы он что-то сказать хотел Феликсу. И обнял он валета будто в последний раз. Однако Феликс не придал этому значения — решил, что король всё же страдает после бурной ночки, несмотря на свои заверения. В приподнятом настроении он зашёл в моечную — ополоснулся тёплой водой и сразу побежал в парилку. Прикрыл за собой дверь и остановился, наслаждаясь приятным запахом масел и эвкалипта. Нанёс себе маску для волос и залез повыше на полати, укрытые розовым покрывалом. Было жарко, как в аду: прямо как Феликс любил. Парилка — это вообще была его любимая часть в баньке. Наконец, когда от жара уже начала немного кружиться голова, он лениво слез и направился к выходу домываться. Какого же было его удивление, когда оказалась, что дверь не поддаётся. Он дёргал сильнее, но тщетно. — Эй! — закричал он, стуча в дверь. — Помогите, тут дверь заклинило! — Солнышко, я здесь! — раздался голос короля и у Феликса прямо от сердца отлегло. — Помоги, пожалуйста! Позови кого-нибудь, или… — Феликс, понимаешь… — голос Ромео дрогнул, — ...я обещал тебя казнить на рассвете, и сейчас я воплощаю свой приказ в жизнь… — Что?! — Мне было бы больно смотреть на кровь, я её не люблю, — продолжил король, — повешенные трупы это мерзко; при варке или на костре тела размякают, всё это для меня как-то слишком. Но я должен убедиться, что ты мёртв. Ты сам на это согласился! — А можно я лучше повешусь?! — рыдая кричал валет, что есть силы пытаясь вышибить дверь плечом. — Плюс, ты станешь едой для моих девочек. Они так редко видят мясо, что даже ты станешь для них деликатесом. Ты же оптимист, ищи во всём плюсы! Но Феликс не хотел искать плюсы: он так громко кричал и плакал, ломился в дверь и умолял его выпустить, что вскоре Ромео не выдержал. Он заткнул уши и пошёл взглянуть на печь — раскалённая, как кузнечная заготовка. Вскоре там будет уже более ста двадцати градусов. Меж тем валет, обливаясь потом и воя от бессилия, бился в дверь. Он бросился было к окошку для подачи холодного воздуха, но оно оказалось заваренным. И как он этого сразу не заметил? Феликс уже начинал терять сознание. Его красивые золотистые волосы плавились, прилипая к лбу. Кожа краснела и отслаивалась, его внутренние органы буквально варились внутри него, но он всё ещё пытался выбить дверь или докричаться до кого-нибудь. Однако, вскоре он упал на горячий пол. Как сквозь пелену он почувствовал, что кто-то открыл дверь в парилку, впуская поток холодного воздуха: оказалось, что это нетерпеливые куклы. Феликс из последних сил хотел было позвать их на помощь, но не успел. Они набросились на него, как дикие собаки, и начали рвать его тело. Одна из миловидных крошек выпила ему глаза, другая оторвала мягкий после парилки нос. Феликс до последнего ощущал, как кто-то копошится в его животе, въедаясь в кишки с содержимым и копошится в его мозгах. Это была ужасная казнь. Когда Ромео пришёл, уже не было ни кровавой лужи, ни Феликса, ни его костей: прожорливые каннибалки съели всё, и тщательно вылизали пол. Что ж, никогда не приходилось тратиться здесь на уборку. Во всём надо искать плюсы, как мог бы сказать Феликс.