***
Но сегодня утром произошло нечто странное. Перед возбуждённым воображением короля, словно одно мгновение, пронеслись все те случаи, когда Вару ёрничал, мешал, ломал и врал. Сознание беспощадно извлекало подробности для взбешённого Пика. Он нервно ходил по комнате от одного угла до другого, не анализируя и не удивляясь своим размышлениям, а только больше распалялся в своём желании прикончить своего названного брата. В таком состоянии он, как ветер, ворвался в комнату к Вару, который мирно спал, укрывшись тёплым пледом, даже не подозревая, что его ждёт. Любимые очки чуть сползли с переносицы, оставляя красный след на щеке, а левая рука прикрыла глаза от тёплого утреннего света. Пик замер над ним: руки его затряслись от одной только невинной улыбки этой зелёной потаскухи, и он с размаху влепил пощёчину спящему. Перепуганный валет подскочил на кровати, широко открыв глаза и вскинув вверх брови. Король грубо содрал с него одеяло и, ухватив того за острый локоть, плашмя скинул Вару на холодный пол, едва не вывернув ему руку. Слабое от сна тело больно ударилось копчиком о пол, заставив валета еле слышно вскрикнуть. Пик не дал ему приподняться, сразу зажимая колени между ног и резко толкая кулаком в область солнечного сплетения, выбив остатки воздуха. Вару охнул и повалился на спину: он глядел на Пика с недоумением и никак не мог понять, почему тот такой злой. — Неужто у тебя началось обыкновенное, женское? — Вару залился хриплым смехом, совершенно не воспринимая всерьёз искажённое злобой лицо короля. Руками валет вяло пытался оттолкнуть короля, но тот с силой перехватил его за левое запястье, загребая правую руку под себя. Король навалился на него всем весом, от чего валет начал задыхаться. Пик специально надавливал сильнее коленом на живот, чтобы выбить из Вару хрип и тихие ругательства, а после всыпал ему ещё одну оплеуху. — Убери свои хваталки! — притворно возмутился Вару, отворачивая голову, — я ещё ничего не сделал, чтобы меня прямо с утра бить. — А мне повода не надо. Хватит игр, — Пик сказал это так холодно и неожиданно твёрдо, что валет посмотрел на него с удивлением. В глазах короля он увидел странный блеск, словно тлеющий уголёк в потухшем костре, который раньше не замечал. И это пугало. Валет точно знал, что когда Пик злится на него, он способен держать себя в руках и делать отрешённый вид, будто всё происходящее не имеет к нему отношения, но сейчас его король трясся от злости и желания… убивать. Это валет мог определить точно, лишь взглянув на Пика, благодаря многим годам, что они прожили вместе. Именно так он смотрел на тех, кого больше Вару никогда не видел, но точно знал, какая участь им уготовлена. Однако валет тоже ведь не плакса и не размазня, как тот же Зонтик, так что свой страх и уязвимость перед Пиком он точно показывать не будет. Даже если тело прострелило внезапным выбросом адреналина и спина покрылась холодной испариной. Меж тем Пик поднялся, не сводя взгляда с Вару. Он надавил тяжёлым кирзовым сапогом на грудь валета, будто пытался сломать рёбра. Тот захрипел, пытаясь выбраться, но с позиций не сдал. — Я ничего не сделал, а ты уже припёрся ко мне к комнату ни свет, ни заря! Уже жалею, что не издох в тот самый момент, как тебя увидал! — пропыхтел он, растягивая губы в злой усмешке, — Сходи к лекарю, он выпишет тебе таблетки от безумия! С этими словами Вару вскинул руку, показывая Пику средний палец. Однако тут же по комнате разнёсся истошный крик: одним движением король перехватил его, вздёрнув при этом Вару на корточки, и медленно стал выгибать палец в другую сторону, пока не раздался сухой щелчок. Лицо валета побелело от боли, но даже тогда король продолжал тянуть. — Пусти! — вскрикнул Вару, голос которого предательски вздрогнул. Валет упал на колени и ногтями впился в сухую руку Пика, стараясь ослабить хватку. Испугавшись, что конечность окажется вывернута в другую сторону, валет вцепился челюстями в руку короля. Тот глухо зашипел и на секунду отпустил Вару, но сразу же сориентировался и ухватил валета за воротник блузы, швыряя его обратно на кровать и наваливаясь сверху. Вару в ярости хотел ударить ему коленом в лицо, но промахнулся и оказался зажат в неудобном положении, когда одна нога согнута, а вторая лежит на плече короля. Пик бил Вару прямо в челюсть, пока она не хрустнула и из рта не потекла тоненькая струйка крови. Кровоточили повреждённые дёсны, развороченные, как земля после бомбёжки. Один из зубов надломился и треснул, обнажив нервные окончания. Его осколок валет сплюнул в сторону, проведя языком по острому краю во рту. Но челюсть Пик ему всё же не вывернул. — Будешь лежать ровно?! — не то спросил, не то скомандовал Пик. Вару поморщился, но кивнул, привычно переворачиваясь на живот, и уткнулся лицом в матрас. Как бы он не хотел этого признавать, но правитель был намного сильнее его. Да ещё и в руках у короля оказалась палка, а ей получать удары очень неприятно — рубцы долго не сходят с тела. Ремень в этом отношении лучше. Так что валет решил больше не злить правителя, чтобы от наказания возможно было отойти хотя бы за недели две. Пик рывком приподнял край одежды, обнажая спину и ноги, покрытые заживающими ссадинами и жёлтыми синяками. Прохладный ветер приоткрыл окно, трепля зелёные кудри парня: тело его напряглось в ожидании боли. Зубами и руками он впился в ткань постели. Первый удар пришёлся чуть ниже поясницы, второй — между лопаток, а далее Пик вошёл в раж, со всей силы полосуя тело Вару, который вздрагивал от каждого прикосновения. Рука у короля была тяжёлая, так что бить больно он хорошо умел. И знали это все. Вару до последнего сдерживал крик, застрявший в глотке, тяжело и рвано дыша через сжатые зубы. Но когда кожа от шеи до колен побагровела, он невольно начал кричать. Наверное, эти душераздирающие вопли все слышали и знали, что король опять наказывает за что-то своего нерадивого валета, хотя тому что в лоб, что по лбу — всё равно то же самое скоро повторится. А Вару извивался на постели, комкая простынь, желая облегчить себе участь, ускользнуть от удара, но тщетно. Правитель, не жалея сил, бил прямо по воспалённым участкам, где начинали наливаться крупные синяки. Остановился Пик только тогда, когда Вару, неспособный больше выдерживать муки, откатился к стене, выставив руки в защитном жесте. — Что я сделал-то? — с трудом процедил валет, заметив, как Пик отбросил палку в сторону. — Я мог бы забить тебя этим… — король указал рукой на орудие наказания и взглянул на Вару всё с той же злостью, от которой низ живота скручивало, — …но тогда ты не сможешь вытерпеть всего остального. Как же я на тебя зол! Сегодня утром я вдруг резко захотел казнить тебя так, чтобы ты захлебнулся в своей гордости. Какая же ты ублюдочная сволочь! Не можешь сделать ровным счётом ни-че-го! Пик оседлал ноги дёргающегося Вару, прижимая его руки одной своей за голову и вцепившись в них ногтями до красных полумесяцев. — Ты жалкая, отвратительная, ублюдочная сволочь, нападающая только на тех, кто слабее! Неспособный выполнить даже самое простое поручение в силу отсутствия мозга! — Да пошёл ты! — несмотря на ломоту в теле и страх, Вару смачно харкнул в низко наклонившееся лицо короля кровавой слюной. Пик чуть наклоняет голову: лицо его искажается, а зубы скрипят, грозясь превратиться в крошку. Но он не бьёт Вару, нет. Ладонь короля мягко опускается на его нос, крепко сдавливая и чуть приподнимая очки наверх. Он давит в бок с силой, медленно и мучительно ломая его. А Вару кричит и бьётся под ним, пока носовая перегородка не деформировалась: из ноздрей, как из крана, хлынула кровь. Вару закричал так громко, как только мог. Пока валет судорожно ловил ртом воздух, высоко запрокинув голову, Пик чуть привстал, чтобы приспустить штаны. Увидев приставший член короля у своего лица, блестящими глазами Вару посмотрел прямо на Пика. Внутри у него всё дрогнуло, и неприятное терпкое чувство поднялось из живота. — Извращенец… — едва прошептал он дрожащими губами, и повторил с ещё большим потрясением, — …извращенец! Убери это уродливое, мерзкое от меня! На лице Пика не было возбуждения, но он толкнул влажную головку к чужим губам, удерживая своего валета в неподвижном положении. Тот отбивался от чужих рук, но хватка становилась только сильнее. Вару не мог сдаться без боя, сильнее сжимая опухшие губы и окровавленные зубы, из всех оставшихся сил отворачивая голову, пока врождённая хитрость не подсказала ему решение: переборов гордость и сделав вид, что он сдался, валет послушно приоткрыл рот, впуская головку. В то же мгновение Пик вскрикнул от боли, отпустив Вару, и согнулся в три погибели. В этот момент его разум словно окончательно перегрелся и сломался. Трясясь от ярости, Пик под одобрительный хохот валета оделся и, схватив полуголого Вару за кудри, поволок того из комнаты в коридор. Валет извивался, хватался за твёрдую руку и сыпался проклятьями, привлекая внимание жителей дворца, удивлённо выглядывающих из своих комнат. — Вот и допрыгался… — тихо перешёптывались они, — …сколько верёвочке не виться, а всё конец будет. Получит он, наконец, по заслугам! Меж тем Пик затащил Вару через улицу до казармы, где отдыхали солдаты небольшого батальона местного гарнизона, только вчера вернувшиеся и заслуженно отдыхавшие. Старшина сидел в вразвалочку на крыльце, протирая канал ствола пулемёта чистой ветошью. Едва заметив Пикового короля, он быстро отложил оружие и вскочил, приветственно вскидывая руку. — Да здравствует Пиковый король! — отчеканил военный, с удивлением глядя на валета позади. — Вольно! — вторил ему Пик, кидая к ногам поражённого мужчины Вару, — За хорошую службу и награду можно выдать. Держите, вот, поучите его уму разуму — думаю, понимаешь, что требуется. Только чтобы в живых остался, остальное по усмотрению! Мужчина поражённо застыл, оглядывая копошащегося рядом избитого и окровавленного королевского любимчика, но почти сразу встрепенулся и крикнул: — Есть! Разрешите выполнять?! — руки мужчины схватили валета за щиколотки, притягивая его к себе. — Разрешаю! — Пик демонстративно отвернулся. — Тварь! — закричал Вару, когда довольный военный взвалил его себе на плечо, лягаясь ногами, — Ты не посмеешь! Пик, стой! Прикажи, чтобы меня отпустили! Пик! Но его уже затащили внутрь. Дверь захлопнулась, замок щёлкнул — путь к свободе был отрезан. На них тут же стали оборачиваться заинтересованные лица: кто-то откладывал в сторону паклю, кто-то только просыпался, сбрасывая с себя китель, кто-то выглядывал из-за товарищей — словом, всем было интересно посмотреть, кого это к ним принесли. — И-и-и… — протянул один, подходя ближе, — …да это никак валет нашего короля к нам в гости пожаловал! Вару только пискнул что-то невнятное и зашипел от боли, когда его кинули на пол. Валет находился в окружении двадцати мужчин, каждый из которых по-своему питал к нему ненависть. Он даже сжался от страха, на манер Зонтика, хватая себя за растрёпанные кудри. Наверное, эту ситуацию действительно можно было назвать безвыходной для гордого валета. Вару оглядел всех присутствующих, но ни в чьих глазах не нашёл сострадания: за свою короткую жизнь он успел сказать или сделать гадость каждому из них, и так неожиданно пришло время расплаты. — Давайте договоримся? — заплетаясь, залопотал он, пытаясь отползти в сторону, но пинком ботинка его вернули на место. — А помнишь, как ты сыну моему расправой пригрозил, коли постель разделить с тобой не захочет… — задумчиво сказал мужчина слева, поглаживая бороду, — …как думаешь, будет справедливо, если я выебу тебя и в зад, и в рот? — Не припомина-а-а..! Вару схватила пара крепких рук и по воздуху перенесла на стол в центре комнаты, уложив животом вниз. Сразу же откуда-то появилась и небольшая плотная подушка, набитая сеном, которую подложили под него, чтобы ягодицы были приподняты вверх. Пока валет не успел ничего сообразить, с него стянули остатки одежды, огрев тяжёлой рукой по исполосованной спине. Вару взвыл от боли, пытаясь вывернуться из хватки. Чья-то рука начала откровенно лапать его между ягодиц, оттягивать яички и чуть разминать колечко мышц, доводя его до красноты. Толпа оживлённо загудела, отпуская пошлые шутки по поводу телосложения их главного раздражителя и того, что они с ним будут делать. — Раны свежие, значит, били его сегодня, — заметил человек, стоящий за спиной. — Не мудрено: король постоянно с ним возится, только и слышно, как этот кричит, а толку всё равно нет! Стало быть, поучим мы тебя, как пленную бабёнку, вот тогда толк будет! — Нет! — предательский всхлип под общий хохот срывается с его губ. Вару затрясся: одно дело, когда с ним это делал Пик, а другое дело — терпеть такое унижение перед всеми этими людьми. Как же ему вообще жить после этого? Вару не плакал, когда его полосовали палкой, когда ему выворачивали палец, ломали нос и челюсть — физическая боль это не то, от чего можно плакать. От неё мечутся, извиваются и кричат из всех сил, чтобы стало легче. Но от такого жестокого унижения, когда его силой заставили голым встать в позу подчинения… от осознания собственной беспомощности, на глазах валета навернулись слёзы. Нос припух и дышать им было невозможно из-за запёкшейся крови, и только светлая слизь лилась из него бесконтрольно. Вздох за вдохом, Вару пытался отстраниться от происходящего, будто всё сейчас происходит вовсе не с ним: не его сейчас трахают пальцем и гладят по груди, оттягивая соски, и не ему шепчут ужасные пошлости. — Пожалуйста, только не все сразу, — захныкал валет, когда в нём, по ощущениям, оказалось несколько сухих пальцев, раздражающих девственный проход. — А куда же делся Ваш приказной тон? — спросил кто-то из-за спины, больно оттягивая кудри и приподнимая красное от стыда лицо. — Я никогда не думал, что вы способны на такое! — отчаянно закричал Вару, стараясь уйти от разрывающего чувства сзади, но только упёрся бёдрами в подушку. — Поверь, малец: в этом месте каждый был бы рад трахнуть тебя, и не только из-за твоих выходок. Посмотри на свою внешность — ты создан будто не для государственных дел, а для постели! — Неправда… — тихо прошептал Вару, глотая слёзы. В такое верить просто не хотелось. — Да займите ему уже рот! — крикнул мужчина с белыми волосами. — Погоди, эту тварь «обезоружить» надо, а то знаю я, как такие кусаться любят. Было такое дело… Военный ударами заставил валета взять в рот толстую деревяшку и начал пихать её вперёд. Пока Вару судорожно пытался вздохнуть, толстый конец проник в глотку, заставляя челюсть открываться до тех пор, пока внутри неё не раздался щелчок. Челюсть сломана. Рот несчастного так и остался открытым. Но даже кричать теперь не получится. Валет замычал, словно немой, пуская слюни на поверхность стола, когда горячее и твёрдое начало настырно потираться прямо там. Один из мужчин целовал его в губы каким-то затянувшимся французским поцелуем, и пока Вару, который едва мог вздохнуть из-за сломанного носа, был отвлечён на попытки отвернуть голову, сзади в него проникли, заставляя его громко заплакать. Голоса с разных сторон одобрительно засмеялись и загудели. Происходящее для валета могло походить на затянувшийся бредовый кошмар, если бы тело не содрогалось от распирающей боли и уши от стыда не горели так, словно их жгут огнём. Его лицо отпустили на пару мгновений. Вару машинально отвернул голову влево, увидев, как люди, столпившиеся вокруг них, не стесняясь, надрачивают себе в такт толчкам в его тело. «Они представляют, как трахают меня…» — мелькнула мысль в голове валета. От неё стало жарко, и болезненно приятное чувство от грубой силы и члена внутри разлилось по животу. И чем больше Вару думал, насколько то, что с ним делают унизительно, тем больше он чувствовал возбуждение. Понимал, что жить с таким позором больше не сможет — и сам инстинктивно выгибался на встречу. И член в воспалённом горле, который сначала он так старательно выталкивал при помощи языка, уже не казался таким противным. Сломанную челюсть сводило от боли, уголок рта надорвался, но он всё равно продолжал обсасывать всё, что ему пихали. Вару почти падал от боли и усталости, когда его подхватили и вздёрнули вверх, заставляя смотреть на оскверняющую его толпу. Он едва сдержал слёзы, когда в него попытался войти член, слишком большой и не подходящий по размеру даже несмотря на то, что валета уже достаточно растянули множество предыдущих мужчин. Анус запульсировал, яростно пытаясь вытолкнуть инородный предмет. Практически не имея возможности пошевелиться или закричать, Вару чувствовал себя насаженным на огромный раскалённый прут. Однако, через боль он всё равно продолжал повиливать задницей и насаживаться, стыдливо прикрыв глаза. — Давайте-ка на глаза его посмотрим! Услышав эти слова, валет сжался от страха, что тут же вызвало бурный смех и комментарии людей, сношавших его. Кто-то стянул с него очки: теперь припухший и скривившийся на бок нос был особенно хорошо заметен. Вару крепко зажмурился, но грубые пощёчины и щипки демонстрировали серьёзность намерений мужчин. Однако валет лишь сопел, вертел головой и мычал занятым ртом, но глаза открывать не собирался. Хорошенькое личико с прилипшими на него волосами болезненно сморщилось, когда Вару почувствовал жжение. Он слегка приоткрыл глаза и тут же начал испуганно выбиваться с новой силой. К его щеке прильнуло дрожащее пламя зажигалки, от которого кожа плавилась, сминаясь, словно лист бумаги. Пока валет пытался отойти от шока, огонь переместился к другой щеке. Его глотка была свободна сейчас, но какое же странное чувство, когда рот не закрывается! Вару не мог кричать, когда мягкую поджаренную кожу на щеках срезали при помощи ножей, оставляя две сквозные дыры. Он только смотрел на всех присутствующих широко раскрытыми глазами, лишённых зелёных оправ: фиолетовые, с неровной морозно-голубой окантовочкой, словно неумело вышитый узор. — О, да у него фиолетовые глаза, теперь понятно, почему он очки-то носил, — вставил кто-то восхищённым голосом. — Кстати, теперь у него четыре дырки! — захохотал мужчина с ножом, потрепав парня за разорванные щёки. Валета подтянули к краю стола, заставив запрокинуть голову так, что та оказалась в крайне неудобном, перевёрнутом положении. Шея моментально затекла, и боль отдалась по всему позвоночнику, но его с силой прижали сверху, заставляя прогибаться сильнее. В прожжённые дырки и открытый рот ему начали запихивать члены, сильнее растягивая и разрывая кожу. Сзади его брало уже двое. Вару взвыл от боли, задёргался, но вскоре затих, когда его лицо забрызгали потоки вязкой белой жидкости. Он весь обмяк, ощущая, как жжётся и горит его кожа, словно от сильного солнечного ожога, и как сперма постепенно впитывается в обожжённое оголённое мясо…***
Так или иначе, эта пытка кончилась. Вару вынесли во двор и положили на землю. Его голое тело было страшно изуродовано: пылающие ссадины и иссиня-чёрные синяки, провалы сломанных рёбер на груди; лицо изувеченное до такого состояния, что в нём уже едва угадывались черты валета, с этим сломанным носом и одной зияющей рваной раной вместо рта. Анус оказался растянут настолько, что теперь вряд ли бы в своей жизни Вару смог когда-либо заняться сексом: он не почувствовал бы даже бейсбольную биту. У несчастного валета поднялась температура: он метался в горячечном бреду по холодной земле, а грязь липла к его ранам. Вару казалось, что толстые длинные черви вылезают из земли, чтобы поцеловать его в губы и залезть внутрь. Поэтому он безутешно плакал, безуспешно пытаясь закрыться руками от… травы. В таком состоянии его нашёл Пик. Валет было хотел улыбнуться, прижаться к родному королю и попросить прощения. Однако тот лишь грубо пнул его, выбив с треском тяжёлым сапогом передний ряд зубов. — Ты ещё поживёшь у меня, но твоя участь будет хуже смерти… — злобно прошипел Пик, наступая Вару на грудь, — …поверь, я умею делать так, чтобы меня молили о смерти.