В тени собственных масок, или Не лучше

- Благодарю вас, Фугаку-сама, Микото-сама, что позволили остаться у вас в доме, - девочка, стоя на пороге с сумкой в руках, учтиво поклонилась. – Надеюсь, мое присутствие не доставит вам неудобств. - Что ты, что ты, Сакико-чан! – темноволосая женщина подошла к ребенку, забирая у нее сумку, и мягко подтолкнула в спину. – Я очень рада, что наконец буду не одна среди этих мужчин. Чувствуй себя как дома и ничего не стесняйся – спрашивай, если что-то понадобится. - Спасибо, - еще раз поклонившись, тихо пролепетала она. - Ну, мальчики, покажите Сакико-чан, где она будет жить, - отдавая сумку Итачи, сказала женщина, наблюдая, как Саске схватил гостью за руку и потянул её вглубь дома. Проводив глазами шумную процессию, Микото повернулась к мужу, который с угрюмым видом также смотрел вслед детям. - Что с тобой? Сомневаешься, правильно ли было соглашаться? - Нет, - он покачал головой и развернулся в сторону обеденного зала, - я не сомневаюсь. Мне жалко этого ребенка. - Жалко? – Микото удивленно подняла брови и, улыбнувшись, подошла к мужу, взяв его под руку. – А по твоему хмурому виду и не скажешь. Фугуку вздохнул. - Дети не должны оставаться без родителей в столь юном возрасте. Клан Ямакадзе был одним из величайших в этой стране на протяжении последнего века. Он старше нашего клана и зародился почти в одно время с Сенджу. Они всегда вели очень правильную и благородную политику, а отец и дед этой девочки вложили столько в развитие экономики этой страны, что только за это правительство должны были положить все силы на их защиту и безопасность. Но эти чертовы трусы, - взгляд мужчины слегка ожесточился, - они слишком боялись, что Ямакадзе пойдут дальше, и вот, что вышло. Вся семья, в собственном доме. Сложно представить, что пришлось пережить этому ребенку. А сейчас? Она не может жить в родном городе, потому что есть вероятность, что по дороге из Токио в Иокогаму может что-то случиться. - Ей так необходимы эти процедуры? - Вероятно. Это экспериментальное оборудование, так что пока его завезли лишь в один токийский частный госпиталь. Приобретённый порок сердца – страшная болезнь, её последствия практически необратимы. Хотя, если учесть все обстоятельства, неудивительно, что она больна чем-то подобным. - Ты поступил правильно, оставив её у нас, - женщина склонила голову на плечо мужа. - Определенно. *** - Школа – это так глупо! – едва прожевав еду, воскликнул Саске. – Почему, вот, брат не ходил в школу, а я должен? - Ну, - рассмеялась женщина, изящно перехватив палочки, - когда твой брат должен был пойти в первый класс, обстоятельства сложились так, что ему пришлось учиться одному дома с учителем. Вы у меня способные, так что через год, он был готов пойти в среднюю школу, но, увы, в восемь лет туда не берут. - Бли-ин, я тоже так хочу! – мальчик слегка надулся. – Вечно тебе все лучшее достается, нии-сан! - Погоди, Саске, - улыбнулся ему брат, - однажды ты переплюнешь меня в лучшем. - Саки-чан, вот, тоже дома учится, хотя могла бы учиться в третьем классе моей школы. Сейчас за столом отсутствовал глава семьи, так что Саске мог позволить себе жаловаться на несправедливость судьбы младшего брата без лишних укоризненных взглядов. - Саки-чан не может учиться с тобой, Саске, - Микото поймала на себе взгляд девочки и незаметно подмигнула ей, - она ведь записана в школу в Иокогаме и, когда вернется обратно домой, пойдет туда. Саске снова надулся и посмотрел на девочку, сидящую напротив. Она слегка склонила голову, а потом, так, что увидел только Саске, показала ему язык. От такого он слегка покраснел и ответил ей тем же жестом. - Саске, веди себя за столом нормально, - осадила его мать. - Но, мам…! Его прервала поспешно вошедшая в зал гувернантка, которая с профессиональной сноровкой накрыла пятое обеденное место во главе стола. Она едва закончила приготовление, как следом за ней вошел Фугаку и занял свое место. Все сидящие за столом, в том числе и Саске, утихомирились. - Дорогой, ты же говорил, что сегодня не будешь ужинать дома. - Встречу перенесли, - приступая к еде, ответил мужчина. Пошла уже третья неделя с тех пор, как наследница Ямакадзе жила в доме семьи Учиха. За это время девочка уже привыкла к тому, что при появлении главы клана все праздные и легкомысленные разговоры тут же прекращались. Обычно, сидя за ужином, дети рассказывали – а если точнее, отчитывались – о своих успехах в учебе и на факультативах, на что мужчина либо многозначительно кивал, либо давал какой-то не шибко распространенный комментарий. Вот и сейчас, спустя несколько минут молчания, начался традиционный разговор. Фугаку Учиха был именно тем, про кого можно было сказать «идеальный отец», в том смысле, что идеальным он был в понимании, каким должен был быть отец влиятельной и состоятельной семьи. Он требовал от своих сыновей усидчивости, прилежания, а, главное, дисциплины. В общем-то, тех качеств, которые должны были помочь им в будущем. Микото же, наоборот, была мягкой и сердечной женщиной, которая никогда не упускала возможности продемонстрировать любовь к своим детям. Несмотря на то, что она уже давно не работала, её муж нередко обращался к ней за советом, а дети не боялись просить у неё помощи, зная, что мать им никогда не откажет, а уж тем более не осудит за подобное. По сути, в глазах девочки, они все вместе были идеальной семьей. Конечно, сравнивать ей особо было не с чем, но, все же… - А ты, Сакико, - услышав свое имя, девочка поспешно подняла голову. Фугаку, задавший вопрос, даже не смотрел в её сторону, будучи увлеченным едой. Ямакадзе снова опустила глаза, рассудив, что ей послышалось. - Тебе нечего рассказать? – снова раздался голос мужчины, на этот раз поднявшего на неё взгляд. Ребенок смутилась и украдкой посмотрела на кивнувшую ей женщину справа от главы семейства. - Сегодня я… - тихо начала она, снова потупив взгляд в тарелку, - получила результат международного смешанного экзамена. - Это твой первый сертификат? – возвращаясь к еде, продолжил Фугаку. - Да… - девочка слегка кивнула. Она тоже хотела взять палочки, но руки её не слушались, а сердце бешено колотилось. Сакико почувствовала, как у нее краснеют щеки, не понимая, с чего вдруг. Хотя… если подумать, это был первый раз, когда её о чем-либо спросил хозяин дома за столом. - И как результат? - Восемьдесят… четыре балла, - почему-то ей вдруг стало жутко стыдно, ведь Итачи и Саске почти всегда получали высший балл или хотя бы не выходили за девяносто. Она расстроенно нахмурилась: Фугаку ведь не скажет ей того, что действительно думает. Это, наверное, было обидно, но зато она могла не бояться осуждения. - С твоими способностями, ты могла бы справиться и лучше. Её сердце выровняло свои удары, а сама девочка, поднимая взгляд, встретилась глазами с главой семьи, который смотрел на нее так же, как и на своих сыновей, без всякой инородной мягкости или сожаления. - В следующий раз тебе следует приложить больше усилий, - он опять направил свое внимание в тарелку. – Но для первого раза, это совсем неплохо. Девочка продолжала смотреть на мужчину, как вдруг почувствовала, как её губы непроизвольно растягиваются в улыбке. *** Конец мая и начало июня выдались на удивление промозглыми. Днями напролет накрапывал мелкий противный дождь, а небо казалось непривычно низким и тяжелым из-за нависающих над Токио облаков цвета сигаретного пепла. Грозы не обещали, но, казалось, все это время где-то очень далеко можно было различить грохотание будто медленно приближающегося шторма. Итачи разбудила яркая вспышка, пробившаяся в комнату сквозь неплотную бумагу сёдзи. Мальчик открыл глаза, будто и не спал вовсе, и посмотрел на темную поверхность фусума перед собой. Он слышал едва различимый звук ударяющихся о дерево капель и потрескивание грома. Внезапно, словно лопнувший каштан, по особняку прокатился гремящий удар и затерялся где-то под татами. Итачи вздохнул. Как ни странно, такая погода его успокаивала. Снова сверкнула молния, и снова пушечным выстрелом прогремело где-то над домом. Итачи уже было засыпал, как вдруг его слух уловил чье-то движение в соседней комнате. Прислушавшись, мальчик насторожился и приподнялся с футона. Создавалось впечатление, что кто-то скребся в дальнем углу помещения. Странно, ведь там должна спать Сакико... - Нии-сан, - от неожиданности Итачи вздрогнул и резко обернулся на голос. В небольшом проёме между створками стоял заспанный Саске и смотрел на брата. – Гроза началась. - Тебе страшно? – Итачи перевел дух и улыбнулся брату. - Я просто, - мальчик слегка надулся и потер кулаком глаз, - зашел тебе сказать. Старший из братьев улыбнулся сильнее: желание хоть и неумело, но скрывать свои слабости всегда умиляло его в Саске. Он снова перевел взгляд на фусума, будто пытаясь разглядеть происходящее в соседней комнате. Стоило ли ему зайти и проверить, всё ли в порядке? Итачи поднялся и подошел к створке. - Нии-сан? – протянул Саске, заметив, как брат всматривается в темноту соседней комнаты. Но Итачи не слышал. Он нахмурился, когда увидел, что футон их гостьи был пуст. На секунду ему в душу закралось какое-то мерзкое чувство, но его будто выбило с еще одним ударом грома. Его взгляд тут же переместился в угол. - Сакико? – позвал он девочку и настороженно прошел в комнату ближе к лежащему в углу одеялу. – Эй, ты тут? Ответа не последовало. Итачи подошел совсем близко и опустился на корточки. - Сакико, - он едва прикоснулся к одеялу, - ты… - Не трогай! – резкий вопль заставил мальчика отшатнуться. – Не трогай меня! Девочка продолжала кричать, пока Итачи не мог понять, что происходит. Вдруг она замолчала, а брюнет нахмурился еще сильнее, когда вдруг отчетливо услышал её сбивчивые тяжелые вздохи. - Саске, скорее, позови маму! Старший из братьев откинул одеяло и увидел свернувшуюся на татами девочку, которая, прижав колени к груди, тяжело дышала и тряслась будто в горячке. Сакико попыталась оттолкнуть мальчика, когда тот взял её за плечи в попытках привести в чувства, но его сил было не достаточно. - Не трогай… - сдавленно скулила она, - не трогай… - Итачи, отойди, - вдруг раздался голос его матери. Она в одном спальном халате влетела в комнату и тут же опустилась на колени рядом с детьми. Итачи мигом отодвинулся и поднялся, смотря, как Микото подняла девочку с пола и прижала к себе. - Успокойся, милая, все в порядке, - женщина начала убаюкивающе покачиваться. – Вот, возьми это под язык. Давай, ты знаешь, что это нужно. - Пожалуйста… - словно в бреду продолжала Сакико, - пожалуйста, уходите. Они придут… пожалуйста… Братья стояли и в растерянности смотрели на мать. Что произошло? Почему она так испугалась? Итачи спиной почувствовал чье-то присутствие. Он обернулся и увидел отца, хмуро наблюдающего за действиями своей жены. - Отец? Фугаку все еще не отрывал взгляда от женских фигур. В его лице совсем ничего не изменилось, когда он посмотрел на обеспокоенного сына. - Итачи, - наконец сказал он. – Бери брата и свой футон. Сегодня будете спать вместе. - Х-хорошо, отец, - слова мужчины еще больше обескуражили ребенка. – Пойдем, Саске. - Пойдем, - кивнул мальчик и подхватил руку брата. Казалось, он испугался не меньше, чем сама уже более-менее успокоившаяся Сакико. *** Итачи было приятно смотреть на улыбки своих младших спутников. Саске и Сакико весело носились по широкой аллее, с двух сторон опоясанной длинными рядами ларьков. Цветастые гирлянды бумажных фонариков протягиваюсь над головами прохожих, наслаждающихся теплом летнего вечера и празднеством в честь Танабаты. Необъятного размера улица была сплошь усыпана людьми в ярких юката, а хозяева палаток так и норовили выудить кого-нибудь из толпы и соблазнить их какой-нибудь приятной безделушкой. Итачи посмотрел на девочку. Уже почти два с половиной года прошло с момента их первой встречи в кафе офиса «Учивако». Прошло чуть больше двух лет с тех пор, как она впервые оказалась у них дома. Мальчик часто вспоминал ночь в начале того дождливого июня, когда он не мог заснуть до самого утра, пытаясь уловить хотя бы малейший звук из комнаты их гостьи. Микото все еще оставалась внутри, когда Итачи ушел на занятия, а вечером ему и Саске сказали, что Сакико на время придется уехать. Это случилось за неделю до дня рождения старшего из братьев. Она вернулась только в середине октября, еще более поникшей и замкнутой, чем была в их первую встречу. Итачи показалось, что тех нескольких месяцев, за которые она успела хотя бы немного, но раскрыться для него и Саске, не было и вовсе. Ни мать, ни тем более отец не говорили ему причину, по которой наследница дома Ямакадзе так неожиданно исчезла из их жизни и так же неожиданно объявилась снова. Это было тяжело. Почему-то Итачи не мог выкинуть из головы ту ночь, и каждую грозу какое-то щемящее чувство не давало ему спать спокойно. Он не мог понять, что же тогда произошло, но, благо, ему больше не посчастливилось наблюдать Сакико в таком состоянии. Они виделись редко. Саске очень сильно переживал за девочку, и, казалось, ее апатия заразила и его. Весь дом будто погрузился в траур, причем причина этого оставалась для детей всецело неясной. Микото пыталась их успокоить и разрядить обстановку, но Итачи хотел услышать ответы, которые она не могла ему дать. У нее просто не было на это права. С момента своего возвращения впервые Сакико со слезами на глазах улыбнулась на Новый год, будто в ознаменование новой главы их жизни. В тот момент дом семьи Учиха будто вышел из векового сна, и Итачи мог сказать почти с уверенностью, что даже на лице его отца появился проблеск мягкой улыбки. Все стало по-другому, однако никто из братьев не осмеливался спросить у девочки то, что их действительно волновало. Она часто уезжала – то на пару дней, то на неделю, а то и на несколько, – но детям объясняли это тем, что её семья и дом находятся в другом городе. Время шло быстро. Дети не заметили, как наступило следующее лето, и Сакико снова пришлось уехать до середины осени. Тогда-то Итачи и выпытал у матери более подробную нежели в газетах историю о том, что же случилось с семьей их подруги. В тот момент мальчику показалось, что ему, наконец, все стало ясно: и то, почему ей приходилось так часто уезжать, и то, почему она так стеснялась своей улыбки во время ужина, и то, что же стало причиной её истерики в ту злосчастную ночь. Микото умолчала о болезни девочки, и именно этот факт повлек за собой цепочку неверных выводов старшего из братьев Учиха. - Йо, Итачи-кун! – веселый голос вывел мальчика из мыслей. Он обернулся. - Шисуи? – брюнет улыбнулся. – Ты здесь? Я думал, у тебя… тренировки. - Отец вернулся в город. Мы решили провести выходные вместе. А ты с кем? Неужто один? - Так я… - Итачи прервался на полуслове и завертелся в разные стороны. - Ты?... - Нии-сан! – вдруг послышалось откуда-то из толпы; старший из братьев Учиха увидел запыхавшегося Саске, который быстро приближался к нему и его другу. – Нии-сан, куда ты пропал? Ой, - он заметил стоящего рядом семпая, - Шисуи! Брат не говорил, что ты пойдешь с нами! - Привет, Саске-кун. Как учеба? Пока младший брат с энтузиазмом рассказывал его лучшему другу о своих успехах, Итачи обеспокоенно заводил глазами по толпе. Где Сакико, и почему она не вместе с Саске? А если… Нет. Итачи даже не хотел думать о каких-либо обстоятельствах, мысли о которых он мог начать с фразы «а если…». Он уже было забеспокоился, как вдруг наткнулся взглядом на знакомую голубую юката среди толпы. - Сакико! – он подбежал к девочке, которая вздрогнула и быстро повернулась к брюнету. – Я же просил тебя не отходить далеко. - Итачи-сан, я… - Ямакадзе смутилась и опустила глаза, - я просто… - Итачи-кун, ты чего милых девочек пугаешь? – Сакико подняла взгляд на голос и радостно улыбнулась. – Привет, Саки-чан, - Шисуи вместе с Саске подошли к детям. – Ты решила остаться в Токио на лето? - Шисуи-сан! – девочка оживилась еще больше. У Шисуи был потрясающий дар – нравиться всем детям без исключения. – Это мои последние выходные здесь, так что нам с Итачи-саном и Саске-куном разрешили пойти на Танабату. Я так рада, что и вас удалось увидеть! - И я, Саки-чан. Эх, парни, - он вздохнул и заулыбался, - завидую я вам – с такой-то красавицей под одной крышей жить! – после его слов Саске и Сакико тут же покраснели, а Итачи лишь снисходительно улыбнулся: его близкие друзья всегда были слишком напористы в своих комплиментах и шутках. – Кстати, Саки-чан. Ты что-то покупала? - А… я… это, - девочка засмущалась еще сильнее. – Я просто хотела… - она замолчала и, набрав побольше воздуха, повернулась к Итачи и подняла на него глаза. – Итачи-сан, - мальчик совсем не ожидал подобного тона от их маленькой гостьи. – Мне так… стыдно, что уже третий год я пропускаю ваш день рождения. И уже третий год я ничего не могу подарить вам. Я не хотела просить кого-то купить вам подарок, мне хотелось… выбрать самой… и подарить… от себя, - с каждым словом её уверенность притуплялась все сильнее. – В общем… если вам не понравится, вы можете не брать, я просто… в общем, вот! – она зажмурилась и вытянула вперед сложенные лодочкой ладони, в которых еле заметно поблескивала тонкая цепочка с тремя кольцами-амулетами. Итачи растерянно глядел то на украшение в руках девочки, то на нее саму. Спустя несколько секунд молчания он наконец забрал подарок. - Если вам не нравится, - тихо продолжила Сакико, - можете не носить… просто вы и Саске-кун, - она посмотрела на запястье, где болтались два одинаковых браслета, связанных из чередующихся между собой черно-белых бусин, - вы подарили мне, и я… - Мне очень нравится, - прервал её голос Итачи. Ямакадзе подняла взгляд и увидела, как брюнет надевает цепочку. – Мне очень нравится, Сакико. Я с радостью буду носить её. Девочка расплылась в радостной улыбке и довольно кивнула. - Эй, Саки-чан! – к ней подбежал Саске и ухватил за рукав кимоно. – Я тоже хочу подарок! - Заранее же нельзя, Саске-кун! – деловито начала Сакико. – Примета плохая! Я обещаю, я обязательно приеду к тебе на день рождения через две недели! *** Итачи показалось, что в этот момент Земля ускорила свой ход, и он просто не мог ровно устоять на ногах. Он схватился за перила и еще раз посмотрел на первую полосу свежей газеты. Он посмотрел снова. И вновь. Итачи не мог понять, почему ему могло присниться нечто подобное. Почему он видит во сне, как горячей новостью на весь разворот напечатан снимок охваченной пламенем резиденции «Ямакодан», а внизу огненным заголовком горела надпись о том, что пока нет информации об уцелевших в пожаре? Почему ему сниться, что никто не выжил в этой ужасной трагедии? Почему ему приснился кошмар, в котором Сакико должна была… У брюнета перехватило дыхание. Он ведь не спал. Совершенно точно не спал. Но почему же ему так хотелось, чтобы все это было лишь ночным наваждением? Почему… почему же… Мальчик сорвался с места и побежал к телефону. Пальцы не слушались его, но все же ему удалось набрать номер прямой линии Фугаку. Он сжимал трубку, с нетерпением ожидая ответа. Пожалуйста, пусть отец скажет ему, что Сакико и Ооноки ночевали не в апартаментах. Пусть скажет ему… - Отец! – крикнул он в трубку, когда услышал, что соединение установилось. Никто не отвечал. Итачи мог различить чье-то дыхание на той стороне, но человек продолжал молчать. - Итачи, - наконец послышался голос Фугаку. – Почему ты звонишь на этот номер? - Отец, - его спокойный тон заставил мальчика немного успокоиться, - я видел газеты. Ямакадзе… они… Он замолчал в надежде, что отец сам не даст закончить ему фразу и всё поймет сам. Но мужчина вновь не отвечал. - Утром я разговаривал с Ооноки-саном, - сказал он; Итачи облегченно вздохнул. – Все держится в строжайшем секрете, даже ему пришлось специально договариваться со службами, чтобы попасть в зону отчуждения. Что послужило причиной возгорания пока неясно. - А Сакико? Они приедут в Токио? - Итачи, - мальчик насторожился: голос его отца на секунду дрогнул, - Ооноки не было в городе вчера ночью. Он не ночевал в «Ямакодан». Сакико и её брат… Итачи не дослушал, что пытался донести до него мужчина. Все звуки вокруг него медленно отдалялись, будто он падал в пропасть, а весь шумный мир оставался там, наверху. Он хотел, чтобы все это оказалось лишь дурным сном в дождливую ночь. Он хотел бы, чтобы раскат грома застал его врасплох и вернул к реальности. Но сейчас его желания не играли никакой роли. Реальность сама грозовым облаком повисла над его головой и погрузила весь остальной мир во тьму.