В тени собственных масок, или Не лучше

На Северной арене как обычно было не протолкнуться. Саске не любил наблюдать за боями с трибун, но теперь, когда положение его команды на турнире становилось все более и более шатким, ему пришлось пожертвовать своим комфортом и следить за схваткой команд своих потенциальных противников вместе с толпой окруживших его голосящих людей. Несмотря на сформировавшееся оправдание своих действий, брюнет лениво следил за поединком двух команд-фаворитов своей группы. Со стороны «Акацуки» жребий на участие выпал лучшему другу их лидера – Яхико. Саске редко видел, как он сражается, да и сражался-то он на самом деле не шибко часто, но Яхико был одним из немногих бойцов на «Ясэн», которые предпочитали одному виду оружия несколько. С одной стороны, преимущество владения разными видами оружия было на лицо, особенно в условиях турнира, когда выбор противника почти всегда происходит по жребию. Однако, с другой, распыляясь на тренировки с несколькими видами оружия, мало кто мог отточить навыки владения ими одинаково хорошо. Но Яхико был как раз из тех, кому это удавалось наилучшим образом. Вот и сейчас, когда его противником был невысокий, поджарый мужчина из команды «Сидэн» по имени Роши, который, несмотря на свой невнушительный вид, входил в тройку сильнейших представителей «Ясэн» в Иокогаме, Яхико оставил свой любимый тяжеловесный меч и взял легкую, слегка удлиненную катану. Саске безразлично смотрел на молниеносные выпады со стороны Роши в сторону шутливо настроенного противника, который, казалось, не взирая на всю ответственность ситуации, не относился особо серьезно к происходящему на арене. Разница в силе была очевидна, хотя Роши, в принципе, как и все члены «Сидэн», совсем не выглядел слабаком. Чертовы «Акацуки», думал Саске, и как он должен был сражаться с ними, когда у них практически не было слабых мест? Да и вообще, говорить, даже размышлять о поединке с «Акацуки» было еще слишком рано: теперь из-за их проигрыша «Гатане» «Хеби» еще придется побороться за выход в финальный этап отборочных. Саске перевел взгляд на стоящих по левую сторону от арены членов «Акацуки». Его брат и Сакико… то есть Рин, тоже были там. Девушка что-то быстро объясняла их лидеру, на что тот только и делал, что кивал. Сбоку от него стоял довольный Кисаме, который о чем-то переговаривался с белобрысым парнем с косой, не сводя взгляда с поля боя и изредка толкая собеседника локтем, от чего тот заметно злился. Саске вздохнул: мало того, что Рин была в «Акацуки», так еще и Хошигаки теперь на их стороне. Просто потрясающе. Учиха-младший отвернулся в сторону трибуны, чтобы отвлечься от мыслей о своих неудачах и старшем брате. Всё это выяснение отношений было совсем некстати, но рано или поздно им пришлось бы всё выяснить. А на той стадии запущенности, на которой находились их взаимоотношения, любое время можно было бы назвать «некстати». Было жутко тошно. Саске сдвинулся с места в попытке протиснуться через толпу и пройти к выходу: всё равно его «наблюдение» уже не имело никакого смысла. - Твою мать, - прошипел сквозь зубы юноша. – Откуда вас здесь столько? Не успел он преодолеть и пяти метров, как вдруг заметил на уровне своего подбородка знакомую макушку необычного цвета. Девушка, которой она принадлежала, так же, как и он сам, пыталась прорваться через плотные ряды людей, но, видимо, та нерешительность, которая и стала причиной их знакомства, не давала ей успешно завершить задуманное. Саске искренне не хотелось сейчас контактировать ни с кем в этом мире, но, почему-то какое-то непонятное чувство не позволило ему оставить бедолагу посреди оголтелой толпы. Он схватил её за локоть, почувствовав, как она тут же сжалась, и выступил вперед, расталкивая людей у себя на пути. Через несколько минут, не без усилий, им удалось выйти за трибуну, где практически не было народа. - Я… - пытаясь перевести дух, начала розововолосая девушка, - спасибо. Саске слегка повернулся. - Не за что, - он замолк и осмотрел поправляющую одежду Сакуру. – Почему ты на трибуне? У вашей команды же сейчас бой. - Мы… - она замялась и отвела глаза. – Киба выступал против Соры из «Ака Кири»… и проиграл. Мы выбываем из турнира. Вот, значит, как. Получается, Наруто и его команда выпала из гонки. Странное чувство: в каком-то смысле, это не могло не радовать, ведь, несмотря на юный возраст, в «Коноха Сиппу» были весьма незаурядные бойцы, а некоторые даже могли представлять реальную опасность. Но все-таки… - Передай Наруто, что он – слабак, - недовольно выдал Учиха. – Я рассчитывал встретиться с ним в финале. Сакура ничего не отвечала, лишь только подняла глаза, встречаясь взглядом с брюнетом. На секунду ему показалось, что вся её прежняя «нерешительность» куда-то испарилась. - Я передам ему, что ты сожалеешь о нашем проигрыше. Вот только ты сам дойди сначала до финала, - после недолгого молчания наконец сказала она. Учиха хотел было что-то ответить, как вдруг почувствовал, как ему на плечо опустилась чья-то рука. Он обернулся, увидев перед собой человека, которого вообще не ожидал увидеть. Девушка, тоже со странным цветом волос, стояла с как обычно недовольным выражением лица, хотя, как показалось Саске, обычно её лицо выглядит менее недовольным. - Тебе для чего, красавчик, телефон, блин, нужен, а? – не здороваясь, прошипела Таюя. – Нам нужно идти. - Нам? – Саске даже не стал возмущаться, так как не успел понять, почему эта девушка, во-первых, так с ним разговаривала, и, во-вторых, с чего она решила, что у них может быть что-то общее; разве что «покровительство» Орочимару на турнире. Последняя мысль отдалась чем-то неприятным в подкорке его мозга. - Да, нам, - язвительно процедила девушка; звучала она более чем раздраженно. – Пошли уже, бесишь. Тоже мне, лидер, блин. Все в курсе, кроме тебя. - Что? – Учиха нахмурился. – О чем ты? - Бесишь, - снова рыкнула Таюя и, развернувшись, пошла в сторону выхода. – Так ты идешь, тугодум, блин? – не оборачиваясь, крикнула она Саске. *** Даже на Северной арене бывает тихо. Бои закончились, и даже самый охочий до веселья и гулянок участник «Ясэн» уже покинул девятый сектор, так что на улице вокруг обычно кишащего людьми стадиона не было ни души. Хотя, наверное, точнее было бы сказать, не было слышно ни звука. Пока. - Не слабо так вас вздернули сегодня, - усмехнулась большегрудая женщина, опиравшаяся на стену. – Эти токийские ребята из «Акацуки» совсем не промах. В переулке, где она стояла, появился высоченный мужчина, примерно вдвое больше её самой. Он молча посмотрел на неё, затем осмотрел темную улицу и все так же без слов встал у стены напротив. - Ты, видимо, совсем решила оставить формальности, да, Самуи-чан? – сложив руки на груди, отозвался лидер команды «Сидэн» - Дотон Китсучи. – Но, кстати, знаешь, на твоем месте я бы так не радовался: твоя-то команда после двух проигрышей, и «Акацуки» в том числе, кстати, со свистом вылетела из турнира. Женщина заметно помрачнела. Она подняла взгляд на собеседника, гневно сверкнув глазами. - Вам просто повезло в нашем поединке. Омуи – талантливый боец, но против тебя у него не было и шанса. Была бы я на его месте… - Но ты, сестренка, уже не на его месте, - неожиданно раздался голос откуда-то из темноты, заставляя обоих разговаривающих обернуться. – А тут, увы, вторая попытка дается очень редко. Через несколько мгновений сквозь мрак переулка стал проступать небольшой силуэт. Затем в паре метров от лидеров команд появился человек, замотанный в шарф и в надвинутой на глаза кепке. На несколько секунд воцарилось полное молчание. - Знаете, - наконец заговорил появившийся человек, - мне все-таки кажется, что вы не такие идиоты, чтобы убивать столько времени на поиски просто для того, чтобы в тишине поглазеть на мою обворожительную персону, - остальные двое все еще молчали, внимательно вглядываясь в фигуру говорящего. – Ну, так что? Мне уйти, нет? - Карасу… - еле слышно произнесла женщина. - О! По крайней мере, теперь я знаю, что вы – не слабоумные, говорить умеете. Может, - его тон изменился, из шутливого становясь вызывающе серьезным, - настало время обсудить интересующие нас всех вопросы? Мне, вот, очень интересно было бы узнать, зачем это двум весьма многообещающим командам объединяться, чтобы найти кого-то, вроде меня? - А не боишься, - усмехнулся Китсучи, сделав шаг вперед, - приходить на встречу к лидерам двух весьма многообещающих команд в одиночку? - Глупый вопрос, - Карасу тоже ответил ему усмешкой, - учитывая то, что я стою здесь, перед вами. Простите, конечно, что объявился так спонтанно, но, что делать, не мог же я допустить, чтобы вы успели заранее подготовиться к нашей встрече. Действительно, что Китсучи, что Самуи получили сообщения на свои пейджеры участников «Ясэн» через два часа после того, как «Сидэн» проиграли бой с «Акацуки» – как раз в тот момент, когда Северная арена мало-помалу начинала пустеть. В коротком тексте было указано место, куда оба лидера должны были прийти одни в течение получаса, и совет не совершать необдуманных поступков, которые могли бы испортить мнение участников встречи друг о друге. - Откуда ты узнал о нашем альянсе с «Сидэн»? – подала голос Самуи. - Ну, господа, когда охотитесь на кого-то, убедитесь сначала, что сами не попадетесь в свой же капкан. Двое мельком переглянулись, ничего не отвечая. На какое-то время снова стало тихо. - Я повторюсь, - Карасу вздохнул, - с какой целью вы меня искали? Надеюсь, пояснять вам, что это не вы нашли меня, а я дал вам возможность поговорить со мной, нет никакой необходимости. Так что, учтите, если ваш ответ мне не понравится или… в общем, если ответ мне не понравится, вы меня больше не увидите. - На регистрации, - нахмурившись, начал Китсучи, - ты заявил, что выступаешь как представитель «Ямакодан». Не думаю, что ты настолько глуп, чтобы бросаться подобными заявлениями просто ради забавы. - И что, нужно было искать меня, чтобы прочесть лекцию, что правильно и можно делать, а что нет? Я спросил о вашей цели, и, должен сказать, мне не нравится то, что я все еще её не услышал. - На этот турнир, - теперь уже лидер «Сидэн», сжав зубы, выдохнул с таким видом, будто он стоял у стола с рулеткой и ставил все свои деньги на зеленое поле «зеро», - обе наши команды были присланы одним человеком с одной целью: найти хоть какую-то информацию о погибшем клане Ямакадзе. Этот человек посчитал, что ты – Карасу – можешь быть полезен нам в этих поисках. В обмен на любые данные, если ты располагаешь подобными и готов поделиться с нами, наш наниматель готов оказать тебе любую поддержку – начиная от материальной, заканчивая связями и защитой, если ты в ней будешь нуждаться. Конечно, - поколебавшись, добавил мужчина, - при условии, что эти данные окажутся полезными и подлинными. - Как интересно… - ухмыльнулся Карасу, а затем замолчал на несколько секунд. – Ну, допустим даже, я что-то знаю о Ямакадзе. Допустим. Но что ваш наниматель будет делать с полученной информацией? Кто он, этот ваш таинственный наниматель? Китсучи снова выдохнул: было видно, что настроение этих так называемых «переговоров» совершенно его не устраивало. Мало того, что этот мальчишка, на безуспешные поиски которого он потратил столько времени и сил, полностью мог контролировать и диктовать свои условия в сложившейся ситуации, так еще и эта женщина – Самуи, считающаяся лучшим представителем «Ясэн» в Нагоя – стояла, как истуканша, и нисколько не была полезной. Хуже и быть не может: два с лишним месяца, а у него не было ничего существенного, о чем бы он мог доложить своему «начальству», и, вот, когда потенциальный ответ стоит прямо перед ним, всё катилось псу под хвост. - Пока ты не согласишься сотрудничать с нами, - наконец произнес он, - мы не можем раскрывать его личность. - Вот как. Напомнить, что это не мне нужно сотрудничество с вами? Спрошу еще раз, - Карасу понизил голос, - что собирается делать ваш наниматель с этой информацией? - У нас нет права говорить, - в тон ему ответил Китсучи. - Кто он, и что ему нужно? – почти прорычал человек, скрывающий своё лицо. - Я же сказал, мне не позволено говорить. - Это Денсетсу? – ни с того ни с сего еле слышно сказал Карасу. Китсучи нахмурился, смотря на опустившего голову собеседника. - Что? – только и выдал он. - Ваш наниматель, - так же тихо продолжал Карасу, - это Денсетсу, да? - Я не понимаю, о чем… - Отвечай уже, - перебив мужчину, прокричал Карасу, - вы работаете на Денсетсу?! В переулке вмиг всё затихло, только эхо отражалось от оконных стекол и металлических перекрытий. Китсучи и Самуи смотрели на чернеющий силуэт молчавшего человека. Он не двигался, пока где-то через полминуты не развернулся и не двинулся вглубь темноты. Лидеры снова беззвучно переглянулись. - Эй! – окликнул его Китсучи. – Куда ты? Как же наша сделка?! - Пошли к черту, - кинул Карасу, не оборачиваясь. – Вы и ваш наниматель. - Остановись! – снова крикнул мужчина. – Ты не понимаешь всей важности… По переулку пронесся еще один, знакомый всем участникам встречи звук. Карасу остановился, а Китсучи недовольно посмотрел на свою напарницу, которая, не сводя взгляда с удаляющейся фигуры их собеседника, медленно доставала из ножен свой танто. - Хочешь остановить меня силой? – спокойно проговорил Карасу. – Не советую. - Ты что творишь?! – Китсучи мрачно прикрикнул на женщину. - У меня приказ, - с присущей ей холодностью сказала Самуи, вытянув вперед сжатый в ладони клинок, - любыми способами отыскать информацию о возможно выживших членах клана Ямакадзе. А в случае, если поиск данных приведет к обнаружению людей из клана или близким к ним… За долю секунды женщина прокрутила танто в руке и, резко опустившись на одно колено и склонив голову, вонзила его в рыхлый асфальт. Китсучи стоял рядом, ничего не понимая, и широко раскрытыми глазами таращился на свою напарницу. Карасу слегка повернул голову, так же с любопытством наблюдая за действиями лидера «Кумо». - … мне приказано во чтобы то ни стало защищать их и делать всё для обеспечения их безопасности. - Самуи, ты… - А с чего такая уверенность, - снова заговорил Карасу, перебивая ошарашенного Китсучи, - что я отношусь к названной тобой категории людей? - При всем уважении, - Самуи подняла голову, посмотрев вперед, - только эти люди могут так говорить о клане Денсетсу. - Тебе… - Карасу снова повернулся лицом к собеседникам, - что-то известно о них? - Там, где росли мы с братом, имя Денсетсу произносили с такой же ненавистью, как и вы, но, к сожалению, ничего полезного рассказать вам я не смогу. Так что… просто позвольте отвести вас к тому, кто сможет это сделать. *** По комнате, будто тиканье равнодушного таймера, разлетались гудки больничной техники. Несмотря на хмурое небо за окном, в палате было светло. Пожилой мужчина, оперевшись на выставленную перед собой трость, стоял у изножья кровати не приходившего в себя молодого человека. Он пришел сюда в самом начале приёмного времени и вот уже третий час, несмотря на больную спину и ноги, не осмеливался сесть. Да и вообще, стоя здесь, он понял, что всё, связанное с этим юношей, убивало в нём ту смелость и отвагу, за которую его уважали с самых ранних лет. Возможно даже, думал старик, этот мальчик был единственным оставшимся в мире доказательством его слабости. Мужчина вздохнул. Действительно, стоя здесь, он понял, сколько всего дорогого он когда-то потерял из-за собственной глупости и так называемых принципов. Сколько ошибок совершил просто потому, что боялся принять правильное, но тяжелое решение. И вот теперь… теперь за его промахи должен расплачиваться не только он сам, но и некогда близкие ему люди. За его спиной послышался звук щелкнувшего замка. Кто-то сделал шаг в палату, но, видимо, заметив постороннего, тут же остановился и больше не шевелился. Наверное, это была медсестра, пришедшая оповестить, что приёмные часы уже закончились. Мужчина слегка расправил плечи и выдохнул: возможно, чье-то появление – это именно тот предлог, которого он ждал, чтобы покинуть эту комнату, но… уходить ему совсем не хотелось. - Простите, - сказал он, не оборачиваясь, - могу я еще немного побыть здесь? Мужчина, будто услышав себя со стороны, усмехнулся: он, выходец из благороднейшей семьи, уважаемый человек, решающий вопросы государственной важности, сейчас, и в правду, звучал, как дряхлый, убитый горем старик. На удивление, ответа не последовало. Может быть, действительно, его – Камизуру Ооноки – какая-то молоденькая медработница просто боялась побеспокоить? Ну, оно и к лучшему… наверное. - Мне кажется, - вдруг послышался женский голос, - у вас есть еще немного времени: приём закрывается в четыре. Ооноки, очнувшись от своих мыслей, слегка повернулся, чтобы посмотреть на человека, стоящего в дверях. Им оказалась молодая девушка со светлыми, даже светлее, чем у его сына, волосами и серо-зеленым оттенком глаз. Старик снова повернулся лицом к кровати. - Не смущайтесь, проходите, - неожиданно для себя сказал он. – Не думаю, что мы друг другу помешаем. Девушка поколебалась несколько секунд, а затем зашла в помещение, прикрывая за собой дверь. - Вы… - вновь подал голос Ооноки, - подруга Дейдары? - Да. Мы… учимся вместе. - И как он учится? – странно, но сейчас ему в самом деле хотелось это услышать. - У него самый высокий на курсе балл по химии, - слегка помедлив, сказала гостья. - По химии, значит, - усмехнулся мужчина. – А что… с искусством? - Он… - после очередной короткой паузы, все-таки ответила девушка. – Он очень хорошо рисует. И лепит. Но последнее время он практически этим не занимался. - Вот как, - Ооноки едва заметно улыбнулся. – Знаете, когда он был ребёнком, он постоянно твердил, что будет зарабатывать на жизнь своими картинами. Ему запрещали рисовать, отбирали краски, а он научился делать их сам. Он думал, что об этом никто не знал, но он сам никогда не догадывался, что я всегда следил за ним и никогда не оставлял его без присмотра, даже когда ему казалось, что он остался совсем один. Но… я всегда боялся сказать ему, что я рядом. И, в конце концов, всё обернулось так… Ооноки замолк. Под однообразный писк приборов он вдруг понял, что сказал то, что говорить ему совершенно не следовало, особенно кому-то незнакомому. Обычно, его самообладание было сильнее, но, наверное, старые раны ослабили его бдительность, и он в очередной раз позволил себе необдуманную слабость, находясь рядом с этим мальчиком. - У вас будет еще время сказать ему об этом, - вместе с этими словами Ооноки услышал, как снова открывается дверь. – Он гораздо сильнее, чем кажется, - уже из коридора донесся до него конец фразы. Мужчина обернулся, но в комнате кроме него и его сына никого уже не было. Рин вышла из палаты и, закрыв за собой дверь, быстро двинулась в сторону выхода. Каждый раз, когда она шла навестить Дейдару, когда сидела под дверью палаты интенсивной терапии, она представляла, что будет, если этот старик все-таки решится прийти. В глубине души она всегда боялась их встречи, ведь в её памяти Ооноки был сильным, несгибаемым и волевым человеком, который ничем не поступился бы ради собственных принципов. Рин боялась, что, как только он посмотрит на неё, вся её затея со сменой личности тут же покажется ей бесконечно идиотской и бессмысленной, что одного единственного его слова будет достаточно, чтобы вернуть её обратно. Но это было не так. В тот момент, когда она открыла дверь и увидела его сгорбленную спину, девушка поняла, что время не пощадило их обоих, а кому оно далось тяжелее, можно было еще поспорить. Но вдруг она вспомнила, как ей стало известно, почему Дейдару всегда скрывали от широкой общественности, а многие даже не знали о его существовании. Она вспомнила, как, несмотря на свой возраст, злилась на дядю, который считал рождение Дейдары ошибкой, ведь она сама, не взирая на мнение людей из клана Камизуру, которые не признавали незаконнорожденного мальчика, всегда считала его своим старшим братом. И вот теперь, спустя столько лет, она слышит практически исповедь одинокого, раскаивающегося старика, и неожиданно для неё на её детскую злость внезапно накладывается другое, совершенно не вяжущееся у неё с этим престарелым человеком чувство. Рин замедлила шаг, понимая, что после их короткого разговора она, на самом деле, сбежала не потому, что боялась попасть под влияние Ооноки, нет, она боялась, что ей станет попросту его жаль. И эта жалость вынудит её остаться. Девушка умыла ладонями лицо и, глубоко вздохнув, продолжила идти к выходу. Однако, не успела она поднять глаза, как вдруг её взгляд наткнулся на знакомую фигуру, двигающуюся ей навстречу. Рин нахмурилась: Саске бы никогда не пришел в больницу без веской на то причины, особенно с таким мрачным видом. Он шел, казалось, не замечая ничего вокруг, с засунутыми в карманы куртки руками. - Привет, - издалека поздоровалась с ним Ямакадзе, привлекая внимание брюнета. Учиха поднял голову. Несколько секунд он вглядывался в лицо приближающейся к нему девушки, будто не понимая, кто с ним заговорил. Это настораживало еще сильнее. - А, - наконец без энтузиазма выдал он и остановился, поравнявшись с Рин. – Ты ходила навестить своего друга? - Да, - настороженно кивнула девушка. – А ты почему здесь? Ты поздно вернулся вчера и рано ушел сегодня, я даже не слышала… - Я не ночевал дома, - устало сказал юноша, не дослушав до конца фразу. - Что-то случилось? – Рин нахмурилась еще сильнее. – Или это из-за вашей ссоры?... - Вчера, примерно за час до начала боёв, Карин нашли раненную недалеко от Восточной арены, - еще более устало произнес Саске. – Её прооперировали, но в себя она пока не приходила. - Что…? – девушка не знала, как ей следовало реагировать. – Что она делала в таком месте да еще и так поздно? - Я не знаю, - он качнул головой. – Никто не знает. Её нашел патрульный, так что завели официальное расследование. У неё украли телефон и кошелёк, так что всё списывают на обычное ограбление. - Но ты, естественно, так не думаешь? Саске выдохнул и поднял глаза на собеседницу. Не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы прочесть в его взгляде безумную усталость. - В нашей команде обновление. - Что? Уже? - Да, - усмехнулся Учиха, - уже. Подсуетились. И не скажу, что Орочимару как-то особо обеспокоен в связи с этим. - Стой, - Рин совсем не понимала, что говорил ей юноша. – Почему Орочимару должен быть обеспокоен этой заменой? Разве не он… Девушка вдруг прервалась на полуслове. Ну, конечно, чтобы провернуть подобную замену меньше, чем за сутки, даже без подтверждения из больницы о недееспособности участника, нужно было иметь влияние, которым не мог похвастаться даже такой человек, как Орочимару. Ямакадзе подняла глаза, встречаясь взглядом с Саске. Судя по его виду, он понял, что девушка уже обо всем догадалась. - Обито, - в его голосе звучала какая-то несвойственная ему обреченность. – Новый член нашей команды – мой двоюродный брат и сын Мадары – Учиха Обито.