1702 год
Спустя месяц
Водное пространство Карибского бассейна
Подлодка «От сердца к Солнцу Советам»
1702 год
Ночь. После успешной битвы
Бриг «Оскал»
Водное пространство Карибского бассейна
Под шум празднующих победу матросов к Аде начал подкатывать Кай Китобой, вызывая нестерпимое желание вправить его клювообразный нос в белобрысую физиономию. Какой бы она ни была страшной, по мнению Жеки, женщина после долгого плавания в мужской компании перестаёт быть неприятной и по характеру, и по внешности. Того же мнения придерживался, видимо, ещё и Китобой. Сам пират внешне был вполне ничего. Если отмыть и переодеть, даже за человека сошёл бы, но при этом требовалось решить проблему с его характером и речитативом. Если последнее исправлялось зашиванием рта, то с его привычкой в любой непонятной ситуации вызывать всех на дуэль и разрешать спор дракой не мог совладать никто. Даже в эйфории от убитых «мифических чудовищ» он умудрился вызвать на дуэль Германа, Жеку, половину своей команды и смельчаков из подлодки. Всё могло закончиться вполне мирно, но началась война. В самый разгар пьянки прилетел голубь от Игорька. Трипплью пересёк водные границы Гондураса Испанского. Не сам, разумеется, а половина имеющихся в его расположении военных кораблей. Официально, войну объявили примерно в тот же момент, когда был потоплен корабль человека-осминога. Всё складывалось почти идеально. Про натянутые отношения Парагвая с Испанией стараниями разведчиков было известно всем колониям. Гондурас Британский оказался в щекотливом положении. Любое неверное движение для английской колонии станет вступлением в войну. Жека, употребивший всего две бутылки рома залпом из горла и без закуски, посчитал себя вполне трезвым, чтобы отправиться к территории военных действий и как следует расшевелить все три стороны. Барбаросса, который и после четырёх считал себя лишь немного повеселевшим, согласился, что самое время ещё немного размяться. Разгорячённая победой команда подлодки их поддержала. Благодаря их методу «не высовываешься — не пострадаешь» среди погибших и раненых были только люди Кая Китобоя. Аде, Вильяму и Георгию, с учётом начала военных действий требовалось находиться в другом месте. Поскольку в Британском Гондурасе остался Игорь, Шурикова рвалась проверить все дела в Парагвае, Вильяму с той же целью требовалось вернуться в Санто-Доминго, а Глистер торопился на Тортугу по одному ему известным делам. С последней точки и решили начать. Для голландских пиратов этот свободный порт всегда был домом родным, поэтому решили мирно разделиться — подлодка на войну, а трое бойцов с пиратами к Тортуге. Первая ночь прошла вполне мирно. Аде выделили отдельную крохотную каюту, в которой та проспала, закутавшись во всё, что могло согреть. Отчего-то спать на кораблях ей всегда было очень холодно. Сон выходил тревожным из-за ощущения замерзших ног и плеч, но поделать она ничего не могла, только накрываться и ждать утра. Днём к троице относились, как к почётным братьям по оружию. Команда, набранная, как оказалось, из моряков всех мастей, а не только голландцев, относилась к боевой женщине с опаской. Некоторые запомнили, как она орудовала топором, который держала в выделенной ей каюте на всякий пожарный случай. Вильям и Георгий напротив — сразу стали своими в доску. Богатырь не стеснялся рассказывать страшные байки о Марсианском Демоне, некоторые детали настолько приукрашивая, что даже Шурикова едва узнавала себя в фантастических историях. Жора, впрочем, не отставал от младшего болтуна, описывая приключения Жеки, а поскольку последний год они работали с Адой вместе, то и её имя мелькало в россказнях. Держащаяся особняком разведчица относилась к обмену одних сказок на другие вполне благосклонно. Неизвестно, как повернётся жизнь. Возможно, завтра построенные болтунами связи окажутся жизненно необходимыми. Первенец по большому секрету рассказал, что первая команда Кая действительно состояла почти полностью из голландцев, но из-за характера и безрассудства Китобой несколько раз терял людей. Нынешний комплект был чуть ли не пятым по счёту. — После высшего света тут, наверное, отвратительно? — хихикнул Вильям, глядя на матроса, которого как раз выворачивало после ночной пьянки за борт. Ада проследила за его взглядом и усмехнулась. — Антисанитария, пираты, которые мылись в прошлом веке, и их «потрясающие» манеры общения лишний раз наводят на мысль, насколько же я ненавижу это идиотское дворянство! — неожиданно ответила она с улыбкой. — На приёмах, конечно, чище, но у большинства людей высшего общества интеллект примерно такой же, как у Кая Китобоя, хоть и скрытый за воспитанием. — Неожиданно! — Но смотри в оба, Вильям, — негромко предупредила она, — мы в компании пиратов с не слишком хорошей репутацией! После заката вокруг Ады снова начал вертеться ужом капитан судна. Глядя, как вся остальная команда старается обходить их двоих стороной, Шурикова начала догадываться, что к ней никто не рискнул подходить из-за Кая Китобоя. Первый среди равных получает добычу раньше остальных. Затем его ближайшие помощники и только после них матросня. Разведчице оставалось только нервно смотреть вперёд и надеяться, что они скоро доплывут до Тортуги и по пути не произойдёт ничего неприятного. — Ты самый смелая женщина, которую видел, — начал брачные танцы павианов капитан, видимо, решив сначала получить добычу добровольно, — и я считаю себя достойным тебя! Ада едва сдерживалась, чтобы не захохотать в голос. Да, она говорила, что скорее ляжет с дикарём, чем поцелует Воробьёва. Но под такого дикаря она не легла бы даже в состоянии пограничного сознания. Бесстрашный, хотя даже это она не считала положительным качеством, но совершенно без тормозов, как бешеный бык. — Я прекрасно владею копьё и могу проткнуть что угодно! — продолжил описывать свои «достоинства» Кай. «Меня ты своим копьём точно никогда не проткнёшь!» — Кай, — резко и холодно прервала она его попытки произвести впечатление, — запомни на всю жизнь, я не «смелый женщина», я — страшный человек. И для меня нет никакой разницы, кому отрубать голову — рыбомужу или приставучему пирату! Найди себе на Тортуге подходящую компанию! — Ты — горячий женщина! Как валькирия. Мне нравится! — широко улыбнулся капитан, демонстрируя полное непонимание слов разведчицы. Только при непосредственной помощи Глистера и Вилла удалось удалиться подальше от внимания Китобоя. Укладываясь спать, Ада для успокоения то и дело сжимала пальцы на удобной рукояти самого любимого кинжала. Без оружия под подушкой проводить ночи прошлых столетий она не рисковала. Лучше один раз прицельно метнуть кинжал в темноту, чем дрожать и спрашивать «кто здесь?». Тупость и самонадеянность капитана перешли все границы уже после того, как на вторую ночь был объявлен отбой. Шурикова маялась от холода, проклиная плавание и собственную кровеносную систему, не способную ей дать хотя бы чуточку тепла, чтобы провалиться в сон. Но в этот раз не приходящая дрёма её спасла. Капитан не встречает на своём корабле запертые двери. Эта не стала исключением. Ада не услышала, как она отворилась, но почувствовала сквозняк и крепче сжала кинжал. — Дикий женщина должен быть укрощён! — негромко пробормотал он и попытался зажать ей рот, но неожиданно рука встретила подушку там, где только что была голова. Разведчица перекатилась с гамака на пол, стараясь держаться в тени, чтобы не было заметно оружия в руках. Тесная каюта сильно ограничивала в действиях. Разница в силе и росте была не в её пользу, но, как говорил учитель по единоборствам, наличие колюще-режущего оружия уравнивает противников. — Я не любить играть! — угрожающе надвинулся на неё Китобой. «Ну уж нет!» — полыхнуло внутри яростью. На несколько коротких мгновений Ада забыла, что есть Дим-Мак и она может совершенно спокойно обездвижить капитана, что есть бескровные методы самозащиты. Капитан улучил момент и повалил её на пол, решив, видимо, взять женщину так, как делали предки. Короткое лезвие блеснуло в её руке, когда было уже поздно что-либо предпринимать. Удары сыпались градом. Окрашенное алым тело едва не придавило разведчицу, и только тогда она поняла, что продолжает бить кинжалом уже мёртвого Кая. «Твою мать! Опять! — впервые после инцидента на корабле Диего она вновь поддалась бесконтрольной ярости. — Я же не хотела! Не хотела! Твою…» — Песчаная буря повредила генератор защитного купола, — льются в уши бесполезные слова, — судя по следам, это было почти всё северное племя марсианских людоедов. Мне очень жаль. Хоронить нечего. Всё, что не съедают сразу, они утаскивают с собой. Всё поселение исчезло за одну ночь. Только сбежавшие на городской фестиваль непослушные дети выжили, чтобы вернуться на пепелище. Даже взять с собой нечего. — У вас есть родственники в других поселениях? — глупый вопрос. Колонисты ещё не настолько освоили Марс, чтобы перемешиваться между поселениями. Со своей коммуной лучше. Но вопрос надо задать, чтобы перейти к следующей части. — Тогда у вас есть час, чтобы собрать свои вещи. Мы сопроводим вас в распределительный пункт, прежде чем вы отправитесь в детские дома. Сколько ещё сирот вернулись с ней? Кажется, десять. Но это не важно. Хоть сто, она теперь одна. Теперь надо думать своей головой. Составить хоть раз в жизни план… — Я хочу в разведку, — хрипло говорит она, — можно распределить меня к военным? Ада с трудом стряхнула гадкое воспоминание и поднялась на ноги. Ситуация складывалась прескверная. Нельзя просто так убить капитана и продолжить плавание с его командой, как ни в чём не бывало. Утром они с Вильямом и Глистером будут висеть на рее, или ночью, или на следующий день. Даже если получится малыми силами отбиться от команды, что априори невозможно на чужом корабле, им надо как-то возвращаться в Тортугу. «Разве что показать им Марсианского Демона, чтобы дрожали! — подумала она, прикинув, что устрашение может стать единственным спасением для неё и остальных. — Но сначала надо ребят позвать!» Глистер удручённо кивнул в ответ на предположение, что «бытовое» убийство капитана может повлечь за собой страшную месть от команды. Вильям, моментально почувствовав душевное состояние разведчицы, вновь обнял её, как было после первого появления Марсианского Демона. Теперь, когда он по-богатырски возвышался над Адой, это выглядело, как попытка горы защитить Магомеда. — Горит сарай, гори и хата! — заявил Жора. — Придётся быть не только страшными, но и наглыми. Задавим их своей дедовщиной, отберём каюту капитана и до самого прибытия в Тортугу, будем заставлять их уважать авторитет агрессора! — С чего лучше начать? — Вильям нервно покосился на дверь. Всё это время они переговаривались шепотом, но, когда дело дойдёт до громких речей, тишины на корабле уже не будет. — С самого акта устрашения! — Шурикова ногой перевернула бездыханное тело на живот и взяла в руки топор, который предусмотрительно держала в каюте. «Главное перерубить кость, а остальное — дело техники!» В то утро команду Оскала ожидало самое яркое пробуждение. В первую очередь Ада, Вильям и Глистер прокрались по всем отдельным каютам, чтобы её речь услышали все и не сомневались в правдивости слов. Сначала в общую каюту полетели обездвиженные тела квартирмейстера и боцмана. Затем раздался выстрел в потолок, заставивший всех продрать глаза и попадать со своих гамаков. Вильям с Георгием зажигали лампы, чтобы все видели, как при тёплом свете огоньков на деревянный пол каюты тяжело упала отрубленная голова Кая Китобоя. — Господа, я скажу один раз, а дальше полетят головы. Капитанскую, так и быть, оставляю вам, следующие станут моим трофеем! А теперь проснулись и запомнили. Я не баба и не женщина, я, мать вашу, Марсианский Демон! И если хоть кто-то дотронется до меня или моих людей без разрешения, то из ваших черепов я сделаю себе игрушки! Вы меня хорошо поняли? — после декапитации Ада не стала смывать с себя кровь и выглядела не менее устрашающе, чем на горящем галеоне Диего. Спросонья матросы перепугались так, будто перед ними стоял сам Дейви Джонс из легенд. Но морской дьявол никогда не появлялся в реальности, в то время как Шурикова, потирая окровавленные руки, была совсем близко и могла начать бойню в любой момент. Сначала команду Ёжика убивала, потом прославленного своей силой капитана, а следом кто? Не настолько они и любили капитана, если подумать… — Капитана выберете сегодня сами, если на закате он ко мне не явится или он мне не понравится, то выберу сама, усекли? — в ответ сдрейфевшие мужики сдавленно покивали. — Да, ваш бывший капитан изгадил мою каюту, поэтому мы займём его помещение! — разведчица повернулась к выходу. — Мою каюту отдраить! И принесите мне воды, его остатки смыть!