Конец 1701 года
Белиз. Гондурас Испанский
Дом губернатора
«Он со своими треуголками вообще не расстаётся? Спит и моется с покрытой головой?» — бегали в голове мысли с нотками истерического смеха. Спрятаться среди стеллажей разведчица не успела. Из-за подлой конструкции корсета, даже лёгкий бег без препятствий заставил её остановиться и с хрипом загонять в лёгкие воздух, чтобы прогнать тёмные пятна перед глазами. — Я прошу, сеньора, лишь дать мне надежду, — горячо зашептал Алехандро, покрывая взятую в плен руку поцелуями. — С тех пор, как я увидел вас в бушующих волнах, моя душа никогда не сможет быть на месте. Каждая наша разлука разбивает мне сердце, она тяжелее смерти! «Это, конечно, звучит мило, но сколько раз я говорила, что не испытываю интереса?! — с досадой выслушивала Ада очередное признание ухажёра. — Я вас хочу, чего же боле… Самым поэтичным мужикам не стоит доверять!» — Я прошу вас, дон Алехандро, будьте милосердны и позвольте моему сердцу сегодня не терзаться от волнения вашей души! — как можно мягче постаралась она отстраниться, но испанец не пожелал отпускать её руку. — Я настаиваю! Ваше появление в день нашей встречи спасло мне жизнь, но я уповаю на вашу христианскую добродетель. Не просите у меня того, что я дать вам не в силах. «И убери руки, пока я их тебе не сломала!» — мысленно добавила она. — Если вас пугает мой статус, то смиренно умоляю, прекрасная Анна-Мария, давайте на одну праздничную ночь забудем об условностях и проведём её вместе! — продолжал упорствовать ухажёр. «Давайте подумаем, детишки, с какой целью половозрелый знатный господин зовёт к себе дворянку низкого статуса и без покровителей на рождественскую ночь? Разумеется, чтобы трескать мандаринки и жечь бенгальские огни! Ну и Библию почитать по ролям! Других вариантов просто нет!» — уже с неприкрытой неприязнью смотрела на него разведчица. — Прошу вас… — в последний раз на пределе терпения повторила она, мысленно добавляя несколько крепких выражений на родном русском. Увы, последнего китайского предупреждения ухажер не понял. Когда он утратил последние приличия и попытался добиться расположения Ады в более тесном контакте, несколько ударов по акупунктурным точкам отправили неудачливого любовника в нокаут. В противостоянии «не совсем трезвый распалившийся аристократ и Дим-Мак», последний победил всухую. Шурикова с отвращением сделала несколько шагов в сторону от обмякшего тела, позволяя ему скатиться на пол. Едва ли это падение воспримут, как пьяный обморок, да и носитель древней фамилии найдёт способ расквитаться за унижение. Миссия в Гондурасе Испанском неожиданно подошла к концу. — Ну зачем надо было всё портить?! Шевелиться ты, сучок испанский, сможешь только через пару дней! — прошипела Ада, машинально проверяя, что закреплённый под юбками пистолет на месте. Обитель празднующих дворян ещё требовалось незаметно покинуть. Но не успела она сделать и шага к выходу из библиотеки, как встретилась взглядом с застывшим у самых дверей Диего. Адмирал всё же последовал за ней, видимо, что-то заподозрив. Немая сцена, в которой два противника смотрели друг другу в глаза, длилась около секунды. Опомнившись, Ада коротко ругнулась на родном языке и змейкой скрылась между стеллажей. Чтобы вытащить из-под неудобных юбок оружие, потребовалось всё мастерство выживания в клетке с тигром, требующее достаточную ловкость, скорость и гибкость. «Твою мать!» — мысленно повторяла Шурикова, прислушиваясь к шагам спокойно приближающегося адмирала. Последний отчего-то не торопился выдернуть фальшивую наперсницу из её не слишком надёжного укрытия. — Добрый вечер, Ада, — самодовольная улыбка Диего скользила в каждом его слове. Как никогда, она оказалась загнана в ловушку. — Я не знаю значение слова «суюкха», но предположу, что ты не рада меня видеть! Разведчица отточенными движениями зарядила пистолет и закрепила под рукавом кинжал. С тоской она оценила свои шансы незаметно пройти мимо де Очоа. Выше нуля они не спешили подниматься. — Всё сложно, мой грозный адмирал! — с нервной усмешкой ответила она. — Видеть тебя я очень даже рада, но не в данных обстоятельствах! И не советую повторять и запоминать грязные русские словечки, ты же дворянин! На последних словах она вспомнила, как учила «своих детей» не ругаться и не повторять бранную темпоральную речь. Вышло настолько комично, что даже собеседник коротко рассмеялся. — Значит, то что я убил почти всех твоих союзников, тебя не волнует, а грязные русские слова смущают? — Они были мне коллегами, а не союзниками, — парировала она, внимательно наблюдая за траекторией его движения. В первую очередь он проверил, жив ли неудачливый ухажер. — А для вас, богобоязненных католиков, чей пророк молвил «не убий», убийство давно стало делом обыденным и поставленным на поток. Ценность человеческой жизни и близко не стоит с ценностью слова! От наглости такого заявления противник застыл на месте с перекошенным от удивления лицом. Наблюдать его в таком состоянии, когда сразу все эмоции рвутся наружу, чтобы наговорить разведчице много «ласковых» слов, было бесценно. На мгновение она с улыбкой решила, что даже ношение удушающего корсета стоило того. — Чёрт, Ада, ты меня с ума сводишь! — неожиданно воскликнул он. — Интересное признание. Это комплимент, жалоба или оскорбление? И, кстати, не забывай, что ты тоже католик и чертыхаться тебе не положено. — Все эти месяцы ты была рядом… — После случая с галеоном я решила не показываться тебе на глаза некоторое время. Думаю, это был твой любимый кораблик. Кстати, прими извинения за то, что его сожгла, — неожиданно для самой себя вдруг выпалила она. — Это произошло без злого умысла, как бы странно ни звучало. Стрельбу не начать. Любой шум привлечёт ненужное внимание, и на этом шпионская песенка будет спета. В платье она не сбежит. Сбросить его самостоятельно не сумеет. — Сдавайся, и я всё прощу! — Ишь, какой хитренький! А кто тогда будет работать на разведку? — фыркнула Ада, едва не хохоча. — Ты всех моих возможных заместителей перестрелял, так что теперь только себя вини, что у меня нет возможности расслабиться и сдаться! В процессе перепалки она на мгновение потеряла его из виду, чем Диего моментально воспользовался и скрылся в лабиринте стеллажей с книгами. Теперь из-за особенностей акустики библиотеки, он мог продолжать беседу, и Шурикова понятия не имела с какой стороны он к ней приближается. Заряженный пистолет больше не казался гарантом более-менее успешного выхода из конфликта. Да и кинжал едва ли мог помочь. — К слову о твоих заместителях. Двое разведчиков были обнаружены здесь, в Гондурасе, и казнены на месте, — с притворным сожалением произнёс де Очоа. — Хм, таким образом ты снова ведёшь с перевесом в одного человека! — отозвалась она с усмешкой. — Для ничьей мне стоит добраться до твоего Хуана, хотя я не уверена, что его можно считать за одного союзника. Скорее за половину. — За вторую половину можно посчитать поверженного кабальеро у входа в библиотеку! — подсказал ей собеседник, незаметно подкрадываясь всё ближе, вызывая неконтролируемое желание выскочить из укрытия и нестись со всех ног подальше. Нестись в неудобном платье и удушающем корсете. Смешно. — Судить не стану. Уверен, что он заслужил даже больше. — Я подумывала о том, чтобы сломать ему пальцы! — пробормотала она, незаметно обходя своё укрытие, чтобы всё же рискнуть и попытаться прорваться в коридоры. Там празднуют Рождество. Шансов затеряться в толпе немало. Возможно, получится уйти по-настоящему бескровно. Он оказался в опасной близости слишком поздно, чтобы отреагировать. Слишком тесное пространство, слишком импульсивные действия, чтобы предсказать его следующий ход. Оба перехваченных запястья оказались прижатыми к стене за спиной, а гадкая конструкция из корсета и панье затрудняла какие-либо телодвижения. К своему ужасу, Шурикова по-настоящему попалась. В тёмном углу библиотеки губернатора Гондураса Диего де Очоа почти победил её в их долгом противостоянии. Сегодня он мог раз и навсегда закрыть счёт, пополнив число ликвидированных разведчиков самым живучим трофеем. Сердце зашлось галопом от близости с грозным адмиралом, которая могла закончиться совсем не так, как хотелось бы. Или слишком так. Резкий разворот заставил её чувствовать себя безвольной куклой. Лопатки сквозь слои дорогих одежд врезались в грудь Диего, невольно ощущая, как громко и быстро стучит его сердце. — На одну ночь… — шепот обжёг уши совершенно нехарактерной для него неуверенностью. Горячие сухие губы невесомо касались её шеи, вызывая странные ощущения, которые мешали холодному разуму оставаться таковым. — Только на одну ночь давай забудем, кто мы… «Что?!» — непрозрачный намёк скользил по её коже следом за дорожкой невесомых касаний его губ. Думать о том, что бы он творил руками, не будь они заняты её обездвиживанием, не хотелось совершенно. Его губы вновь коснулись мочки её уха, почти беззвучно произнеся «пожалуйста». Внезапно только для того, чтобы повернуть пылающее лицо ему навстречу, потребовалась почти вся храбрость. Ада никогда не боялась ни смерти, ни пыток, а в руках испанца едва сдерживала дрожь, но от страха ли? Его лицо нависало над ней в жалких сантиметрах. В стальных глазах играл сумасшедший блеск, от которого все едкие слова трусливо попрятались. Адмирал все ещё ожидал её ответа, предоставляя немного пространства для половины разворота в его сторону, а она лишь хватала ртом воздух в попытке сказать хоть что-то. Ответы «да» и «нет» казались одинаково неверными. Ни согласия, ни отказа он так и не дождался и, не встретив сопротивления, взял её губы в плен удушающего поцелуя. Диего выпивал её дыхание до дна, заставлял голову кружиться, запуская по телу блаженную слабость. На миг Ада замерла, чувствуя предательскую дрожь, прошедшую по коже. Это было странно, спонтанно и… закономерно. Неожиданно все их едкие разговоры и перестрелки стали ощущаться, как затянувшаяся прелюдия к активным действиям. Она сама не заметила, как начала отвечать, погружаясь в пучину очень необычного чувства, охватывающего всё её существо и, нельзя не признать, невероятно сладкого. Его губы напротив хранили солоноватый привкус кьянти. Обветренные и шершавые, словно паруса, они пьянили куда сильнее самого терпкого вина. Он противник, он столько раз пытался прикончить её, убил почти всех разведчиков, и от этого все ощущения становились только острее. Запретные неуставные отношения ещё никогда не были такими искушающими. Но голова разведчику не только для парика или шапки. Диего выпустил её запястья, чтобы стиснуть плечи и уже не позволить уйти. Но этого хватило, чтобы в противостоянии «самый притягательный противник и Дим-Мак», всё равно победил последний. Не так сурово, как с Алехандро, всего лишь лёгкое обездвиживание на ближайшие час-два. Но даже для этих простых действий пришлось пересиливать саму себя. Слишком уж ярко разгорелся интерес к продолжению их встречи. Впервые по-настоящему захотелось проиграть. — Если кто-то спросит, то возможности тебя убить у меня не было! — сбивчиво проговорила Ада, пытаясь восстановить дыхание и заставить сердце колотиться хоть чуточку медленнее. — Доброго вечера, мой грозный адмирал. Эта встреча, пожалуй, поинтереснее других! «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» — мысленно повторяла она, чувствуя, как пылают её щёки. Глядя на медленно оседающего на пол библиотеки противника, она не упустила шанс сделать реверанс и поспешно покинула опасную территорию. Губы, запомнившие вкус его настойчивости, горели. В мыслях поселился туман. Слишком опасная комбинация для разведчика. Смертельно опасная.☠ ☠ ☠
Игорёк понятливо кивал, когда она отчитывалась за последний день. Срыв операции Ада описала сухо и в двух словах, остановившись на моменте, когда вырубила неудачливого ухажёра, а после тактически отступила, чтобы не поднимать лишнего шума и не привлечь внимание адмирала. Отчасти это было правдой. В их конспиративном домике она часто пряталась, когда дело пахло керосином. В данном конкретном случае возвращаться в обитель Анны-Марии де Ордуньо она не стала даже на мгновение. Ничего ценного там хранилось. Вид у Ады был настолько потерянный, что радист не слишком её допрашивал, решив, что ответственная разведчица поедом себя ест из-за локального провала. — Я давно думал, что курсирование между двумя точками закончится разоблачением, — спокойно отметил радист. — В целом по испанскому сектору мы сделали практически всё необходимое, а на английской ещё нужно как следует сосредоточиться. Не переживай! «Твою мать! Твою мать!» — продолжала она мысленно повторять, лёжа в кровати и глядя в потолок. В соседней спальне видел третий сон Игорёк, а Шурикова впервые столкнулась с бессонницей, вызванной волнением, смущением и сумбуром, продолжающими накатывать волнами на уставшее тело после того, о чём она предпочла умолчать. Хотелось выть и громко перебирать все матерные конструкции, в надежде что так получится сбросить напряжение и уснуть, но подленькие мысли знали, как именно она хочет его сбросить. «Идиотка! Бестолковая марсианская огородница! Чучело песочное! — вспоминала она самые обидные детские обзывательства. — А если бы Алехандро загнал меня не в библиотеку? А если бы это была какая-нибудь брошенная спальня?! Ааааррр! Уверена, Диего прекрасно знает, как снимать эту дурацкую пыточную установку с корсетом! И что потом? Продолжение вертикального разговора в горизонтальной позиции и личная проверка, какие мужчины 18-го века любовники? Ай, заткнись! Никакущие, по одной только Тортуге это видно!» Казалось бы, точка поставлена. Глупо так реагировать на дикаря, даже привлекательного и, что уж скрывать, более чем интересного во всех смыслах! Но как же так?! Один испанец поёт дифирамбы и получает в ответ презрение и по шее, а второй просто… делает то, что сделал, и ничего! Даже больше, чем ничего! От простого «ничего» она бы не перекатывалась с боку на бок, сминая подушку. Подушечки пальцев коснулись всё ещё горящих губ. Казалось, достаточно закрыть глаза, чтобы все ощущения нахлынули пылкой неподконтрольной волной. «Но ведь он дворянин… да ёперный театр, опять?! Да, дворянин, но это не значит, что он хороший любовник! Спать! Мне бы всё равно не понравилось! В этом веке они слишком примитивные в постельных делах! А если он и в этом от них отличается? Так, не думать! Я себе только делаю хуже!» Но от мыслей, что могло бы быть, сон сбегал всё дальше, а незваное возбуждение накатывало всё сильнее, обещая оставить её утром злой, не выспавшейся и неудовлетворённой. Мысли о деле и десятки раз повторённый план не помогали. Перед глазами вспыхивали картинки возможного продолжения рождественской ночи, одна пикантнее другой, пока Ада с тяжёлым вздохом не сдалась. «Это всего лишь физиология!» — мысленно повторяла она, ныряя рукой под одеяло.☠ ☠ ☠
1702 год
Британский Гондурас
Пуэрто-Лемпира
— Слушай внимательно, шкет, и мотай на ус! Твой человек-креветка через месяц будет на пути с Тортуги до Портрояльска, — объявил Кейт, в очередной раз явившись перед Жекой прямо из воздуха. — И это будет твой единственный шанс изловить гомо-септепедиса. Но начинай привыкать, что ты провалишь задание и просто его убьёшь! — Ой-ой-ой, только галюны спросить забыли! — по привычке окрысился Воробьёв, злясь на этого посланника непреложной истины. Вот не ошибался его глюк ни разу. И с Адой был прав, и когда запретил душить Барбароссу подушкой. Фашист хоть и бесил, но оставался самым крепким собутыльником и, противно признать, бесстрашным компаньоном. В чём угодно можно было обвинить Германа, кроме трусости и нерешительности. Даже любимчик Воробьёва Глистер не мог похвастаться этим набором качеств. Он и пил хуже, и трусоват был до последнего предела. Фашика очень хотелось ненавидеть, но это оказалось невероятно трудно, когда все остальные вызывали гораздо большее отвращение. Пришлось волей-неволей ценить агента Вурдалака. Шурикова перестала курсировать между Гондурасами, остановившись на неправильном Британском, и лила в уши местным колонистам мысли о злобных соседях, только и желающих захватить их бесценную территорию, пока родное государство нагло плюёт в потолок. То ли дело Испания. Сразу видно, что любит свои колонии. А то, что последние почти войну устроили? Так они совсем от рук отбились! Вот если бы Гондурас показал, что он лучше этих двух недостойных пластов земли, то оказался бы под крылышком у великой державы и бояться уже не пришлось. Их троица: Ада, Игорёк и Вильям, чередуя между собой роли дворян и слуг, мастерски создавали обстановку, когда пора подумать о личной сохранности и послать хозяина колоний куда подальше, объединившись с кем-то более сильным. Деловой подход. При встрече со страшной женщиной Евгеша невольно подметил, что она стала злой, будто мечтала в один желчный плевок расщепить Кубу, Эспаньолу и Парагвай. Видимо, неудача в Гондурасе Испанском сильно расшатала марсианские нервишки. — Бери с собой Шурикову, дятел! — продолжал вещать Кейт. — Как дойдёт до драки, то только наголову обиженные голландские пираты, или откуда эти подкустовные выползни появились, и темпоральные разведчики не зассут. Остальные ваши союзнички оставят после себя кирпичную кладку и сбегут срочно остужать оставленный дома утюг! — У неё задание, она не согласится… — Согласится, дворяне её задолбали! — если уж собеседник так сказал, то сомнений никаких, хоть в охапку хватай Аду и вперёд ловить мутантов. Времени для предложения, от которого разведчица не откажется, оставался целый месяц. Воробьёв, как истинный джентльмен, нарезался рома в трактире Пуэ́рто-Лемпи́ра, прежде чем дополз на рогах до парка, в котором частенько гуляла Ада. Разумеется, посещала она подобные открытые места совсем не случайно. Где, как не в зелёных открытых пространствах она могла усадить на руку геномодифицированного голубя а затем, покормив его, зарядить текстовым сообщением и отправить дальше по адресу. Да и встречи с посланниками от команды подлодки проходили там же. — Вы стали появляться чаще, мисс Свон, — вертелся вокруг Ады очередной аристократ с типичной британской физиономией. На вкус Жеки постный, как диетический сухарик, но хотя бы не бесящий одним только видом, как некоторые испанцы. Едва сдерживая пьяное хихиканье, Воробьёв принялся дальше подслушивать. — Признаться честно, после того, как вы появились в нашей жизни, каждая наша разлука мне стала тяжелее смерти. «О, кто-то запал на Шурика! Наверное, для местных она бабёнка вполне симпотная. На большего любителя, чем у нас…» — Мистер Веллингтон, я прошу вас остановиться прямо сейчас! — резко, но вполне в тон осадила бриташку разведчица. — Покуда ваши чувства не привели вас туда, где ожидает только разочарование. Я никогда не смогу ответить взаимностью, могу лишь обещать свою дружбу! — О, нет, милая мисс Свон! Я прошу прощения за то, что вы неверно истолковали мои слова. Я ни в коем случае не стремлюсь занять ваше сердце. Вы, безусловно, прекрасный человек, и я с радостью назвал бы вас моей любимой сестрой. Ваша дружба слишком много значит для меня, особенно в это непростое время… Но позвольте дерзкий вопрос, кто-то посмел ранить ваше сердце? — явно полез не в своё дело дворянин. — Не все поклонники принимают отказ с благородством, мистер Веллингтон! Наконец высокопарная беседа завершилась, большую часть которой Воробьёв благополучно проспал, лишь волею удачи не срываясь в громкий пьяный храп. Разведчик даже не понял, что произошло и куда погас свет, когда тяжёлая рука Шуриковой похлопала его по лицу. — Рота подъём! — скомандовала она, едва не заставив бедолагу спросонья подпрыгнуть выше головы. — Ай, Шурик, ну ты точно в прошлой была каким-нибудь Адольфом! А с учётом симпатий Вурдалака к тебе, то тем самым! — Докладывайте, разведчик Воробьёв! — зевнула Ада и нервно попыталась оттянуть заднюю часть платья, так и не привыкнув к удушающим конструкциям. — Хочешь в отпуск из Гондураса в плавание за гомо-септепедисом? — бросился он с места в карьер. — Интересное предложение. Меня не убили испанцы, зато какой-то мутировавший морской ёжик прикончит? Уверен, что это достойная подпись на могилке? — хмыкнула Шурикова. — У меня задание, вообще-то, исправить все твои косяки, и я как никогда на верном пути к его исполнению! — Ты не ответила! — хитро прищурился он, видя, что, несмотря на пламенную речь, девушка выглядела скорее сконфуженной, чем возмущённой таким предложением. Да и слова Кейта о её согласии приятно грели уверенностью в завтрашнем похмелье. — Согласна. Мне нужен перерыв от этого извечного дворянства и мыслей, что даже при английском дворе может явиться адмирал и… снова всё испортить! — запнувшись сообщила она. — Ну а если совсем честно, то я готова нестись на выход с вещами хоть сейчас. До открытого конфликта осталось совсем немного, но это ожидание бесит неимоверно! Кто-кто, а персональная галлюцинация никогда не ошибалась. С Адой увязался Вильям, которому уже нечего было делать на землях Британского Гондураса. Все, кого нужно было поднять на бунт, он поднял, а дальше вступил в игру Игорь. Оставалось только немного подождать, когда конфликт трёх сторон достигнет своего пика. А тем временем можно было отдохнуть ото всех дворян, испанцев и наконец закрыть Гештальт с мутантами ихтио-мужиками.