Карибский кризис

Приятная ночная прохлада, опустившаяся на Санто-Доминго, позволила полностью сосредоточиться на изучении документов. Отчёты шпионов с трудом, но отслеживали подрывную деятельность разведчицы. Мало-помалу начинала складываться область её деятельности, впрочем, Диего и до этого догадывался, что девушка заинтересована в Парагвае, но если бы она хотела только убить Трипплью старшего, он бы уже давно кормил червей вместе с сыном. Ещё больше вопросов вызывали донесения из Гондураса. Ничего конкретного, только несколько подозрительных вопросов тут и там. Совпадение или пора организовать в Белизе резиденцию на случай её появления? Из-за загруженности работой он даже не заметил, что сидел за столом в своей треуголке. В кабинет едва заметной тенью вошла горничная. Адмирал недовольно поднял на неё взгляд. Или его начала подводить память, или донесения отняли всё внимание, но он никак не мог вспомнить, чтобы приказывал принести чай. Да и какой чай в такое время суток? И эту горничную он раньше не замечал. Неплохая фигурка… — Господин, изволите чаю? — бесцветным голосом спросила подозрительная служанка, чуть опустившись в поклоне. Притворяясь занятым и раздражённым, он коротко кивнул и незаметно продолжил наблюдать за вошедшей девицей. Интриганка опускала лицо слишком низко, чтобы можно было его разглядеть, а волосы полностью скрывались под чепцом, но с каждой секундой всё больше росла уверенность, что под одеждой горничной скрывается его рыжее помешательство. — Новенькая? — с показной ленцой поинтересовался он, пока она отставляла поднос и наливала в белоснежную чашку горячий напиток, к которому он ни за что на свете не стал бы прикасаться. Девушка замерла на мгновение, но быстро кивнула и промямлила нечто, отдалённо напоминающее «да, господин». Хищником, готовым к прыжку, он затаился в ожидании, когда служанка сделает к нему всего пару шагов и окажется достаточно близко, чтобы можно было схватить. Чайничек с негромким звоном опустился на поднос. Ряженая сделала два шага по направлению к рабочему столу губернатора. Блюдечко с чашкой ещё лежало на маленькой ладони, когда одним молниеносным движением адмирал сорвался с места. Тонкое запястье едва не хрустнуло от жёсткого захвата мозолистых пальцев, а на тонкую длинную шею по-хозяйски лёг кинжал, едва заметно отталкиваемый ударами пульса. Одно неверное движение, и тонкую белую кожу зальёт багровым потоком. Но Ада не из тех, кто способен на неверные движения. Чуть только холодная сталь коснулась её, тонкий, едва заметный, нестандартный стилет, тускло блеснувший в свете лампы, провокационно устроился лезвием на бедре Диего. Если дёрнется, то унизительная смерть от кровопотери ниже пояса ему обеспечена. — Guten tag, мой грозный адмирал, — нахально улыбнулась девица, в очередной раз демонстрируя отсутствие какого-либо удивления или смущения. Будто только так и здоровается с людьми — ворвавшись в кабинет и с клинком у горла. Какого чёрта она забыла в Санто-Доминго, в котором её после побега из Роко-Муэрте никто не видел? Почему именно в этот день? Никак освободить очередного арестанта? — Добрый вечер, Ада, — оскалился он, намеренно растягивая её имя. — Мне почти любопытно, способна ли ты общаться без попыток убить собеседника? — Сказал человек, который сам решил пожелать моей шее хорошего вечера своей железкой! Я лишь проявляю вежливую взаимность! — невинно захлопала она ресницами, но от того стала выглядеть ещё более ехидной. — С другой стороны, заунывные беседы о погоде без попыток прервать земной путь собеседника невероятно скучны! Я, можно сказать, явилась скрасить твой досуг! «Она не краснея и в спальню к мужчине войдёт… едва ли она вообще способна краснеть!» — Явилась и сразу попалась! Можно ли считать это добровольной сдачей в плен? — самодовольно усмехнулся он, подмечая что в присутствии разведчицы настроение моментально взлетает ввысь, как и предвкушение, что сегодня она уж точно никуда не денется! — Поверь мне, если я приду сдаваться к тебе в плен, это ни с чем не перепутаешь! — подмигнула Ада и будто приблизилась к нему на шаг. Напряжение между ними никуда не делось. Два клинка в любое мгновение могли прервать одну из жизней или обе сразу. Но если адмирал невольно ловил себя на мысли, что близость рыжего безумия его волнует, то сама девушка показывала невозмутимость. — Без грохота выстрелов непривычно, но не скажу, что мне не нравится. Пожалуй, мы впервые настолько близки! Собственный голос показался ему слишком хриплым. В её присутствии вообще можно сохранять ясность мыслей?! — В первую нашу встречу мы были даже ближе! Особенно когда я уложила тебя баиньки, запрыгнув на шею! Со странной, манящей улыбкой она сделала весьма ощутимый шаг, едва не падая в объятия адмирала. Беспечно рискнув своей шеей, она будто знала, что в последний момент он отведёт руку в сторону. Даже его хватка на руке, держащей чай, ослабла. Лукавые глаза закрылись и, когда продолжение стало казаться весьма интригующим, она подняла ладонь с чашкой и резко подула, направляя поднимающийся над «чаем» пар в лицо собеседника. Тот, едва коснувшись глаз не успевшего отпрянуть адмирала, вызвал адскую боль и погрузил комнату во мрак. Сквозь собственный гневный крик Диего услышал топот удаляющейся девушки. — Прошу меня простить, но этой ночью столько дел. Тебя обезвредить, пленников освободить, а потом сбежать с острова! — прощебетала она. — За глаза не переживай. Слепота скоро пройдёт. Так мы, агенты, лечим глазки, хотя обычно капаем, но пар тоже работает! А чтобы тебя никто не отвлекал, я, пожалуй, запру двери! Отдыхай, мой грозный адмирал! Сквозь боль и тьму он услышал, как затворилась дверь и щёлкнул замок. Кабинет погрузился в тишину. От злости хотелось крушить и исступлённо хохотать. Ведь провела его, змея-интриганка! Заставила смутиться и воспользовалась ситуацией. Поступил бы он так же на её месте? Ещё бы! Время тянулось мучительно неторопливо. За дверями столпились слуги и солдаты. На прощание Ада что-то оставила в замке, сломав его. Чутьё подсказывало, что на этом ночь не завершилась, и не стоит растрачивать силы на бесполезный гнев. Хотя бешенство не перестало клокотать, к нему примешалось что-то ещё… ранее незнакомое, что вкупе с азартом подталкивало начать погоню немедленно. И начать с галеона, где он приказал держать всех, кто хотя бы отдаленно походил на бунтовщиков. Дверь сотрясалась под ударами стражи, когда глаза Диего вновь начали различать в беспросветной тьме слепоты огонёк лампы… Уже на полпути к пристани стало понятно, что творится нечто ужасающее. Тёмное ночное небо пугающе алело, однозначно намекая, что бесцеремонная девица решила уйти с огоньком. Но так полыхать мог только один корабль. На улицы сбегались перепуганные горожане, затрудняя погоню. Словно мотыльки, они бездумно шли в сторону света, не обращая внимания на крики стражи и самого адмирала. Даже выстрелы не отпугивали их, вынуждая Диего и его людей пробиваться окольными путями и терять драгоценное время. Открывшаяся перед ними картина пристани завораживала. Прекрасные и ужасные одновременно всполохи огня охватили почти весь галеон. Ни единого шанса что-либо спасти. Оставалось лишь радоваться, что трюм накануне пожара был освобождён от запасов оружия и пороха. Не взорвётся и не заберёт с собой половину Санто-Доминго. Из воды вылазили мокрые и перепуганные матросы. Едва не заикаясь, они кричали одно только слово: — Демон! — разносилось то тут, то там. — Марсианский Демон! Даже видя перед собой разгневанного адмирала, все его люди продолжали бежать и кричать. Возможно, Хорхе был прав, и для абсолютной дисциплины требовалась децимация, чтобы его, Диего, боялись больше, чем всех чертей и демонов преисподней. Впрочем, в этом требовалось убедиться лично. Не отдавая себе отчёта в действиях, адмирал бросился к своему полыхающему галеону. Прибывшие вместе с ним солдаты так и не успели сообразить, что командира следует увести подальше от пожарища, чтобы не пострадал, а бросившие корабль крысы не помнили себя от ужаса. Неизвестно, как далеко он зашёл бы, если бы не увидел резко обострившимся зрением её. Ада стояла на палубе, на пятачке, ещё не успевшем загореться, и смотрела на город. Из одежды на ней держались жалкие обрывки. В свете пламени Диего отчётливо видел, что вся девушка была покрыта кровью, от макушки и до пяток. Тем ярче сияли её синие глаза на алом контрасте. Ада не выглядела раненой, скорее наоборот, действительно воплощала образ демона, искупавшегося в крови врагов. Зная, на что она способна, адмирал был уверен, что в трюме лежат его люди, поверженные её рукой. «Мой флагман!!!» Ничего страшнее он в жизни не видел. Крики и паника его людей стали вполне объяснимыми. По-настоящему ужасающая женщина. Ему тоже следовало испугаться, но он просто не мог отвести от неё взгляд. А затем она его заметила…

☠ ☠ ☠

— Что значит «Жеку схватили за задницу»?! Стоило ей добежать до пристани, как плохие новости посыпались, как из рога изобилия. — То и означает, fräulein, — вальяжно ответил Барбаросса, ради случая даже покинувший подлодку. — Этот разведчик закончился, несите следующего! — Твою мать! Так, не расходимся! — приказала она. — Я всех вытащу! «Думай-думай-думай, надо попасть на корабль срочно! Эх, если бы знала, то обратно переоделась бы из этого дурацкого платья. В корсаже не особенно удобно лазить! Да и залетного ниндзя скорее встретят дружеским огнём, если заметят. А при нынешней муштре заметят точно! Стоп…» Мальчик, помогавший ей бежать самыми короткими путями, получил от Германа две монетки и красивый маленький кинжал, посему не торопился убегать. Пусть оберстлейтенант был фашистом, он неожиданно оказался щедрым на подарки без причины. — Сынок, — обратилась она к мальчишке, вспомнив одну старую традицию, часто происходящую у военных баз на оккупированной территории. — А у этих матросов есть привычка хватать местных девушек и тащить на корабль для всяких непотребств? — Да, — кивнул он и показал в сторону складских помещений, — если попадаются на глаза караульщикам с той стороны пристани! — Ты учти, Ада, что прежде чем тебя отправят весело пускать по кругу на корабле, — цинично предупредил Герман, — твоё тельце как следует ощупают на предмет оружия, и юбку не постесняются задрать, так что сопротивляться придётся голыми руками! — Справлюсь, — кивнула она, передавая союзнику свой модифицированный стилет, — а ты дежурь с лодкой под галеоном, будешь встречать всех падающих в воду людей своим щупом. Своих от чужих отличишь? — Мастерство не пропьёшь! — возмутился агент Вурдалак. План с самого начала выглядел поганенько, но ничего лучше она не успела придумать. Волосы разведчица так и оставила скрытыми под чепцом, чтобы случайно не выдать себя приметным цветом, а в глаза девушкам редко кто заглядывает. В её прошлом и будущем подобных загнанных муштрой солдат, когда даже в бордель нельзя нормально сходить, а база находится на территории не родного государства, такая практика была обыденным делом. Выловить случайную местную девчонку и «повеселиться» с ней. Слова «дикарей» коренных не стоят слова офицера, который поклянётся честью мундира, что ничего не было. Ада изо всех сил отыгрывала наивную овечку, прятала глаза и жалобно блеяла просьбы позволить ей идти своей дорогой, когда «случайно встретила» шедших с пересменки матросов. Те с лошадиным гоготом облапали сквозь платье её тело и поволокли к кораблю, забросив на плечо самого крепкого. Мальчики устали, им надо отдохнуть и повеселиться, а местная девка может немного потерпеть. Оказавшись внутри, Ада с холодком на сердце оценила, что тихо и незаметно вырубить первого претендента на её тело не выйдет, слишком уж много вокруг набралось сослуживцев, пожелавших выпустить пар вторыми и третьими в очереди. В трюме она услышала самую плохую для себя новость — адмирал и вовсе не собирался в этот день посещать свой галеон, слишком много дел накопилось. Не смог он просто сдвинуть губернаторскую семью и праздно занять их дом, не зажав в своём идеале порядка всю Эспаньолу. «А я попёрлась к нему и прямым текстом сообщила, где ему следует меня искать в ближайший вечер. Ума палата!» — вечер становился всё хуже и хуже. Но последним чёрным камешком на весах стало упадническое осознание, что изначальный план бескровного вызволения потребует от неё позволить свершиться насилию над телом. А когда первого матроса сменит второй, она воспользуется заминкой и сможет отправить всех в неприятный сон точными ударами по сонным артериям. Но не раньше. Слишком крепко они держали её за руки и ноги, слишком тесно приблизились к трюмному столу, на который её опрокинули ничком. Чьи-то руки начали воевать с ворохом юбок, которые из досадно неудобного предмета гардероба стали почти спасателем, позволив немного надышаться перед смертью. «Я выдерживала пытки, избиения, допросы и ранения. Это ненамного страшнее…» — пыталась успокоить себя Шурикова, чувствуя поднимающуюся внутри волну сопротивления. Всё протестовало против этого пункта плана. Из-за внутреннего напряжения она почти явственно ощущала, как внутри её сознания что-то ломается с хрустом яичной скорлупы. «Всего лишь тело. Надо расслабиться и перетерпеть. Всего лишь… ни за что на свете!» — вдруг откликнулось что-то неконтролируемое и яростное внутри, заставив весь мир погаснуть. Сначала ей казалось, что сознание её просто покинуло, чтобы избавить от неприятного опыта, но сквозь короткие вспышки внешнего мира она ощущала, что стоит на ногах. Глаза ничего не видели, а тело находилось в постоянном напряжении, от которого едва не рвались жилы. До ушей доносились обрывки информации. Знакомый влажный звук входящего в тело клинка. Вой вспарываемого воздуха, противное мясное хлюпанье, мягкий свист рассекаемой кожи, хрип перебитой трахеи. Грохот и звон, сопровождающиеся мягкими ударами тела о тело, костей о кости под барьером из тонкой кожи. Ещё были крики, даже пара глухих выстрелов, много грохота от падения чего-то тяжёлого. Ноздри подрагивали от едкого железистого запаха и смога горящего пороха. Наконец глазам вернулась картинка. Ада чувствовала себя очнувшейся после недолгого сна. Сердце бешено колотилось, а надпочечники щедро удабривали кровь адреналином. Из-за лёгкой дезориентации она не сразу поняла, где находится и почему вокруг столько красного. Но спустя секунду осознание поставило всё на свои места. Пол-трюма плотным ковром покрывали тела убитых ею матросов. Раненых не обнаружилось. Убивала сразу и наверняка. Целилась в грудь и шею. Несколько «удачников» покинули бренный мир, получив удар чем-то острым в висок. Несколько дымящихся пистолетов явно намекали, что и стрелять она не брезговала. «Розочки» разбитых бутылок покрылись багряной глазурью и показательно валялись рядом с теми, чью жизнь безжалостно отобрали. В лёгкой прострации Ада заметила своё отражение в стекле одной из ещё целых бутылок и растеряно уставилась на свои руки, продолжающие сжимать отобранные у матросов кинжалы. Чепец она потеряла ещё по пути в трюм, платье, почти полностью разорванное, валялось лоскутами под телами. Всё, что сохранилось на ней — это обрывки смешных местных панталон и две трети сорочки. Предметы гардероба, окрашенные алым, неприятно липли к телу. Руки, ноги, лицо и даже волосы разведчицы покрылись багряным сиропом живых некогда тел. «Бескровно… ну-ну, и как после этого опровергать дурацкие байки о кровавом бешенстве всех марсиан, обезумевших вслед за людоедами?!» Пришлось признать, что от крови уже не отмыться. Во всех смыслах слова. Перед Адой стояли только два финала — идти до конца, раз уж пришла, или бесславно закончить на этом моменте слабости весь свой путь. И второе она бы никогда в жизни не выбрала. В руках поблескивало весьма удобное оружие, звуки борьбы не успели привлечь внимание остальных матросов, а выстрелы она как-то умудрилась заглушить. «Горит сарай, гори и хата… и весь этот корабль!» — решила девушка и внимательно осмотрела трюм. Обыскивать мёртвые тела не ощущалось чем-то из ряда вон. Им уже не нужно, а ей прорываться к друзьям. Лишнего оружия не бывает. Дальнейший путь вновь начал проноситься мимо сознания. Память фиксировала её прогулки по кораблям, словно набор нулей и единиц. Это всего лишь тела. Сначала живые, а затем мёртвые. Её окровавленный облик даже помог спокойно продвигаться вперёд. Матросы замирали в ужасе, становясь лёгкими жертвами. К некоторым приходилось подкрадываться, а после использовать секундное замешательство. Убивать она старалась быстро и тихо, но о чистоте уже не волновалась. В трюме с пленными при виде неё поднялась паника. Мужчины визжали, словно кисейные барышни. Трудно было сказать, кто испугался её больше — узники или их конвоиры. Последние едва могли что-то лепетать, забыв про оружие в руках. Среди плеч и локтей арестантов, плотно утрамбованных в клетки, показалась смуглая моська Жеки. Глаза разведчика удивлённо округлились, но соображалка включилась моментально. — Бегите, глупцы, это демон! — заорал он, как резаный, отыгрывая панику. — Она заберёт ваши души! Судный день настал! — Да, это демон! — отозвался своим сломавшимся недавно баском Вильям, оказавшийся в одной тесной клетушке с Воробьёвым. Перепуганным суеверным людям большего и не потребовалось. Конвоиры, обезумев от ужаса, визжали слово «демон» и позорно бежали кто куда. От их воплей и кровавой дорожки, оставленной Адой, паника заразила всех. Даже те, кто не видел Шурикову и её отжиги, орали дуриной: — Демон! — Это демон! — Спасайся, кто может! — Пожиратель душ! — Это не просто демон, — перекричал всех Евгений, — это МАРСИАНСКИЙ ДЕМОН! Страшнее на свете просто нет! Бегите, бросайте корабль! — Очень смешно! — выдохнула Шурикова и с холодным прагматизмом осмотрела клетку. Узники, прооравшись, застыли в ужасе. Пока она вскрывала замки, Вильям и Жека негромко поясняли, что перед ними никакой не демон, а боевой товарищ в страшной маскировке, чтобы посрамить врага позорным страхом. — Да чего все испугались, своя она, своя! Спасать нас пришла! — в который раз повторял Евгеша, когда Ада вскрыла последний замок. — С вещами на выход! — скомандовала она. — Или, если хотите помочь спалить этот корабль дотла, то оставайтесь! Прыгайте за борт, вас подберёт наш человек! Когда все лишние ушли, Ада и оставшиеся идейные пленники направились к запасам рома. На свою беду матросы злоупотребляли напитком, из которого легко создавался коктейль Молотова. Первую бутыль Шурикова разбила в трюме, с которого всё началось, чувствуя, как внутри поднимается состояние, сравнимое разве что с мифическими берсерками. Им ещё предстоял путь наверх, а не все матросы достаточно сильно её испугались. Без шепотка «Марсианский Демон» даже среди союзников не обошлось. Слишком уж страшно в их глазах выглядела почти обнажённая алая женщина, в один-два удара укладывающая противников в вечный сон. Небольшой рост и зловещий облик не позволяли противнику быстро сориентироваться в происходящем. Но когда корабль запылал, а из дыма и огня показалась Шурикова, возглавляющая побегушников, нервишки гордости испанского флота не выдержали. Теперь их даже не требовалось убивать — сами прыгали за борт. — Сжигаем здесь всё к чёртовой матери! — прокричал Вильям и на личном примере показал, что следует делать с запасами коктейлей. Пламя расползалось всё дальше и дальше. Багряная женщина в его свете теперь отпугивала даже глазастых зевак на пристани. Внизу царила паника, а Шурикова впервые в жизни погружалась всё глубже и глубже к своим внутренним демонам и с трудом сдерживалась, чтобы злобно не захохотать и не сделать что-то действительно страшное. Срыв подкрался незаметно. Не хотела. Не планировала. Не должна была проливать чужую кровь… Марсианский, чтоб его, Демон! Взгляд скользнул чуть ниже. У самого корабля стоял Диего де Очоа. «Ну а кто же ещё?! Наш пострел везде поспел!» — едва не расхохоталась она, но когда они вновь скрестили взгляды, внутренности обожгло отрезвляющим холодом. Нутро сделало небольшой кульбит, но этого ей как раз не хватало, чтобы полностью прийти в себя и не наделать глупостей. Адмирал с его обострившимся зрением её прекрасно видел, но… почему-то ничуть не устрашился. Почему-то не смотрел на неё, как на страшного демона, коим она предстала этой ночью. Или хотя бы с яростью за сожженный корабль. «Почему он смотрит так?! Так… странно?» И всё же, огонь становился не на шутку опасным. Ада нашла в себе силы улыбнуться своей едкой улыбкой своему адмиралу и сделать самый провокационный реверанс. Во время прыжка в воду она было подумала, что Герман мог и не явиться на помощь, но явившийся ей под водой механический щуп развеял все сомнения.