Тихая гавань

Вторая неделя моего отпуска подходила к концу, и да, это был лучший мой отпуск, по крайней мере, за последние лет десять. Так я еще ни разу не отдыхал. Динка кормила меня вкуснейшей едой, а я, в свою очередь, пытался удивить ее своими кулинарными способностями. Но оказалось, что все, на что я способен: это стейки, шашлык, жареная картошка и несложный омлет с ветчиной по утру. Ей, вроде, всё нравилось, хоть она и тряслась за свою и без того идеальную фигуру. Иногда мы выезжали в город поужинать, посмотреть какое-нибудь кино, или просто прогуляться по парку. Кино мы никогда не досматривали до конца, а парк нам быстро наскучивал — у нас были дела поважнее. Были дни, когда мы вовсе не вылезали из постели, а затяжной сентябрьский дождь на улице только способствовал этому. Я понял, что к Динке у меня зреет самое что ни на есть светлое чувство, да так, что мне хотелось быть с ней рядом и дальше. Как это будет я еще не придумал, ведь мой отпуск заканчивается, а ее дачу на днях купит новый хозяин. Мы уже освободили ее от вещей, и перебазировались на куратовскую. Одним утром я проснулся и, уже привычно потянувшись к соседней подушке, не обнаружил на ней Дину. Запах ее парфюма был еще свеж, но его хозяйки в постели не было. Я лениво поморщился, потер глаза и встал, отправившись на поиски. Дина сидела на веранде, завернувшись в плед и всматриваясь в дождливую пелену, накрывшую дачный поселок. Я, облегченно выдохнув, подошел к ней сзади и обнял за плечи. — Я тебя потерял. Доброе утро! — потянулся я к ней, чтобы поцеловать. Но вместо, ставшей уже любимой, улыбки, на ее лице я увидел слезы. Я совсем этого не ожидал и даже растерялся. — Доброе утро, Саш, — потерла она глаза, пытаясь скрыть заплаканный взгляд. — Что случилось? — обеспокоенно присел я перед ней на корточки. — Почему ты плачешь? — Ничего, — ответила она, — все нормально, извини. — Что значит «ничего»? Я же вижу слезы, — настаивал я, взяв ее за руки. Дина замолчала и уставилась взглядом в пол. — Мне нельзя было в тебя влюбляться, Саша, — сказала она вдруг. — Дин, что происходит? — спросил я, решительно ничего не понимая. — Я продам дачу, и мы больше не увидимся, — прошептала она и слезы снова хлынули из ее глаз. Я, все также сидя перед ней на корточках, усмехнулся и оперевшись подбородком на ее колени, заглянул ей в глаза. — Ну-ка брось реветь, почему же не увидимся? — вытирал я слезы с ее щек. — Тут до Москвы рукой подать, я буду приезжать к тебе хоть каждый вечер, если ты захочешь, конечно. Еще надоем тебе! — Ты не понял, Саш. Я дачу продаю, потому что из страны уезжаю. Насовсем. Я замер, глядя на нее. — Как уезжаешь? Куда?! Она снова заплакала и закрыла лицо руками. — Мне нужно было сказать тебе все сразу, — я едва разобрал, что она говорит сквозь слезы. Я взял второй стул и сел напротив нее, снова взяв за руки. — Что сказать, Дина? Она вытерла слезы и, глубоко вздохнув, взяла себя в руки и продолжила: — Мне предложили работу в Италии. — Подожди-подожди, какая Италия? Какая работа? — я встряхнул головой. — Переводчиком в строительной фирме. — Стоп. Ты говорила, что работаешь в строительстве, но с бумагами там, договорами… — жестикулировал я. — Да, — всхлипнула она носом, — сейчас да, но по образованию я переводчик итальянского. И эта работа — моя работа мечты. В Москве на итальянский спрос небольшой или временный. Да и в строительной документации у меня уже есть опыт. Я не могу упускать такой шанс, поэтому и согласилась. Я выдохнул и, держа в руках ее ладони, приставил их к своим губам. Целуя ее пальцы, я совсем не мог совладать с эмоциями. Это был удар ниже пояса. Я правда думал, что ничего не заканчивается, а только начинается, и я буду ездить к ней вечерней электричкой. Но я не был готов потерять ее навсегда. — Дин, — начал я, — ну подожди. Есть же телефоны, интернет в конце концов, видеозвонки… — пытался я накидывать идеи. Динка закачала головой и грустно вздохнула, снова шмыгнув носом. — Нет, Саш. Мы уже не в том возрасте, чтобы играть в любовь на расстоянии. Рано или поздно у тебя кто-то появится, у меня, наверное, тоже. Придется скрывать, врать, выдумывать. И придется расставаться. Так лучше будет сделать это сейчас, на хорошей ноте. Я опустил голову и тяжело вздохнул. — Наверное, ты права… — выдавил я из себя. И она действительно была права. Долго мы так не протянем, а, главное, наше даже самое призрачное совместное будущее совсем не вырисовывается. В Италию я не уеду, разве что, в отпуск. Она не откажется от своей мечты, да и я не позволю ей этого. На душе заскребли кошки. Я нервно выдохнул и притянул ее к себе на колени. Она села и уткнулась носом в мою шею, как кошка. Ее теплое дыхание приятно ласкало мне кожу. — Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не забуду этот наш отпуск, — обвила она мою шею руками, — мне было так хорошо с тобой. — Почему было? У нас еще все впереди! Когда ты уезжаешь? — спросил я, заключив ее в свои объятия. — Через четыре дня. Дачу продаю и улетаю. — Так что же мы время теряем? — пробрался я руками к ней под футболку, касаясь ее талии. — Ай, — поёжилась она, — у тебя руки ледяные! — Согреешь? — заводился я. Она хитро закусила губу и сделала вид, что задумалась. — Попробую…