***
– В эту ночь он вам тоже снился? – доктор Стивенсон, неизменно в своем белом халате, в этот раз уселся с Адамом на диван, при этом оставляя между ними достаточное расстояние во избежание неловкостей. Для Адама же диван, наоборот, казался огромным, и пропасть, которую он буквально физически ощущал, во время сеанса старался как можно больше сократить, делая все попытки пересесть к Стивенсону поближе. Возможно, это говорило о его одиночестве и желании физического контакта как средства защиты от проблем внешнего мира, но доктор был непреклонен, заставляя Адама, пусть и с его помощью, но решать сложившиеся ситуации самостоятельно. – Д-да, – Адам не помнил, когда в последний раз заикался, – Только в этот раз мы просто сидели в каком-то кафе и завтракали. А утром, признаюсь, мне совсем не показалось, что это был сон. – Значит, – заключил доктор, – Вы вспомнили кусочек прошлого? – Не могу сказать, док, – Адам пожал плечами, машинально подвинув ладонь, покоящуюся до этого на диване, чуть ближе к Стивенсону, – В моей жизни завтраков было миллион, да и конкретно с Томми – немало. Был ли этот одним из них – я не знаю. – Какие-то детали во сне привлекли ваше внимание? – доктор опять начал задавать те же вопросы, что на прошлом сеансе, и Адам против воли закатил глаза, хотя в глубине души, конечно же, не хотел этого делать. Стивенсон, лет пятнадцать практиковавший психотерапию, на такие выходки давно не обижался. – Док, почему таблетки перестали работать? Неважно, что мне снилось. Я хочу, что он мне не снился совсем! – Могу предположить, что организм стал привыкать к препарату и эффект от лекарства ослабел. – Мне стоит увеличить дозу? – спросил Адам, уверенный в положительном ответе. – Нет, – отрезал Стивенсон, и у Адама, который уже во второй раз не смог сдержать себя на сеансе, отвисла челюсть, – Положительная динамика присутствует, я бы не стал спешить с изменением дозировки. – Тогда что мне делать? – Адам придвинулся к доктору чуть ближе, замаскировав это тем, что у него затекло бедро, и нужно было срочно поменять положение тела. – Я бы вернулся к предложению поговорить с Томми. – Док… – Адам растерялся, – Поймите, я не знаю… И если бы знал… И если бы хотел… Док… – Мистер Ламберт, Адам, чего вы боитесь? – вдруг резко сменил тон Стивенсон: в его голосе зазвучали холодные нотки. – Я… – Вы что-то потеряете, вступив в этот разговор? – Нет, конечно… – Ваша жизнь перевернется с ног на голову, если вы вступите в этот разговор? – Нет… – Перестанете себя уважать? – Что вы, док! – Адам так возмутился, что даже не узнал свой голос. Что это за мышиный писк! – Я… Док, я боюсь, что он не захочет со мной разговаривать. Я соберусь с силами, позвоню… или напишу. А он просто не ответит… – Боитесь поражения? – Боюсь, – признался Адам, – Или отказа. Пошлет меня куда подальше. И что тогда? Вопрос Адам задал риторический, но Стивенсон без труда нашел на него, хотя и косвенный, но ответ: – Найдите предлог, чтобы написать. Тот, который бы обеспечил вам продолжение общения. – Легко сказать, – Адам чуть нахмурил брови, от чего его лицо стало выглядеть слегка по-детски, – Предлогов-то не так много. Он взглянул на настенный календарь, что висел в кабинете прямо у входной двери, и замер, разглядывая черные цифры на белом фоне. – У Томми скоро день рождения, я могу его поздравить, – слова дались через силу, будто Адам сейчас соглашался с предложением, которое действительно могло изменить всю его жизнь. – Прекрасно! – доктор аж хлопнул в ладоши. Адам же вздрогнул от громкого звука, – Тогда решено! – Док… – Адам повернулся, одарив мужчину напуганным взглядом, – А если я не могу? – Такой опции не существует, вставайте! Адам опешил, но поднялся с дивана, как доктор и просил. Стивенсон встал рядом, развернул Адама лицом к тому самому календарю и произнес: – Обычное упражнение, мистер Ламберт. Шагов семь-восемь отделяет вас от поздравления с днем рождения. Дойдите до настенного календаря, преодолейте то, что кажется вам невозможным, и вот увидите, станет гораздо легче решиться. Всего семь шагов? Это шутка? Он может спокойно пересечь это расстояние в несколько секунд. Дойти до календаря, пусть он и ассоциируется теперь с Томми. Адам настроился, сделал первый шаг и замер. Сердце забилось быстрее, ладони в момент стали влажными – пришлось вытирать их о ткань недавно купленных брюк. – Все хорошо, мистер Ламберт, идите, – сам Стивенсон не двигался, лишь наблюдал за тем, как Адам делает еще один шаг, и даже покачивается, будто теряя опору. Минуты две понадобилось, чтобы пересечь кабинет и дойти до нужной точки. И, когда Адам дотронулся пальцем до числа «18», выбитого на гладкой бумаге, ему стало действительно легче.Часть 6
21 июля 2022 г. в 19:19
Адаму было жарко и душно. Температура в комнате поднялась на несколько градусов, тело, прикрытое одеялом, взмокло под его тяжестью, горячие потоки воздуха проникали в легкие и обжигали их изнутри. Перед глазами плыло, четкость картинки ускользала, и Адам в который раз встряхнул головой, чтобы добавить зрению ясности.
Он вдавливал Оливера в кровать, покрывал поцелуями шею, вызывая тем самым протяжные стоны, удерживал ладонью сведенные над головой запястья. Парень извивался под ним, без слов требовал большего, потирался пахом о бедро, а разметавшиеся по подушке волосы добавляли щепотку блядства в столь ангельский образ.
Тоненький голос, умолявший о большем, Адам слышал где-то на подкорке сознания. Парень что-то неразборчиво шептал, пытаясь то и дело высвободить руки из цепкой хватки Адама, и, когда тот все-таки поддался, Оливер обхватил его шею и притянул к себе для поцелуя. Дикого и такого манящего. Это что-то новое, отметил Адам, зарываясь пальцами в растрепанные волосы своего бойфренда.
Такая перемена в Оливере его лишь сильнее заводила. Он резко отпрянул, когда почувствовал, как острые зубы смыкаются на нижней губе и с силой надавливают на кожу. Во рту появился характерный металлический привкус, Адам облизнулся, усилив этот эффект. Сердце бешено заколотилось, когда вместо каштановых волос взгляд зацепился за белые высветленные пряди, а к лицу потянулась полностью забитая татуировками рука.
– Милый, все хорошо? – Адам на секунду перестал дышать, услышав этот голос.
Взбудораженный, хриплый, немного севший, с нотками обеспокоенности – он принадлежал не Оливеру, в этом можно было поклясться на всех священных книгах.
По спине побежали мурашки. Адам следил за рукой, что дотронулась до его подбородка и пальцами слегка сжала нежную кожу. Он хочет, чтобы я посмотрел на него? Нет, это безумие! Я был не с ним, не его я целовал! Хотелось отпрыгнуть, как ужаленным, на пару метров и забиться в дальний угол напуганным ребенком. Кошмар, страшный сон? Все пройдет, нужно только проснуться.
Собрав всю волю в кулак, Адам резко отдернул от себя чужую руку.
– Черт, Ламберт, да трахни ты меня наконец! – тоном капризным и требовательным выпалил парень, подаваясь вперед и захватывая Адама своими объятиями.
Привычка спать обнаженным часто играла Адаму на руку и лишь временами не уберегала от необдуманных поступков. С физиологией спорить было сложно, а вкупе с общей доступностью всех участков тела – вообще не вариант. Ладонь на автомате сомкнулась на возбужденном члене, заставив Адама нетерпеливо прогнуться и в паре спасительных движений достичь такого необходимого оргазма.
Сердце выпрыгивало из груди, дыхание сбилось, тело сотрясала легкая дрожь – Адам позволил себе только на секунду приоткрыть глаза, чтобы оценить обстановку. Собственная спальня и полное одиночество. В голове калейдоскопом мелькали недавние события: отъезд Оливера, легкий ужин, душ, телефонный разговор, сон…
Вскочив с постели слишком резко – на пару секунд закружилась голова, – Адам босиком побежал к спасительному пузырьку. Вчера он принял таблетку и не пропустил ни одной с момента назначения. Тогда что происходит? Почему снова эти сны? В сердцах кинув таблетки обратно на полку, Адам закрыл лицо руками и присел на бортик ванной, пытаясь успокоиться.
Голова шла кругом, мысли путались, перегоняя друг друга, в сознании роились миллиарды решений проблемы и причин для объяснения. Щеки запылали, когда на смену лихорадки пришел стыд. Как теперь смотреть Оливеру в глаза? Этот сон может считаться изменой? А еще, думал Адам, заливаясь краской с головы до ног, как позорно было кончить, даже в столь щекотливой ситуации.
Приняв холодный душ, Адам вернулся в спальню с твердым намерением безотлагательно написать доктору Стивенсону. Телефон оповестил о двух пропущенных звонках, несложно было догадаться от кого. Да, конечно, договорились же созвониться. От мысли, что сейчас он услышит голос Оливера, внутри начала нарастать паника: я же ему обещал, что больше такого никогда не повторится.
«Детка, прости. Срочные дела, не могу говорить. Люблю, скучаю» –именно такой текст взволнованный Адам набрал сообщением и чуть было не отправил доктору Стивенсону, но в последний момент изменил адресата. С доктором же он договорился о сеансе на следующий день, предусмотрительно отметив, что дело приняло серьезный оборот.