Подарок судьбы

Хасеки Султан сидела перед зеркалом и поправляла выбившиеся из прически пряди волос. — Госпожа, Вам подготовить платье? — Спросила одна из служанок. — Да. Только не черное, лучше синее. От черного мне уже плохо и в глазах темнеет. — Ответила Канан, вставая с кресла. — Из Бурсы приходили какие-то письма? — Нет, госпожа. По крайней мере, нам это не известно. — Ответила Гюнешь-хатун. — Но Вас и шехзаде Мустафу Хазретлери хочет видеть наш Повелитель. — Почему не сказали раньше? — Возмутилась Канан. — Побыстрее давайте платья и украшения. Меньше чем через двадцать минут, девушка была готова. На ней было синее платье с не сильно броскими элементами декора, корона с синими драгоценными камнями и перстень на пальце. За султаншей шли двое служанок в плоть до покоев султана. Уже перед дверьми, стоял Мустафа. Мужчина улыбнулся любимой и взял ее за руку, и они вместе вошли к султану Сулейману. Канан поклонилась падишаху трети мира, то же самое сделал и Мустафа. Султан Сулейман уже покрылся сединой и морщинами. Его взгляд уже потух, он ходил с деревянной тростью, но все еще продолжал ходить в походы и мудро править Османской империи, которую доверил ему его отец, султан Селим Хан. — Мустафа, мой шехзаде. — Сулейман посмотрел на старшего сына, прямо стоящего и смотрящего на него, а потом перевел взгляд на его жену, которая так же прямо и тихо стояло подле своего мужа, и смотрела на падишаха. — Канан. Я позвал вас для того, чтобы о кое чем сказать и вынести свое решение. Это касается шехзаде Мехмеда. — Канан напряглась и незаметно посмотрела на Мустафу, который тоже немного занервничал, но продолжал смотреть на отца-султана. — Повелитель, Мехмед чем-то провинился перед Вами, или может, какое-то его решение Вам не понравилось? — Осмелился спросить шехзаде Мустафа. — Нет, Мустафа. Мехмед прекрасно управляет Бурсой и я полностью им доволен. — Слабо улыбнулся падишах. — Я решил, что Мехмеду пора поменять санджак. В Бурсе он набрался достаточного опыта, вы оба хорошо воспитали сына. Паши, что при нем, хвалят его, с тобой Мустафа сравнивают. — Мустафа и Канан облегченно выдохнули и улыбнулись. — Я решил перевести своего внука в Конью. Она достаточно пустовала. Письмо с приказом переехать с Бурсы в Конью я уже послал. Решил вас предупредить. — Спасибо, отец. — Мустафа поклонился отцу-султану еще раз, тоже сделала и Канан, стоя рядом и улыбаясь. — Не нужно кланяться, сынок. — Неожиданно для Мустафы, молвил падишах. — Ты будущий султан. Я уже стар, мне не долго осталось. — Отец, не говорите так. Аллах дарует Вам еще многих лет. — Забеспокоился шехзаде Мустафа. — Нет, сынок. Я это чувствую. Я слабею и уже не так часто выхожу куда-то. — Начал падишах. — В народе недовольны, что такой старый и немощный старик управляет империей. — Грустно усмехнулся Сулейман. — Старость, Повелитель, не щадит никого. В этом нет ничего дурного. Все мы рано или поздно склоним перед ней головы. — Сказала Канан. — Вы подарили всем нам тихие и мирные дни, как и всем жителям Османской империи, пока Вы справлялись с трудностями военных походов, правильных шагов, чтобы одолеть противника — это достойно восхищения и уважения, не только как падишаху трети мира, а как человеку. — Твои слова мудры. — Ответил падишах, выслушав невестку. — Я благодарен тебе за них. — Повелитель, — в покои вошел евнух. — Да? — Отозвался султан. — Хюррем Султан Хазретлери просит Вас прийти к ней. — Сказал евнух. — Госпожа сказала, что это срочно. — Евнух поклонился. Сулейман встал с дивана и кивнул сыну, отпуская его и Канан, а сам отправился к жене, которая в последнее время была прикована к постели. Канан светилась от счастья: Мехмед будет управлять Коньей. Это хороший прогресс. — Ты рада? — Спросил Мустафа у супруги, поцеловав ее в лоб. — Конечно! — Улыбнулась мужу девушка. — Конечно, я рада! Мехмед очень старался и заслуживает награду за старания. Ты разве не рад? — Если моя луна счастлива, значит и я доволен. — Мустафа снова улыбнулся. — Когда я сменю отца, я планирую Мехмеда отправить в Манису. — Поделился своими мыслями мужчина. — Думаю, он справиться. — Ответила султанша. — Уверен в этом. — Подмигнул супруге Мустафа. Наступил вечер. На темном весеннем небе рассыпались яркие звезды, которые освещали своим холодным сиянием землю. Дворец уже готовился ко сну. В гареме девушки расстилали свои постели, а калфы тушили свет. Янычары сменили посты, охраняя сон обитателей Топкапы. Канан и Мустафа так же готовились ко сну. А в покоях Хюррем Султан шел напряженный разговор с падишахом трети мира. — Сулейман. — Устало молвила женщина, смотря на своего падишаха. — Мой день подходит к концу. — Хюррем, не говори так. — Ответил Сулейман. — Лекари найдут способ вылечить тебя. — Нет, мой Повелитель, уже поздно. — Грустно улыбнулась женщина. — Я пожила достаточно. Мой час совсем скоро пробьет. Но перед этим, исполни одно мое желание. — Все, что ты пожелаешь. — Так же грустно отвечал Сулейман, уже зная, что Хюррем права: ей осталось совсем не долго и они уже ничего не смогут сделать. — Перед своей кончиной, я хочу увидеть всех, кого я покину. Пригласи всех внуков, их матерей. Всех. — Попросила Хюррем Султан. — Всех, кто дорог тебе. — Я все сделаю, приглашу. Все завтра же приедут. — Кивнул султан. — Лучше послезавтра. — Немного тише ответил рыжеволосая госпожа. — Мне нужно время подготовиться, да и нашим гостям тоже. — Хорошо. — Так же отвечал мужчина. На утро, были разосланы приглашения. В том числе и Михримах, которая была в своем дворце, всем внукам падишаха и даже сестрам султана. Жена падишаха начала готовиться, выбирая свой последний наряд, который наденет, украшения и продумывая все до мельчайших подробностей. Канан проснулась от поцелуя в шею и плече. — Доброе утро… Пора просыпаться. — Прошептал мужской голос. — М-м-м, ну еще чуть-чуть. — Взмолилась Канан и перевернулась на другую сторону. — О, нет. Пора вставать. — Немного рассмеялся шехзаде. — Мехмед к нам приедет. — Мехмед? — Канан почти сразу открыла глаза. — Зачем? Он ведь должен быть в Конье, разве нет? — Да. Но отец пригласил всех сюда. В том числе и Фатьму, Шах и Бейхан Султан. — Ответил наследник. — Но зачем? — Поинтересовалась султанша. — Этого я пока не знаю. — Улыбнулся Мустафа и оставил еще один поцелуй на губах супруги. Мустафа встал с постели и переодевшись, оставил Канан, чтобы та тоже могла собраться. Хасеки Султан переодели в зеленое платье с декором. На голове красовалась невысокая корона, а поверх платья зеленая накидка. — Госпожа, Танильдиз Султан должна скоро к Вам приехать. Вместе с дочерью и сыном — Гюнай Султан и султанзе Эмре. — Ответила служанка. — Хакан-паша с ней? — Спросила Канан. — Да, госпожа. Паша с госпожей вместе приедут. — Кивнула девушка. — Прекрасно. — Улыбнулась Хасеки. — Приведешь их ко мне, когда они приедут. — Конечно, госпожа. — Поклонилась девушка. — Как прикажите. Где-то после полудня, служанка привела в покои Хасеки, Танильдиз Султан вместе с ее двумя детьми. — Моя красавица. — Канан встала и обняла дочь. — Как вы добрались? Как Хакан-паша, не обижает тебя? Ты всем довольна? — Матушка, я так рада видеть Вас. Вы все еще цветете как прекрасная роза, ничуть не изменились. — Улыбнулась девушка. — Мы добрались хорошо, с пашой нас связывает только любовь. Мы не ссоримся и не спорим друг с другом. Гюнай и Эмре тоже хорошо себя чувствуют. За Танильдиз Султан стояли двое служанок, в руках которых, были дети дочери шехзаде Мустафы. Малыши были одеты и завернуты в пеленки и только их румяные и пухленькие личики были видны. Канан взяла на руки султанзе Эмре и поцеловала его в лоб. У мальчика были темные волосики и карие глазки, которыми маленький султанзе смотрел на бабушку. Танильдиз же взяла на руки малышку Гюнай. — Гюнай на Вас похожа, матушка. — Произнесла Танильдиз, показывая свою дочь. — И цвет глаз, и волос — точно Ваши. — У Гюнай личико подобно солнцу. — Улыбнулась Хасеки Султан. — Она будет красавицей и умницей. Хакан-паша должен гордиться, что у него есть такое сокровище. — Султанша передала детей служанкам. — Твои покои уже готовы, надеюсь, тебе они придутся по вкусу. — Спасибо, мама. — Кивнула Танильдиз. — Матушка, но мне интересно другое. — Танильдиз и Канан присели на диван. — Почему всех так быстро собирают во дворце? Я безмерно рада приглашению от дедушки, но что-то мне подсказывает, что что-то должно случиться. — Почему ты так решила, дорогая? — Спросила Канан у дочери, взяв ее за руку. — Расскажи мне. — Прошлой ночью, мне снился страшный сон. Потом он сменился на другой, и я не знаю, как объяснить его. — Ответила Танильдиз. — И что же тебе снилось? — Ворон. Черный и темный ворон. Он устилал дворец Топкапы тьмой. — Грустно ответила девушка. — Солнце не всходило, а потом, я увидела два трона. Не досмотрела я сон, как он сменился другим. Там было светло. — Говорила девушка. — Там был большой дом, река, большой двор. Там были люди. Я их узнала. Там была ты и папа, вы улыбались, и там была я, и Мурад, мы были детьми. Еще какие-то люди, в них я тоже узнала дедушку-Повелителя, бабушку Махидевран Султан и еще одну красивую женщину с такими же светлыми волосами, как у тебя. У них была какая-то странная одежда, не как у нас. — Султанша затихла, но тут же быстро добавила. — Может, это просто из-за нервов мне такое приснилось. Все таки, столько смертей в последнее время было. Сначала шехзаде Селим, потом шехзаде Махмуд. — Танильдиз, если хочешь, можем позвать гадалку и она сможет растолковать твой сон. — Предложила Канан, начиная о чем-то догадываться. — Нет, матушка, не нужно. — Улыбнулась Танильдиз. — Я сильно устала по дороге, пойду, отдохну. С Вашего позволения. — Дочь шехзаде встала с дивана, поклонилась и оставила мать одну. «Странная одежда…. Женщина с такими же волосами как у меня… Мама? Она видела будущее? Нет, такого и быть не может. Исключено! Хотя сейчас я могу верить и в воскрешение из мертвых» — Задумалась Канан. — «Посмотрим, будет ли так, как видела Танильдиз. Если, ей приснился этот сон, значит ли, что моя миссия скоро завершиться? Не знаю». Из раздумий, султаншу вывел голос Ахмеда. — Матушка. — Шехзаде вошел в покои своей Валиде и поклонился. — Танильдиз уже приехала? Я хотел увидеться с ней. — Да. Танильдиз сейчас в своих покоях. Приди к сестре немного позже, она устала и хотела бы отдохнуть. — Улыбнулась Канан. — Лучше скажи, как у тебя успехи в конной езде? — Да, матушка. — Просиял мальчик. — Батур-ага хвалил меня и сказал, что совсем скоро я смогу ездить на охоту. — Это прекрасно. А у Салихи получается? Ты помогаешь ей? — Улыбнулась Хасеки Мустафы. — Да, я стараюсь помогать Салихе, но у нее пока плохо получается сидеть в седле. Она боится. — Кивнул шехзаде Ахмед. — Если ты будешь рядом с ней, мне нечего бояться. — Ответила султанша. — А как поживает Чигдем-хатун? Почему в последнее время я не слышу о ней ни слова от тебя? — Мы с Чигдем не так близки, мама. С ней обычно Мурад проводит время. — Недовольно ответил паренек. — Мураду она нравиться и он не разрешает мне с ней разговаривать, хоть я старше и он не смеет мне приказывать! — Ты ревнуешь. — Рассмеялась Канан. — Не стоит. Ревность — примитивное чувство, но каким бы оно ни было, у каждого человека оно есть. Тебе ведь тоже нравиться дочь паши, я правильно тебя поняла. — Ахмед неопределенно пожал плечами. — Если она тебе нравиться — отпусти ее. она сама выберет дружить с тобой или быть кем-то больше. Но пока вы все дети, не стоит переживать об этом. — Мама, а Вы когда-то ревновали папу? — Спросил Ахмед. — Да. И не раз. — Кивнула любимая Мустафой госпожа. — А теперь иди и будь с братьями. Йылмаз наверное заждался тебя. — Да, наверное. Я пойду. — Паренек поклонился и вышел из покоев. Уже к вечеру этого же дня все родственники падишаха были во дворце и готовились к завтрашнему званому обеду, который будет проходить в саду. Лучшие повара дворца уже взялись за дело, начиная подготавливать десерты и холодные блюда. В саду подготавливали столы, шатер, трон, где будет сидеть падишах и конечно же тахту, где будут сидеть султанши и шехзаде. Канан была в своих покоях и примеряла наряды, меняя одно на другое и наоборот. Наконец ее выбор пал на бирюзовое платье, верх которого был темно-зеленый, приглушая яркость нижнего наряда. Корона и вуаль дополняли образ, а на правой руке безымянного пальца как обычно должно было красоваться кольцо, подаренное Мустафой на их с Канан свадьбу. — Госпожа, Вы выглядите великолепно! — Улыбнулась Зехия-калфа, которая приехала вместе с Танильдиз в Топкапы. — Спасибо, Зехия. — Улыбнулась в ответ Канан, все еще любуясь собой в зеркале. — Этот наряд я надену завтра, аккуратно повесьте его и сделайте все, что нужно. — Отдала приказ Канан молодым служанка. — Да, султана. — Ответили девушки и стали помогать госпоже снимать наряд. — Мои дети готовы к завтрашнему дню? Они уже в своих постелях? — Вновь спросила девушка. — Да. С шехзаде и госпожей сейчас няни, они обо всем позаботились. — Кивнула Зехия. — Я лично проверила. — Хорошо. — Канан дождалась, когда служанки закончат свою работу и оставят ее вместе с Зехией одну. — Зехия, расскажи мне, как Танильдиз себя чувствует с Хаканом-пашой? Все ли у них в порядке? Моя дочь выглядит уставшей в последнее время. — Госпожа, Танильдиз Султан и Хакан-паша живут душа в душу. У них все в порядке. За то время, как они находятся в браке я не слышала ни одной ссоры или упреков, между ними любовь и гармония царит. — Подумав, ответила калфа. — Госпоже сняться кошмары по ночам после того, как она родила. Лекари говорят, это из-за того, что Танильдиз Султан слишком много переживает о детях, это скоро пройдет. — Она родила два месяца назад и это до сих пор не прошло. — Недовольным тоном заметила Канан. — Что-то слишком долго ее мучают кошмары по ночам. — У каждой женщины этот период проходит по разному. — Мягко ответила Зехия-калфа. — У Вас, к примеру, подобного не было никогда, а если и снились кошмары, то редко, насколько помню. — Это верно. — Кивнула султанша. — Ладно, не будем об этом. Танильдиз уже взрослая, думаю сможет справиться самостоятельно, нет — я помогу, чем получиться. — Спокойной ночи, султана. — Поклонилась Зехия и затворила за собой дверь, выходя из покоев госпожи. Ночь прошла без инцидентов и наступило светлое утро. Канан проснулась с первыми лучами солнца, начиная умываться и прихорашиваться. Служанки суетились и бегали по покоям, принося украшения, наряд и завтрак для жены старшего наследника. — Пошевелитесь немного! Времени мало осталось. — Приговаривала Джанфеда-калфа служанкам. — Госпожа уже должна быть готова. — Джанфеда-калфа, мы делаем все, что в наших силах. — Отвечали девушки, не отвлекаясь от своей работы. — Госпожа, Вы не хотите ничего менять? — Спросила калфа у Канан, которая в это время уже вернулась с хамама. — Может украшения или корону? Вы уверены в своем вчерашнем выборе? — Да, Джанфеда, уверена. Пора собираться, мы должны успеть, — ответила султанша и служанки стали помогать Хасеки одеваться и делать прическу. Волосы Канан решила оставить распущенными, лишь немного завив их и аккуратно уложив. Платье на госпоже смотрелось великолепно, особенно с вуалью и короной. Она уже стояла у зеркала и поправляла волосы, а служанки расправляли полы платья. — Госпожа, в саду уже почти все собрались. — Проинформировала калфа госпожу. — Только все Повелителя и Хюррем Султан дожидаются, так говорят служанки. — Хюррем Султан? — Канан обернулась на калфу с вопросительным взглядом. — Она встала с постели? — Да. Как мы уже узнали, это Хюррем Султан попросила Повелителя всех собрать. Никому не известно, о чем говорил падишах с госпожей, но служанки Хюррем Султан обрывками слышали про смерть и заход солнца. — Кивнула Джанфеда-калфа. «Значит, сегодня. Именно сегодня произойдет кончина великой Хасеки Султан султана Сулеймана — Хюррем» — Возникло в голове у султанши и та посмотрелась в зеркало. — «Может стоит сменить наряд? Нет, уже нет времени». — Пойдемте. Оставьте все, как есть. Еще успеете убраться в комнате. — Приказала Канан и последовала в сад. Из сада уже доносился детский смех, разговоры взрослых и как служанки расставляют блюда на длинном столе, за которым сидели все родственники падишаха. Мустафа уже сидел на тахте, почти возле трона падишаха, который в данный момент пустовал. Прямо возле трона и сына, сидела Махидевран, возле которой был Йылмаз и что-то спросив у бабушки, убежал к остальным детям, продолжая играться и бегать по саду. Мустафа увидел супругу и улыбнулся ей, пока та шла к нему на встречу. — Канан. — Сказал Мустафа, когда девушка опустилась возле него на тахту. — Наконец ты пришла. Теперь понимаю, почему ты немного опоздала. — Я не опаздывала, просто вы пришли раньше. — Улыбнулась Канан. — Думай, как хочешь. — Улыбнулся старший, и теперь единственный наследник османского трона. День был солнечный и безмятежный, дети бегали по всему саду, пока взрослые разговаривали сидя за столом, до и после прибытия падишаха и Хюррем Султан. Жена султана Сулеймана мирно улыбалась, чего не делала долгое время, сидя возле мужа на троне в красивом бирюзовом платье с множеством элементов декора, которые ни чуть не выглядели вульгарно. Хюррем смотрела на бегающих по зеленой траве юных шехзаде, султанзе и госпожей, вспоминая те годы, когда она сама была молодой девой, что рожала своему султану детей, воспитывала их, боролась за их жизни и благополучие, и теперь честно приняв поражение. Рыжеволосая султанша обводила всех ничего не выражающим взглядом, пока не встретилась с глазами Михримах Султан, грустно сидящей и смотрящей на мать, уже зная, что та прощается со всеми, в том числе и с ней и с Джихангиром. Женщина ободряюще посмотрела на дочь, у которой чуть ли не наворачивались слезы на глаза, когда та смотрела на мать, у которой лицо было бледнее полотка, впалые щеки и глаза, еле выражающие умиротворение и спокойствие. Канан так же сидела и наслаждалась днем и обществом, иногда смотря на Великую Хасеки Султан, которая не станет Валиде, но запомниться всем на долгие годы своим характером, да и не только им, но и своим статусом и влиянием, что имела все эти годы, когда стала женой султана Сулеймана Кануни. «Она была сильной женщиной и достойным противником» — Подумала про себя супруга Мустафы, смотря на Хюррем Султан. — «Я благодарна судьбе за то, что переместила меня сюда и я смогла увидеть своими глазами эту женщину, у которой в ногах покоиться счастье падишаха. А так же за то, что научила меня справляться со всеми препятствиями, что были и будут у меня на пути, что подарила мне любовь, с которой придется рано или поздно попрощаться, как бы больно это ни было». — Девушка отпила из стакана шербета. — Папа, я пить хочу. — Тихо сказала девочка, подбежав к отцу. — Налей мне, пожалуйста, попить. — Сколько бегала, конечно, захочется пить. — Улыбнулся мужчина, поцеловав дочь в лоб. — Тебе налить просто воды или шербета? — А шербет сладкий? — Спросила Рукийе-Салиха Султан, на что получила отрицательный ответ шехзаде. — Тогда шербета. — Утолив свою жажду, девочка вновь убежала играть к братьям. — Спасибо! — О чем задумалась? — Спросил Мустафа у Канан, привлекая к себе ее внимание. — Да так, ни о чем особенном. — Вынырнула из раздумий девушка. — Не выспалась прошлой ночью, снились кошмары. Уже все хорошо. — Что тебе снилось? — Спросил мужчина, беря женскую руку в свои ладони. — Уже все хорошо. — Ободряюще ответила Канан, улыбнувшись. — Может стоит послать слуг к лекарю сегодня, чтобы он прописал тебе что-нибудь? — Предложил шехзаде. — Нет, не нужно. Со мной все будет в порядке. — Снова улыбнулась госпожа. Хюррем Султан сидела на троне и до поры до времени тихо улыбалась и обводила своим взором присутствующих, пока не почувствовала, как ее тело стало стремительно слабеть, стало труднее дышать, а сердцебиение замедляться. «Пробил мой час» — Подумала женщина и положила свою морщинистую руку на руку Сулеймана, посмотрев на него. Сулейман грустно посмотрел на жену и взяв ее руку в свою, встал. А за ним поднялась и женщина. Гости встали и поклонились уходящим падишаху и его жене, смотря им вслед в их спины…