Этернализм

      В ту ночь Гермиона не могла уснуть. Не потому, что она не хотела, а потому, что ее разум просто не позволял ей отключиться. Казалось, что ночь резко стала вдвое больше. Ворочаясь и взбивая подушку каждые пять минут, она не могла сосредоточиться на успокаивающей темноте.       Как бы Гермиона ни пыталась очистить свой разум или хотя бы занять его беременностью Друэллы, то всё равно не могла выкинуть слова Тома из головы. Чем на самом деле занимались Вальпургиевы Рыцари? Почему она не знала о них раньше, и почему Том вместо неё пошёл с этой идеей к Сигнусу и Абраксасу?       У Гермионы возникло ощущение, что она знает ответы на свои вопросы, но как только подбиралась достаточно близко, что казалось, только повернись, и вот тебе всё, что нужно, то её откидывало назад резким и болезненным толчком. Шаг вперед, два шага назад. Это вызвало череду негодования и страха, а что если вследствие перемещения во времени её память стирается подчистую, ведь Вселенная всегда стремится к исходному положению, а это не её родное время, но потом Гермиона вспомнила. Профессор Реншоу по ее просьбе запер некоторые воспоминания в самых дальних уголках ее разума.       Могут ли ответы, которые она искала, быть в тех запертых воспоминаниях?       Был только один способ узнать…       Откинув одеяла, Гермиона призвала свой ночной халат и надела его, прежде чем выбраться из постели и на цыпочках пройтись по холодному камню. Остальные её соседки по комнате спали, даже Друэлла, которая, несмотря на все, что произошло прямо перед сном, умиротворенно лежала на смятых одеялах и тихо посапывала. Истерика вымотала её. Это было к лучшему. Она нуждалась в отдыхе, пусть успокоится перед завтрашним днём. Он предстоял быть не простым.       А вот Гермиона лишалась такой роскоши как сон.       Дверь издала громкий скрип, отчего Гермиона зажмурилась. Она быстро оглянулась, чтобы посмотреть, не проснулся ли кто-нибудь от звука. На мгновение ей показалось, что Розалина приподнялась на подушках, но та просто переворачивалась во сне, совершенно не интересуясь куда же отправилась полуночница. Шелковая маска для сна все еще была на ее глазах.       Оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы больше не шуметь, Гермиона проскользнула наружу и пошла по коридору.       Гостиная Слизерина всегда была особенно жуткой по ночам, потому что в отличие от гостиной Гриффиндора, где всегда горел камин и яркий лунный свет освещал самые темные уголки, гостиную змей освещал мутно-зеленый свет, который исходил от Чёрного Озера. То и дело, за окнами показывались щупальца или проплывали иные морские обитатели. Это и остановило Гермиону от побега прошлой ночью. Так же спустившись в общую комнату, она заметила гигантского кальмара, который своим большим глазом наблюдал за её нетвердой поступью. Похоже, это было его единственным развлечением, помимо спасения перевернувшихся с лодки первокурсников.       Так же тихо выскользнув из гостиной, как и из комнаты минуту назад, она огляделась в поисках патрулирующих коридор старост, но никого не найдя наложила на себя Дезиллюминационные чары и бросилась по коридору.       Путь до класса Защиты от Темных Искусств не занял более 7 минут. Не раздумывая, Гермиона вошла внутрь. В самом классе было темно, но она увидела свет, исходящий из личных апартаментов профессора. Прежде чем Гермиона успела на цыпочках добраться до двери, она распахнулась, и профессор Реншоу высунул голову, сканируя класс взглядом. — Гермиона, я знаю, что ты там. Я чувствую твой запах.       Сняв заклинание, она предстала перед ним в одном халате и тонких носках. — Извините, что беспокою вас, но мне нужно, чтобы вы срочно разблокировали для меня те воспоминания, — затараторила она. — Я думаю, что там находиться что-то очень важное, что мне надо вспомнить.       Со вздохом он кивнул головой и жестом пригласил ее войти, закрывая дверь. В углу комнаты стоял граммофон, из которого доносилась музыка (Гермионе показалось, что это Моцарт), а на его столе стоял кубок, до краев наполненный кровью, из которого мужчина сделал большой глоток, прежде чем схватил палочку. — Скажи, когда будешь готова.       Точно так же как и в первый раз, она упала в мягкое кресло и, запрокинув голову, посмотрела ему в глаза, молча давая добро.       Он направил свою палочку прямо меж её глаз и произнес заклинание. Через несколько мгновений Гермиона почувствовала, как прорвало какой-то канал в её сознании, откуда на неё цунами хлынули все заточенные воспоминания. Глаза затмила тьма, воспоминания мелькали белыми вспышками, расставляясь по местам. Гермиона сидела совершенно ошеломленная, не в силах пошевелиться, дабы не сбить этот интимный процесс возвращения в реальность. Через несколько мгновений всё успокоилось, и вместо цунами, сбившему в её сознании все мысли и переживания и омыв Гермиону кристально-чистой благословенной водой, остался лишь тоненький ручеек. Она снова стала самой собой.       Когда всё улеглось, Гермиона продолжила сидеть с закрытыми глазами, теперь уже перебирая в мозгу, всё, что знала о Вальпургиевых Рыцарях.       Перед ее мысленным взором возникла сцена. Она видела себя и Гарри, сидящих в библиотеке и вместе делающих домашнее задание. Гарри выглядел измученным, видимо уже рассчитывал, как бы превратить лежащую перед ним книгу в подушку. Подняв свой взор, Гермиона будто увидела себя со стороны в комнате дедушки, на мгновение впав в ступор, но поняла, что действо воспоминания так же происходило на шестом курсе, именно поэтому ей казалось, что она смотрит в зеркало. — Ты должен попросить Дамблдора о перерыве, — предложила Гермиона, чувствуя, как слова сами вылетают изо рта. — Все эти частные уроки утомляют тебя.       Гарри широко зевнул. — Я знаю, но у нас не так много вариантов. Слизнорт даже при смерти не поделится чем-то, уличающим его, поэтому мы довольствуемся тем, что есть.       Она вспомнила. Она уже тогда думала, что Дамблдор поступает неправильно с Гарри. Он, казалось, не заботился ни о чем, кроме поиска способа победить Волдеморта. Конечно, это было первой необходимостью, но заставлять шестнадцатилетнего подростка идти на смерть…? — Вы уже нашли что-нибудь?       Он покачал головой. — Не совсем. Большая часть того, что мы просмотрели в прошлую встречу касалась группы, которую он основал, когда учился в Хогвартсе. — Волдеморт создал Пожирателей Смерти, когда еще учился в школе? — Тогда они называли себя Вальпургиевыми Рыцарями. Довольно неприятная компания. По сути, они были его приспешниками, выполняли его приказы за него. Дамблдор считает, что они помогли ему в поиске и открытии Тайной Комнаты.       Гермиона увидела все, что ей было нужно, и вынырнула из транса.       Она просто сидела какое-то время, глядя в никуда с широко раскрытыми от ужаса глазами. Как она могла быть такой глупой и слепой? Том уже сформировал Вальпургиевых Рыцарей. И что она сделала? Она по неведению допустила это и даже согласилась присоединиться!       Всего этого можно было бы избежать, если бы только она не заперла часть себя в своем же подсознании, как в какой-то тюрьме, откуда регулярно слышались вопли помощи. Гермиона чувствовала себя ужасно, как будто тем самым она предала Гарри… Ладно, не важно, что она чувствовала, она провалила свою миссию… — Как он мог это сделать? Я думала, он изменился! — вскричала Гермиона на грани слез.       Убрав свою палочку в карман, профессор Реншоу поддался вперед и положил ей на плечо холодную руку. — Успокойся и расскажи мне, что случилось.       Гермиона рассказала ему все, что знала о шестом курсе Тома в Хогвартсе. Профессор Реншоу редко позволял своим эмоциям брать вверх, поэтому она не могла сказать, был ли он спокоен, как выглядел, или же паниковал. Он лишь время от времени кивал, показывая, что слушает. — Думаешь, он уже открыл Тайную Комнату?       Она пожала плечами и неопределенно кивнула головой. — Что-то повторяется, что-то нет, но я не знаю наверняка.       Понимающе кивая головой, профессор Реншоу начал расхаживать перед ней взад и вперед. — Возможно, еще не все потеряно, — заверил он Гермиону, внезапно останавливаясь. — Ты упомянула, что он пригласил тебя стать с ним по правую руку. Это может сработать в нашу пользу. Это даст тебе доступ и знание обо всем, что он планирует, и это позволит тебе влиять на него, как ты считаешь нужным. — Вы действительно думаете, что он меня послушает?       Он кивнул. — Я пробежался по его мыслям однажды в классе, вскоре после того, как ты показала мне будущее. Ты можешь даже не задумываться об этом, но ты оказываешь большое влияние на этого мальчика. Он очень высокого мнения о тебе. Настолько, что даже не хочет с тобой расставаться… Никогда… Он даже подумывал попросить меня обратить вас обоих, чтобы вы никогда не умерли.       Она была удивлена не столько тем фактом, что Том искал способы стать бессмертным, сколько тем, что профессор Реншоу регулярно читал его мысли. Он был похож на гиперопекающего отца, который пытался убедить дочь, что её бойфренд проверен всеми возможными способами и не разобьёт ей сердце.       Тем не менее, он кое-что подметил. Том поставил ее на ступень выше всех остальных. Если бы они стали делать что-то, что ей бы не понравилось, она смогла бы положить этому конец. Том слушался ее в прошлом. Доказательством тому был тот факт, что его отец, бабушка и дедушка были живы. Может, еще остался шанс. — А теперь я бы посоветовал тебе вернуться в спальню и попытаться немного отдохнуть. — Да, дедушка.       Он, как всегда, закатил глаза, но в глубине души Гермиона подозревала, что это ему даже нравилось.       На следующее утро, поспав всего пару часов, две девушки отправились на поиски Сигнуса, что отнюдь не было легкой задачей, учитывая тот факт, что он никогда не оставался на одном месте долго, кроме приемов пищи, разумеется. Чуть позже их пути разошлись. У Гермионы были уроки, которых не было ни у Друэллы, ни у Сигнуса, например, Алхимия, а затем уже Друэлла и Сигнус без неё ушли на Прорицания, где Гермионы не было отроду.       После безуспешных поймать Сигнуса в течении дня, девушки решили, что лучше всего будет попытаться застать его после занятий. Единственная проблема заключалась в том, что сразу после них у Сигнуса была тренировка по квиддичу.       Он был вратарем слизеринской команды, а Абраксас, который был капитаном, настоял на том, чтобы они тренировались почти каждый день. Они готовились к серьезному матчу против команды Гриффиндора в конце семестра, у него и капитана гриффиндорской команды, Минервы МакГонагалл, было ожесточенное соперничество, поскольку оба стремились выиграть Кубок по квиддичу для своих факультетов.       Когда они прибыли на поле, команда Слизерина уже была в небе, наматывая круги над их головами. Они не обращали на них ни малейшего внимания. — Он нас даже не видит, — пожаловалась Друэлла. — Мы можем просто вернуться в замок и подождать его в гостиной.       Гермиона покачала головой. — Если мы сейчас уйдем, то никогда не застанем его одного. Абраксас заставляет их тренироваться целый час, а к тому времени, как они переоденутся и вернутся, настанет время ужина, а потом уже гостиная будет битком набита людьми и мы ни в жизни не сможем его незаметно увести. — Ну, тогда что ты предлагаешь?       Несколько мгновений Гермиона обдумывала дилемму. Единственное, что приходило ей в голову, так это забрать Сигнуса с тренировки. Однако, он находился на противоположной стороне поля, делая петли через кольца. Очень далеко и высоко.       Стоп... Далеко? — Подожди в раздевалке, — сказала она Друэлле. — Я кое-что придумала. — Хорошо, — Друэлла кивнула и направилась к раздевалке.       Как только Друэлла скрылась из виду, Гермиона сделала пару шагов вперед, чувствуя мягкий зеленый газон под ногами. Взмахнув палочкой, она сотворила Патронуса, сосредоточившись на своем самом счастливом воспоминании: на дне, когда она получила письмо из Хогвартса. Из кончика ее палочки вырвалась мерцающая серебристая выдра и начала прыгать вокруг Гермионы, играясь. Какое-то время она с ликованием наблюдала за животным, радуясь, что у неё всё ещё выходило это заклинание. Прошло так много времени с тех пор, как Гермиона использовала его, и она боялась, что у неё не выйдет. «Это Гермиона. Мне жаль прерывать твою тренировку, но нам с Друэллой нужно поговорить с тобой. Встретимся в раздевалке. Приходи один».       Выдра поспешила через поле к Сигнусу, взмыв высоко в небо и скрывшись из виду. Как только выдра растворилась в небе, Гермиона развернулась и пошла к Друэлле.       К счастью, им не пришлось долго ждать, так как парень появился всего спустя пару минут. Его волосы торчали в разные стороны, которые он тут же поспешил пригладить, а раскрасневшееся лицо было мокрым от пота. Поставив метлу у входа, он подошел к ним. — Ты хотела поговорить со мной? — спросил Сигнус, не сводя глаз с Друэллы. — Ты в порядке? Гермиона упомянула, что вчера ты была немного не в себе.       Друэлла кивнула головой, отказываясь встречаться с ним взглядом, вместо этого уставившись себе под ноги. Она молчала довольно долго, и поэтому Гермиона, думая, что подруга может струсить, подтолкнула ее, призывая продолжить. — Ты помнишь, как твоя мать пыталась подсыпать тебе в чай любовное зелье?       Он в замешательстве нахмурил брови. — Конечно, помню. Я пытался поцеловать домового эльфа. А что?       Гермиона подавила смех. Друэлла упомянула о фиаско с любовным зельем, но она не рассказывала об этом случае с домовым эльфом. Ситуация обязывала быть серьезной, но Гермиона не могла не улыбнуться. — Я… Я думаю, она тоже что-то подсунула мне перед отъездом в Хогвартс.       Глаза Сигнуса потемнели, что происходило почти всегда, когда дело касалось его матери. — Что?! Почему ты не сказала мне раньше? Что это было? Оно причинило тебе вред?       Друэлла покачала головой. — Нет, я вообще забыла об этом. Она заставила своего эльфа подать мне чай, но я даже не подозревала, что она попытается что-то…       Он схватил её за руки, поднимая со скамейки. — Что она сделала? — спросил он, говоря медленно, подчеркивая каждое слово.       Друэлла снова задрожала, ее глаза наполнились слезами. — Кажется, она подсунула мне зелье повышающее фертильность…       Сигнусу, который теперь немного медленно соображал, понадобилось несколько минут, чтобы ее слова наконец дошли до его сознания. Его глаза тревожно расширились. — Ты…       Она только кивнула головой.       Отпустив ее, парень отшатнулся на пару шагов и врезался в шкаф, где команда хранила свое снаряжение. Его лицо стало бледным, как у призрака, и он тоже начал дрожать. — Нет… Ты, должно быть, ошибаешься. Да… Должно быть, она тебе что-то другое подсунула… Не может быть… Я слишком молод, чтобы быть отцом! — пробормотал он.       Он был в панике. Это было ясно видно. Конечно, тот факт, что он метался по раздевалке, как обезумевшая сова, как и предсказывала Друэлла, ничуть не помогал. Ей стало только хуже и из её глаз хлынули горячие слезы. — Мне очень жаль, Сигнус, — сказала Друэлла, сдерживая всхлипы.       Когда он промолчал, она тут же повернулась и бросилась бежать. Гермиона было кинулась за ней, зовя и крича, но та либо не слышала, либо не хотела слышать. Стиснув зубы, она повернулась к Сигнусу, который теперь сидел на полу, обхватив голову руками. — Зачем?! Почему моя мать просто не могла дать нам немного времени? — безучастно вопрошал он. — Мерлин, мы еще не готовы иметь детей.       Как бы Гермионе ни было его жаль, их обоих, оказавшихся в такой ситуации, это не помешало ей злиться на него. Его жена только что убежала в слезах, а он даже не заметил. Вместо этого он просто сидел там, погрязнув в своих переживаниях! — Я знаю. Друэлла так же напугана, как и ты, а может даже больше, потому что это она беременна, а не ты. Думаю, пока мы разговариваем, она бежит в больничное крыло, чтобы сделать аборт.       Услышав слово «аборт», Сигнус вскинул голову. — Что? — Как ты думаешь, кто убедил ее прийти сюда и рассказать тебе? Она была убеждена, что ты взбесишься, что ты в принципе и сделал. Друэлла хотела сделать аборт и притвориться, что ничего не было.       Гермиона не успела и моргнуть, как Сигнус вскочил на ноги, с внезапно решительным выражением лица. Он взглянул в сторону поля, а затем туда, куда убежала Друэлла. После нескольких мгновений внутренней борьбы, он, наконец, решился и кинулся на выход.       Она побежала за ним, благодаря Мерлина за то, что он, наконец, взял себя в руки. — Абраксас разозлится на меня за то, что я сбежал, но это важнее. Мне нужно найти её, пока не стало слишком поздно!

***

      Первая официальная встреча Вальпургиевых Рыцарей состоялась через месяц после прибытия иностранных студентов по обмену, которые, так уж вышло, были старыми друзьями Абраксаса и желали присоединиться к Тому и их группе. Очевидно, они планировали это ещё летом, без её ведома.       В день их прибытия вся школа стояла на ушах. Все хотели знать, кто эти студенты, насколько они останутся, и как они выглядят. Все разговоры были только об этом.       Гермиона знала немного больше остальных, в основном из-за Розалины, которая протрындела ей все ушли о своём Рафаэле. Судя по тому, что все они дружили с Абраксасом, они наверняка были чистокровными, но все же Гермионе пришлось признать, что ей самой было любопытно. Кто это? Знала ли она кого-нибудь из них? Встречались ли они в 1997 году? Или, возможно, как Рафаэль, все они будут родственниками будущих Пожирателей Смерти?       После безумно долгого дня, когда, казалось, всё немного поутихло, они, наконец, явились. Как только еда появилась на столах, директор Диппет глянув на подошедшего к нему завхоза, привстал, чтобы сделать объявление. — Я уверен, вы все прекрасно знаете, что нам выпала честь принимать у себя группу студентов по обмену из наших дружеских школ, Шармбатона и Дурмстранга, — громко начал он. — Так, что же, давайте поприветствуем гостей!       Все головы повернулись к открывающейся двери, когда трое парней примерно их возраста, вошли в Большой Зал. Двое из них были одеты в голубые шелковые мундиры Шармбатона, а другой — в меховую кроваво-красную форму Дурмстранга. Многие девушки мечтательно вздыхали, хлопая ресницами, когда парни проходили мимо, в надежде, что кто-нибудь заметит их. Парни были чертовски красивы.       Гермиона тоже уставилась на них, но совершенно по другой причине. Она не могла понять, знает ли их. Первый парень из Шармбатона, выглядел несколько знакомым. У него были золотистые волосы, поблескивающие в свете свеч, но Гермиона не могла назвать его имени. Его же соотечественника Гермиона опознала сразу, это был Рафаэль Лестрейндж. Они с Розалиной переглядывались друг с другом, да и он был похож на своего кузена Ромула.       Последний парень, одетый в красное, был по-своему красив, имея темные волосы, спадающие на лицо, подбородок, покрытый щетиной, и глаза цвета огневиски. Что-то в его хищном лице определенно показалось ей знакомым. Гермиона могла поклясться, что видела его раньше.       Ужин прошел достаточно быстро, и, к сожалению, у Гермионы не было возможности поговорить с новыми студентами или хотя бы услышать их имена. Однако это не слишком волновало её, ибо она знала, что их скоро познакомят.       Вся их компания, за исключением Абраксаса, который остался ждать своих иностранных друзей, чтобы проводить их, направилась к Выручай-Комнате.       Выручай-Комната, которая когда-то была их с Томом тайным убежищем, приняла форму средневекового королевского дворца, а именно большого зала с высокими колоннами по обеим сторонам от входа, и небольшой платформы в самом конце, где стояли два одинаковых золотых трона. Зная Тома, ей даже не нужно было спрашивать, для кого они предназначены.       Имея в запасе немного времени, они начали исследовать свою новую штаб-квартиру. — Тут очень красиво, — заметила Друэлла, подходя к ней сзади. — Попадание сто процентов, вся эта рыцарская тема…       Гермиона кивнула головой, улыбаясь подруге. Они с Друэллой значительно сблизились за последний месяц, поскольку она была единственным человеком, кроме Сигнуса, который знал, что она беременна. Обсудив это после, пара приняла решение оставить ребенка.       Они сообщили мадам Вервен, которую заставили поклясться хранить беременность в тайне, но женщина предупредила их, что у Друэллы будет в лучшем случае лишь пара месяцев, прежде чем живот станет заметным, и что она в любом случае должна будет покинуть школу, так как Хогвартс не был предназначен для беременных. Для её же безопасности.       Прошло два месяца, и у Друэллы начала появляться небольшая выпуклость в области матки, но она была полна решимости скрывать это как можно дольше, не желая расставаться с Хогвартсом. Все эти секреты и переживания вылились в дикую паранойю, отчего Друэлла постоянно оглядывалась, чтобы убедиться, не смотрит ли на неё кто, а когда они все готовились ко сну, то она затаскивала Гермиону в ванную и становилась боком перед ней и зеркалом, спрашивая, стал ли живот больше и было ли это заметно.       Сигнус, переживал же по другому поводу. Он разрывался на две части: одна требовала присутствия рядом с Друэллой, а вторая хотела забыть о ее существовании. — Так приятно снова увидеть своего кузена. Я не видела Эвана много лет, — добавила Друэлла. — Кузена? Ты имеешь в виду того блондина?       Девушка кивнула.       Что ж, это определенно объясняет, почему Гермионе он показался знакомым. Теперь же, когда она знала, что они родственники, то видела их сходство. — А как насчет парня из Дурмстранга? Кто он?       Друэлла покачала головой. — Нет, я его не знаю.       В этот момент в дверь постучали, предупреждая, что прибыли остальные. Все поспешили занять свои места: Друэлла и Сигнус встали подле одного трона, а Розалина и Торус Нотт подле другого. Том поднялся и занял один трон, жестом приглашая Гермиону занять свое место на втором рядом с ним.       Как только она осторожно присела, дверь распахнулась, и вошел Абраксас, ведя позади троих парней. Когда они добрались до платформы, то Абраксас присоединился к своей девушке Гере Кэрроу и Милтону Малсиберу, оставляя гостей стоять посередине.       Гермиона изо всех сил старалась сидеть красиво и прямо, производя впечатление уверенности и элегантности. Она не привыкла быть такой, быть королевой. Она солдат. Вся эта ситуация с тронами и подданными вызывала у Гермионы дикий дискомфорт. — Вы проделал долгий путь, и я премного вам благодарен — сказал Том, в королевской манере. Это заставило Гермиону вздрогнуть от мурашек, пробежавших табуном по спине, и она бы даже под дулом пистолета не призналась бы от чего: отвращения или притягательности. — Абраксас рассказал мне о вашем интересе. — Он говорит, что вы глубоко уважаете и цените старые традиции чистокровных, и что вы хотите вернуть их в практику, — заговорил Рафаэль. — Я был бы горд, присоединиться к такому делу.       Двое других кивнули в знак согласия.       Затем Том неожиданно повернулся к Гермионе. — Простите, кажется, я вас не представил. Это моя королева и равная мне по силе, Гермиона Грейнджер.       Один за другим они подходили представиться, целуя ей руку, что было невероятно неудобно, но Гермиона заставила себя потерпеть ради вида. Она уже знала двух шармбатонцев, поэтому заинтересовано смотрела на третьего парня.       Когда к Гермионе приблизился парень из Дурмстранга, то поцеловав ей руку, он задержался подле неё на пару мгновений и сдержанно, но не менее кокетливо подмигнул. — Приятно познакомиться с вами, миледи, — сказал он с сильным русским акцентом. — Я Антонин Долохов, и буду рррад служжить вам.       Гермиона почувствовала, как кровь застывает в жилах. Ее глаза расширились от проносимых перед глазами воспоминаний о битве в Отделе Тайн. Гермиона вспомнила, как ее схватил сильно ссохшийся, суровый пожилой волшебник, что, как она предположила, было следствием многих лет, проведенных в Азкабане. Гермиона наяву почувствовала острую боль в груди, как когда он наслал на неё неизвестное проклятие.       Антонин Долохов…       Неудивительно, что она узнала его. Гермиона была уверена, что узнает его где угодно и когда угодно. Её слизеринская часть на секунду взяла вверх, вытолкнув наружу желание воспользоваться своим положением и унизить его, но Гермиона подавила эту мысль. Они встречались первый раз, и он ей пока ничего не сделал.       После того, как все обменялись любезностями и был откинут официоз, Том, наконец, смог перейти к главной части. — Как вы все знаете, Грин-де-Вальд и его приспешники буйствуют по всей Европе, и хотя я согласен с некоторыми его идеями, я не согласен с его методами, — начал Том. — Он утверждает, что хочет создать мир, в котором волшебники будут свободны и не будут ни от кого зависеть, и все же его последователи убивают нас так же, как убивают магглов.       С этим Гермиона была согласна. Его приспешникам было все равно, волшебник ты или не маг. Если кто-то попадался им на пути, они убивали их, даже не задумываясь. Заинтересовано блеснув на Тома глазами, Гермиона признала, что ей интересно. — Мой план состоит в том, чтобы победить его, но для этого потребуется невероятная сила и мощь. Видите ли, я недавно обнаружил, что Грин-де-Вальд владеет Бузинной палочкой.       Вздохи эхом прокатились по всему залу. Все знали о легендарной Бузинной палочке, обладающей силой, несравнимой ни с каким другим артефактом.       Во время Гермионы хозяином этой палочки был Дамблдор, переняв её по праву победы. Она не знала, как повернется история. Если Тому удастся победить Грин-де-Вальда вместо Дамблдора… Что произойдет? Будет ли это к лучшему или к худшему? — Как вы собираетесь воплотить это в жизнь? — спросил Эван. — Именно здесь вы трое вступаете в игру. Разные школы, разные способы преподавания, разные знания. Ходят слухи, что в Дурмстранге, в частности, обучают заклинаниям, о которых Хогвартс даже понятия не имеет, — объяснил Том. — Как старосты, мы с Гермионой имеем доступ к Запретной секции в нашей библиотеке, где я уже раскопал много забытых, но безумно мощных заклинаний и артефактов, которые обязательно помогут нам в нашей задаче. — Хотя у нас, в Дурмстранге, и не пррринято делиться знаниями с чужжими, я думаю, что ссделаю исключение, — сказал Долохов. — О чем директор не в курсе, то ему не повредит.       Все согласились с этим планом. Все, кроме Гермионы…       Взяв со всех клятву о неразглашении, Том завершил встречу. Единственными, кто не был связан по рукам и ногам был сам Том и Гермиона.       Как только прозвучал колокольчик, сигнализирующий о конце, все разбились на группки, чтобы поделиться своими идеями друг с другом. Рафаэль предложил всем изучить как окклюменцию, так и легилименцию, чтобы никто не смог проникнуть в их разум. Абраксас согласился, что это хорошая идея. Он даже поделился мыслью, что если усовершенствовать этот навык, то он, возможно, сможет прочитать мысли своего отца и они смогут узнать о Грин-де-Вальде больше. — Что ты думаешь, Гермиона? — спросил Том, поворачиваясь к ней лицом. — Тебе нравится этот план? Ты же стала его инициатором. — В каком смысле инициатором? — Ты с самого начала невзлюбила Грин-де-Вальда. Я не слепой, я замечаю, что ты напрягаешься каждый раз, как я упоминаю его имя.       Гермиона и не подозревала, что он следит за ней. — Признаю, я не особенно его люблю, но я никогда не думала о его свержении.       Она не сомневалась в Томе. Если кто и мог победить Грин-де-Вальда, кроме Дамблдора, так это он. Что Гермиону беспокоило, так это то, что станет с Томом после победы, и что он будет делать с Бузиной палочкой. У неё была кровавая история, эта палочка сводила с ума всех волшебников, когда-либо обладавших ею. — Что ты собираешься делать с Бузинной палочкой, когда заполучишь её? — Не волнуйся, Гермиона, я не стану таким, как Эмерик Злой, — заверил ее он. — Я намерен использовать её, чтобы вносить изменения в волшебный мир, возрождая старые традиции, и в то же время следить за тем, чтобы магглорожденные не только влились в наш мир, но и были лучше осведомлены о его истории.       Его идеи звучали хорошо… Слишком хорошо…       Гермиона надеялась, что не совершает ужасной ошибки, доверившись ему и дав карт-бланш. Если она обнаружит, что он отклонился от этого плана… Что ж, Гермиона успеет подготовиться, время у неё есть. Она перероет все библиотеки мира, разыщет всех старейшин и мудрецов, она спалит мир, но найдет способ вытащить Тома из тьмы. — Да, Том. Я согласна с этим планом.       С довольной ухмылкой он наклонился и поцеловал ее. — Обещаю, я тебя не подведу.