Глава 9
Вишнёвая кола
Дикс Давиллер бросает очередной придирчивый взгляд на пустующий соседний столик и делает снимок, камера издаёт щелчок. Парень наблюдает, как начинается закат и солнечные лучи проникают в кафе, разливаясь по мебели мягким светом. Конец августа определённо куда-то торопится, температура воздуха опускается с каждым днём. Даже здесь, в Ирридии, долгое лето подходит к концу. Диксу не нравится, как быстро сейчас несётся время, весь Адриэл превращается в юлу, суетливо вращающуюся вокруг своей оси. Парень откладывает камеру и берёт в руки свежую газету, оставленную на подоконнике кем-то из посетителей кофейни. Зелёные глаза быстро бегают по заголовкам: «Король Абердорна доживает свои последние часы. Кому достанется корона, если у правителя нет ни одного наследника?!» «Один из мощнейших хронометрических артефактов, похищенных из Рейнского хранилища до сих пор не найден. Кто сейчас путешествует во времени?» «В Ирридии опять замечены Индарские разведчики. Министр обороны даёт эксклюзивное интервью о вероятности войны между двумя сильнейшими королевствами». — Ты в курсе, что собственноручно поощряешь стереотипы? — Рука с красивым маникюром ставит перед Диксом чашку чёрного чая. Парень переводит глаза на молодую официантку, её чёрные волосы пострижены под каре, а карие глаза наполнены иронией. — Англичанин, который всегда заказывает чай. Это кофейня, у нас десятки вариаций бодрящих напитков: латте, капучино, кофе с добавлением магических эликсиров, а ты пьёшь исключительно чай. Даже слегка обидно. — Карин, я не люблю кофе, ты же знаешь. Я стабильно приношу этому месту выручку. Чем не повод для радости? — усмехается Дикс. — Я прихожу сюда уже несколько лет, просто раньше я был здесь не один. — Она тоже никогда не пила кофе. Зожники несчастные, — смеётся Карин и уходит, прихватив с собой бежевый поднос. Дикс делает глоток. Этот напиток не сравнится ни с одним капучино, даже с магическими добавками. Парень снова утыкается в газету. «В Ирридии появилась очередная самозванка, выдающая себя за Викторию Родзионтковскую, хранительницу магии Адриэля, единственную участницу от Ирридия, пережившую последнюю жертвенную ночь. Это уже третья попытка подмены личности за последние двадцать адриэлских лет. Виктория по-прежнему числится погибшей. Тогда где же сейчас магия знаменитого тёмного волшебника? Читайте на пятой странице!» С фотографии на Давиллера смотрит девушка с прямыми тёмными волосами и карими глазами, она улыбается. Дикс раздражённо отбрасывает газету обратно на подоконник. Его раздражают целых четыре вещи. Во-первых, злит, что кто-то выдаёт себя за Вику, чтобы прославиться и попасть во всевозможные глупые интервью. Во-вторых, что его, Дикса, никогда не зовут для установления личности самозванок. Он знает свою девушку лучше, чем кто-либо в этом мире, он понял бы, что это подмена за десять секунд. В-третьих, что прессе важнее поднять тему пропажи магии, а не самой Вики. Ну а в-четвёртых, Дикса невероятно сильно раздражает, что все до единой газеты её хоронят. Парень никогда не верил, что она умерла. Да, он тоже ходил к магу с просьбой отследить её местоположение, ему сказали, что найти девушку невозможно, вокруг неё тёмная аура смерти, которую сложно трактовать двусмысленно. Однако, Дикс никогда не терял надежды. Возможно, это просто такая особенность психики, и он зря себя мучает, но есть в газете и кое-что, с чем парень согласен. Магия не могла пропасть просто так. Если бы девушка умерла, её сила перешла бы к кому-то другому, а лорды бы не упустили возможности сделать этого человека символом собственной власти. Многие знакомые Давиллера считают, что кто-то из лордов просто присвоил силу себе и теперь совет держит это в тайне, все говорят Диксу успокоиться и жить дальше. Будто это так просто… Последний земной год стал худшим в его жизни. Сначала Дикс совершил самую большую ошибку в своей жизни, потом во время Солнцестояния погиб его лучший друг, а девушка сбежала, даже не попрощавшись. Возможно, она умерла. Этот год тянется безумно медленно не только потому, что время расширяется и за четырнадцать земных месяцев проходит двадцать лет, но и потому, что из жизни Давиллера пропало что-то невероятно важное. Никто больше не будит его по утрам, не смеётся, не оставляет волосы по всей квартире, не делит с ним обеды и ужины, не заваливает домашний стол документами с работы, не читает по ночам… Её нет, и это его убивает. Возможно, Диксу было бы проще смириться с фактом отсутствия Вики в его жизни, если бы она просто растворилась, не оставив и следа. Однако, всё вышло не так. Девушка несколько раз звонила Дэвиду, только ему, говорила, что связываться с остальными опасно и она очень рискует. Когда Лайтвуд рассказал Давиллеру о том, что девушка в порядке, счастью Дикса не было предела. Дэвид не мог ничего раскрывать, а Дикс не настаивал. Он представлял, что Вика живёт в бегах, нигде не останавливаясь надолго, он думал о том, как она страдает. А потом она появилась. Встретилась с Дэвидом на границе Ирридия и Абердорна. У неё было всего пять минут, но она хотела увидеться с опекуном. Дикс представлял, что она придёт на встречу измождённая, в оборванной одежде и будет просить о помощи, иначе она бы не стала так рисковать. Рассказ Лайтвуда вызывал в голове парня настоящий диссонанс. Вика улыбалась, её кожа стала бронзовой от загара, а глаза светились впервые за последние несколько лет. Дэвид сказал, что уже давно не видел её такой счастливой. Лайтвуд заметил, что её внешность ничуть не изменилась, но девушка была совсем другой, может, он просто давно её не видел. Может, ему показалось. Однако, в одном факте её опекун точно был уверен. Она замужем. Вика замужем. Эта новость просто перевернула жизнь Давиллера с ног на голову. Его любимая девушка замужем. И более того, она счастлива в этом браке. Давиллера до сих пор охватывает водоворот мыслей. Может, её заставили? Может, она лишь сделала вид, что всё в порядке, а на самом деле находилась в опасности? Вика просто не могла так поступить. Она долго сомневалась стоит ли ей выходить за Дикса, человека, которого она знает с детства, а с тем человеком она была едва знакома. Как это возможно? Слишком много противоречий. У Дикса рождались всё более мрачные догадки. Вика могла выйти замуж ради защиты, если её супруг обладал властью. А что, если её поймали и продали в рабство, лишив возможности сбежать? Давиллер буквально топил себя этим неведением. Больше всего пугало то, что после той встречи она пропала окончательно. За последние десять лет девушка ни разу не вышла на связь. Лорды беспокоились, искали её, проводили магические экспертизы, но Вика просто растворилась. Все сошлись на мнении, что она мертва. Звук пришедшего сообщения заставляет Дикса отвлечься от тягостных мыслей. Давиллер достаёт из кармана джинсов телефон и читает смс. Майкл приглашает парня поиграть в гольф на следующих выходных. Недолго раздумывая, Дикс соглашается. Нельзя упустить последние недели лета. Майкл Фишер стал для Дикса действительно хорошим другом, они сблизились за последний год. Майкла перевели на место Кэтрин, выдав ему третий номер. Сейчас, перед началом осени утвердят список агентов первой десятки. Если ничего не изменится, Фишер станет вторым, заняв место Бена, носившего двойку весь последний год. Бен больше не студент, он теперь официально внесён в преподавательский состав. Как бы Диксу ни нравился Фишер, его бесило, что парень займёт её номер, её кабинет. Всё меняется, пора бы уже привыкнуть. — Слушай, я тут кое-что нашла. — Перед Диксом снова появляется Карин, она успевает переодеться. — Твоя плёнка. Прояви, я уверена, что там нечто прекрасное. — Где ты её нашла? — удивлённо спрашивает Дикс, забирая предмет из рук официантки. — У себя под кроватью, — говорит девушка и смущённо улыбается. Она пытается быстро сменить тему. — Меня сейчас Роберт заберёт, мы хотим погулять. Если будешь что-то заказывать, Мэтт будет за стойкой ещё пару часов. Замешательство Карин передаётся и Диксу. Они были вместе всего три недели, переспали пару раз, а дальше всё пошло наперекосяк. Парень понял, что обманывает сам себя, а Карин была достаточно проницательной, чтобы это заметить, она не стала терпеть роль чьей-то замены. Эта девушка прекрасна: умная, обаятельная и интересная. Есть в ней всего один изъян — она не Виктория Родзионтковская, это перечёркивает всё. Карин никогда не относилась к их интрижке слишком серьёзно и довольно быстро начала встречаться с Робертом, агентом корпуса В, который и познакомил Давиллера с официанткой. Они и до этого часто виделись в кафе, но редко говорили друг с другом. Карин — бывшая агентка центра, которая не захотела строить карьеру в этой сфере и предпочла варить самый вкусный кофе на свете. С её слов. Дикс искренне радуется, что девушка выглядит такой счастливой и просто ей кивает. Карин продолжает смущённо улыбаться, она посматривает на газету, думая, что Давиллер этого не замечает. — Я тут кое-что вспомнила, — говорит девушка. — У тебя завалялась ещё одна плёнка? — усмехается Дикс. — Помнишь вечеринку у Руби на прошлой неделе? Мы не доиграли в «Правду или действие», потому что Роберт пролил на диван коктейль. — Карин ловит непонимающий взгляд Давиллера. — Так вот, ты не успел выполнить моё действие, у меня теперь не закрытый гештальт. — Ты серьёзно? — Дикс откидывается на мягкую спинку стула, делая глоток остывающего чая. — Ну же, лето кончается. Я знаю, что совсем скоро работа затянет тебя с новой силой. Надо успеть повеселиться! — И что же ты придумала такое гениальное? Я прекрасно понимаю, что это возобновление игры ради заранее выбранного действия, а не спонтанная мысль из-за благородного желания играть по правилам. — Не будь занудой, а? — Карин закатывает глаза, попутно надевая на голову яркий зелёный ободок. — Вот моё задание: подходишь к первой встречной девушке и знакомишься с ней. Если в следующий раз придёте вместе, бесплатно налью вам этот дурацкий чай. — Это невероятно глупо. Будто я смотрю дешёвую романтическую комедию, — фыркает Дикс. Карин смотрит на парня так-и-скажи-что-тебе-слабо взглядом. Давиллер смотрит в окно. Рядом с кафе, распложенном на окраине столицы Ирридия не видно ни одной девушки. — Да тут даже нет никого. — Вон, я вижу одну. — Карин выглядывает вдалеке рыжие волосы, спрятанные за деревом. — Там, в парке, сидит рыжая девушка и мечтает о бесплатном чае.— Официантка подмигивает, поправляет волосы и движется к выходу. — Ну всё, я побежала, хорошего вечера! Дикс видит, как быстро девушка скрывается за углом кофейни. Её слова кажутся Давиллеру действительно бредовыми. Его раздражает, что Карин пытается устроить его личную жизнь. Судя по всему, ей просто неловко, что она сама так быстро вступила в новые отношения после романа с Диксом, но его-то всё устраивает. Зачем эти глупые игры? Давиллер снова переводит взгляд в окно, рыжие волосы и правда виднеются из-за дерева. С другой стороны, нет никакого смысла держаться за отблески прошлого. Виктория Родзионтковская мертва, а если нет, то она сейчас сидит в объятиях мужа и смеётся над всеми ними. Возможно, Карин права, Дикс должен двигаться дальше. Если не с ней, то хотя бы с другой девушкой. Сделав крупный глоток чая, парень поднимается с места и, попрощавшись с Мэттом, выходит на улицу. Сейчас довольно прохладно. Синяя рубашка парня отлично сочетается с темными джинсами, а на плече болтается чехол с камерой. Пока Дикс идёт в сторону парка, он сто раз успевает передумать, но ноги упрямо ведут его вперёд. Он чуть не врезается в пожилую леди, внезапно переместившуюся в пространстве перед ним, но даже это его не останавливает. Давиллер решает, что нельзя постоянно находиться в зоне комфорта. Что бы он не чувствовал, Вика сама его бросила, сама сбежала, и сама вышла замуж. Он тоже имеет право на новую жизнь, разве нет? Дикс подходит к скамейке, на которой сидит девушка. Она смотрит в телефон и пушистые рыжие волосы закрывают её лицо. Чёрная водолазка заправлена в чёрные брюки. Такого же цвета ботинки плотно сидят на ногах, шнурки завязаны так туго, что буквально впиваются в ногу. Дикс всегда обращает внимание на эту деталь. Слишком ярко в голове сидит образ белых кроссовок, шнурки на которых едва держатся. Дикс на секунду замирает перед скамейкой. Эта девушка слишком не похожа на неё. Кудрявые рыжие волосы вместо прямых тёмных, другой стиль одежды, другая фигура. Они все на неё не похожи, все слишком сильно отличаются от той, которую Дикс упорно пытается в них увидеть. Нет, хватит. Надо взять себя в руки. Конечно, они на неё не похожи, потому что Виктории Родзионтковской больше нет. Хватит пытаться найти её двойника, пора смириться с мыслью о том, что их жизни больше не связаны. Парень садится на противоположный край скамейки. Майкл однажды сказал, что все рыжие девушки очень милые и приветливые. Диксу остаётся надеяться, что так оно и есть. Незнакомка не обращает никакого внимания на вторжение в личное пространство и продолжает смотреть в телефон. Густые волосы падают на глаза, но она не предпринимает попытки их убрать. — Хорошая сегодня погода, да? — говорит Дикс. В этот момент ему хочется провалиться сквозь землю. Карин права, он самый стереотипный англичанин на свете. Ну кто знакомится с девушками, начиная разговор о погоде? Вероятно, только полные идиоты. Девушка кладёт ногу на ногу и начинает её покачивать. — Самая обычная, — холодно замечает незнакомка. Дикс понимает, что всё будет не так просто, как ему казалось, запоздало осознаёт, что ни разу толком не знакомился с девушками. До двенадцати лет отношения его не интересовали, а после этого возраста в его жизнь ворвалась невероятная девчонка, которая снесла ему голову. Он не заметил, как их дружба перетекла в любовь, с ней не приходилось заводить неловких разговоров о погоде. С Карин проблем тоже не возникло, ведь их познакомили общие друзья… Ну ничего, всё бывает впервые. В голову Дикса приходит хорошая идея. — У тебя очень красивые волосы. Можно я тебя сфотографирую? Это бесплатно, мне нужно для портфолио. Я пришлю снимки тебе на почту, обещаю, получится очень красиво, — улыбается Дикс и расстёгивает чехол камеры. Он решает перейти на ты, чтобы общение стало теплее и проще. Разумеется, ему не нужно никакое портфолио. Однажды Давиллер смотрел видео на Ютубе, где фотограф подходил к девушкам и делал им красивые снимки. Новоиспечённые модели всегда очень радовались и охотно позировали. Остаётся надеяться, что незнакомка относится к прогрессивным жителям Ирридия и смотрит подобные видео. Если уж у неё в руках айфон, это вполне вероятно. Может, она поймёт, что Дикс с ней флиртует. По крайней мере очень пытается. — Не надо, — коротко отвечает девушка и сильнее начинает качать ногой. Кажется, действия Дикса её раздражают. Давиллер поджимает губы. Её можно понять. Наверное, она пришла в этот отдалённый парк, чтобы побыть одной, а тут какой-то парень навязчиво её отвлекает. Дикс не видит её лица, поэтому не понимает настоящей реакции. Может, она любит настойчивость, чтобы её добивались. Ладно, последняя попытка и он отстанет. Давиллер кидает беглый взгляд на телефон в руках девушки, там открыта электронная книга. Вот и зацепка. — Ты любишь читать? Я ищу какую-нибудь интересную книгу, не знаю, что выбрать. Можешь пожалуйста посоветовать мне что-нибудь? Дикс помнит уроки психологии. Агентам рассказывали, что в глубине души все люди стремятся быть полезными. А возможно, эта девушка захочет продемонстрировать свою начитанность, и получится сыграть на её честолюбии. Давиллер всем корпусом поворачивается к незнакомке, ожидая её ответа. Парень видит, как девушка гасит экран мобильника. Наверное, теперь она готова отдаться беседе. Вместо этого девушка резко встаёт со скамьи. — Да оставьте уже меня в покое, — бросает девушка и начинает уходить. Да, сегодня явно не его день. Дикс откидывается на спинку скамейки, глядя вслед удаляющейся девушке. Она вдруг останавливается и ощупывает руками плечи. Разворачивается и возвращается обратно к скамейке. Дикс смотрит на деревянную поверхность и видит оставленную сумку-шоппер, разумеется, тоже чёрную. Это насколько надо раздражать людей, чтобы они убегали, оставляя свои вещи? Когда девушка наклоняется за сумкой, рыжие, с красным оттенком, волосы рассыпаются по плечам, а когда незнакомка выпрямляется, весь этот объём падает за спину, открывая лицо. Она бросает на Давиллера быстрый взгляд и снова уходит. Спустя секунду Дикс понимает, что смотрит в одну точку. Кажется, он настолько помешан на Родзионтковской, что она начинает мерещиться ему в лицах прохожих. Конечно же это не она, что ей делать в Ирридии? Сердце Дикса начинает биться чаще, какое-то странное чувство накрывает его с головой. Надежда? Парень быстро застёгивает чехол камеры и, не давая себе времени на раздумья, трансгрессирует, оказываясь прямо перед девушкой, закрывая ей путь. Та вздрагивает от неожиданности и замирает. Дикс чувствует, что у него трясутся руки. Это она. Девушка, которая признана умершей. Девушка, которая до сих пор является одной из самых обсуждаемых жительниц Ирридия. Девушка, которую от так и не смог разлюбить. Её тёмные глаза смотрят прямо на него. Может, ему лишь кажется? Удивительно, но сейчас Дикс действительно сомневается. Это Вика и одновременно не она. Те же черты лица, брови, губы, но глаза… они другие, больше не излучают тёплый солнечный свет, в них только холод, что-то отталкивающие, неприятное. Пока Дикс стоит в оцепенении, девушка быстро его обходит и устремляется прочь, вдоль аллеи парка. Давиллер себя одёргивает и направляется следом. — Вика! Постой, пожалуйста! — Вы обознались, — холодно бросает девушка, не останавливаясь ни на секунду. Дикс переходит на бег и хватает Вику за руку. — Отпусти меня! — шипит девушка, вырываясь из его хватки. Она с силой наступает парню на ноги и выдёргивает руку. Дикс старается игнорировать боль и совершает весьма несвойственный для себя поступок: он нарушает сразу два правила. Давиллер подбегает к девушке, крепче хватает её за запястье, и магия парня закручивает их в водоворот, перенося на четвёртый этаж центра. Нельзя перемещать в пространстве людей без их разрешения, более того, нельзя трансгрессировать внутрь здания, для переноса есть специально отведённое место за воротами. Сейчас Диксу плевать, сколько правил он нарушает. Парень просто не может снова её потерять, позволить ей исчезнуть. Когда девушка понимает, где находится, её глаза округляются. — Давиллер, — снова шипит девушка, её голос словно пропитан ядом. — О, так ты всё же меня знаешь. Какой сюрприз! — Дикс непроизвольно поднимает голос. В нём смешивается слишком много эмоций. Парень безумно рад её видеть, он понимает, как сильно любит эту девушку, но в то же время он невероятно на неё зол. Дикс целых двадцать лет переживал за неё, пытался найти, а она вновь попыталась сбежать, не сказав ни слова. — Ты не имел никакого права переносить меня сюда! — злится Вика, её глаза опасно сверкают. Дикс смотрит на неё и до сих пор сомневается, что это та же девушка, с которой он планировал свадьбу прошлым летом. Поменялись не только глаза и цвет волос, она ведёт себя по-другому. Движения больше не плавные, каждый жест отточен, как лезвие ножа. Девушка прищуривает глаза и слегка склоняет голову набок. Она никогда не делала так раньше. Давиллер замечает, что она поправилась на пару-тройку килограмм. Плечи уже не такие острые, чёрная водолазка облегает фигуру, как вторая кожа, демонстрируя пышную грудь. Дикс всегда считал, что у Вики идеальная фигура, но набранный вес делает её ещё привлекательней. Всё ещё стройная, но рёбра уже не выпирают из-под тонкой ткани. Девушка поджимает губы и постукивает пальцами по перилам, отделяющим коридор от пространства между стенами, образующими внутри центра колодец. — Верни меня. — Девушка быстро оглядывается по сторонам. — Верни меня сейчас же! — Нет, ты останешься здесь пока мы не поговорим! Дикс понимает, что, если девушка так беззаботно проводит время в Ирридии, она больше не скрывается. Вряд ли бы она пришла туда, если бы дорожила своей безопасностью. — Давиллер, я не шучу! — Вика подходит ближе к парню, вставая прямо напротив него, повелительно глядя в глаза. Её голос такой же стальной, как и взгляд. Дикс уже собирается ответить, но справа от него внезапно отворяется дверь и в коридор выходит Дэвид Лайтвуд. Директор замирает на месте, поражённо глядя перед собой. Он неуверенно подходит ближе. — Вика? — с надеждой спрашивает Дэвид. Диксу кажется, что мужчина тоже не уверен в том, кого видит перед собой. — Здравствуй, — тихо говорит девушка. Всё так же мрачно и холодно. Она отводит взгляд вниз, не желая смотреть в глаза опекуну. Рядом открывается ещё одна дверь. В коридоре появляется Николас Де Ренью. Он так же поражённо глядит на Вику. — Значит, мне не послышалось, — бормочет лорд. Он подходит ближе, останавливаясь рядом с Дэвидом. Дикс видит, что рука Вики сжимается на перилах. Она резко поднимает глаза на Де Ренью. Её грудь начинает вздыматься быстрее. — Я рад, что ты вернулась, — неуверенно продолжает Николас, не зная, что следует говорить в таких ситуациях. Губы девушки поджимаются, она слегка задирает голову. Диксу остаётся только догадываться, что сейчас происходит у неё внутри. — А вот и вы, — тихо, едва слышно говорит девушка. — Как же я вас ненавижу. Давиллер смотрит на Дэвида, но, кажется, директор тоже ничего не понимает. — Ненавидишь? — усмехается Николас. — Может, ты забыла, кто спас твою жизнь после жертвенной ночи? Благодаря мне ты ещё дышишь. — Диксу кажется, что лорд занимает оборонительную позицию. Вика делает шаг к лорду и слегка задирает подбородок, ловя взгляд Николаса. У девушки дёргаются уголки губ, в глазах снова что-то сверкает. — Там были ваши люди. — Девушка говорит тихо, протяжно, словно поёт. Давиллеру начинает казаться, что впервые в жизни он видит в глазах лорда растерянность. — Не я был… — Мне плевать, — перебивает Родзионтковская. — Настанет день, и я вас убью. Можете в этом не сомневаться. — На губах девушки застывает полуулыбка. Вика отступает назад и отводит взгляд в сторону. — Зачем ты вернулась? — спрашивает Николас, пытаясь скрыть несвойственное ему волнение. — Соскучилась по работе. — Она усмехается, но глаза остаются такими же холодными. Вика скрещивает руки на груди. — Вообще, я не планировала сюда приходить. Этот придурок переместил меня против моей воли. У Дикса на коже появляются мурашки, он не понимает, кто стоит в метре от него. — Мы искали тебя десять лет. — Говорит Дэвид, не спуская обеспокоенного взгляда с девушки. — Двадцать лет, — быстро исправляется Лайтвуд. Лорды не должны знать, что Дэвид виделся с Викой, знал, где она находится и никому не сообщил. Девушка всё еще остаётся собственностью государства. По крайней мере её сила. — Так, послушай. — У Николаса включается «режим политика». — Что бы там не произошло, ты нужна нам. Не лордам, не совету, ты нужна здесь, в центре. Ты наш лучший агент, без тебя всё здесь рушится, статистика падает, мы не справляемся без тебя. Дикс отмечает, что Де Ренью знает, куда надавить. — Нужна? — Она издевательски склоняет голову. — Конечно! — оживляется Николас. — Неужели тебе самой не надоели эти прятки? Неужели ты не хочешь вернуться к привычной жизни? Ты можешь вновь стать агентом, вернуть то, что принадлежит тебе по праву. — Звучит заманчиво, — говорит девушка со скучающим видом. — Только вот, есть одно условие. — Девушка поднимает один уголок губ. — Я хочу быть первым номером, занять место Давиллера. Кажется, это заявление поражает всех присутствующих. Дэвид первый выходит из оцепенения: — Милая, тебя так долго не было, мы не можем так просто тебя перевести. — Когда Лайтвуд, замечает безразличие в глазах Вики, он пытается правильно подобрать слова, будто разговаривает с человеком, собирающимся прыгнуть с крыши. — Но у нас близится аттестация, мы набираем агентов в десятку. Если ты покажешь хороший результат, всё возможно. Главное, останься, прошу тебя. Вика едва заметно пожимает плечами. — Что же у нас получается? Всё тоже обязательство работать на Тиррассей, неопределённые перспективы карьерного роста и Давиллер по соседству. Очень сомнительное предложение. — Девушка опирается на перила, во взгляде пляшет холодная насмешка. — А как насчёт практической магии? Что, если у тебя наконец-то появится возможность колдовать по-настоящему, без наскучившей теории. Эта сила явно тебе пригодится, если ты собираешься меня убить, — иронично подмечает Де Ренью. — У меня больше не было проявлений магии, — мрачно говорит Вика, отводя глаза в сторону. — Кажется, я знаю, как это исправить. Магия себя проявила, дальше — дело практики, — говорит лорд. Дикс всё больше поражается происходящему. У неё появилась магия? Когда? И почему девушка не смогла от него сбежать, переместившись из центра? — Ладно, — мрачно соглашается она. — Добро пожаловать домой, агент Родзионтковская, — бодро говорит Николас. — Это уже давно не моя фамилия, — фыркает Вика. Только сейчас Дикс вспоминает об этом факте из её биографии. Парень переводит взгляд на её руку. Кольца там нет. — И как же нам тебя называть? — спрашивает Де Ренью. — Виктория Мейсон — моё единственное настоящее имя, — спокойно говорит девушка. — Ладно, — бормочет Николас. — Мы восстановим тебя в штате. С тобой захотят поговорить другие лорды. Мы обсудим все детали завтра, кажется, сейчас нам всем достаточно впечатлений. — Милая, ты можешь пожить у меня, — осторожно предлагает Дэвид. — У меня есть дом, — резко отказывается Вика. — Это всё? — Девушка вновь переводит взгляд на Де Ренью. — Ты будешь ходить к психологу. Это обязательное условие работы здесь, — говорит лорд. — Что? — шипит Вика. — У тебя должно быть посттравматическое расстройство. — Нет, — холодно отвечает девушка. — А я уверен, что да, — настаивает Николас. — Да как вы смеете говорить мне это, глядя прямо в глаза? — Вика вновь склоняет голову. — Вы даже не представляете, как сильно я вас ненавижу. — Девушка прикрывает глаза и как будто собирается с мыслями. — Где Бен и Кэтрин? — Ты бы знала, если бы удосужилась позвонить нам хотя бы раз, — наконец не сдерживается Дикс. — Где они? — повторяет Вика, переводя взгляд на Дэвида. — Бен теперь преподаёт рукопашный бой и основы маскировки у младших агентов. А Кэтрин… — Дэвид выдерживает паузу, подбирая слова. — Она выпустилась? Ей уже двадцать, — торопливо говорит Вика. — Она умерла. — Дикс говорит это резко и громко. Он хочет увидеть способен ли человек, стоящий перед ним, хоть на какие-то эмоции. Давиллер замечает, что впервые с момента встречи в лице Вики что-то меняется, бровь слегка дёргается, а губы поджимаются. Лишь на мгновенье. Девушка быстро возвращает лицу холодное выражение. — У неё был нервный срыв. Она потеряла лучшего друга, думала, что и тебя потеряла. Спустя месяц после Солнцестояния она попала в аварию. Погода была хорошей, Кэтрин всегда была примерным водителем. Она съехала на обочину, врезалась в дерево. Не наводит ни на какие мысли?! — Дикс повышает голос. Он не может на это смотреть. Ему невыносимо видеть, как безразлично Вика реагирует на новость о смерти лучшей подруги. Она продолжает стоять на месте. — Ясно. Я приду завтра утром. Не сказав больше ни слова, она движется по коридору, к лестнице. В центре включается свет, сквозь стеклянный потолок пробирается темнота. Народу почти не остаётся. — Завтра утром жду вас здесь, — говорит Де Ренью. — Обоих. Лорд возвращается в свой кабинет. Дикс растерянно смотрит на Дэвида. — А если она опять сбежит? Если мы снова её потеряем? — спрашивает у Лайтвуда парень. — Не сбежит, — спокойно говорит Дэвид. — Просто поверь мне. Лайтвуд тяжело вздыхает, ещё несколько секунд задумчиво смотрит перед собой и, коротко попрощавшись с Диксом, удаляется в кабинет. Давиллеру кажется, что все понимают гораздо больше него. Почему она не сбежит? Когда у неё проснулась магия? Почему Вика ненавидит Николаса, это из-за Солнцестояния? Дикс быстро бежит по коридору и догоняет Вику на лестнице, на втором этаже. Чтобы с ним не пересекаться, Вика сворачивает в коридор, направляясь к стеклянному лифту. — Да что с тобой не так?! — не сдерживается парень, повышая голос. Она продолжает идти, не удостоив Дикса своим вниманием. Парень ускоряет шаг, сокращая дистанцию. — Твоя лучшая подруга умерла! Тебе и на это плевать?! Наконец Вика останавливается и подходят к перилам, глядя на диваны в холле этажом ниже. Уже никого не осталось, агенты либо ушли домой, либо решили задержаться в спортзале. — А что я должна сделать, Давиллер? Я не умею воскрешать людей, — спокойно отвечает девушка, опираясь руками о перила. — Может, она умерла из-за тебя? Может, она не смогла выдержать того, что свалилось на неё по твоей милости?! — Когда Дикс понимает, что сказал, становится уже поздно. Парень старается скрыть, что он сожалеет об этих словах, надо стоять на своём. — Даже не смей внушать мне чувство вины, Давиллер. — Девушка произносит фамилию парня с явным отвращением. — Всё это в прошлом, они мертвы, а мы живы. Тебе стоит сменить фокус. — Я тебя не узнаю… — тихо говорит Дикс. — Может, ты никогда меня не знал? — На губах девушки вновь появляется эта дурацкая холодная полуулыбка, она невероятно раздражает Давиллера своей неестественностью. — О, теперь ты будешь говорить клишированными фразочками людей, обиженных на весь мир? Прекрасно, это определённо твой уровень, — горько усмехается парень. Ничего не ответив, девушка вновь начинает двигаться в сторону лифта. — Подожди! Ладно, прости меня, я не должен был этого говорить… Просто останься, я прошу тебя, хотя бы на пять минут. Не убегай, расскажи, где ты была, что с тобой случилось. Вика медленно разворачивается и возвращается назад, вновь хватаясь за перила. — Со мной ничего не случилось, Давиллер. Ты от меня наконец отстанешь? — вздыхает она. — Если мы нормально поговорим. — Парень подходит чуть ближе, останавливаясь в метре от Вики. — Ну давай поговорим, — холодно усмехается девушка. Диксу кажется, что лёд хрустит у неё на зубах. — Хочешь знать, где я была? — Дикс кивает, но девушка едва ли на него смотрит. — Я была на свободе, была счастлива. Только вот это не привело ни к чему хорошему. Я всё равно здесь, всё равно работаю на лордов. И ради чего всё это было?.. — Зачем тогда ты вернулась? Ты могла скрываться и дальше, могла бороться с Роузом… — Бороться с Роузом? — перебивает девушка, резко повернувшись к Давиллеру. — Самая бредовая мысль, что я слышала. — Но именно этим ты и занималась, — непонимающе говорит парень. — Ты боролась за права людей, хотела помочь Тиррассею, хотела сделать Ирридий свободным! — Помочь Тиррассею? — Очередная пластиковая усмешка. — Я даже себе помочь не смогла. — Но ты ведь выбралась из дома… — Давиллер, — девушка снова неприятно растягивает его фамилию. — Мир не вертится вокруг дома. Моя жизнь не остановилась на последние двадцать лет. Я сделала выводы. Нельзя играть с Роузом, потому что это заведомо проигрышная партия. Мне уже ничего не остаётся. Если надо работать на Тиррассей, я буду это делать. — Какого чёрта ты так сильно поменяла свою позицию? Господи, Вика, я тебя не понимаю. Мне кажется, что передо мной стоит не та девушка, которую я любил всю свою жизнь. — Любить меня — сомнительная идея, Давиллер. Это ведь странно любить того, кто тебя ненавидит, не находишь? — Девушка ловит удивлённый взгляд парня. — Ты думал, я забыла? Отпустила то, что ты сделал? Если бы не ты, мне не пришлось бы бежать. Хочешь интересный факт из моей биографии? Я отдала душу за то, чтобы не работать на Роуза, а оказалось, что ты уже меня продал. Забавно, да? — Ты… что? — По коже Дикса пробегаются мурашки. — Почему ты не сказала мне?! — Не хотела сделать тебе больно. Ты же у нас так отчаянно стремишься быть защитником всея Земли, сделать всё правильно, быть героем. Если бы ты понял, как сильно облажался, ты бы себе этого не простил. Я тебя пожалела. — А сейчас уже не жалеешь? — Сейчас мне плевать. Факт остаётся фактом. Из-за тебя я потеряла и свободу, и душу. Из-за тебя я бросилась в бега и загнала себя лишь в более тёмную бездну. Это осталось в прошлом, ничего уже не изменить. Между нами всё равно ничего бы не вышло, мы не любили друг друга. — Ты ошибаешься. — Дикс поджимает губы. — Я любил тебя больше всех на свете. — А я тебя нет. Какая жалость. — Девушка равнодушно пожимает плечами. — Я поняла, что это была лишь привязанность, я чувствовала себя брошенным ребёнком, готова была пойти за любым, кто наговорит мне красивых слов, просто так сложились обстоятельства. Мы были никудышной парой, мы друг друга не слышали, каждый был зациклен на своём. Это не любовь. Если бы мы по-настоящему друг другом дорожили, ты бы не продал меня лордам за моей спиной, я сохранила бы душу, а ты бы сейчас не мучался угрызениями совести. — Но мы были счастливы! По-настоящему счастливы, разве ты не помнишь? — Чувства Дикса переполняют его настолько, что вот-вот начнут выходить из берегов. — Мы были детьми. Нам было всего семнадцать, — отворачивается девушка. — А сейчас нам всего восемнадцать. Большая разница, да? — Больше, чем ты думаешь… Послушай, Давиллер, я скажу всё, как есть, а затем ты навсегда оставишь меня в покое. — Голос Вики становится ещё тише и спокойнее. — Мы оба облажались, я ушла, никому ничего не сказав, потому что думала, что так будет лучше. Много воды утекло за эти годы. Я не стала мудрее, так и не научилась принимать правильные решения, я просто сделала некоторые выводы. Мои политические игры в прошлом. Я не способна изменить мир, но могу повлиять на отдельно взятых людей, могу отомстить за своё прошлое. Для этого нужно время. Пока что я просто буду работать и делать то, что мне скажут, потому что в этом и состоит моя задача. Всегда состояла. — Так ведь нельзя, ты как будто стала прозрачной, потеряла саму себя, это не жизнь. Ты всегда была яркой, стремилась к справедливости, верила в лучшее, не опускалась до мстительности! — Дикс делает небольшую паузу, сомневаясь в уместности следующей фразы. — Ты была моим солнцем. — Иногда. — Девушка достаёт что-что из сумки. — Даже солнце может погаснуть. В руках Вики появляется жестяная баночка колы. — С каких пор ты это пьёшь? Всегда же её ненавидела… — Времена меняются. — Девушка вскрывает банку и делает глоток. — О, дай угадаю, теперь ты всегда ходишь в чёрном, пьёшь химию и, наверное, куришь какие-нибудь дурацкие сигареты? — Мимо, Давиллер. — Девушка делает ещё один глоток. — Я могу тебе хоть чем-то помочь? — спрашивает парень, понимая, что разговор заходит в тупик. — Знаешь, где купить вишнёвую колу? — серьёзно говорит Вика. — Что? — не понимает парень. — За два дня я обошла четыре магазина и нигде нет вишнёвой колы, только обычная. — Девушка слегка покачивает банку в руках. — Она продавалась в каждом Воллмарте, да ещё и по скидке, а в России её нет. Знаешь, где достать? — Нет, — честно признаётся Дикс, никогда не интересовавшийся ассортиментом газированных напитков в магазинах. — Значит, ты ничем не можешь мне помочь, — пожимает плечами девушка. — Ты же понимаешь, что нам всё равно придётся работать вместе? В этом году значительно меняют состав лучшей десятки. Конечно, тебя поставят в пару со мной, потому что мы давно знакомы. Никто не будет ждать пока ты сработаешься с новичками. — Я это переживу. Удивительно, но оказалось, что я могу пережить вообще всё что угодно. Полезный навык. — Девушка допивает колу и отталкивается от перил, собираясь уходить. — Ты правда меня ненавидишь? — не удерживается от вопроса Дикс. — Я сразу сказала тебе, что не смогу это простить. Из-за тебя моя жизнь пошла под откос, — спокойно отвечает Вика. Дикс прикусывает щёку изнутри, но всё же решается это сказать: — А разве не из-за тебя самой? — Девушка разворачивается и начинает уходить. Парень повышает голос, отправляя слова ей вслед. — Во всём, что случилось виновата лишь ты, я пытался тебя спасти, но это ты устроила протест, это ты сбежала, ты отдала свою душу. И проблема лишь в том, что ты осознаёшь это слишком отчётливо. Так кого ты ненавидишь: меня или себя? Не поворачиваясь к Диксу лицом, девушка заходит в лифт, и стеклянная конструкция спускает её на первый этаж. Давиллер смотрит, как Вика проходит через холл, к выходу. Он провожает её взглядом, а потом остаётся на месте ещё несколько секунд. Все его мысли превращаются лишь в один вопрос: «Что должно произойти с человеком, чтобы он изменился настолько сильно?»***
Звук будильника раздаётся совсем близко, но тихо, словно на грани сознания, заставляя сомневаться, где я нахожусь: в реальности или всё ещё во сне. Открываю глаза и смотрю в белый потолок собственной комнаты. Она больше не кажется мне домом, я не появлялась здесь слишком давно. За последние два дня я отправила на помойку буквально половину своего имущества: старые вещи, больше не приносящие радость, одежду, которая стала мне мала, растения, превратившиеся в труху, старый телефон, пролежавший на зеркале в прихожей больше года… Складывается ощущение, что эти вещи принадлежали не мне, а какой-то другой девушке, настоящей хозяйке квартиры, а я лишь самозванка. Это было не самое приятное возвращение. Начиная от взлома двери с помощью обряда, для которого пришлось использовать собственную кровь, заканчивая пятичасовой уборкой и слезящимися от толстого слоя пыли глазами. Я избавилась от ярких картин и ковров, которые бы не спасла ни одна химчистка. Теперь квартира выглядит ещё более бездушной, чем раньше. Сначала отсюда сбежала мама, потом я сделала ровно то же самое. Встаю с кровати, накидывая тонкий халат поверх комплекта спортивного нижнего белья, в нём спать удобнее всего. У меня не остаётся тапок, они все оказались на свалке. Надеваю очки, схватив их с прикроватной тумбочки. Со временем, моё ночное чтение принесло свои плоды в виде резко ухудшившегося зрения. Наверное, мне стоило переехать в комнату матери, самую большую из трёх имеющихся, но я всё же решила остаться в своей. На самом деле, в ней мало что помещается. Двуспальная кровать, рабочий стол, несколько книжных полок и небольшой шкаф с одеждой. Ремонт довольно свежий, мебель выглядит современно и минималистично, навевая скуку на любого, кто отважится здесь жить. В маминой спальне вообще не осталось вещей, она похожа на номер в каком-то отеле среднего качества. Гостиная — совсем небольшая проходная комната. Ещё один шкаф с книгами, диван, висящее напротив него зеркало, которым я заменила телевизор после маминого переезда, и журнальный столик. Все стены пустые, полы голые, ни единого растения, ничего из того, что могло бы создать уют. Но какая собственно разница? Мне просто нужно где-то жить, спать, готовить еду и принимать душ. Не более того. Прохожу в ванную комнату. Она совсем маленькая, особо не развернёшься. Небольшая ванна, стиральная машина и расположенная чуть выше неё раковина. В белом шкафчике хранятся паста и одна зубная щётка. Я никогда особо не разбиралась во всех этих кремах, масках и сыворотках, было не очень уж много времени на заботу о своём внешнем виде. Однако, у меня уже выработались некоторые привычки. Например, надевать контактные линзы. Или замазывать консилером ужасные синяки под глазами. Или рисовать стрелки за одну минуту. Я не совсем понимаю, какое мне вообще дело до собственного внешнего вида, но он придаёт мне уверенности. Макияж, объёмные рыжие кудри и обтягивающая одежда. Я уже не могу определить: это часть меня или маска, за которой я скрываюсь от мира. Как бы там ни было, хоть что-что остаётся неизменным. Я черпаю уверенность из брошенных на улице взглядов, из комплиментов прохожих. Они помогают мне помнить, что я всё ещё человек, а не бесцветная оболочка, что я всё ещё чего-то стою. Натягиваю джинсы с высокой посадкой и облегающую бежевую водолазку. Это не самый тёплый август на моей памяти. Перетягиваю пушистые волосы резинкой, собирая их наверху. Кажется, утюжок я тоже выбросила. Бесконечное выпрямление волос невероятно высушило их за несколько лет, пусть это останется в прошлой жизни. Холодильник встречает меня пустыми полками и отмытыми дочиста стенками. Выпиваю стакан воды и ставлю его в раковину. Ничего, куплю что-то по дороге. Если мне не отказывает память, на Китай-городе полно кафе. Надо вспомнить, где находится гараж, чтобы я смогла переместиться в центр. Впрочем, что это излишне. Я помню этот путь в мельчайших деталях. Кажется, я могу забыть всё, что угодно, но только не это. Подхватываю сумку-шоппер, наспех закинув туда телефон и деньги. Надеваю на ноги мартинсы, затягивая шнурки максимально туго. Мне хочется получить от этой жизни хоть какой-то стабильности, чего-то надёжного, устойчивого. Я люблю, когда ремень туго затянут на талии, а обувь плотно облегает ноги, это меня успокаивает. Выходя на лестничную клетку и собираясь закрыть за собой дверь, обнаруживаю записку. Я уверена, что вчера вечером её там не было. «Стой на своём, не соглашайся на меньшее, не отдавай её. Зря ты вернулась. Отец.» Как же давно я не держала в руках подобных записок… Даже мой загадочный отец не рад моему возвращению. И что значит «стоять на своём»? Эти бесконечные загадки мне уже недоели, но стоит прислушаться. В благодарность за оказанную помощь. Оставляю записку в квартире и быстро спускаюсь по ступеням, устремляясь в новую-старую жизнь.***
— Как я уже сказал, мы невероятно рады видеть тебя здесь, — энергично говорит Николас Де Ренью. Впрочем, кроме него никто не выказывает такого же радушия. Драгомир и Дорвуд буравят меня тяжёлыми взглядами. Виолетта Де Ренью сидит за столом отца и что-то отмечает в документах. Мы все стоим в кабинете у Николаса, и в воздухе буквально летают электрические разряды, вызываемые взаимной неприязнью всех участников в разговоре. Николас уже успел попрепираться с Драгомиром, а Дорвуд накричал на обоих. Да, лорд Роуз, у вас замечательный, очень сплочённый коллектив, мои поздравления. Только Уильяма Давиллера здесь не хватает. Виолетта сохраняет спокойствие, не отвлекаясь на посторонний шум. Она ничуть не изменилась. Всё те же золотистые волосы, светлые тона в одежде и ледяной взгляд. Я стою у окна, скрестив руки на груди. Пальцы правой кисти постукивают по левому плечу. Николас ловит мой недовольный взгляд и продолжает: — Этой ночью мы все не спали, думали над тем, как стоит поступить в сложившейся ситуации, был созван совет. Надо признать, случай непростой. Магия проснулась, проявила себя всего раз… — Это она говорит, что один раз, может, она врёт, — перебивает его Дорвуд. — Если бы магия проявилась подобным образом ещё раз, думаю, вы бы это заметили. Вы хотя бы пересчитываете своих людей время от времени? — Я не удерживаюсь от колкости, раздражённая тем, что меня обвиняют во лжи. — Сойдёмся на одном разе, — устало вздыхает Николас. — Так вот, если магия не проявлялась уже около пяти адриэлских лет, появляется сомнение в том, покажет ли она себя снова. Тебе уже восемнадцать, мы не можем больше ждать, терпение совета на исходе. Нам придётся извлечь из тебя силу Адриэля и передать её тому, кто сможет ею распоряжаться. — Ладно. — Я поджимаю губы. Идея избавиться от магии не кажется мне плохой. Если не будет силы, Роуз потеряет ко мне интерес, я перестану иметь для него хоть какое-то значение. — Однако, у нас есть некоторые опасения. Точнее, они есть у Александра. — Николас переводит взгляд на Драгомира. — Вы же у нас специалист по тёмной магии. — Ни к чему долгие речи, — усмехается Александр, намекая на болтливость Де Ренью. — Проверим всё на практике. Драгомир берёт какую-то чёрную шкатулку с края стола Николаса. Виолетта никак на это не реагирует, погружённая в свои бумаги. Она теперь, что, секретаршей подрабатывает? Александр открывает шкатулку, я вижу там какое-то золотое украшение. Чарльз Дорвуд вынимает предмет, красивая цепочка с кулоном в виде ключа свисает с его пальцев. — Это очень мощный артефакт, десятки моих людей трудились всю ночь, чтобы его изготовить. Сюда вложены такие заклинания, сотворение которых не под силу большинству самых знаменитых магов, — говорит Драгомир. — Этот предмет должен вызвать твою силу наружу и впитать её в себя. Я молчу, заворожённо глядя на цепочку. — Повернись, — раздражённо приказывает Дорвуд и застёгивает украшение у меня на шее. В этот же момент в воздухе происходит какое-то ощутимое колебание. — Кажется, есть контакт, — задумчиво говорит Николас, оглядываясь по сторонам. — Попробуй… попробуй подвинуть эту подушку. — Лорд указывает на декоративный предмет, украшающий диван. Я замечаю, что Виолетта не поднимает головы, но начинает писать гораздо медленнее, она явно наблюдает за всей этой ситуацией, что-то отмечая у себя в голове. Перевожу взгляд на темно-синий диван. Меня охватывает волнение наравне со страхом. Единственный раз, когда я использовала магию закончился… не очень хорошо. Ладно, у меня нет повода для беспокойства. Я прекрасно знаю теорию. Это просто дурацкая подушка. Выставляю вперёд правую руку. Представляю, как объект движется немного левее, в другую часть дивана. Мысленно направляю силу, чувствую, как она проходит через всю руку, сосредотачиваясь в районе пульса, медленно подбирается к кончикам пальцев. В прошлый раз у меня чуть не лопнули вены, меня охватывает мерзкое дежавю, но я стараюсь его игнорировать. Так, я справлюсь. Нужно просто подвинуть подушку на несколько сантиметров. Совершаю движение кистью, максимально сосредоточившись на цели. Обычное перемещение предметов не требует особых заклинаний, у меня должно получиться. Всего за секунду подушка набирает большую скорость и отлетает под потолок, ударяется о стену и разбивает рамку с картой Ирридия. Стекло рассыпается по ковру, мелкие частички стучат по голому полу, попадая под диван. Больше всего угнетает тот факт, что я двигала подушку влево, а полетела она вправо… — Это катастрофа, — ворчит Драгомир. — Даже мои первокурсники справляются с подобными заданиями куда лучше. Я уже и забыла, что он преподающий директор магической академии. Мне хочется огрызнуться и высказаться по этому поводу, объяснить, что первокурсники начинают тренироваться задолго до поступления в академию, а у меня это первый раз. Ладно, второй. Не суть. Однако, я нахожу силы сдержаться и просто опускаю руку, пытаясь расслабиться и не прожечь пол. — Сработало! — поражённо говорит Николас. — Этот артефакт смог вызвать силу! Де Ренью делает небрежное движение рукой, и картина собирается воедино. — Это не самый сложный этап, — мрачно бормочет Драгомир. — Если моя догадка верна… — Я уже высказывался по этому поводу, Александр. Вы ошибаетесь. — Дорвуд качает головой. — Господа, сейчас мы всё узнаем, незачем опять вступать в спор, — тараторит Де Ренью. Кажется, ему не терпится разобраться с этим. Драгомир преодолевает расстояние между нами за три шага, я интуитивно дёргаюсь, когда он кладёт руки мне на плечи. В голове сплывает воспоминание о том, как он ударил меня перед жертвенной ночью. — Не дёргайся, — говорит Александр сквозь зубы. Я недоверчиво смотрю на него. Лорд фокусируется на цепочке. Я чувствую, как наполняющая меня энергия начинает исчезать, цепочка безжалостно впитывает мою магию под руководством Драгомира. В этот момент в груди что-то тревожно колышется. Я не хочу расставаться с силой. Да, я не смогла выполнить даже самое простое бытовое действие, но власть, которая я ощущала целое мгновение, распавшееся в вечности, прочно заседает в голове. Вот что такое магия. Это власть. Не успеваю я разобраться в новых ощущениях, как Александр расстёгивает цепочку, снимая её с моей шеи. — Ну же, лорд Дорвуд. Если вы мне не верите, убедитесь сами. Зажмите артефакт в кулаке, используя его, как усилитель. — И что я должен почувствовать? — неуверенно спрашивает Чарльз, забирая золотистый предмет из рук Драгомира. — Невероятно сильную магию, я полагаю, — издевательски отвечает Александр. — Если вы достаточно опытный маг, чтобы понять, где заканчивается ваша собственная магия и начинается… — Не надо меня учить! — торопливо перебивает Дорвуд. Лорд направляет руку на подушку, одиноко лежащую на полу, и возвращает её на диван. Пару секунд мужчина смотрит на подушку, а затем поднимает на Драгомира глаза, полные удивления. — Ничего… ничего не изменилось, — тихо говорит Дорвуд. — Может цепочка не впитала магию, может, она до сих пор у Родзионтковской? — хмурит брови Николас. — Моя фамилия Мейсон, — говорю я, нажимая на каждое слово. — Нам плевать, как тебя зовут, просто делай то, что тебе говорят, — ворчит Александр. — Сделай тоже самое, подвинь подушку. — Но вы же забрали цепо… — Делай! — поднимает голос Драгомир. Мне всегда становится не по себе, когда он покидает своё холодное уравновешенное состояние. Снова вытягиваю руку, снова представляю траекторию движения, поворачиваю кисть влево. Ничего не происходит. Подушка не сдвигается ни на миллиметр. — Что и требовалось доказать. — Александр победно смотри на Дорвуда. — Магия внутри артефакта. — Она просто не старалась, — возражает Дорвуд. — Сколько ещё доказательств вам нужно? Я специалист по тёмной магии. Артефакт вытянул силу на поверхность, если бы она осталась у носителя, мы бы это заметили, — одёргивает Чарльза Александр. — Значит, вы были правы, Драгомир, — задумчиво протягивает Николас. — Магия слишком привыкла к носителю, она не готова повиноваться кому-то другому. — И что же нам делать в такой щекотливой ситуации? — не унимается Дорвуд. — Есть два варианта: изъять артефакт, поместив его в хранилище, или отдать его единственному человеку, который к нему восприимчив. — Драгомир забирает цепочку у Дорвуда, пряча его обратно в шкатулку. — Первый вариант идеален! Давно пора забрать силу у девчонки. Магия больше не будет представлять угрозу, — предлагает Дорвуд. — Не всё так просто. Артефакт — лишь временное хранилище. Содержащаяся в нём магия огромна. Если не направлять её в нужное русло, может произойти выброс энергии, — объясняет Александр. — Если мне не отказывает память он уже произошёл, — ворчит Дорвуд. — Я говорю о гораздо более значительных последствиях, равных ущербу, который Адриэль нанёс за все годы своей жизни. Однако, этот вариант кажется мне разумным, можно рискнуть. Эта девчонка даже бытовую магию не может использовать, нельзя доверять ей столь мощную энергию, — размышляет Драгомир. — Но ведь мы можем её научить. Магия будет иметь разрядку, мы обезопасим себя от выплеска энергии. Вика поступит в магическую академию, будет контролировать свою силу. Под нашим руководством, разумеется, — высказывает своё мнение Де Ренью. —Нам следует изъять артефакт в надежде на то, что найдётся ещё один человек, совместимый с этой силой, — возражает Александр. Лорды умолкают, каждый настаивает на своём, отказываясь принимать чужую позицию. Я вспоминаю последнюю записку отца. Он сказал мне не соглашаться на меньшее. Скорее всего, речь шла именно об этом, мне нельзя им уступать. Единственное, что я знаю об отце — он не обладает магической силой, но при этом остаётся в курсе событий. Возможно, он работает на лордов, это многое бы объяснило. Может, он инженер, приложивший руку к созданию артефакта? Там ведь нужно не только применять магическую силу, но и использовать технические знания. Я не уверена, но эта теория может быть правдивой. — Я научусь управлять силой, с вашей стороны будет разумнее отдать артефакт мне. Я уверена, что лорду Роузу выгоднее, чтобы в списке его подчинённых был человек, способный применять силу Адриэля, а не бесполезная цепочка, пылящаяся в сейфе, которая в любой момент может вызвать конец света. — Я аккуратно подбираю слова, пытаясь повлиять на их решение. — Господину Роузу и впрямь это будет на руку… — обдумывает мои слова Дорвуд. — Но тебе-то какая выгода? Думаешь, что сможешь подчинить себе силу и убить нас всех? — усмехается он. Ну вообще-то план был именно такой. В перспективе… — Мой договор с Роузом всё ещё действителен, я буду работать в министерстве Тиррассея, мне уже всё равно. Я буду на стороне того, кто сможет обеспечить мне безопасность и достойную жизнь. Мне этого не хватало все эти годы. — Ладно, — неохотно соглашается Дорвуд. Он лорд первой категории и последнее слово за ним. Видимо, мои слова показались ему достаточно убедительными. Наверное, я всё-таки выгляжу, как продажная тварь. Ну и отлично, так гораздо легче. — Не думай, что мы оставим тебя без присмотра, теперь контроль станет ещё более жёстким. Ты всё будешь делать под руководством совета лордов. Лично я сомневаюсь в том, что ты перестала быть безрассудной идиоткой. Что ж, время покажет, — говорит Драгомир. — Мы найдём человека, который будет обучать тебя практической магии. — Но я думала, что смогу поступить в академию! — Внутри меня негодование смешивается с разочарованием. — Я шесть лет учила теорию, вы сами обещали, что однажды я буду учиться вместе с остальными волшебниками. Через два года мои ровесники уже закончат магические школы! — В академию захотела? Ты даже подушку не можешь подвинуть, не забросав при этом кабинет осколками стекла. Я не допущу тебя к другим ученикам. Теория — ничто, когда ты не умеешь управлять своей силой. Если на заседании совета это одобрят, то ближайший год ты будешь тренироваться с наставником. И если ты покажешь достойный результат, то в следующем году сможешь учиться в академии и официально получить образование. Все твои экзамены по теории пойдут тебе в плюс, — осаждает меня Драгомир. — Только запомни одно, ты никогда не будешь учиться в моей академии, места в ней достойны лишь дети из знатных домов, которые тренируются с рождения, и необычайно одарённые волшебники. Ты не входишь не в одну из категорий. Самая бездарная волшебница из всех, кого я встречал, более того, совершенно нестабильная. Подыщи себе другое место для учёбы. Да, конечно, по всему Адриэлу было рассредоточено ещё два десятка магических школ, но каждый ребёнок в душе надеется попасть именно в Высшую магическую академию Ирридия. Это место — предел и моих мечтаний. Туда берут лишь самых лучших… Со злостью смотрю на Александра, пытаясь унять свою обиду. — Артефакт твой, — говорит Николас, прерывая повисшую в кабинете паузу. — Можешь забрать его сейчас, но надевать будешь только на занятия. И самое главное: никаких самостоятельных перемещений в пространстве! Я киваю, принимая в руки цепочку. Уже не чувствую такого большого прилива энергии, но по телу раздаётся приятное тепло. Я разглядываю артефакт. На цепочке висит небольшой золотой ключ, украшенный крошечными прозрачными камнями. Выглядит как-то чересчур мило, в стиле Мирабеллы. Я никогда не ношу подобные украшения. — Вы бы ещё сердечко сюда повесили, — ворчу я, закидывая цепочку в шоппер. Мне кажется, что у Александра вот-вот случится инфаркт от такого небрежного обращения с магическим артефактом, хранящим энергию сильнейшего волшебника всех времён. — Впервые теорию о совместимости артефакта с единственным носителем высказал лорд Абрахам Визерис, с которым мы разрабатывали систему поглощения энергии. Лорд Визерис сразу понял исход событий и разработал дизайн артефакта таким образом, чтобы молодая девушка могла носить его постоянно и не привлекать внимания, — спокойно отвечает Александр. — Не знал, что Абрахам работал с вами, — удивляется Де Ренью. — Этой ночью бодрствовали не вы один, — язвительно замечает Драгомир. — Готово, — раздаётся женский голос. Я совсем забыла о присутствии Виолетты. — Лицензия на работу восстановлена, личное дело возобновлено. У тебя сохранилось старое удостоверение? Я молча киваю. — Теперь оно снова действует. Ты восстановлена на позицию агента ноль-ноль-два-А, пересмотру не подлежит, распоряжение лорда Роуза, — говорит Виолетта строгим голосом какого-то диктора. Меня поражает, что она перебила трёх лордов и никто ей даже слова не сказал. Кажется, она пользуется немалым авторитетом. — Я просила место Давиллера, — напоминаю я. — Радуйся, что тебе вернули старую позицию, — осаждает меня Николас. — По установленному порядку ты должна была поступать сюда заново, как новобранец и снова проходить каждый этап обучения, зачисляясь на последние позиции. Однако, лорд Роуз хочет, чтобы ты много тренировалась и могла принести ему пользу. К слову, твой кабинет всё это время был свободен. Бенджамин, занимающий место второго агента, уже получил рабочее место, как преподаватель, у него был переходный этап. Возвращайся к работе, тренируйся больше обычного. На днях состоится финальная аттестация агентов первой десятки, которая покажет справедливо ли распределены места. В твоих интересах соответствовать занимаемой должности, если не хочешь потерять уважение коллег. Не думаю, что ты смогла сохранить свою знаменитую физическую подготовку за последние двадцать лет. Первое задание получишь через несколько часов, не уходи пока из центра. — Поняла, — лаконично говорю я, забирая у Виолетты копию договора о работе в Адриэлском центре. Я уже собираюсь уходить, когда Николас снова меня останавливает: — Пока ждёшь, сходи к психологу. Мои губы поджимаются, а пальцы впиваются в ремешок сумки. — Мне не нужен психолог, я же сказала. — Это обязательное условие твоего пребывания здесь, — не соглашается Де Ренью. — Я буду следить за твоим графиком посещений нашего специалиста. Дорвуд смотрит на меня с торжеством, а Драгомир с безразличием. Это невероятно унизительная ситуация, будто я признаю, как у меня всё плохо, будто проявляю слабость. — До свидания, — бросаю я, скорее по привычке соблюдения протокола и деловой этики. Мне казалось, что всё это уже давно из меня выветрилось, но, судя по всему, данные паттерны поведения засели слишком глубоко. Выхожу за дверь, аккуратно прикрывая её за собой. Если буду хлопать, лишь подтвержу слова Драгомира о том, что я неуравновешенная дура. Вспоминаю, что кабинет психолога находится совсем рядом, в глубине четвёртого этажа. Меня радует, что не надо спускаться вниз, к агентам. Уверена, они уже прознали о моём возвращении, мне не хочется лишнего внимания. Несмотря на то, что я нормально отношусь к штатному психологу, милой и понимающей женщине, приехавший с Востока Адриэла, мне совершенно не хочется делиться с ней своей жизнью. У меня всё в порядке, я могу сама справиться с любыми возникающими проблемами. Раньше я посещала психолога каждые полгода, как положено любому агенту центра. Видимо, теперь эти встречи будут происходить чаще. Радует, что со мной будет общаться знакомый человек, которому я хоть немного, но доверяю. Останавливаюсь перед дверью и стучу. Когда мне никто не отвечает, я дёргаю ручку в надежде, что дверь заперта и я смогу отсрочить эту встречу. Однако, ручка поддаётся и мне приходится заглянуть в кабинет. — Здравствуй, заходи, — говорит психолог. Я прикрываю за собой дверь и поражённо замечаю, что передо мной стоит не та женщина, с которой я работала раньше. Моему новому психологу на вид около сорока пяти. У неё короткая стрижка и стройная фигура. Пепельный блонд интересно смотрится на смуглой коже. — Я думала, что встреча будет с миссис Перкинс, — честно признаюсь я. — Я работаю здесь последние полгода, — говорит психолог. — Меня зовут Оливия Спроус. — Виктория Мейсон, — неохотно представляюсь я. — Присаживайся. — Оливия отходит от окна и указывает мне на бежевое кресло, устраиваясь в таком же, расположенном напротив первого. Я сажусь, разглядывая кабинет. Он выполнен в светлых тонах и выглядит довольно аскетично. Два кресла, книжный шкаф и рабочий стол с аккуратно разложенными на нём бумагами. Напротив меня висит картина, на которой изображён жёлтый школьный автобус. — Николас Де Ренью мне много о тебе рассказывал, — начинает психолог. Этой фразой она сразу же убивает контакт между нами. Эта женщина на стороне лордов, скорее всего, она будет докладывать им каждое моё слово. Оливия видит, как меняется моё лицо и пытается исправить ситуацию, она всё прекрасно понимает. — И Дэвид Лайтвуд тоже. Все очень по тебе скучали и ждали твоего возвращения. — Я заметила, — мрачно говорю я. — Ты не рада, что вернулась? — Это был выбор между плохим решением и отвратительным, только вот я ещё не поняла, какое из них я в итоге предпочла. — Снимаю сумку с плеча и оставляю рядом с собой на кресле, закидываю ногу на ногу. — Я думаю, что в любой ситуации можно найти хорошие стороны, ты слишком зациклена на плохом. Есть одно упраж… — Мне это ненужно, — грубо прерываю я. — Руководство считает, что наши занятия необходимы. Я вижу, что ты пока закрыта от мира, но надеюсь, что со временем это изменится. Тебе нужно проработать некоторые моменты, чтобы двигаться дальше и строить счастливое будущее. Чтобы я смогла помочь тебе, мне нужно понять, что происходило с тобой в последние двадцать лет. — Хм, дайте подумать. У меня была идеальная жизнь, про такую обычно снимают дешёвые мелодрамы. У меня был дом с садом, где я выращивала подсолнухи, была собака, был человек, который меня любил. Я училась сёрфингу и пыталась печь яблочные пироги. Я хотела сбежать от бесконечного хаоса, убийств и страданий. У меня получилось. Это прекрасно, не правда ли? — Конечно, это замечательно, — сдержанно улыбается Оливия. — Да. Я тоже так считаю. — Замечаю, что нога начинает покачиваться. — А потом всё кончилось. Исчезло в один момент, вернув меня к изначальной точке. Только вот стало ещё больнее. В отличие от прошлого года, мне было, что терять. И я потеряла. А хотя нет, стойте, — я горько усмехаюсь. — У меня это отобрали. Ваши любимые лорды, люди, которые платят вам зарплату. — Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. Можешь рассказать мне, что случилось? Моя нога раскачивается ещё сильнее, точнее ступня, которая неистово крутится в суставе. — А вам не рассказали? У руководства есть от вас тайны? — наигранно расширяю глаза. — Мне хочется услышать твою точку зрению, — уклоняется от ответа Оливия. — А мне хочется уйти отсюда. — Я скрещиваю руки на груди. — Последний вопрос и я тебя отпущу, — вздыхает психолог. — Посмотри на картину. — Оливия показывает на изображение автобуса. — С чем она у тебя ассоциируется? Уголки моих губ насмешливо поднимаются. Она издевается что ли? В моей голове школьный автобус превращается в оранжевый хиппи бас. Перед глазами всплывают разные картины. Я учусь пользоваться бензоколонкой. Пытаюсь аккуратно разместить гитару, чтобы её не поцарапать. Разминаю затёкшую шею, устроившись на переднем сидении. Забираюсь на крышу, когда ветер играет с моими волосами. Плачу, прижавшись к оранжевой двери. Вытаскиваю доску для сёрфинга, разбивая себе большой палец. Впервые осознаю, что такое свобода. Мне хочется поделиться этим, перестать держать всё в себе, рассказать, как быстро может меняться жизненный путь, но внимание привлекает след позади стены, там бежевые обои выглядят светлее. Судя по всему, раньше там висела другая, более крупная картина, её сняли совсем недавно. — Почему у вас висит картина именно с автобусом? — спрашиваю я. — Это наталкивает ребят на мысли о школе, о детстве. Помогает погрузиться в воспоминания прошлого, — спокойно отвечает психолог. — Ясно. Что ж, это изображение не вызывает у меня никаких ассоциаций. — Я пожимаю плечами. — Хорошо, на сегодня достаточно. То, что ты пришла сюда — уже большое достижение, — улыбается психолог. — Мы будем видеться один раз в неделю. День можешь выбрать сама, я понимаю, что у тебя плотный график. Я делаю глубокий вдох, отводя глаза в сторону. Мне придётся терпеть это каждую неделю… Психолог встаёт из кресла и подходит к своему столу. — Если Николас достоверно описал мне твою ситуацию, у тебя сейчас возникают проблемы с тревожностью. Тебе снятся кошмары? — спрашивает Оливия. — Иногда, — пожимаю плечами я. — Для тебя заказали отличный препарат. Мы не можем ждать до тех пор, пока терапия начнёт приносить свои плоды, ведь это зависит только от твоего настроя. Тебе, как одному из ведущих агентов, очень важно хорошо спать. Это успокоительное — новый препарат, который недавно разработали в главной ирридийской лаборатории. Оно ещё тестируется, но уже доказало свою эффективность и совсем скоро появится на прилавках. В одной баночке тридцать пять таблеток. Ты будешь получать новую каждый месяц, можешь обращаться в лабораторию центра, туда доставляют необходимые препараты из столицы. Принимай одну таблетку ежедневно перед сном. Если почувствуешь, что близится паническая атака, можешь выпить две, но постарайся прибегать к этому только в самых крайних случаях, всё же здесь довольно мощное действующее вещество. Не волнуйся, мы проконсультировались с врачом, он сказал, что одна таблетка совершенно безопасна и пойдёт тебе на пользу. Оливия протягивает мне пузырёк. Обычно такие жёлтые баночки болеющие родители в сериалах прячут от своих детей-подростков. — Мне не нужны никакие таблетки. — Я мотаю головой. — Просто возьми их. Если не захочешь их принимать, никто не будет насильно тебя заставлять. Я равнодушно бросаю пузырёк в сумку и собираюсь входить, но на секунду задерживаюсь. — Оливия, — обращаюсь я. — Да? — Женщина заинтересованно смотрит на меня. — К вашему сведению, большинство агентов центра училось в школах магического мира, никто из них не знает, как выглядит стереотипный американский автобус. Повисает тишина, Оливия поджимает губы. Я ухожу, не попрощавшись. В коридоре мимо меня проходит девушка с розовыми волосами. Я никогда её раньше не видела, понимаю, как сильно здесь всё изменилось в моё отсутствие. Новые люди, новые порядки… Получив от Николаса ключ-карту от собственного кабинета, я провожу там несколько часов. Здесь действительно ничего не изменилось. Все папки расположены так, как я их оставила. В голове всплывают размытые детали, раскрытых мною дел. Кажется, Бен специально оставил всё на своих местах, надеясь на моё возвращение. Наверное, стоит с ним поговорить. И с Дэвидом тоже. Однако, мне кажется, что я к этому не готова. Просто не могу слышать однотипные вопросы: «Где ты была? Что с тобой произошло?» Я увижусь с ними, но позже, сначала надо немного свыкнуться с обстановкой. Чтобы убить время, я начинаю сортировать бумаги, отложив большую часть на подоконник с целью избавиться от них. Давно пора было навести здесь порядок. В глубине души я радуюсь, что ко мне никто не заходит. Что-то мне подсказывает, что это Дэвид попросил ребят меня не тревожить, чтобы дать время прийти в себя. Я искренне ему за это благодарна. Ещё успею насладиться обществом Давиллера на аттестации. Когда меня наконец-то вызывает Николас, наступает вечер. Я погрузилась не только в старые бумаги, но и в воспоминания, они накрыли меня с головой. Каждое просмотренное дело — это не только отголосок чьего-то преступления, но и поддержка от Кэтрин, смех Шона, совместные обеды с Беном. Что-то тяжело сдавливает грудь. Я не успеваю заметить, как быстро пролетает время. От вида кабинета Де Ренью меня уже скоро начнёт тошнить. Захожу внутрь, заинтересованная предстоящим заданием. Хочется верить, что оно будет одиночным и мне не придётся работать с напарником. — Привет! — меня встречает звонкий женский голос. Это непохоже на Виолетту. У двери меня встречает девушка с розовыми волосами. Пожалуйста, только не говорите, что это моя новая напарница… Молча киваю, вопросительно поглядывая на лорда, стоящего чуть позади, ожидая, что он представит мне коллегу. — Знакомься, это Кристина. Она попала под программу защиты магов. Теперь ты её куратор. Она будет жить с тобой, — серьёзно говорит Николас. Святой тюнер! Мне не послышалось? — Что, простите? С кем она будет жить? — поражённо бормочу я. — Да угомонись, подружка. Я не дотошная, весело будет! — улыбается девушка. Губы поджимаются, я окидываю девушку цепким взглядом. Моя ровесница, но гораздо ниже ростом. Фигура похожа на мою, может слегка полнее. Яркие розовые волосы собраны в два высоких длинных хвоста. Голубые глаза светятся любопытством. На девушке надета укороченная футболка с дурацкой надписью, вышедшая из моды ещё лет пять назад, короткая джинсовая юбка украшена леопардовым принтом, а на ногах красуются кроксы. — Николас, на пару слов. — Не дожидаясь ответа, я выхожу из кабинета и опираюсь на перила в коридоре. Лорд выходит за мной, прикрыв за собой дверь. Я медленно поворачиваюсь к нему. — Что, чёрт возьми, происходит? — Это Кристина Лаврова, она состоит в программе защиты волшебников, — спокойно повторяет Николас. — Не существует такой программы, — фыркаю я. — Тебя не было двадцать лет. Социальная жизнь Ирридия не стоит на месте. Это программа была создана десять лет назад. Её задача — находить в техническом мире волшебников и помогать им адаптироваться в Адриэле. Иногда магия просыпается позже положенного срока, это затрудняет процесс обучения. Я, как один из учредителей программы могу заявить, что за последние годы мы помогли уже не одному десятку волшебников. — Поздравляю, вы опять заслужили звание благодетеля года, — язвительно говорю я. — Ну а меня-то зачем сюда втягивать? — Нам было сложно подыскать куратора для этой девушки, потому что скоро начинается новый учебный год и у всех социальных работников много дел по адаптации подопечных в магических учреждениях. — Всё ещё не понимаю, причём здесь я. — Скрещиваю руки на груди. — Ты могла бы стать замечательным куратором. Сама подумай. Вы с Кристиной одного возраста, из одной страны, у вас обеих магические способности проявились слишком поздно… — Вот именно, — перебиваю я. — Мне надо справляться со своей силой, а вы хотите, чтобы я следила ещё и за какой-то девчонкой? — У этой девушки довольно низкий магический потенциал, но могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Ты — агент и как никто другой знаешь, что стоит предпринимать в случае чрезвычайных ситуациях. Если будут сложности, обращайся к нам. Это всего на один земной месяц. Кристина адаптируется, свыкнется с существованием магического мира и сможет двигаться самостоятельно. — И вы хотите, чтобы она жила у меня в квартире? — Я недовольно поднимаю бровь. — Ты должна быть рядом с ней, чтобы оказывать необходимую поддержку и помощь, в этом и заключается работа куратора. Вы можете жить, где угодно, главное — всё время оставаться на связи. Бери её с собой в центр, таскай по Ирридию, пусть привыкает к магии вокруг себя. В рамках нашей программы мы выделили девушке некоторую сумму денег. Вообще, кураторы работают на безвозмездной основе, однако, Кристина может заплатить тебе за проживание, если захочет. — Неужели находятся люди, которые занимаются этим бесплатно? — недоверчиво произношу я. — Их больше, чем ты думаешь. Многим нравится быть полезными и делать добрые дела, — отвечает Де Ренью. — Не думаю, что я отношусь к таким людям. — Равнодушно пожимаю плечами. — Неужели ты не сможешь выполнить своё первое задание? — усмехается лорд. — Вы что, на слабо меня берёте? — фыркаю я. — Я доверяю тебе эту непростую задачу, потому что знаю, что только ты сможешь с ней справиться. Я распознаю манипуляцию, но не спешу возражать. Николас прав, я — агент, мой долг — выполнить порученные руководством задания, даже самые неприятные. — Ладно. Один месяц уж можно как-нибудь пережить, — вздыхаю я. — Почему у неё такая странная речь? — Кристина всю жизнь провела в деревне, это некоторым образом сказывается на её поведении, — осторожно замечает Де Ренью. — Да уж, замечательно, — тихо бормочу я. — Вы хотя бы рассказали ей о магии и Адриэле? — Да, её вводили в курс дела на протяжении трёх дней. В рамках нашей программы разработана серия лекций, позволяющих подопечным быстрее разобраться и привыкнуть к необычным условиям жизни, — объясняет лорд. Мне бы кто так помогал шесть лет назад… — Ясно. Надеюсь, такая добродетель перекроет мои грехи, — фыркаю я, переводя взгляд на Николаса. — Всенепременно, — улыбается лорд. — Пойду обрадую Кристину, ей не терпится завести новых друзей. Де Ренью заходит в свой кабинет, а я смотрю вниз. На первом этаже агенты прощаются друг с другом, собираясь отправляться по домам. Да уж, это самое странное задание, которое мне когда-либо приходилось выполнять. Я ненавижу навязчивых и болтливых людей, не хочу никого впускать в свою жизнь и просто морально не готова делить с кем-то свою квартиру. Однако, это моё задание, я постараюсь выполнить его идеально. Если магический потенциал девушки действительно мал, она не доставит мне много проблем. Надо просто сохранять бдительность и докладывать Николасу о её состоянии. Что ж, придётся с этим справиться. — И вот ты снова здесь, — раздаётся за спиной холодный низкий голос. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Драгомира. — Не то, что бы это было моим решением. Меня притащил Давиллер, а дальше лишь сложились обстоятельства. — Пожимаю плечами. — И именно поэтому ты сняла завесу, блокирующую твой магический след за день до того, как попасть сюда… — Я вас не понимаю, — говорю я, отводя глаза, не выдерживая тяжёлый взгляд Драгомира. — Как только ты появилась на горизонте, был созван совет. Роуз и другие верховные лорды настояли на том, чтобы немедленно вернуть тебя сюда, ведь ты хранишь не принадлежащую тебе силу. Пока этот вопрос обсуждался, ты гуляла по улицам Ирридия, старательно делая вид, что пытаешься оставаться незамеченной. Я сжимаю пальцы на ремешке сумки. — Осознав, что никто не явился по твою душу, ты отправляешься именно к тому кафе, в которое Давиллер ходит практически ежедневно. Ты действуешь не слишком навязчиво, но и не прячешься в тени. Александр давит на меня своим взглядом, заставляя чувствовать себя ничтожной. — Ты не изменилась. Всё так же глупа и предсказуема. Думаешь, что умнее всех, но тебя раскусит любой, кто приглядится хоть каплю внимательнее. Самовлюблённая идиотка, которая верит в свою исключительность. — Драгомир слегка склоняет голову на бок. — Ты разочаровалась не только в людях, но и в одиночестве, устала бесконечно прятаться, жить в тени. Даже когда мир превращается в хаос, ты жаждешь славы, признания, хочешь вновь завоевать репутацию доблестного агента, хотя на самом деле ничего не стоишь без помощи своего опекуна и золотой цепочки, лежащей на дне твоей сумки. — Хватит уже меня постоянно унижать! — не сдерживаюсь я. — Это вы, лорды, разрушили мою жизнь. Снова. Да, я совершила множество ошибок, но я не заслужила такого отношения. — Да, ты научилась признавать свои промахи, это похвально. Однако, тебе стоит научиться их и вовсе не совершать, с этим пока проблемы. — Я открываю рот, чтобы возразить, но лорд грубо меня перебивает. — Факт остаётся фактом. Ты просто сдалась, больше не могла это вынести, устала находиться наедине с собой и кошмарами. Говоришь, Давиллер перенёс тебя насильно? Лорд едва заметно наклоняется ближе и говорит совсем тихо, его голос отдаётся скрежетом по костям. — О, я уверен, больше всего на свете ты хотела, чтобы тебя наконец нашли. Ты сделала для этого всё возможное.