Глава 5
Любой каприз за вашу душу.
Встаю с кровати, перенося весь свой вес на ноги. Довольно улыбаюсь. Больше никакой боли. Я туго завязываю пояс белого гостиничного халата. Три сильных ушиба на ногах, вывих пальца, гематомы на животе и множество мелких повреждений. Вот она — цена успешно выполненного задания. Бывало и похуже, но легче от этого не становится. Ночь, проведённая в окружении медицинских артефактов, толстый слой целебной мази, несколько зелий в желудке, и вот я уже как новенькая. Утреннее посещение целителя ставит точку в моей оздоровительной программе. Остальные ребята из команды уже побывали здесь, в номере, где приглашённый Николасом специалист разложил все свои снадобья. Я последняя, кто прошёл проверку и был отпущен отдыхать. Надо признать, Николас Де Ренью действительно постарался обеспечить нам достойный выходной. В нашем распоряжении пять просторных номеров лучшего отеля столицы Индарии, возможность посещать дорогой ресторан и испытать на себе прелесть магических спа-процедур. Единственное условие — не покидать это здание до вечера. Сложно наслаждаться отдыхом, за который мы платим своей свободой. На выходе из коридора второго этажа крутился охранник. Поблагодарив целителя, я выхожу и двигаюсь в сторону номера, который мы с Диксом решили разделить на двоих. Меньше всего на свете мне сейчас хочется оставаться одной. Хоть раны уже залечены, тревога и бесконечная усталость никуда не пропадают. Я иду вперёд по коридору, стараясь не потерять широкие белые тапочки. Интерьер отеля меня необычайно радует, пастельные цвета стен кажутся раем после вульгарного золотого убранства королевского дворца. Собираюсь заворачивать за угол, но слышу знакомые голоса и на секунду останавливаюсь. — Да я быстро, просто захвачу полотенце из своего номера, — говорит Кэтрин. — Кэт, тут полно полотенец, не уходи. — Я поражённо хлопаю глазами, когда узнаю голос Бена. — Я вернусь, ты и глазом моргнуть не успеешь. — Раздаётся приглушённый звук торопливого поцелуя. Я жду, когда послышатся два дверных хлопка, и заворачиваю за угол, стараясь быстрее пройти к своему номеру. Глаза до сих пор расширены. Такого поворота событий я точно не ожидала. Да, наверное, это весьма логично. Ребята так давно работают вместе, неудивительно, что между ними возникли чувства. Бен уже проходит педагогическую практику, часто замещает наших преподавателей. Никому не стоит знать, что он встречается с девушкой на десять лет младше него. Я понимаю, почему ребята держат всё в тайне, но слегка обидно, что они не поделились этим со мной. Впрочем, я уж точно знаю, как дорого стоят секреты. На самом деле, многое встаёт на свои места. Теперь я понимаю, почему Кэтрин так часто ищет кого-то глазами последние пару месяцев и почему Бен так себя повёл вчера. Конечно, он беспокоится за Кэт больше, чем за кого-либо из нас. Я не могу винить его за это, ведь сама отдала бы всё, чтобы спасти жизнь Дикса. Именно поэтому в центре не приветствуются отношения между агентами… Когда шок проходит, на лице растягивается довольная улыбка. Они ведь чертовски шикарная пара! Я всегда считала Кэтрин невероятно красивой девушкой, у неё уже были отношения с парнями из центра, никто не мог перед ней устоять. Бен тоже притягивает внимание девушек, он харизматичный, весёлый, очень добрый, всегда приходит на помощь, один из лучших агентов центра, в конце-то концов. Стучу в дверь номера и стараюсь перестать улыбаться. Если ребята скрывают свой роман, я тоже буду держать всё в тайне. Дикс быстро мне открывает, пропуская внутрь. Парень осматривает меня с ног до головы, проверяя не осталось ли повреждений. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он. — Значительно лучше, — честно отвечаю я. — Но в этом халате я похожа на толстую белую утку! — Если и так, то ты самая симпатичная утка в этом индарском пруду, — смеётся Дикс. Он притягивает меня к себе, целует и крепко обнимает. Его объятия лечат лучше, чем любые снадобья и артефакты. — Ты смог вчера спрятать мои вещи, когда забирали одежду? Меня сразу вызвали к целителю, и я не успела сориентироваться. — С надеждой смотрю на Давиллера. — Солнце, мне дали звание лучшего агента не за красивые глазки. — Парень отстраняется и вытягивает из-под кровати мой ридикюль. — Хотя, может и за них, кто знает, — смеётся Дикс. Я хихикаю в ответ, забираю сумочку у парня из рук и несу её в ванную. Ридикюль до сих пор покрыт запёкшейся кровью, я не хочу пачкать чистую мебель. Кладу его в раковину и вынимаю из него содержимое. Оружие кладу на широкий бортик ванной, а на телефоне набираю пароль и открываю галерею. — Ты же фотограф, зацени парочку снимков. — Сажусь на кровать рядом с Давиллером и протягиваю ему мобильник. — Знаешь, я даже не удивлён, что ты умудрилась протащить его в Индарию. Я был бы по-настоящему шокирован, если бы этого не случилось, — шутит парень и опускает глаза в экран. Дикс с недоумением смотрит на меня. — Это… — Пророчества, да. — Ты в своём уме? Это было слишком рискованно! А если бы королевская гвардия застукала тебя в хранилище? — Дикс выдыхает и прикрывает глаза. — Так, ладно, я не учитель в школе, чтобы тебя отчитывать. Пожалуйста, в следующий раз ставь здравый смысл выше своих амбиций, хорошо? — Постараюсь, — уклончиво отвечаю я. — Я не могу понять их смысл. — Указываю пальцем на первую фотографию. — «Когда сомкнутся стихии и небо смешается с преисподней, сольются воедино части мироздания», — читает Дикс. — Я ничего не понимаю. Стихии… Может грядёт конец света? — размышляет парень. — Я тут думала, пока сидела у целителя… Что если соединение частей мироздания — это уничтожение стены? Мы воссоединимся с остальным миром, — предполагаю я. — Вполне возможно. Как известно, половина лордов стремится разрушить стену, а другая половина, во главе с Роузом, считает, что это слишком опасно. Неудивительно, что он прячет это пророчество. — И если оно лежит в хранилище Индарии, значит имеет большое значение для всего Адриэла. По сути, это инструкция по уничтожению стены, но я не улавливаю смысл. При чём здесь стихии?.. — У каждого человека же есть врождённая стихия, описывающая его характер. У меня воздух, у тебя вода… Вряд ли имеется ввиду это. Стихия в человеке лишь одна, они не могут сомкнуться, — задумчиво протягивает Дикс. — «Огонь, пожирающий самые стойкие розы, разгорится, когда прольётся первая кровь. Пламя сокрушит любые преграды и свергнет сильнейших, коль скоро не будет потушено водопадом. Дитя дома Розы — единственный источник поглощения всепожирающего жара», — вслух читаю второе пророчество. — Смотри, тут тоже стихии. Огонь и вода… Если твои размышления верны, человек со стихией огня может уничтожить розы, то есть противостоять Роузу, я так понимаю. И есть ещё человек, со стихией воды, который может ему помешать. — Я чувствую, что в мозгу неистово крутятся шестерёнки. — Да, тут ещё упоминается дитя дома Розы. Так говорят про все младшие поколения благородного дома. В эту категорию входят внуки Роуза. Их родители же умерли, они единственные наследники лорда. Ещё к этому дому примыкает дом Луны, то есть все дети Николаса Де Ренью: четверо дочерей, а ещё Брайс и Ричард, находящиеся на попечении. Насколько мне известно, к нему также относится дом Льда, то есть к нашей весёлой компашке присоединяются братья Голдманы. — Какие же дурацкие названия у этих благородных домов… Ладно, получается, что есть десять людей, потенциально опасных для человека, который может свергнуть Роуза. Надо понять, у кого из них стихия воды. — В первую очередь, надо понять, кто этот огненный миротворец, — усмехается Дикс. — У меня мало знакомых с такой стихией. Надо прочитать пророчество ещё раз. — Дикс опускает взгляд в телефон ровно в ту секунду, когда устройство садится. — Чёрт! — Меня охватывает раздражение. Ну почему в этой дурацкой Индарии не существует розеток? — Который час? — спрашивает Дикс. — Уж точно не время пить чай, — отвечаю я, вставая с кровати. — Очень остроумно. Я про то, что, вероятно, выборы в Тиррассее уже начались. Я поражённо оборачиваюсь на Дикса. Выборы, конечно! Нахожу на стене номера часы — десять утра. Значит, с учётом разницы во времени, выборы в Тиррассее идут уже несколько часов, завтра, в восемь утра по Ирридию, голоса будут подсчитаны. — Тут есть зеркало! — радостно сообщает Давиллер. — Включи Инлайф. — Мой голос звучит слишком взволнованно. Парень подходит к большому горизонтальному зеркалу, висящему напротив кровати, и проводит по нему рукой. Поверхность оживает, по ней проходит рябь, и всплывают какие-то поющие люди. — Это концерт, ищи новости, — говорю я Диксу. Парень снова проводит рукой по зеркалу, картинка меняется одна за другой пока перед нами не появляется лицо известного индарийского репортёра. Изображение становится совсем чётким, и зеркало невозможно отличить от самой современной плазмы. — Подводя итог нашего выпуска, можно сказать о том, что за несколько часов работы избирательных пунктов, голоса получены лишь от восьми процентов населения. Кажется, утром люди ещё не готовы участвовать в политической жизни своей страны, — смеётся репортёр, стоя напротив здания правительства Тиррассея. — Я уверен, что уже через час эта цифра увеличится вдвое, а к вечеру явка будет стопроцентной. По нынешним прогнозам, действующий президент Роуз пойдет на очередной срок и наберёт семьдесят процентов голосов. Передаю слово своему коллеге, который сейчас находится в Верштате. Как погодка в столице Индарии? Мы с Диксом отрываемся от зеркала, переваривая информацию. — Семьдесят процентов, чёрт возьми, — ругается Дикс. Я прикрываю глаза, стараясь проглотить нарастающую обиду. С такими показателями всё очевидно… — Ладно, ничего не поделаешь, — пытаюсь убедить саму себя. Голос, раздающийся из зеркала, внезапно притягивает моё внимание. Я снова поворачиваюсь к экрану, всматриваясь в репортёра главного канала Индарии. — Да, это безусловно трагедия для всего народа. Королевская семья сейчас находится за пределами столицы, но расследование уже ведётся. Пока нам известно, что брат Его Королевского Величества, Его Высочество принц Рейган был похищен вчера днём из королевского дворца. Злоумышленники до сих пор не найдены. Следственный комитет заявил, что похитители — члены Ирридийской армии, были найдены соответствующие улики. Король Ирридия призывается к ответу и обвиняется в похищении и покушении на убийство члена правящей династии Индарии. Мне кажется, что моя челюсть сейчас отвалится. Мы с Диксом шокировано переглядываемся. — Удачно мы глянули новости, — протягивает Давиллер, деактивируя зеркало. Голос умолкает, но слова репортёра до сих пор отдаются в ушах невыносимым эхом. Просидев в ступоре ещё несколько секунд, я резко вскакиваю с кровати. — Они совсем с ума посходили?! Индарийский король устранил своего брата и обвинил в этом Ирридий! Я уверена, что и Рейган не затевал никакого мятежа. Это грёбанная Индария просто ищет повод развязать войну! Принц сейчас, наверное, находится где-то в плену у собственного брата, а королю Ирридия предъявляются обвинения. Эти ублюдки не просто так обратились к нам, мы обязаны сохранять тайну, подписали приказ о неразглашении. — Я едва успеваю переводить дыхание. — А Николас! Он нам соврал! Мы думали, что это внутренняя разборка Индарии, но теперь сюда втягивают мою страну. Моего короля! Дикс, ты понимаешь? Мы развязали настоящую войну! — Так, спокойно. — Голос Дикса дрожит не меньше моего. — Это не мы развязали войну, слышишь? Это очень старый конфликт, мы не виноваты. — Парень старается успокоиться, но сам едва верит в свои слова. — Чёрт! Как же я их ненавижу! Это проклятую Индарию, чёртов Тиррассей и Роуза. Если он останется президентом, будет создан официальный союз между этими странами. Они вместе нападут на Ирридий. — Я набираюсь смелости, чтобы озвучить следующую мысль. — Я пойду на площадь. — Что… ты… Нет! — Дикс пытается собраться с мыслями. — Нет, ты поставишь крест на своей жизни. Это всегда было рискованно, но теперь, когда страсти накаляются, Ирридий уже не сможет тебя защитить. — Это единственный шанс! Если я сорву выборы, союз не будет заключён, у Ирридия появится шанс. После восхождения на престол нового короля, у государства непростые времена. Но это поправимо, надо просто продержаться. — Со всей силы сжимаю пояс халата. — Мне нужна твоя помощь. Я не отменяла встречу со съёмочной группой, их человек будет ждать меня у площади с утра до пяти вечера. Нужно, чтобы ты держал защиту, создал прозрачный магический купол над площадью. Нельзя, чтобы местные стражи правопорядка прервали трансляцию. — Ты не совсем понимаешь, о чём просишь. Если мой дядя узнает, что я участвовал в протесте, но убьёт нас обоих. Или я потеряю место в совете. — Нет, ты обязательно должен его получить. В совете лордов должен сидеть хотя бы один из нас, это поможет влиять на него изнутри. — Я закрываю глаза, пытаясь принять правильное решение. — Отбор новых членов совета ещё не скоро, к этому моменту мы всё уладим. Ты прав, я не могу тебя об этом просить, я не могу распоряжаться твоей жизнью. Я пойду одна. — Конечно же нет, — устало выдыхает Дикс. — Разумеется, я пойду с тобой, ты явно уже не передумаешь. И если ты считаешь, что я могу бросить там тебя одну, ты слишком плохо меня знаешь. Я улыбаюсь и притягиваю к себе лицо парня, благодарно его целую. Конечно же я знаю его достаточно хорошо. — Надо спешить, чем больше времени проходит, тем больше голосов от нас ускользает, — отмечает Дикс. Подхожу к окну. В целом, прыгать со второго этажа не так уж и проблематично, мы тренировались правильно приземляться при падении с высоты. Моё зрение цепляется за какое-то движение. Приглядевшись, замечаю, что под окнами прогуливается ещё один охранник. Во всём отеле сегодня наложены заклинания, блокирующие перемещения в пространстве. Браво, Николас, вы хорошо подготовились. Интересно, сколько этот человек заплатил за неудобства, доставленные гостям? — Нужен отвлекающий манёвр, — говорю я. — Есть идея. Переоденься пока. Вчера мне удалось быстро вытащить из колготок одежду, пронесённую под юбкой грязного платья. Я швырнула её в шкаф, отправив туда и кроссовки. Когда ко мне подошёл человек, присланный Де Ренью, чтобы выдать чистое платье взамен старого, он поинтересовался, почему я босиком. Стараясь быстро соображать, несмотря на невыносимую боль в ногах и животе, я соврала, что потеряла туфли во время перестрелки. К счастью, он поверил. Надеюсь, никто не вздумает заглянуть в мой шкафчик в душевой центра и не получит по голове свалившейся на него кровавой обувью… Натягиваю чёрную водолазку и такого же цвета брюки. Мне надо выделиться, привлечь внимание. Индарцы, привыкшие к длинным платьям, точно будут в замешательстве. Отлично. Нужно собрать, как можно больше зрителей. Надеваю спортивные кроссовки, обычно я занимаюсь в них на тренировках. К счастью, у них хотя бы шнурки не развязываются каждые три минуты. — И в чём заключается твой гениальный план? — спрашиваю я у Дикса, собирая волосы в хвост. Парень не планировал участвовать ни в каких авантюрах и не захватил дополнительной одежды. На моём фоне его красивый костюм выглядит нелепо. — Надо будет действовать быстро. Готова? — Парень проходится взглядом по моему новому образу. — Да, — коротко отвечаю я. — Захвати телефон и пистолет. Мы вряд ли сюда вернёмся. Я киваю и делаю то, что сказал Давиллер. Мы выходим из номера, но Дикс оставляет дверь приоткрытой. Парень уверенно идёт по коридору, а мне остаётся лишь следовать за ним, прижимая к груди мобильник и оружие в надежде не встретиться в таком виде с гостями отеля. Парень заворачивает за угол и подходит к какому-то номеру. Вспоминаю, что здесь расположился Шон. Дикс стучит в дверь. — Там вообще-то висит табличка «не беспокоить». — Шон недовольно смотрит на нас с Диксом. — Я сплю. — Доброе утро, спящая красавица! — Давиллер бесцеремонно проходит в номер мимо младшего агента. Я виновато улыбаюсь и тоже захожу. Дикс подходит к окну. — Охранника не видно, — говорит он. — Но он ходит туда-сюда, мы не можем просто спуститься здесь, — возражаю я. — Да, я в курсе. — Давиллер открывает окно и оглядывает не заправленную кровать Шона. — Что у вас, ребята, происходит? Если это какие-то ролевые игры, я отказываюсь в них участвовать. — Шон мрачно смотрит на нас, стоя посреди комнаты в одном белом халате. — Так, послушай, агент, у меня для тебя особое задание. — Дикс снимает с кровати простыню и скручивает её в тонкую линию. — Сейчас ты свесишь эту штуку из окна и сделаешь вид, что слезаешь. — У меня выходной, я не обязан. — Она подарит тебе свой пистолет. Мы скажем, что он потерялся вчера, и его спишут. — Дикс кивает в сторону оружия в моей руке. Я недовольно закатываю глаза. Дать ребёнку пистолет в свободное распоряжение — сомнительная идея, однако это единственный способ замотивировать Шона. — По рукам, бро, — улыбается Шон. — Обращайся очень аккуратно, только в случае крайней необходимости. Это не игрушка! — вздыхаю я. — Хорошо, мамуля, — кривляется младший агент. — Да, и когда вас отпустят, захвати телефон. — Я протягиваю парню мобильник и нехотя отдаю пистолет. —Есть, мэм! Забрав у меня трофеи, парень кладёт их в ящик прикроватной тумбочки и подходит к окну, свешивая простыню. Охранника всё ещё не видно. Шон складывает два плюс два и понимает, что нам надо выбраться из отеля, заранее исключив из плана погоню. — Да тише вы, я слезаю. Не переживайте, нет здесь никакой охраны. — Шон говорит это так громко, что не услышал бы только глухой. Парень садится на подоконник и делает вид, что слезает. Охране необязательно знать, что простынь даже не закреплена. Человек в форме сразу же появляется из-за угла. Увидев Шона, он сразу же сообщает по рации своему напарнику, магу, о побеге. Он прибежит сюда через двадцать секунд. Охранник, стоящий внизу, подходит ближе к окну, готовясь схватить Шона. Не сговариваясь, мы с Диксом несёмся в наш номер, повисаем на карнизе, сокращая расстояние до земли на величину нашего роста и прыгаем из окна на траву. Я сгибаю ноги и перекатываюсь по земле. Мне приходилось практиковать это множество раз. Выходит не так уж и больно, если правильно группироваться. Охранник, находящийся за углом, слишком сосредоточен на поимке Шона и не обращает внимание на звук удара о землю. Рвано выдохнув, я поднимаюсь на ноги и переглядываюсь с Диксом. Получив от него одобрительный кивок, начинаю изо всех сил бежать, пересекая территорию отеля. К счастью, забор здесь чисто символический и перепрыгнуть через него не составляет большого труда. Я слышу, что за нами бежит охранник, очевидно, заметивший это отчаянное перемещение. Но я не останавливаюсь, выжимаю из себя все силы. Дикс немного отстаёт. Строгие туфли явно не способствуют набору скорости. Впрочем, какой-то телохранитель не сравнится с двумя лучшими агентами. Мы отрываемся от него, скрываясь во дворах. Убедившись, что погоня прекратилась, я перевожу дыхание. — Получилось. — Сквозь прерывистое дыхание Давиллера сложно разобрать слова. Я лишь киваю, оглядываясь по сторонам. Тишина и отсутствие людей во дворе меня немного успокаивают. — Тут минут пять до площади, спасибо Николасу за то, что поселил нас в самом центре, — усмехается Дикс. — Идём. — Я беру его за руку, и мы движемся к месту назначения. Тихие дворы кончаются довольно быстро и нам приходится выйти на главную улицу, притягивая неприязненные взгляды горожан. Мой внешний вид явно не приходится им по вкусу. Площадь по-прежнему украшена цветами в честь грядущих праздников, но люди уже не танцуют, а просто пересекают брусчатку, медленно разбредаясь кто куда. Заторможенный темп Индарии кажется слишком непривычным после быстрого и шумного Ирридия. Что уж говорить о Москве… — Вика? — Меня окликает какая-то девушка. Она сошла бы за обычную горожанку Верштата, если бы не яркие фиолетовые волосы и татуировка на шее, выбивающаяся из-под сдержанного платья. — Илинка Думитру, канал Инлайф. Я жду тебя с самого утра. — Ещё утро, — бормочу я, раздражаясь на саму себя из-за опоздания. — Рада встрече. — Я вызову команду, они перенесутся сюда из Ирридия. Нам бы поспешить. — В голосе девушки звучит развязность, несвойственная жителям Индарии. — Почему из Ирридия? Вы же Индарский канал. — Дикс озвучивает мои мысли. — Ну как сказать, я журналистка из Ирридия, стажируюсь в Инлайфе около месяца. Они думают, что я поехала снимать прогноз погоды, — усмехается Илинка. По виду она всего на пару лет старше меня. — Я не совсем понимаю, — говорю я, снова ловя на себе удивлённые взгляды проходящих мимо горожан. — Ты что, думаешь легко попасть в эфир Инлайфа с репортажем протеста? — Девушка смотрит на меня, как на последнюю дуру. — Когда ты связалась со мной около месяца назад, я передала твои слова своему знакомому из Ирридия. Он надёжный человек, не беспокойся. У него неплохие такие связи с правительством. Там одобрили идею подорвать репутацию Роуза, оставили мне шикарные рекомендации и отправили в Индарию, втираться в доверие. Местные телевизионщики целый месяц просили меня перекрасить фиолетовые волосы в натуральный цвет, но я смогла их отговорить от этой затеи. — Подожди, ты хочешь сказать, что наш протест одобрен властями Ирридия? — поражённо спрашиваю я. — А то! Им этот президент тоже не сдался. Раз уж есть такие инициативные суицидники. — Девушка обводит нас с Диксом насмешливым взглядом. — Надо пользоваться моментом. Сейчас запишемся, быстренько снимем интервью и прорвёмся в эфир к двенадцати. Мне дадут время на прогноз погоды, пустят в эфир. А мы им раз, и взлом системы! Такую девчонку нашли — она хакер от бога. Будет действовать прямо из Ирридия. Думаю, минут пять у нас будет. Прямой эфир в Индарии и, конечно, в Тиррассее тоже покажут, так как у них транслируется эфир Инлайфа по третьему каналу. Говорю вам, эта девчонка — гений! — Тебе бы работать агентом по внедрению, — улыбается Дикс. Я чувствую укол ревности. Меня всегда задевает, если кто-то выполняет работу успешнее меня. — Нет. Слишком грязно. Я лучше буду светить своим прекрасным личиком на экране и брать интервью у богатеньких лордов, — смеётся Илинка. — А вот и команда! Прямо перед нами появляется ещё пять человек со всевозможными камерами и микрофонами. Из большого чемодана Илинка достаёт флаг дома Алой Розы. Он перечёркнут красным крестом. — Я подумала, что ты оценишь. — Девушка передаёт предмет мне в руки. Я разглядываю перечеркнутую красную розу, это изображение мне по вкусу. — Я смотрю ты тоже не фанатка президента, — усмехаюсь я. — Ну ещё бы. — Илинка закатывает глаза. — Твой друг сможет обеспечить нам магическую защиту? Через минуту стражники набегут. Их тут полно, во дворце расследование ведётся, совсем рядом. Дикс не даёт мне ответить и начинает создавать магический купол. Члены съёмочной группы разгоняют толпу. Мы оказываемся внутри прозрачной завесы, нас идеально видно, но невозможно достать. — Камеры готовы? — Илинка смотрит на свих коллег. Они кивают. — Готовы. Начинаем! Порази же нас своей пламенной речью. Дикс сосредоточенно удерживает купол, но на секунду отвлекается, чтобы подарить мне ободряющую улыбку. Я начинаю нервничать, только сейчас в полной мере осознавая всю серьёзность совершаемого поступка, но отступать уже поздно. Я выхожу на середину площади, вокруг прозрачного купола начинают собираться люди. Я прикрываю глаза на несколько секунд. Моя задача — достучаться до людей Тиррассея, но у меня есть не больше двух-трёх минут. Я справлюсь. Открываю глаза и поднимаю флаг в правой руке. — Жители Тиррассея! — Я стараюсь говорить громко и уверено. — Я обращаюсь к вам! К тем, чья свобода была отобрана кровавыми руками президента Роуза. К тем, кто просыпается каждое утро в страхе, надеясь пережить ещё один день. Вас мучают, унижают, убивают за малейшее неповиновение. Накрыв вашу страну железным колпаком, лорд Роуз ежедневно нарушает ваши права. Вы — люди! Личности, достойные лучшей жизни. Обладаете ли вы магией, богаты вы или нет — это неважно! Каждый из вас заслуживает большего. Ваш президент не способен защитить вас даже от последствий собственных решений. — Я бросаю мимолётный взгляд на Илинку. Она машет руками, призывая меня продолжать. — Сегодня у вас есть возможность изменить свою жизнь: перестать жить в страхе, обрести силу, почувствовать свободу. Отдавая сегодня голос за Ксенона Роуза вы добровольно соглашаетесь на ужасное будущее, которое нависло над Тиррассеем. Если президента переизберут, будут подписаны новые жестокие законы. Вас будут убивать прямо в ваших домах, детей призовут на службу. Если Ксенон Роуз останется у власти, Тиррассей объединится с Индарией с целью напасть на Ирридий. Расходы на военные действия окончательно истощат вас. Я продолжаю громко говорить и держать флаг в вытянутой руке. Мне видно, как стража пытается прорваться сквозь купол и остановить нас, но Дикс удерживает магический щит. Надо торопиться, сейчас они вызовут боевых волшебников. — Я знаю, что вас запугивают, заставляют голосовать, но это лишь ваше право, его невозможно отнять. Да, вас пугает неизвестность, и вы не уверены в других кандидатах, но сейчас вы не просто голосуете, вы показываете, что не сломлены, что президенту Роузу не удалось взять верх над вашим разумом. Народ Тиррассея необычайно силён, в вас горит огонь неповиновения. Так будьте огнём! Сжигайте ненавистную систему! Сегодня ваш голос — первый шаг к освобождению от удушающего тоталитаризма. Мы вместе будем бороться за свободу. Не бойтесь менять привычный жизненный уклад, вы сможете уехать, вас с радостью примут в Ирридии и других государствах. Сейчас Тиррассей душит весь мир, но такие страны, как Ирридий никогда не отступят. Мы будем бороться до конца! За достойную жизнь, за правду и за свободу! Я машу флагом и оглядываюсь по сторонам. Вокруг площади собралась огромная толпа. На лицах жителей Индарии отражается недоумение и страх, они понимают, с какой страной заключают союз и чем это грозит. В последнее время режим в Индарии тоже ужесточается. Нет дыма без огня. — Снято! — Кричит Илинка. — Так, сматываемся, они почти прорвали барьер. Давайте, быстрее! Мы переместимся в студию. С флагом в руке я подбегаю к съёмочной группе и нас затягивает пространственный переворот. Перед тем, как оказаться в новой реальности, я замечаю, что купол исчезает и стража заполняет площадь. Приземляюсь на ноги в каком-то коридоре. Он плохо освещён и повсюду стоит старая видеотехника. — Ха! Инлайф, я увольняюсь! — громко смеётся Илинка. — Получилось шикарно! Главное, что нам удалось заснять реакцию людей. Они начали осознавать, как сильно их любит король, если затевает такие союзы. И ты на фоне башен королевского дворца получилась великолепно! Я думаю, в Ирридии тебя тоже покажут, это поднимет народный дух. — Где это мы? — спрашивает Дикс, пока движемся по коридору вместе со всей командой. — В Ирридии. Это моя студия — постоянное место работы. Сейчас сниму это дурацкое платье и пойдём записывать интервью. Буквально пару вопросов. Добьём их окончательно! — Илинку определённо будоражат происходящие события. — Только нам бы поторопиться, стража доложит правительству о произошедшем на площади. Они меня видели и могут заблокировать мне артефакт, дающий доступ к эфиру. Эх, а ведь в Индарии сегодня не узнают подробный прогноз погоды… Ну ничего, утром была краткая сводка. — Илинка снова смеётся и скрывается за одной из дверей коридора. — Я вас провожу, — говорит один из операторов. — Мы вам там толпу по-быстрому собрали в зале, ну так, для массовки. Будет убедительнее выглядеть. — Ладно, — неуверенно говорю я. — Ты была восхитительна! Если после этого кто-то проголосует за Роуза, то только он сам, — улыбается Дикс. — Спасибо. Ты сам-то как? Пять минут держать купол, когда его атакуют десятки стражей — нелёгкая задачка. — Всё в порядке. Это стоило того. Меня зовут в гримёрку, буквально за пять минут накладывают лёгкий макияж, но оставляют в чёрной одежде. Через зеркало я вижу, как сзади появляется Илинка, поправляющая фиолетовые локоны. Теперь на ней надеты стильные брюки и красивая бежевая блузка. — Может мне тоже переодеться? — предлагаю я. — Нет, ты такая боевая в этом чёрном прикиде. Белые кроссовки добавляют нотку бунтарства. Идём, время поджимает. Видео с площади уже монтируют, сразу после записи интервью будем выходить в эфир. Кейси, наш хакер, уже разминает пальцы. Я снова прохожу по захламлённому коридору вслед за Илинкой. Она открывает какую-то дверь, из которой на нас сразу же проливается студийный свет. — Держись уверенно, — шепчет она мне на ухо, заталкивая внутрь помещения. Я выпрямляю спину и поднимаю голову. Мы с Илинкой поднимаемся на небольшой подиум и занимаем два кресла так, чтобы было удобно вести диалог. На нас направлено несколько камер и около сотни зрительских глаз. Люди сидят в небольшом зале и с интересом смотрят на меня. — Здравствуйте! Это специальное включение прямиком из Ирридия! Вы удивлены? Да, вы действительно смотрите Ирридийскиую программу в Тиррассее. Индарцы, вам тоже тёплый привет! — Илинка говорит это звонко и невероятно уверенно. — Думаю, вас поразил только что просмотренный фрагмент утренней демонстрации. Как видите, Ирридий не боится заявлять о себе. Сегодня у нас в гостях девушка. — Думитру показывает рукой на меня. — Которая не побоялась выйти на площадь в самом сердце Индарии и записать небольшое послание. Вика, что сподвигло тебя на такой смелый поступок? Я неловко ёрзаю в кресле. Свет слепит мне глаза, люди давят своим присутствием. Я ещё никогда не давала интервью, привыкла работать в тени, получая награды задним числом. Эта обстановка слишком некомфортная. — Я… я хотела показать, что у людей Тиррассея есть право выбора, они не обязаны голосовать за Роуза! — стараюсь говорить спокойно и чётко. — Мы против тоталитаризма и насилия. Я верю, что однажды Тиррассей станет свободным от неконтролируемой жестокости, а Ирридий будет свободен от постоянной пропаганды и угрозы войны. Совет, контролирующий отношения между двумя сильнейшими державами, Индарией и Ирридием, уже не справляется, но пока есть неравнодушные люди, мы будем бороться за достойную жизнь для каждого гражданина Адриэла, за равенство и справедливость! — Отлично сказано! Да, наше государство ещё даст фору любому другому. Ирридий не боится президента Роуза и Индарии, выставляющей необоснованные обвинения в подстроенных похищениях. — Илинка смотрит прямо в камеру. — Не бойтесь и вы! Не молчите! Не стесняйтесь отдавать свой голос тому, кто действительно этого заслуживает! — Девушка поворачивается ко мне. — Спасибо! Ты делаешь большое дело! — Подождите! — Из зала встаёт какой-то парень. — Вы, Виктория, позиционируете себя, как революционерку, как человека, готового бороться с режимом Роуза. Но как? Вы просто девчонка, которая играет в политику. Это не так работает. Вам нечего предложить, ваши слова ничем не подкреплены. Вы обещаете жителям Тиррассея свободу и убежище в Ирридии. А долго ли наше государство продержится? Вы не знаете, за что боретесь, вы ребёнок, которому дали в руки спички. Я знаю многое о вас, вы под контролем у правительства, ведь обладаете особой магической силой. По закону, вы будете работать на тех, кто этого захочет. Сколько Тиррасей должен заплатить вам, чтобы вы переметнулись на сторону Роуза? Я впиваюсь пальцами в подлокотники кресла, губы сжимаются в тонкую линию. — Может у меня нет влияния, никто не знает меня в лицо, и я остаюсь лишь некой тенью, которая хранит в себе силу мёртвого волшебника, но у меня есть силы бороться. И я не продаюсь! — говорю я, но мой голос предательски дрожит. — Спасибо, мы закончили, — кивает Илинка и уводит меня из зала. Перед тем как выйти, я успеваю пробежаться взглядом по лицам зрителей в зале. Они видят во мне ребёнка, желающего привлечь внимание. Все эти люди считают меня слабой, они не верят в меня. Губы дрожат и руки холодеют. Я совсем не тот человек, который сможет свергнуть Роуза. Нужно найти того, кто обладает стихией огня, как можно скорее.***
Спустя полчаса мы с Диксом сидим в комнате отдыха. Я пью воду из пластикового стаканчика, а сердце до сих пор бьётся в неестественно-быстром ритме. — Мы посовещались и решили не вырезать последнюю часть интервью. Пусть все видят, что ты не боишься провокаций. — Илинка заходит в комнату, с порога сообщая мне эту новость. Пустой стакан сжимается под моими пальцами. Теперь все поймут, что на самом деле я ничего не стою и не могу нормально ответить даже на такие простые вопросы. Замечательно! — Вы уже пустили материал в эфир? — спрашиваю я. — Трансляция начнётся через пять минут. Индария даст доступ к эфиру, а отобрать его уже не сможет, — ухмыляется Илинка. — Ладно, — вздыхаю я. Будь что будет. Дикс куда-то отходит, а я наливаю себе ещё воды. — Хочешь посмотреть программу на большом экране? Увидишь себя со стороны, — предлагает Илинка. — Нет, спасибо, я не думаю, что хочу это видеть. — Я откидываюсь на спинку кресла. — Тебе не грозит ответственность за наши махинации? — Нет, всё уже улажено. Это же одобрено Ирридийскими властями, они прикроют, если что. Это такая ответка за обвинение в похищении, ты, наверное, уже слышала об этом, вчера принца прям из замка увели. Ну а я продолжу работать здесь и вряд ли когда-нибудь захочу вернуться в Индарию. Хочу выслужиться и попасть на главный государственный канал — «Ирридий сегодня». — Ясно, — устало вздыхаю я. — Со мной связалась Кэтрин. — Дикс возвращается к нам. — Она говорит, что Николас отпустил всех по домам. Самое страшное уже случилось, ему больше незачем держать всех взаперти. Кэт сказала, что он в ярости. — Неудивительно… — Я пожимаю плечами. — Шон оставил твой телефон на охране. Можем заскочить в центр и забрать его. — Хорошо, только надо сделать это быстро. Не хочу попадаться на глаза Де Ренью. Я прощаюсь с Илинкой и съёмочной группой. Мы с Диксом заходим в одну из комнат, чтобы переместиться в центр. Из этого помещения хорошо слышен мой голос, призывающий народ Тиррассея к бунту. Я представляю, что Николас Де Ренью сейчас смотрит на меня в эфире, догадываюсь, как гневаются лорд Роуз, Уильям Давиллер, Александр Драгомир и многие другие. Эти люди обладают огромной властью, они невероятно сильные маги. Если они захотят меня уничтожить, им не придётся прилагать особых усилий.***
Я провожу ладонями по лицу. Рассвет пытается пробраться в комнату сквозь плотные шторы. Этой ночью я так и не засыпаю. События, произошедшие на выходных, давят на меня слишком сильно, мысли роятся в голове и ничто не способно их заглушить. Вчера вечером, когда мы вернулись из центра, Дикс отправился за продуктами, а я вернулась в квартиру одна. Там меня ждала новая записка, как я полагала, от того же адресата: «Поздравляю! Ты подписала смертный приговор». Через два часа будут подсчитаны голоса и оглашены результаты выборов. Если Ксенон Роуз потеряет место президента, он меня убьёт, я ни капли в этом не сомневаюсь. Вся надежда на то, что Ирридий сможет меня защитить. Однако, до праздников остаётся совсем мало времени, а я слишком хорошо знаю, каких людей выбирают в день Солнцестояния. Здесь бессильны даже короли. Лорды ничего не потеряют, если от меня избавятся. Наверное, моя сила просто покинет бездыханное тело и перейдёт кому-то другому. А что потеряю я? Сажусь на кровати и смотрю на спящего рядом Дикса. Он невероятно красив и спокоен, я не могу утащить его в бездну вслед за собой. — Дикс, проснись. Проснись, пожалуйста! — Я аккуратно трясу парня за плечо. — А… да…что? — Давиллер резко открывает глаза и смотрит на часы. — Нам сегодня к обеду, спи. — Дикс, пожалуйста, дай мне артефакт для перемещения. Я помню, у тебя оставался один. — Зачем он тебе? — Мне нужно увидеться с Дэвидом, это очень важно, мне нужно с ним поговорить. — В шесть утра? — раздражённо бормочет парень. — Да, мне очень надо. Просто скажи, где лежит артефакт, я знаю, что он где-то в квартире. — Я сам тебя перемещу. Если это так важно, я пойду с тобой. — Дикс приподнимается на локте. — Нет, я сама. Тебе нужно отдохнуть, ты потратил очень много сил вчера, выспись наконец. — Я встаю с кровати, натягивая халат на короткую пижаму. — Ладно, он в шкафу, на полке под оружием. Будь осторожна! — Давиллер закрывает глаза и откидывается на подушку. Я киваю и начинаю собираться. Ближе к семи утра я стою в прихожей, одетая в чёрный деловой костюм и держу в руке артефакт. Я верю, что однажды мне будет достаточно собственной магии для трансгрессии, но пока приходится лишь сжимать в ладонях предмет, похожий на небольшой шероховатый камень. Кидаю взгляд на прикрытую дверь спальни. Я должна. Надо действовать быстро. Делаю глубокий вдох и чётко представляю место, в котором хочу оказаться. Спустя несколько секунд я стою перед воротами особняка Николаса Де Ренью — резиденции дома Луны, в самом сердце крупнейшего ирридийского графства Уайтхолл.***
Двумя днями ранее. — Только Виктория, — Николас остановился у двери своего кабинета, недружелюбно глядя на Дикса. — Агент Давиллер, подождите своих коллег на месте сбора. — Будет сделано, — Дикс поджал губы, обеспокоенно глядя на меня. Простояв на месте ещё несколько секунд, он вернулся к лифту. Я видела, как парень опускается вниз, оставляя меня одну с Де Ренью. Жалкие остатки позитивного настроения улетучивались, рассыпаясь на мелкие осколки. Николас пропустил меня в свой кабинет, в очередной раз указав рукой на кресло, расположенное напротив рабочего стола. — В этот раз я буду краток, — начал Де Ренью. — Как ты знаешь, в Адриэле скоро начнутся большие праздники. Неделя до солнцестояния всегда славится неспокойной обстановкой. Некоторые люди не готовы принять традиции и достойно встретить грядущие события. Начнутся бунты, недовольства, хаос. К слову, всё то, что ты так сильно любишь, — ухмыльнулся лорд. Я сидела в кресле, боясь пошевелиться, чувствовала, что сейчас произойдёт что-то плохое. — Со мной связался лорд Роуз. Он считает, что ты теперь достаточно взрослая, чтобы работать в министерстве Тиррассея под его началом. Со дня на день начнутся летние каникулы, уроков не будет, тебе станет легче совмещать работу в центре и выполнение поручений Роуза. Внутри всё похолодело. Он же сам говорил, что всё это будет ещё не скоро, когда-нибудь в необозримом временном промежутке. Было сложно осознать, что неминуемое жестокое будущее гораздо ближе, чем я предполагала. Я не могла сказать ни слова, вжимаясь в мягкую обивку кресла. Кажется, вчера я уже исчерпала все силы на разговор с этим человеком. — Я понимаю твоё недовольство, но ты ведь всегда знала, что это неизбежно. Твоя сила принадлежит государству, а значит и ты тоже. По крайней мере до тех пор, пока не сможешь передать её кому-то более достойному. Если люди увидят, что хранительница силы Адриэля поддерживает лордов, они успокоятся, мы избежим множества жертв. Ты ведь этого и добивалась, разве нет? Мы решим все вопросы мирным путём. — Николас, как всегда, говорил убедительно и очень уверенно, но в его глазах я могла различить какое-то смятение. Он явно что-то недоговаривал. — Ну же, скажите это. Вы знаете, какое задание даст мне Роуз, раскрывайте все карты. — Я обхватила себя руками и перевела взгляд на окно, стараясь не смотреть на лорда. Он был мне омерзителен, я боялась его следующих слов. Что уготовил мне президент Тиррассея? — На следующий день после Солнцестояния пройдёт ряд публичных казней в Индарии, Тиррассее и ещё нескольких государствах: Рейне, Эстаре, Дройзене… — Я задержала дыхание. — Мы должны показать, что достаточно авторитетны, что обладаем властью, что у нас есть сила. Твоя, например. Мы больше не можем ждать её пробуждения, придётся действовать по-другому. Ты сделаешь вид, что накладываешь заклинание, а люди, стоящие в тени, всё сделают за тебя. Либо ты воспользуешься средствами, не требующими магической энергии. — Вы… вы хотите, чтобы я убила людей на глазах у всех? — Голос звучал совсем тихо. — Этого хочет Роуз. — Николас достал из ящика стола фотографии и положил на поверхность. Мне пришлось встать с кресла и подойти ближе, чтобы её рассмотреть. — Вот, это семья Монтрэ, они уже давно саботируют порядок в Тиррассее, разведчики докладывают, что в день Солнцестояния эти люди планируют атаковать распорядителей, сорвать жертвенную ночь. Ты же понимаешь, что мы не можем этого допустить? Мы устанавливали мир на изолированной земле слишком долго. — Здесь… здесь же дети… — По щеке пробежала слеза. На фотографии была изображена супружеская пара в возрасте и трое подростков. Вот какие люди борются за свободу. — Это не имеет зн… — Вы хотите, чтобы я собственными руками убила стариков и детей?! — Из горла раздался истеричный шёпот. — Это сделаешь не ты, я же сказал. Тебе надо просто изобразить. Мы постараемся обойтись без реальных действий с твоей стороны. — Вы серьёзно?! — Я наконец оторвалась от фотографии и посмотрела на Николаса глазами, полными слёз. — Не я? Вы ошибаетесь! Именно я буду стоять и смотреть, как они умирают, это будет на моей совести. Всегда. — Это не может сделать никто другой. Если люди нарушают порядок, портят праздник в память о кончине Адриэля и новом режиме, человек, обладающий силой этого мага напомнит им о важности традиций. — Голос Николаса звучал мрачно, в нём не осталось прежней уверенности и бодрости. — Вы мне сами сказали, что нас примут обратно, разрушат стену, когда мы сможем обуздать разрушительную силу, а вы хотите использовать её для террора? Эта магия даже не проявилась, а вы уже строите план, как применять её в самых изощрённых целях. — Вопрос стены зависит не только от внешнего мира, но и от решения совета. Половина лордов выступает за то, чтобы сохранить барьер навсегда. Мы научились жить отдельно, создали свои законы, а мир за стеной может не принять нас обратно. — Николас стал разминать напряжённые пальцы на руке. — Ты будешь работать на Роуза, хочешь ты того или нет, пока твоё сердце бьётся, ты не имеешь альтернативного выхода. — Вы просто трус. Прислуживаете Роузу, потому что так легче. Поджимаете хвост и забиваетесь в угол. Поняв, что разговор окончен, я вышла из кабинета и уперлась обеими руками на перила, слёзы вырвались наружу с новой силой. Я хотела спасти этих людей, а теперь должна убить их собственными руками. Это невыносимо. Я же не убийца, я не могу работать в министерстве Тиррассея. Если я вступлю туда, моя жизнь превратится в ад. Всё прошло не так уж и плохо. Мы с лордом обсудили регламент миссии, я расписалась в инструкциях. Не так уж и страшно, как я ожидала. Надо было спуститься на привычное место сбора для получения задания. Я вышла из кабинета Николаса спокойно и уверенно. Хотя бы не произошло ничего плохого.***
Рассвет уже почти закончился, солнце поднялось высоко над землёй, направляя свои лучи на изящные кованые прутья забора, огораживающего дом семьи Де Ренью. Он гораздо меньше королевского замка в Индарии и имеет более сдержанный и стильный вид, что-то среднее между дворцом и огромным особняком. Просторная территория вмещает теннисный корт, бассейн, красивый сад с укромными аллеями и автопарк с самыми дорогими машинами. В Ирридии автомобили приветствуются только в некоторых районах, они работают при помощи магии и не нуждаются в бензине. Впрочем, жители нашего государства нечасто разъезжают по дорогам, предпочитая пользоваться трансгрессией. Де Ренью просто хотят обозначить свой статус, а многочисленные ухажёры Мирабеллы считают новенькие спорткары лучшим подарком для девушки. Очередная бездушная коллекция дорогих безделушек. Часть Ирридия находится во владении короля, а другая поделена на относительно самостоятельные графства, подчиняющиеся столице. Именно поэтому государство отличается таким разнообразием территорий, каждый город устроен на усмотрение владельца. Уайтхолл всегда ассоциируется у меня с Италией. Здесь, на окраине графства, находится множество плантаций. Запах оливковых деревьев витает в воздухе. Резиденция дома Луны располагается вдали от центра Уайтхолла. Кажется, Николас ценит безопасность своих детей сильнее, чем король Индарии. Ворота слегка приоткрыты, но здесь тоже размещается пост охраны. Я начинаю соображать, как мне попасть на территорию, но судьба оказывается ко мне благосклонна. Наверное, для разнообразия. — Милашка, ты пришла ко мне на свидание, но забыла его назначить? — Брайс останавливается в двух шагах от меня. Его тяжёлое дыхание свидетельствует о прерванной пробежке. — Привет. Я пришла к твоему отцу. — Щурю глаза от яркого света. — К тому, который злобный демон? — смеётся парень, стараясь отдышаться. — К тому, который злобный лорд. Знаешь такого? — Что-то припоминаю. — Брайс подносит ладонь к глазам, тоже защищаясь от солнца. — Я буду считать, что это предлог, чтобы повидаться со мной. Ладно, идём. Мы заходим на территорию. Я видела резиденцию на фотографиях, что позволило мне сюда перенестись, но сама здесь никогда не была. — Тебе мало нагрузки в центре? — Я окидываю шорты Брайса насмешливым взглядом. — Надо всегда оставаться в форме, милашка. Тут месяц назад такую классную дорожку проложили вокруг забора. Мирабелла решила бегать по утрам, но почему-то использует только тренажёр в нашем спортзале. Мне же лучше, — улыбается парень. — Кстати, на твоё счастье, Миры нет дома, укатила в Рейн на показ нижнего белья. К слову, тебе такой формат подошёл бы больше. Моя сестрица плоская, как доска. — Она просто стройная, — говорю я, игнорируя подкат. — А остальные дома? — Да, все уже проснулись. У нас общество жаворонков какое-то. Мы подходим к крыльцу здания, расположившегося в глубине территории. — Прошу, миледи. — Брайс приоткрывает мне дверь, пропуская вперёд. — Красивый костюмчик. Не хватает твоих знаменитых кроссовок, норовящих сбежать. — Парень смотрит на аккуратные бежевые кеды, сочетающиеся с чёрным костюмом. — Я их выброшу. — Это зря, я буду скучать. — Он отстёгивает поясную сумку и кидает её в прихожей. Внутри особняк выглядит очень современно. Новая мебель сочетается со стильным дизайном. Брайс, проживающий здесь с десяти лет, ведёт себя, как истинный хозяин дома. Мы выходим из прихожей и сразу оказываемся в гостиной. Я вижу лестницу, ведущую на второй этаж. Откуда-то из глубины дома раздаются лёгкие шаги. Передо мной появляется Мирабелла Де Ренью. Я растерянно смотрю на Брайса, но он выглядит абсолютно спокойным. — Ви, у нас гости, — улыбается парень. Точно. Виолетта Де Ренью — копия ненавистной блондинки. Я видела её всего один раз, в центре, несколько лет назад. Не смотря на очевидное сходство между сёстрами, их всё же можно различить. Виолетта лишена излишней манерности, её лицо всегда строгое и серьёзное, золотистые волосы убраны в высокую причёску. В одежде нет ни намёка на розовый цвет. Девушка одета в белую рубашку и просторные домашние штаны оливкового цвета. Аккуратные ногти Виолетты не похожи на длинные яркие когти Мирабеллы. Такая же высокая, как и сестра, девушка олицетворяет элегантность и грацию. Мирабелла же скорее выставляет себя напоказ, пытаясь привлечь как можно больше внимания. Эти близняшки гораздо сильнее отличаются друг от друга, чем может показаться на первый взгляд. — Неожиданный визит. — Виолетта останавливается посреди гостиной, скрестив руки на груди. В её взгляде сквозит холодная отстранённость, но она внимательно изучает моё лицо. — Я к твоему отцу. — Если бы ты была умнее, то поняла бы, как глупо поступаешь. Вчера ты здорово его разозлила. Я не успеваю ответить, потому что со второго этажа спускается Николас Де Ренью собственной персоной. Он ещё никогда не выглядел настолько удивлённым. Девушка, которая должна была прятаться от него ещё как минимум несколько дней, стоит прямо в его гостиной. Николас останавливается рядом с дочерью на белом пушистом ковре. Непривычно видеть его в домашней одежде. Светлых тонов футболка и брюки идеально вписываются в интерьер дома. — Какой сюрприз, — озадаченно говорит лорд. — Мне нужно с вами поговорить. Чем быстрее, тем лучше. — В груди начинает ускоренно биться сердце. — Не думал увидеть тебя так скоро, — признаётся Николас. В его голосе нет злобы и ярости, лишь неприкрытое удивление. — Пойдём в мой кабинет. — Де Ренью указывает мне на лестницу. — Я пойду с вами, — неожиданно говорит Виолетта. — Это небезопасно. Её даже не досматривали на наличие оружия. Брайс просто приволок её к нам в дом, как почётную гостью. Не стоит забывать, что мы находимся по разные стороны баррикад. — Нет, ты останешься здесь. Это будет личный разговор. — Николас строго смотрит на дочь. — Я — твой советник и имею право присутствовать. — Девушка настаивает на своём, но её голос остаётся спокойным и ровным, как гладкая поверхность ледяной воды. Мирабелле стоило бы поучиться такому самообладанию в перерыве между истериками. Николас хочет наградить дочь ещё одним отказом, но Брайс вмешивается быстрее. — Ви, дорогая, вот любишь ты эти скучные разборки. Пойдём возьмём хлопьев и сядем перед зеркалом, скоро итоги выборов подведут. Невероятно интересное зрелище! — Парень подходит ближе к сводной сестре. — Я не… — Хочешь, очень хочешь. Мы сейчас отберём у Ричарда приставку, будет с нами смотреть. Считай, я беру вас, ребята, в заложники. Идём. — Брайс хватает сопротивляющуюся Виолетту за руку и уводит вглубь первого этажа. Я слышу, как они приглушённо о чём-то спорят. Николас, не сказав ни слова, начинает подниматься по изящным деревянным ступенькам, и мне остаётся лишь следовать за ним. Преодолев коридор, мы заходим в какую-то комнату. Этот кабинет показывает больше признаков жизни, чем тот, который находится в центре подготовки агентов. Здесь на столе аккуратно сложены различные бумаги. В шкафах расположены какие-то неизвестные мне артефакты. Это помещение гораздо просторнее, чем владения Николаса в центре. У окна стоит большой диван, на котором можно и спать при желании. Лорд указывает мне на него, но я предпочитаю оставаться на ногах. Поправляю пиджак и приглаживаю волосы. Николас встаёт у противоположной стены, прямо напротив меня, и ждёт, когда я начну говорить. Однако, я лишь смотрю в пол, стараясь набраться мужества для того, зачем пришла. — Ты решила, что прятаться от последствий слишком сложно и решила сдаться сразу? — ухмыляется Де Ренью. — Я пришла сказать, что не буду работать на Роуза ни при каких обстоятельствах. Вчера я подарила людям надежду. Если я нарушу обещание и встану на сторону человека, терроризирующего их каждый день, я сломлю их дух окончательно. Я не могу так поступить. Через тридцать минут огласят итоги выборов, я уверена, что мои действия повлияют на исход ситуации. Роуза не изберут. Я хочу поговорить с вами до того, как это случится. — Боюсь, нам не о чем говорить. Ты будешь работать. Будешь делать всё, что тебе скажут. Нужно было думать раньше. Даже если Роуз перестанет быть президентом, он останется верховным лордом. Я с силой прикусываю губу и сжимаю в кулак руку, опущенную в карман пиджака. Я должна. Поздно отступать. Резкий выдох. — Я отдам вам то, что вы так хотите. — К концу фразы голос неуверенно подскакивает вверх. Интересно, я когда-нибудь научусь владеть своей интонацией в критических ситуациях?.. Николас непонимающе смотрит на меня. — Мою душу. Забирайте её. Вы же этого хотели? Отнять у меня самое дорогое? Вот, пожалуйста, она ваша. Взамен я хочу, чтобы вы позволили мне не работать на Роуза. Никогда. — Это утро поражает меня всё сильнее, — задумчиво протягивает Де Ренью. — Неужели ты готова расстаться с собственной душой ради того, чтобы не пачкать руки в крови какой-то группы Тиррассейских отбросов? — Они люди, люди, а не отбросы! Я агент, моя задача — служить народу! Защищать его, а не убивать! Если это произойдёт, я перестану быть собой, а это, наверное, самое важное для меня — сохранить человечность. — Вытаскиваю руки из карманов и сжимаю края пиджака. — Ты же понимаешь, что мне самому придётся пойти против Роуза? — Мне плевать, как вы это сделаете и что вы ему скажете. Я отдам вам душу, дальше делайте, что хотите. — Делаю небольшой шаг к Николасу, мне сложно устоять на месте. — Но я отдаю её во временное владение, с возможностью возврата. — Возврат в таком случае бывает редко. Человек должен предложить что-то более стоящее. Что может быть дороже души? — Я просто оставляю себе такую возможность. — Пальцы стискивают пиджак ещё сильнее. — Это не всё. Я хочу гарантию неприкосновенности для себя и Дикса Давиллера. Скоро Солнцестояние. Я прекрасно знаю, что выбор жертв — не произвольный процесс. Мы здорово облажались, и мне нужна защита. — Защита… Даже твоя душа не стоит так дорого. Ты просишь у меня гарантированного спасения сразу двух жизней. Веришь или нет, но я не знаю, кого выберут, — говорит Николас. Я вижу, что сквозь брешь его уверенности прорывается что-то иное. Раскаянье? К нему приходит ровесница его собственных детей и просит её не убивать. Может у этого человека сохранилась хоть капля милосердия? — Один. Только один человек. Это не моё предпочтение, а лимит реальных возможностей. Я смогу обеспечить неприкосновенность лишь одному. Мои зубы сжимаются. Ещё один выбор, который мне не под силу совершить. В жертвенный день из дома выйдет лишь один человек. Я знаю, что агентов никогда не выбирали, но сейчас всё меняется слишком стремительно. Ещё меньше шанс, что выберут нас обоих. Я или Дикс Давиллер, человек, которого я люблю? С большей вероятностью, парень сможет избежать наказания за свой поступок. Его дядя — лорд, он не допустит смерти племянника. Или допустит? Может, лорды уже давно потеряли остатки человечности и им плевать даже на собственных детей… У нас будет преимущество — отменная физическая подготовка, но никто не знает, что творится в доме ночью, это невозможно предугадать. Я знаю свои возможности, у меня есть большие шансы выжить. А Дикс? Он подготовлен лучше меня, но готова ли я так рискнуть? — Давиллер. Я прошу неприкосновенность для него. — Руки резко отпускают пиджак и свободно падают вдоль тела. Выбор сделан. — Ты так сильно его любишь? — Я молча киваю. — А ты уверена, что он тебя тоже? — Абсолютно. — Есть множество чувств, которые легко спутать с любовью. Например, привязанность. — Вам нужна моя душа или нет? — Я из последних сил сохраняю самообладание, не давая себе расплакаться прямо сейчас, надо продержаться ещё хотя бы минуту. — Я вызову Вольфрама. — Де Ренью выходит из кабинета. Мне кажется, что я слышу в его голосе скорбь. Когда он удаляется, по щеке всё же скользит одинокая слеза, так долго сдерживаемая мною. Я быстро её стираю и поворачиваюсь к окну. Вдалеке виднеются оливковые и хлопковые плантации, слишком умиротворённая картина для такой ситуации. Через силу улыбаюсь. Я отдаю свою душу ради любимого человека. Почему тогда мне так больно сейчас? Дальше все проходит, как в тумане. Я подписываю контракт. Демон прислоняет руки к моей груди и проводит обряд, это не больно. Николас Де Ренью получает желаемое. Душу нельзя увидеть, она оседает на лорде покрывалом энергии. Теперь его магия усилится в разы. Меня удивляет, что Николас не выглядит счастливым. Я представляла, что он будет злорадствовать, он так давно ждал этого момента, но лицо лорда не выражает ничего кроме сочувствия. Диссонанс. На дрожащих ногах я спускаюсь по лестнице на первый этаж. Николас и Вольфрам остаются наверху, чтобы уладить какие-то формальности. Внизу, в гостиной, уже стоят Виолетта и её сводные братья. На губах Ричарда, кошмара моего детства, как всегда, застывает ехидная ухмылка, а Брайс опускает взгляд в пол. Возможно, они видели демона. Вероятно, они обо всём догадались. Какая теперь разница? — Там… итоги выборов подвели. — Брайс говорит это с какой-то тревогой. Сквозь окутавшую меня пелену, прорывается надежда. Ведь такие жертвы не могут быть напрасными… — Пятьдесят восемь процентов голосов. Он победил, — опережает брата Виолетта. Сквозь её маску серьёзности невозможно читать эмоции. Я молча разворачиваюсь и двигаюсь к выходу из дома. Мир словно замирает. Брайс подбегает ко мне, когда я спускаюсь с крыльца роскошного особняка. — Ты скинула ему двенадцать процентов! Ты это сделала! Это ещё никому не удавалось. Твои старания не напрасны! Я знаю, в этой семье не стоит выражать подобное мнение, но ты здорово уязвила самолюбие Роуза. Теперь всё изменится, люди прислушались к твоему призыву, ты смогла до них достучаться! — Брайс выливает на меня поток возбуждённой речи. Я сажусь на ступеньку. Он пристраивается рядом плечом к плечу. — Нет, Брайс, ничего не изменится. Это невозможно. Нет на свете человека, который смог бы ему противостоять. Моё лицо превращается в камень. Я смотрю прямо перед собой, но словно ничего не вижу. Брайс щурится на солнце и слегка откидывается назад, опирая руки на ступеньки. В воздухе витает запах оливок, я всегда их любила. Сейчас мне кажется, что я чувствую во рту лишь привкус горечи, яда, который я сама налила себе в рот. Это последствия моих решений. Ксенон Роуз открывает счёт. И очки, на которые я отстаю, уже невозможно сосчитать.