Я навсегда за тебя в ответе

      Принцесса встречала у порога, что было ей несвойственно. Не успел Рокудайме удивиться этому, как она, боднув его мимоходом, с раскатистым мурлыканьем принялась увиваться вокруг Сакуры.       — Неужели скучали по мне, ваше высочество? — рассмеялась та и подхватила кошку на руки. — Больше не станете ревновать?       — Похоже, ревновать теперь придётся мне, — заметил Какаши, опуская на пол пакет с покупками и рюкзак. — Шучу, шучу… Здорово, что вы нашли общий язык.       Сакура улыбнулась, поглаживая разомлевшую на её груди Принцессу.       — Это было несложно. Я не пыталась к ней приставать — а она, когда привыкла, подошла сама, вот и всё… Какаши? Ты чего?       — Да так, подумалось… Кажется, эта тактика работает не только с кошками.       Пока девушка хохотала, Рокудайме избавился от обуви и жилета. Затем присел перед перед ней:       — Давай ножку.       — Ты что! — ахнула Сакура. — Ты… собираешься меня разувать? Я же не принцесса, чтобы за мной ухаживали!       — Мрррр? — отозвалась кошка, услышав своё имя.       — Верно, — подтвердил Какаши, — для меня вы обе — принцессы… Окажите честь, Сакура-химе.       «И я обязательно тебя к этому приучу», — про себя добавил он, пока расстёгивал замочки на высоком голенище её сандалии.       — Теперь другую. Хм… Тут средняя застёжка ослабла. Напомни завтра, я поправлю.       Сакура вдруг вскрикнула; следом раздался громкий шорох пакета — словно в него что-то приземлилось.       «Вот ведь…!»       Чтобы вскочить на ноги, Рокудайме потребовалось не больше секунды — но Принцессе этого хватило. С креветкой в зубах она вынырнула из пакета и обвела хозяев торжествующе-хищным взглядом.       — Хорошо, хорошо, — Какаши выставил раскрытые ладони, понемногу боком перемещаясь ко входу в спальню. — Только не под кровать!       Спустя миг её и след простыл.       — Урррмяу, — доносилось с кухни вперемешку с чавканьем. — Рррмяу-мяу-рряу…       Рокудайме вздохнул и прикрыл глаза рукой. Сердиться на любимицу было невозможно.       — Ой, Какаши, — прыснула Сакура, — до чего же она забавная!       — Забавная? Заметь, она всё рассчитала: сперва усыпила твою бдительность, а потом выждала, когда отвлекусь я. Давай-ка я уберу продукты в холодильник, пока эта хитрюга не оставила нас без ужина… А ты пока начинай разбирать вещи.       — Слушаюсь, Хокаге-сама!       Принцесса терзала свою добычу под стулом возле плиты.       — Рррррр…       — Угомонитесь уже, ваше высочество, — ласково проронил Рокудайме и положил в её миску ещё пару креветок. — Вот ваша доля, больше не просите.       В спальне Сакура, присев на краешке кровати, по одной вынимала вещи из рюкзака, расправляла и складывала. Завидев Какаши, она поспешно спрятала за спину скомканную футболку. Он отметил этот наивный манёвр и покачал головой:       — Что рюкзак собран как попало, я понял, ещё пока нёс его на спине… Высыпай всё на кровать — так будет проще.       С этими словами Рокудайме поспешил развернуться к шкафу — чтобы не смущать Сакуру… и самому не занервничать при виде беспорядка на собственной кровати.       «Так, что тут у нас… Освобожу ей две средние полки, чтобы не приходилось ни тянуться, ни наклоняться. Или двух будет недостаточно?..» — задумавшись, Какаши машинально оглянулся через плечо. — «О боги!!! Мда, лучше бы я этого не видел… Спокойно. Она всегда была аккуратной — просто в этот раз очень торопилась».       Прикинув, что двух полок вполне должно хватить, Рокудайме начал перекладывать свои вещи — разумеется, не абы как, а продумывая на ходу новую схему. И внезапно осознал, что вопреки ожиданиям не чувствует ни дискомфорта, ни тревоги от необходимости перемен. Само по себе это мало его заботило — он опасался невольно не сдержать эмоций перед Сакурой… А выходило, что сдерживать нечего.       Украдкой Какаши оглянулся снова: уже не на устроенный ею бардак — на неё саму. Вспомнился день рождения, когда на вершине скалы они смотрели в небо, и чувство, которое тогда захватило его впервые. С того дня он всё больше убеждался: Сакура с ним заодно — во всём, что бы ни приходилось разделить.       Стоило ли удивляться, что и обычную, повседневную жизнь со всеми её мелочами делить с ней окажется легко и радостно?       Рокудайме улыбнулся и перешёл к комоду.       — Имей в виду, Сакура: всё, что ей попадается, Принцесса проверяет на прочность… То, чем пользуешься каждый день, можешь хранить здесь, — с этим словами он открыл верхний ящик, чтобы сложить туда свои набедренную сумку, бинт, перчатки, протектор и содержимое карманов. — Здесь же, если понадобятся — ножницы, швейные принадлежности и всякое такое. Второй ящик для нижнего белья. В третьем — полотенца, в четвёртом — смена постельного… Обживайся, а я приму душ и займусь ужином.       Сакура подошла к шкафу с кимоно в руках.       — Найдутся свободные плечики?       — Должны. Открой правую створку.       — Я его повешу, хорошо? Потом покажу портнихе, может, она что-то придумает, — задумчиво проговорила девушка и чуть погодя с чувством добавила: — Спасибо тебе, Какаши.       — Хм? А, ты об этом… Не стоит, — пробормотал он. В руках как раз оказался счёт, который днём не было времени изучать. — Кстати, ты покажешь, что купила?       — Тебе интересно? Покажу, только… Всему своё время, так?       Не послышался ли ему этот намёк, понятный лишь им двоим? Украдкой Какаши развернул счёт, будто надеялся найти в нём ответ. «2 ед.», сумма, дата и время покупки… И на самом верху — название магазина.       Рокудайме закрыл ящик комода и медленно повернулся к Сакуре. Её таинственная, чуть смущённая улыбка подтверждала догадку: в «Сладком секрете» продаются вовсе не сладости… Затаив дыхание, Какаши взял девушку за руку.       — Я буду ждать, — тихо заверил он — и насторожился. — Тссс… Ты что-нибудь слышишь?       — Н-нет…       — Вот именно. Отойди в сторонку… Без резких движений.       На этот раз он успел. Почти.       — Дважды на одни и те же уловки я не попадаюсь, — сказал Какаши кошке и аккуратно заставил её выпустить из пасти ручки небольшого бумажного пакетика. Золотые росчерки складывались в кандзи: «Сладкий секрет». Рокудайме сглотнул и усилием воли запретил себе заглядывать внутрь.       — Держи, Сакура. И спрячь до тех пор, пока, кхм… не соберёшься надеть. Ай-яй, ваше высочество, — покачал головой Какаши. — Это уже слишком. Придётся мне забрать вас с собой в ванную.       — Ой, не надо! Мы тут как-нибудь справимся, да? — улыбнулась Сакура и ткнула пальчиком в пятно на кошачьем лбу. — Иди спокойно купайся, а я после тебя. Только скажи… Я знаю, ты не любишь сладкое. Но если бы пришлось выбирать…       — Ммммм?       — Вишня или мороженое?       — Выбери сама, Сакура. Уверен, мне в любом случае понравится.

***

      В отсветах живого огня кухня стала одновременно и уютной, и чуточку таинственной. Удивительные штуки эти свечи — даже самые обычные, какие держат дома на случай перебоев с электричеством. Их нашлось пять штук, а вот подсвечников всего два; в спальне пришлось приспособить блюдца.       Рокудайме напоследок окинул взглядом стол и прислонился к дверному проёму. Оставалось только ждать, когда Сакура выйдет из ванной.       Всё ещё не верилось, что начинают сбываться сокровенные мечты, о которых только вчера Хатаке Какаши осмелился заговорить. И он был счастлив — так, как дано быть счастливыми лишь тем, кто не требует ничего от судьбы и умеет ценить то, что есть.       Принцесса, которой достались ещё и головы от уже сваренных креветок, безмятежно дремала на подоконнике.       «И куда в неё столько влазит? — вздохнул про себя Рокудайме. — Такому аппетиту позавидовали бы даже в клане Акимичи…»       Ужин сегодня непременно должен быть праздничным — а взять с собой еду из кафе Сакура отказалась наотрез. Только после рассуждений о том, как ей неловко — ведь он наверняка устал — Какаши вытянул-таки признание, что больше всего на свете ей бы хотелось снова…       Продавщица в рыбной лавке — та самая — отпускала им креветки с таким видом, словно хотела спросить: ну что? Не подвела я вас, Хокаге-сама?       «И ведь мало того, что женщины прекрасно понимают друг друга… Они ещё и нас, мужчин, видят насквозь.       Неудивительно, что у нас обычно не остаётся выбора».       Да, выбора не было. Но, во-первых, готовить Какаши любил. Во-вторых, в этот раз он приступил к креветкам уже с опытом, и на вид они получились ещё привлекательней, чем первый раз. Всего-то стоило чуть дольше подержать на сковороде.       А самое главное — какая там усталость, когда готовишь для неё?       В ванной перестала шуметь вода; затем негромко загудел фен. Рокудайме торопливо одёрнул майку — хотя в этом не было надобности — и поправил волосы, отметив, что руки подрагивают.       «Всему своё время, так?»       «Отец… Как же мне хотелось бы посоветоваться с тобой сейчас. Я до чёртиков боюсь, что ей будет слишком больно. И вдвойне — что она попытается это скрыть. А ещё… Боги, как легко было с женщиной, которая сама бросила мне вызов! Но Сакура… У неё в руках — моё обнажённое сердце, и меня трясёт, как мальчишку.       Теперь я лучше понимаю, отец… Почему о маме ты говорил так, словно она была твоей самой большой драгоценностью».       Наступила тишина — такая, что стало слышно, как посапывает Принцесса. Рокудайме несколько раз глубоко вдохнул, задерживая выдох, пока не прошла дрожь.       «Сладкий секрет… Вишня или мороженое? Кажется, волнуюсь только я. А ты вся в предвкушении чего-то замечательного и заботишься лишь о том, чтобы произвести на меня впечатление…       Вот и хорошо. Значит, до сих пор я всё делал правильно».       Скрипнула дверь ванной. Какаши плавно обернулся.       — Оставь приоткрытой. Пусть проветрится.       — Ага, — кивнула Сакура и подошла ближе. Плюшевый халатик — нежно-розовый, в тон волосам — выглядел таким мягким, что хотелось потрогать. — Ой, как тут здорово… А что в кувшинчике? Саке?       — Сегодня особенный день, Сакура. Так положено — в знак уважения к богам и друг к другу.       Девушка тихо вздохнула и положила голову на левое плечо Рокудайме. Прикосновение халатика оказалось ещё приятнее, чем он представлял. Рука его скользнула девушке на талию сама собой. Какаши зарылся губами в прохладные, слегка пахнущие шампунем волосы и зажмурился, ощущая, как снова сплетается в одно целое его и её чакра.       — Я не хочу тебя отпускать.       Спохватившись, что произнёс это вслух, Рокудайме почувствовал, как краснеет. Медленно Сакура подняла лицо вверх. Её глаза мерцали в золотистом полумраке — как возле костра во время грозы, когда между ними было столько неосознанного и невысказанного…       И никто не решался заговорить первым.       — Какаши?..       — Я не могу насмотреться на тебя, Сакура. Но сейчас мне не хочется смотреть на тебя через стол. Я… я хочу чувствовать тебя.       — Знаешь, — ответила она спустя несколько мучительно долгих минут, — я не очень голодна. А ты?       — Не-а, — шепнул он. — Только креветки лучше накрыть.       В спальне, куда они пришли в обнимку, Сакура мягко отстранилась.       — Ты куда?       — Я обещала тебе показать…       — Только сначала я открою тебе одну тайну.       Она трогательно приподняла брови.       — Ты прекрасна, радость моя. Такая, какая ты есть, — улыбнулся Какаши и увидел, как просияла его невеста от этих слов. — Независимо от того, что на тебе надето… Мне закрыть глаза, ммммм?       — Конечно, — подмигнула она. — И присядь на кровать, пожалуйста.       Ковёр поглощал звуки шагов. Наконец донёсся шорох — это на спинку стула вешали халат.       «Вишня? Или мороженое?»       С закрытыми глазами её чакру Рокудайме ощущал ещё ярче — и сразу понял, когда Сакура подошла к нему. Он ожидал разрешения смотреть, но вместо этого она несмело взялась за майку на его плечах.       — Можно?       Какаши кивнул и поднял руки, чтобы помочь ей, а после неуверенно сложил на коленях, ещё не понимая — какую же игру она затеяла?       Но это было непохоже на игру. Тёплые девичьи ладошки сходились и расходились на его груди, гладили плечи, легонько ерошили ему волосы на затылке — словно…       «Она… любуется мной?»       Он смутился и тут же прогнал от себя эту мысль — но её ладошки убеждали его в этом снова и снова… От ласки по телу стремительно разливался жар. Кончики волос пощекотали ему щёку; затем Рокудайме почувствовал на своём лице дыхание. Не открывая глаз, он привлёк Сакуру к себе и отыскал её губы своими. Прихватывал, раскрывал, мягко касался язычка — и отпускал, не давая им обоим насытиться… Через поясницу до паха пробегали протяжные, приятные судороги. Сакура сладко вздохнула и прогнулась, поставляя ему шею. Бережно удерживая девушку обеими руками, Какаши спускался ниже, пока под губами не оказалось что-то шелковистое — и тихо спросил:       — А мне — можно?       — Да…       Он открыл глаза — и ахнул:       — Сакура?..       Да, это была она — его Сакура. Это её груди — самой совершенной формы, какую только можно вообразить — обрисовывала дымка тёмно-красного кружева, сквозь которую заманчиво проступали ореолы сосков. Это у неё была такая беззащитная ямочка между ключицами, и под ней — изумруд, который Какаши выбирал, думая об оттенке её глаз. Это в её взгляде Рокудайме ясно читал желание — одно на двоих.       Снимая с неё лифчик и укладывая девушку на кровать, Какаши Хатаке чувствовал себя так, будто совершает таинство. Для Сакуры всё было впервые — и она для него была впервые, любимая, долгожданная… Он не спешил прикасаться к нежным набухшим кончикам её грудей. Целовал вокруг, подбираясь постепенно — и только когда девушка тихонько застонала, по очереди вбирал губами её соски, наслаждаясь тем, как они сжимаются и твердеют у него во рту. Отзывчивость и аромат её кожи сводили Рокудайме с ума. Распаляясь всё сильнее, он сошёл на упругий, податливый живот. Её трусики были такими же прозрачными и тонкими — боязно взяться. Какаши аккуратно снял их, обнажая полоску курчавых розовых волос, пухлые губки и между ними — бледно-алые лепестки, блестящие от влаги.       Прежде он избегал поцелуев ниже пупка, предпочитая ласкать пальцами… Но как было прежде, уже давно стало неважно.       — Что… Что ты делаешь? — простонала Сакура, выгибаясь на кровати дугой. — Какаши…       «К этому я тебя тоже хочу приучить…»       На вкус она была как море и пахла морем, и ещё — самую чуточку — лимонником. Под языком постепенно проступила крохотная упругая бусинка клитора; Рокудайме не сразу осознал, что постанывает вместе с девушкой. Его член распирало невыносимо, будто он вот-вот разорвётся. Какая же она там, внутри? Готова ли принять его?       Не прекращая целовать её, Какаши освободил правую руку; изворачиваясь и так и этак, стянул с себя оставшуюся одежду. Потом кончиком указательного пальца отыскал место, где складки нежнейшей кожи расходились в стороны. Влаги там было столько, что сердце вздрогнуло от радости. Рокудайме завершил ласку невесомыми касаниями языка и протянулся между раскинутых бёдер девушки, накрывая её собой.       Теперь стало заметно, что Сакура взволнована тоже — взволнована, но не испугана. Потоки чакры свивались всё плотнее; он и она больше не принадлежали этому миру — только друг другу и своей любви. И обоим хотелось прочувствовать это сполна.       Зелёные глаза раскрылись широко-широко, когда Какаши с осторожным усилием протолкнул головку члена через тугую преграду. Не войдя и наполовину, он подался назад, затем снова вперёд; девушка сдавленно вскрикнула и вдруг обхватила его ногами, прижимая к себе. Рокудайме едва не застонал, чувствуя, как горячая, мокрая теснота словно сама затягивает его…       — Сакура… Как ты?       — Надо привыкнуть, — прерывисто шептала она, глядя ему в глаза. — Но то, что ты заполняешь меня изнутри… О, Какаши… Я не хочу, чтобы это прекращалось…       Никогда Хатаке Какаши не чувствовал себя таким живым. Вздохи и полустоны смешивались на их губах в такт ритмичным толчкам. Время перестало существовать: его отмеряли только моменты, когда сгусток жара в паху становился невыносимо плотным — и нужно было сдержаться. Тогда ладошки Сакуры чутко застывали на спине Рокудайме, будто спрашивая: это всё?       «Нет, слишком долго не стоит, — подумал он в очередную паузу. — Тебе действительно ещё нужно привыкнуть. Насколько нужно, ты оценишь потом…»       Понемногу ускоряясь, Какаши начал двигаться снова. Внезапно мелькнула мысль, что они могут зачать — и в тот же миг невозможно острое, яркое как взрыв блаженство пронзило его. Он сжал Сакуру в объятиях и хрипло вскрикнул, проливаясь в неё с горячей пульсацией; а после, опустошённый и счастливый, плавно перекатился на бок, увлекая девушку за собой.       Долгое время они лежали обнявшись, прислушиваясь к тишине — вокруг и внутри себя. Потом Сакура шепнула, водя пальчиком по груди Рокудайме:       — Теперь я поняла…       — Ммммм?       — Почему тебе не понравилось, что я читала твою развратную книжку. Это же совсем иначе… Не то что совсем, — смущённо уточнила девушка. — Как бы сказать…       — Можешь не объяснять, радость моя. Мне было важно, чтобы ты поняла это — прежде чем…       — Прежде чем что?       — Ну… ты ведь остановилась на середине, так?       — Страница шестьдесят семь. Второй абзац… Какаши! Ты на что намекаешь?! Да я больше никогда…       Её перебило жалобное урчание собственного желудка.       — Кажется, кто-то проголодался, — с тихим смехом заметил Какаши. — Пойдём ужинать? Только по дороге не помешает заглянуть в душ.       — Кто первый? Или… ты хочешь вместе?       — Только если этого хочешь и ты.       Она задумалась, мило наморщив лоб — и наконец улыбнулась:       — Наверное… Наверное, это будет очень здорово.       Рокудайме улыбнулся ей в ответ:       — Тогда обними меня за шею. Вот так…