Я навсегда за тебя в ответе

      Они собрались возле обелиска погибшим шиноби вечером девятого октября, накануне годовщины победы в Четвёртой Войне: команда номер семь — за исключением одного человека.       — Саске снова не придёт на праздник? — спросил Наруто, уткнувшись взглядом в обелиск.       — Похоже на то, — кивнул Рокудайме. — Моё приглашение, как и в прошлый раз, осталось без ответа.       Сакура до сих пор не могла привыкнуть к тому, что упоминание Саске не вызывало у неё абсолютно никаких эмоций; разве что сейчас ей стало очень обидно за Наруто Узумаки.       — Значит, он ещё не готов вернуться, — вздохнул джинчурики. Какаши задумчиво потёр подбородок:       — Скажи, Наруто… Ты и сейчас можешь понять его?       — Да, сенсей. Я не могу объяснить, только, — он приложил кулак к груди, — Саске у меня вот тут. Как бы далеко он ни был.       «Вот они — настоящие узы, — подумала Сакура, — над которыми не властны ни время, ни расстояние…»       — Здравствуйте, мудрец-извращенец, — Наруто провёл пальцем по выбитому на базальтовой плите имени Джирайи. — Я старался не подвести вас.       — Он гордится тобой, Наруто, — тепло отозвался Какаши Хатаке. — Не меньше, чем я горжусь всеми вами.       И в свою очередь коснулся обелиска, только на много строчек выше.       «Учиха Обито».       Сакура склонила голову. Обито, сражавшийся сперва на стороне врага, а после ставший соратником, до сих пор вызывал у неё сложные чувства — и вдобавок к ним примешивалось постыдное воспоминание о её собственной слабости. Она мельком посмотрела на Какаши — и в который раз подумала о том, что, окажись он на её месте, у него бы не дрогнула рука.       «И вы ни единым словом не упрекнули меня, Обито-сан — хотя моя нерешительность так дорого обошлась всем нам…»       — Спасибо, Обито Учиха, — тихо сказала девушка. — Спасибо вам за всё.       И почувствовала, как Рокудайме нежно сплетает её пальцы со своими.       — Вы спасли всех нас, — добавил Наруто, шмыгнув носом. — И я обязательно стану Хокаге, вот увидите, даттебайо!       — Ну а я уже стал им, как ты и хотел, Обито, — Какаши Хатаке поправил шляпу со вздохом. — Надеюсь, ты доволен, наблюдая за тем, как я тащу это бремя?       Сакура и Наруто переглянулись за его спиной, улыбаясь такой знакомой манере сенсея напускать на себя ленивый вид.       — Ладно, я в «Ичираку», — зевнул джинчурики. — Вы со мной?       Рокудайме вопросительно посмотрел на Сакуру.       — Спасибо, Наруто, — ответила она. — В другой раз.       Девушке не хотелось ходить туда вместе с Какаши; причиной тому были странные взгляды, которые бросала на них Аяме.       «Она же ревнует, бедняжка, — с оттенком грусти думала Сакура. — А ведь он даже не замечает, что, пока ест рамен, Аяме тайком поедает глазами его…       Ох, и я понимаю её как никто».       В молчании они пришли на пустующую третью тренировочную площадку. Разрушенный ударом Сакуры столб давно заменили новым, от которого до сих пор приятно пахло свежеоструганной древесиной. Рокудайме повесил на него свой плащ Хокаге и сверху пристроил церемониальную шляпу.       — Посидим немножко? — предложил он, снимая и аккуратно кладя на землю жилет. — Завтра будет такая суматоха, ох-хо…       Сакура устроилась на руках у Какаши и счастливо вздохнула. За рекой, над дальними вершинами нависали сизые облака, подсвеченные золотисто-розовым светом заходящего солнца.       — Сейчас мне особенно есть за что благодарить Обито, — шепнул Рокудайме, прижимая девушку к груди. Она смутилась, снова вспомнив момент, о котором не могла не сожалеть — и это не укрылось от внимания Какаши.       — Что-то не так, Сакура?       — Есть кое-что, чего я не могу себе простить, Какаши-сама…       Он внимательно смотрел на неё, ожидая продолжения — и ничего не оставалось, кроме как собраться с духом и наконец признаться:       — Дело в том, что пока мы с Обито были в его измерении одни, он просил меня… Ох, я должна была уничтожить его Риннеган, чтобы он не достался Мадаре. А я, — Сакура запнулась, — меня лишь на то и хватило, что нацелить в глазницу Обито кунай — и всё…       — Вот как, — протянул Рокудайме. — Не вини себя, Сакура: ты медик, а не убийца… Одно дело — атаковать противника в бою, и совсем другое — причинить вред тому, кто не поднимает на тебя оружия, пусть даже он сам просит тебя об этом.       — Но ведь это был такой шанс изменить расстановку сил, — с горечью отметила девушка. Сквозь маску Какаши коснулся губами её виска:       — Бывает, выполняя долг, шиноби убивает что-то в себе самом… Мне не хотелось бы, чтобы тебе когда-либо пришлось узнать, каково это, Сакура.       Девушка жадно ловила такие вот скупые оговорки: Какаши Хатаке не спешил распространяться на тему своего прошлого… И что-то удерживало её от расспросов, подсказывая, что это может пошатнуть пока ещё очень хрупкое, особенное доверие, понемногу зарождавшееся между ними. Осторожно Сакура погладила жёсткие, лохматые без протектора волосы Рокудайме. Каким же он был, если даже сослуживцы из АНБУ, по словам Ямато, за глаза прозвали его Хладнокровным Какаши?       Однажды, улучив момент, куноичи попыталась вытянуть хоть что-то из обманчиво открытого, а на деле — такого же замкнутого временного капитана их команды. От него-то она и услышала это прозвище; а ещё…       «Семпая немного побаивались, — сказал тогда Ямато. — Но при этом уважали и даже любили — потому что никогда он не ставил успех миссии выше жизней своих товарищей».       — О чём ты задумалась? — ласково спросил Какаши. Сакура с улыбкой заглянула в его серо-стальные глаза:       — О том, что я, пожалуй, знаю о вас самое важное.       — Хммм, и что же?       — Что у вас, Какаши-сама, очень доброе сердце.       Он долго изучал её лицо странным, задумчивым взглядом — и наконец тихо произнёс:       — Ты подбираешься ко мне всё ближе, Сакура — а я даже не понимаю, как тебе это удаётся. И более того…       С этими словами Рокудайме медленно спустил маску ниже подбородка, открывая лицо.       — Впервые в жизни я просто не в силах держать дистанцию. И это меня настораживает.       — Почему? — растерялась Сакура.       — Потому что это новое и непривычное, — шепнул Какаши, дотронувшись до кончика её носа своим. — А ещё — лучшее, что только случалось со мной.       Он всегда замирал за миг до поцелуя, словно наслаждаясь предвкушением. С беззвучным вздохом девушка обняла Рокудайме за шею; какое счастье — прижаться к нему так, чтобы слышать биение его сердца, и просто отдаться его губам и рукам, без слов говорившим ей, как она дорога и желанна…       Нежный поцелуй понемногу становился всё глубже; Сакура почувствовала, как внизу что-то твердеет, настойчиво упираясь в неё. Неловкость от чужого возбуждения быстро сменилась ответным желанием. Не отрываясь от губ Какаши, девушка плавно развернулась, обхватывая его бёдрами, и прижалась к его напряжённой плоти самой сокровенной частью тела, где рождались сладкие, приятно упругие волны. В ответ Рокудайме судорожно вздохнул и подался вперёд. Сакура ощутила, как он снимает перчатки, а затем с нажимом проводит жаркими ладонями по её спине сверху вниз; одежда казалась сейчас чем-то лишним, что мешало им чувствовать друг друга.       У девушки вырвался стон, когда Какаши начал играть её губами — то вбирая их полностью, то нежно пощипывая верхнюю… От наслаждения Сакура выгнулась в его руках — и тут, будто опомнившись, Рокудайме мягко отстранился.       — Я боюсь, что слишком тороплю тебя, — прошептал он ей на ухо. — Просто скажи, если тебе станет неприятно или…       — Мне хорошо, — тихонько ответила она, уткнувшись пылающим лбом ему в плечо. — Очень, очень хорошо…       Её возбуждение постепенно стихало в бережных объятиях Какаши. Что же он чувствует к ней, если готов оберегать её даже от себя самого?       — У меня есть к тебе просьба, Сакура.       Заинтригованная, девушка подняла голову. Рокудайме осторожно убрал с её лица выбившуюся прядку.       — За короткой причёской, конечно, ухаживать проще, но я… я был бы рад снова увидеть тебя с длинными волосами.       — Вы хотите, чтобы я перестала стричься, Какаши-сама?       Он слегка покраснел и кивнул; смущённый, чуточку растрёпанный, Какаши Хатаке выглядел сейчас почти её ровесником.       — Хорошо, — с улыбкой пообещала Сакура.       — Вот и договорились, — он улыбнулся в ответ и посмотрел на темнеющее небо. — А теперь, пожалуй, пора нам собираться; мне нужно будет проверить пост у ворот после того, как я проведу тебя домой.       — О, у вас ещё есть дела… Я и сама могу дойти.       — Можешь, — согласился Рокудайме. — Только вот я этого не допущу.       В Конохе на них уже почти не обращали внимания; лишь гости из других скрытых деревень, что прибыли ради завтрашнего торжества, провожали их удивлёнными взглядами, а порой даже шептались у них за спиной. Только Сакуре было безразлично чужое мнение — потому что Шестой Хокаге, не скрываясь, держал её руку в своей.       После прощания девушка дождалась, пока Какаши обернётся, чтобы послать ему воздушный поцелуй; с очень серьёзным видом он долго ловил его в воздухе, и наконец приложил к щеке. Сакура рассмеялась и, счастливая, взлетела по лестнице на свой второй этаж.

***

      Десятое октября действительно началось с суматохи.       С самого утра все одноклассники Сакуры из академии встретились под домом Наруто, чтобы поздравить его с днём рождения. Потом с хохотом понесли его, брыкающегося, к башне Хокаге и только там спустили на землю.       Красный от волнения джинчурики ступил было на лестницу — но Сакура вытаращилась на него, едва заметно кивая в сторону застенчивой, как всегда, Хинаты.       — Понял, — улыбнулся Наруто и под свист друзей обнял и звонко чмокнул в щёку наследницу клана Хьюга. И только после этого подал руку Сакуре:       — Пойдём? Наверное, только нас и ждут.       — Ты уже придумал, что будешь говорить? — шёпотом поинтересовалась у него куноичи, пока они шли к кабинету Рокудайме.       — Ээээ, ну, — Наруто почесал затылок, — я надеялся, Какаши-сенсей сам скажет всё, что положено…       Сакура фыркнула:       — Как же! Спорю на что угодно — он свалит речь на Казекаге.       И, едва переступив порог кабинета, по растерянному лицу Гаары они поняли, что девушка не ошиблась. У Какаши Хатаке был такой невозмутимый вид, что Сакура тихонько прыснула в кулак. Даруи из Скрытого Облака приветствовал их кивком головы, и невозможно было не заметить, как они похожи с Какаши одинаково ленивым взглядом из-под полуопущенных век.       «Обманчиво ленивым, — про себя уточнила Сакура. — Что на одного, что на другого лучше не нарываться…»       Туман и Камень не прислали официальных представителей: у них были какие-то внутренние проблемы, о которых Рокудайме в разговоре с Сакурой упомянул лишь вскользь; зато шиноби с эмблемами этих двух деревень куноичи ещё вчера заметила в Конохе.       — Итак, все здесь? — Хокаге взял со стола шляпу. — Тогда нам пора.       На крыше башни яркое солнце ударило в глаза, напомнив о жутком свете Бесконечного Цукуёми.       «Подумать страшно, — внутренне поёжилась Сакура, — что было бы, не вмешайся в войну Наруто… И Саске. Они двое — настоящие победители, остальные были лишь вспомогательной силой.       Хотя… Нет. Мудрец Шести Путей был прав: победа далась нам только благодаря тому, что все шиноби объединились и сработали, как одна команда. И уж точно мы не смогли бы одержать верх над Кагуей без…»       Сакура едва вслушивалась в то, о чём говорил Гаара, во многом вторя её собственным мыслям — только гораздо торжественней, так подбирая самые простые слова, что от них щемило в груди. Девушка не могла отвести глаз от Какаши Хатаке: как шёл ему длинный белый плащ Хокаге, подчёркивая высокий рост и благородную осанку… И как скромно он держался, когда Казекаге упомянул его в своей речи в качестве одного из героев Четвёртой Войны шиноби.       После Гаары говорил Наруто — недолго, но от его проникновенных слов мигом стиснуло горло; Сакура украдкой вытерла подступившие слёзы и безотчётно коснулась руки Какаши. Не поворачивая головы, он легонько пожал её пальцы в ответ. Когда торжественная часть закончилась и они стали спускаться с крыши, девушка почувствовала, как Рокудайме тайком кладёт что-то в карман её штанов. — Дома посмотришь, — шепнул он так, что, кроме неё, не услышал никто. — Очень надеюсь, это подойдёт к твоему наряду.       Сакура сунула руку в карман и нащупала небольшую плоскую коробочку.       Они ещё вчера условились, что встретятся уже на празднике. До тех пор Какаши нужно было о чём-то поговорить с Даруи; девушка проводила их взглядом, пока за ними не закрылась дверь кабинета Хокаге. Наруто и Гаара, увлечённые дружеской беседой, направились куда-то — не иначе как в раменную…       — Эй, давай я зайду за тобой в четыре? — окликнула её Ино, когда куноичи вышла из башни.       — Давай, — с радостью согласилась девушка. — Но я была уверена, что ты пойдёшь с Саем, разве нет?       — Ааааа, — махнула рукой подруга, — он же будет при исполнении… Особо не повеселишься. Ну ты-то меня понимаешь, да?       — Хм… Мне и в голову не приходило ожидать невозможного от Хокаге.       Ино лукаво ухмыльнулась:       — И что же, ты совсем не вспоминаешь про Саске? — и тут же фыркнула. — Поделом ему.       — Чтобы ты больше не спрашивала — не вспоминаю и не хочу вспоминать, — резко ответила Сакура. Подруга робко тронула её за плечо:       — Извини. Просто непривычно видеть тебя такой…       — Какой?       — Ты аж сияешь, когда стоишь рядом с Рокудайме. И я правда рада за тебя, Сакура — хотя, конечно, ты даёшь, подцепить собственного сенсея…       Куноичи вспомнила вчерашние поцелуи и невольно зарумянилась.       — Оооо, — тихо протянула Ино, заглядывая ей в лицо, — да у вас, похоже, всё всерьёз.       Сакура коснулась подарка Какаши в кармане, взяла себя в руки и парировала с вызовом:       — А что же ты думала, Ино Яманака? Что Хокаге станет размениваться на мелочи? Ладно, пока! До вечера.       Дома Сакура быстро поела и шмыгнула в свою комнату. Часы показывали начало двенадцатого.       «О, можно ещё и вздремнуть, чтобы потом погулять как следует, — с удовольствием отметила девушка. — Так, а что же он дал мне? Сейчас посмотрим…»       Она присела на кровать и вынула из кармана коробочку — вернее, футляр из красного дерева; Сакура зажмурилась и открыла глаза, только когда подняла тугую крышку.       Внутри на белом атласе играл отблесками настоящий изумруд размером с крупную горошину, оправленный в серебро и подвешенный на тонкой цепочке.       Девушка быстро стянула водолазку шиноби и, оставшись в майке, осторожно застегнула цепочку на шее. Увидев себя в зеркале, она ахнула от восторга: изумруд очень красиво оттенял цвет её глаз — они казались ещё выразительней и ярче, чем обычно.       — Да Ино просто лопнет от зависти, — с радостным смехом сказала Сакура своему отражению, поглаживая подвеску. А перед тем, как лечь в постель, на минутку заглянула в шкаф, где висело новое кимоно, пошитое специально к этому дню.       «Вечером, Какаши-сама, — с нежностью подумала девушка, укрываясь одеялом, — вы сами увидите, подошёл ли ваш подарок…»       И уснула, бережно прижимая прохладный камень к груди.