Турбулентность

Как бы хорошо ни целился Кайдзи и как бы ловко ни метал дротики, он не мог всё время попадать по-снайперски точно. Не привыкший работать в одиночку, слезился от напряжения несчастный левый глаз, кружилась из-за непривычного зрения голова. К тому же время поджимало: нужно было успеть бросить все дротики до того момента, как с появления первой раны на теле Каору пройдёт тридцать минут. В итоге, когда в запасе у Кайдзи остался только один – зелёный – дротик, на счету у него числилось всего 2 миллиона 100 тысяч иен – меньше желанных трёх с половиной и даже меньше минимальной ставки в 2,6 миллиона – долга Ямаде. Замёрзший без одежды, измученный длительной неподвижностью и разливающимся по организму ядом, Каору уже не стоял, а, скорее, висел на держащих его скобах. Из четырёх мест в его теле, куда вонзились иглы, текла струйками кровь. Смотреть на мучения друга было невыносимо; противные разглагольствования и насмешки Хёдо змеями заползали в уши Кайдзи, жалили мозг. «Что мне делать? Остался всего один дротик и – недобор в пол-ляма. Попытать судьбу и постараться попасть в одну из самых дорогих, «пятисоттысячных» точек – возле глаз и шеи Каору? Но что, если у меня дрогнет рука, и игла вонзится прямо в сонную артерию друга? Или в глаз?..» Кайдзи словно видел себя со стороны: вот он, сапёр, в белой футболке с иероглифом 福 «фуку» стоит над мощной бомбой и не может понять, какой проводок следует перерезать, а таймер тикает, тикает неумолимо: девять минут… 8 минут 59 секунд… 8 минут 58 секунд… И не у кого спросить совета. «Рисковать или не рисковать? Если бы речь шла о моей жизни или моём здоровье, я рискнул бы, не раздумывая, но кто я такой, чтобы распоряжаться судьбой Каору?..» Ремешок очков давил затылок, чернота, которую видел правый глаз, казалась дверями в бездну. Кайдзи чувствовал, что ещё немного – и он начнёт сходить с ума. «Рискнуть и попытаться попасть в «пятисотку» или бросить дротик в более «дешёвую» мишень и пойти добывать оставшиеся деньги в следующей игре? С одной стороны, даже получив ещё 500 тысяч, я не заработаю достаточно денег. Выплачу Ямаде 2 525 457 иен, и у меня останется всего лишь 74 543 иены – только-только вернуть друзьям то, что занял у них за последнюю неделю, и то не полностью. А я ведь хотел ещё оплатить часть учёбы Каору в университете, и свои старые долги покрыть… Значит, умнее не рисковать здоровьем друга и настроиться на следующую игру. С другой стороны, я не знаю, в чём она будет заключаться. Может быть, там нужно будет метать дротики в самого Каору или делать что-нибудь ещё хлеще. В принципе, 2 миллиона 600 тысяч покроют и долг Ямаде, и почти все долги друзьям. Каору, может быть, ещё сумеет поступить в университет бесплатно, а я как-нибудь перебьюсь, отложив расчёт по старым долгам до лучших времён. Буду платить проценты и жить, как жил: не слишком хорошо, но терпимо… Что же мне выбрать?..» – Почему медлишь, Кайдзи? Руки задрожали? Или ждёшь, покуда твой товарищ начнёт умирать от яда? Целься в мишень чуть справа от его лица! Или чуть слева. Какая разница? Обе они при попадании зелёного дротика дадут полмиллиона! Полмиллиона иен – огромная сумма, разве она не стоит определённой порции риска? Не сомневайся, Кайдзи, целься! Ты ведь рискуешь не собой, а другом!.. – Вот именно, что другом! Дротик прочертил пространство комнаты и вонзился в «четвертную» зону возле запястья Каору. Кайдзи обернулся к председателю. Глаза под уродливыми очками горели ненавистью. – Грязный старик! Только ты можешь вот так просто рисковать жизнями друзей – а впрочем, чьими жизнями ты не можешь рисковать? Своей, разве что. Для тебя нет ничего святого! Я устал, у меня руки трясутся, и шанс выбить мишень ничтожно мал, а ты подначиваешь: «Кидай иглу, на кону всего лишь жизнь и здоровье друга!» Игра окончена, Хёдо, я израсходовал все дротики. Вели своим людям немедленно дать Каору противоядие, оказать ему первую помощь и отвезти домой, а мне отдай честно заработанные 2 миллиона 150 тысяч иен и убери эту дрянь с моей головы. Я готов к новой игре! – Откачайте пленника, снимите с Кайдзи прибор. Работники в чёрном молча отправились выполнять приказания. Щёлкнули застёжки на затылке и под подбородком, очки со встроенным видеодатчиком перекочевали к одному из тэйайцев. Кайдзи потёр глаза, с удовольствием осмотрелся. Мир снова стал чётким и объёмным. Хёдо ухмыльнулся. – Что, хорошо, правда? Думаю, глаз на кон ты теперь точно не поставишь, ха-ха.. Да это и не требуется. Вот твой выигрыш – здесь ровно 2 150 000, можешь пересчитать. Только вот ты действительно считаешь эти деньги честно заработанными? По меркам Тэйай – да, они заработаны честно. Ты прошёл игру, не нарушая правил, попал определённого цвета дротиками в определённой цены мишени. А если взглянуть на это всё, как простой обыватель? Парень самонадеянно закидывает лучшего друга отравленными иглами, чтобы отдать свой долг, а друг покорно стоит, прикованный: «Я верю в тебя, Кайдзи!» Разве не абсурд? Проблемы Ямады повлекли за собой твои проблемы, твои проблемы закатали в этот летящий в пропасть снежный ком друзей… Так всегда и бывает! Друзья и враги постоянно втягивают друг дружку в какие-то передряги; люди калечат и губят как тех, кого ненавидят, так и тех, кого больше всего любят. Разве это – справедливость? Ты считаешь меня бессердечным, помешанным на выгоде и кровавых забавах стариком. Да, я уже немолод и могу позволить себе немного развлечься. Но что ты знаешь о моём прошлом? Знаешь ли ты, что я, будучи на несколько лет моложе тебя, прошёл всю Вторую Мировую войну – настоящий ад, похлеще тэйайских подземелий! – и остался жив? И смог перенести позорное поражение Японии – страны, которую я любил тогда всем сердцем, так же пылко, как ты – деньги, бездушные бумажки с цифрами? Знаешь ли ты, как я начал собирать своё состояние – по иене, и каждая отложенная банкнота была нажита непосильным трудом? Ты плачешься, что ныне экономика в провале, что у тебя нет денег – а что ты делаешь для того, чтобы они у тебя были? Я в твои годы не валялся на тахте и не просаживал имущество в игровые автоматы – да я просто умер бы с голоду, будь я таким лентяем, как ты! Тебе, увы, никогда не побывать в Японии 1946 года, иначе ты многому бы там научился. Вот тогда, после войны, экономика действительно была разрушена, и люди действительно влачили жалкое существование. Мы работали до седьмого пота на полях и заводах за миску риса и ветхую одежонку! Знаешь ли ты, уроженец хоть и небольшого, но всё же города, что такое работа на рисовых полях? Когда с утра до вечера стоишь в воде и садишь, садишь хрупкие ростки, и поле кажется необъятным, а день – бесконечным? Да, я работал там, и я знаю цену каждой горсточки риса! Ты так превозносишь дружбу и считаешь, что умеешь дружить, а я – нет. Но ты никогда не воевал – известно ли тебе, что такое солдатская дружба? Когда вокруг летят пули, и желудок пустует уже третий день, и страх сковывает тело и душу, а ты всё ползёшь, ползёшь к роднику, чтобы набрать для раненого друга воды? Знаешь ли ты, каких друзей я потерял на той войне? И какие друзья прошли со мной бок о бок всю послевоенную трясину и безнадёгу? – Где же твои хвалёные друзья сейчас? Кайдзи стоял, ощерившись, напротив Хёдо, держа в руках пакет с пачками банкнот. Слова председателя казались ему странными и немыслимыми, какими-то чужеродными в устах старого, грязного садиста. Хёдо прошёл всю войну? Прополз под бело-красным флагом китайские поля и вьетнамские джунгли? Он пробирался под огнём за водой для друга? Трудился на рисовых плантациях? Как такое возможно? Образ благородного солдата и крестьянина не желал сливаться в голове Кайдзи с образом главы мафиозной империи. – Где твои друзья, я спрашиваю?! И как ты, рано узнавший ужас войны, имеешь право быть таким, как сейчас?! Почему не заработал на всю жизнь отвращение к убийствам и пыткам? Отвечай, Хёдо! – Жизнь длинная, люди меняются. – Председатель задумчиво почесал бороду, глядя куда-то сквозь молодого человека с мешком денег. – Я уже стар, Кайдзи, и друзья мои умерли – все до единого. Кого-то скосила Вторая Мировая, кого-то – послевоенная разруха и бескормица. С кем-то просто развела жизнь. Когда я стал богачом, враги нередко пытались воздействовать на меня, угрожая причинить вред моим друзьям, и я предпочёл порвать прежние связи, чтобы не подвергать дорогих мне людей опасности. – Променял их на деньги, выходит?! – Не совсем так, Кайдзи. Жизнь нельзя рассматривать в виде упрощённой схемы, в которой каждому поступку даётся однозначная оценка. Мы с друзьями к тому времени уже почти не общались – они были дóроги мне скорее как память, как те, с кем прошла моя молодость. – «Дороги, как память»? Почему ты говоришь о людях, как о вещах? – Когда-нибудь ты поймёшь, что слова мои не так уж и циничны… А в жизни хочется попробовать всё. Скучно ведь жить однообразно год за годом? Я думаю, ты с этим согласен, иначе не ввязывался бы вечно в какие-то рисковые предприятия. И вот я оказался хоть и одиноким, но весьма богатым человеком. Не спрашивай, как я добыл столько денег – это делалось и легальными, и абсолютно чёрными способами. Я хотел стать миллиардером, чтобы тратить сколько пожелаю и на что пожелаю, навсегда забыв о нужде, которую испытывал в детстве и юности. Долгие годы наслаждался я обилием денег и той властью, которую оно давало. А потом наскучило. И я решил создать систему, которая даровала бы разным отбросам общества и просто попавшим в безвыходное положение людям возможность выиграть большие деньги… – Так родилась Тэйай. – Кайдзи скривился, потом вытащил из кармана сигареты и зажигалку, закурил. – Странную историю рассказал ты мне, Хёдо. Возможно, я подумаю над ней на досуге, но сейчас я пришёл сюда не сказки сказывать. Мне нужно до полуночи добыть ещё как минимум 500 тысяч иен и завезти 2 525 457 Ямаде. – Ах, точно. – Хёдо развёл руками. – Прости меня, Кайдзи. Ты ведь пришёл сюда получить острые ощущения и посражаться со мной – страшным чудовищем, а вместо чудовища перед тобой вдруг оказался обычный человек – такой же, как ты или твой друг Каору… – Не сравнивай себя с моим другом. Тем более ты прекрасно знаешь, что я приехал не ради адреналина – мне просто негде больше срезать за день несколько лямов, а долговая яма углубляется с каждой декадой… Я схожу посмотрю, как там Каору, и начнём вторую игру. Человек в чёрном костюме протянул Кайдзи пепельницу с надписью «Тэйай» на донышке. Парень затушил сигарету о ненавистные буквы и направился следом за агентом Хёдо в другую комнату – туда, куда унесли несчастного товарища.