Турбулентность

      Вечер окутал Токио усталой дымкой. Горели фонари, тащились со службы измотанные граждане. На лавочках пили пиво безработные и жаловались друг другу на свою нелёгкую жизнь. Было тихо и по-буднему уныло. Город дремал в ожидании выходных.       Из многоэтажного здания поблизости от аэропорта вышел усталый молодой человек с длинными чёрными волосами, отцепил с велосипедной стоянки своего «железного коня», и побрёл, опираясь на руль и низко опустив голову. Выглядел он, будто его избили и отобрали всё, кроме велосипеда. Да так оно, в общем, и было. И Кайдзи, с трудом перебирая ногами по залитому электрическим светом асфальту, думал, что ему делать и как жить дальше. Хороших идей не было.       Ямада физическими методами заставил пленника подписать долговое обязательство на 2 525 457 иен на фамилию Ито, скрепить его печатью, а заодно – оттиском пальца, на всякий случай. Теперь Кайдзи оказался документально должен доселе неизвестному типу астрономическую сумму денег, которая, согласно договору, каждые десять дней увеличивалась вдвое. Мысли это вызывало едва ли не суицидальные.       «Проклятье! Этот Ямада действует не хуже мафии – наверняка Тэйай в скором времени пригласит его на работу! Он, конечно, не особо умён, зато жестокости и изощрённости способов достижения своих целей ему не занимать. Отобрать у жертвы последние гроши и выкинуть её на улицу добывать два с половиной ляма за ограниченное время – это просто бесчеловечно, даже если жертва – твой прежний мучитель!       Понимает ли Ямада, что я не Сабуро? На первый взгляд – нет. Он вообще не производит впечатления вменяемого и ведёт себя, как маньяк. Однако что-то ведь побудило его оформить долг на меня-настоящего, а не на призрачного Мацуяму! Значит, где-то в глубине души Ямада допускает, что его сыщики могли изловить не того. Установить, где настоящий Сабуро, очень и очень нелегко, раз его до сих пор не обнаружили, а вот покрыть расходы за счёт уже попавшего в сети отброса – раз плюнуть. А если отброс решит сыграть в ящик? Ну и чёрт с ним, пусть горит в аду. Злоба-то частично вымещена».       Кайдзи посмотрел на проносящиеся мимо автомобили, но прыгать под колёса ему не очень-то хотелось.       «Вот ещё! Буду я убивать себя из-за какого-то психа и каких-то долгов, пусть даже огромных! Бывали и побольше, бывало и похуже!»       И, словно в подтверждение позитивных мыслей, под носком старенького кроссовка зашевелилась от ветра оброненная кем-то купюра.       «Тысяча иен! Судьба даёт мне соломинку, чтобы ухватиться и вылезти из топи!»       Парень с трудом (всё тело болело) наклонился и подобрал банкноту. Она была такая же, как он сам в эту минуту: потёртая, истрёпанная, но вполне ещё годная. Кайдзи сунул косарь в карман.       «Ямада перечислил мне всё, что Сабуро когда-либо отобрал у него: от мелкой монеты до последнего рисового колобка. Как нужно было издеваться над мальчиком, чтобы он вырос с такой ненавистью в сердце? Куда смотрела его мама? Ох, не тому двоюродный дедушка оставил наследство…»       – Эй, ты! Штуку иен тут не видел?       Перед Кайдзи откуда ни возьмись вырос огромный волосатый бугай. Парень быстро сделал недоумённое лицо, показал белую ладонь в перчатке.       – Ты что, дружище, какая тысяча? Да у меня последнюю мелочь хулиганы отобрали!       – Да уж, гляжу, вздули тебя порядочно! – бугай панибратски потрепал Кайдзи по волосам. – Ладно, держи жвачку и езжай домой. Странно, что велик у тебя не забрали вместе с деньгами.       «На том спасибо», – Кайдзи проводил здоровяка взглядом и облегчённо вздохнул. Правда, жвачки ему не хотелось – хотелось пива, нормальной еды и как следует выспаться. Впрочем, до последнего было далеко.       «Пока вечер, надо поискать людей, которые могли бы мне помочь собрать требуемую сумму – хотя бы занять немного для первоначального капитала и подсказать места, где можно попытать удачи».       Когда потерявший штуку иен отошёл достаточно далеко, Кайдзи достал банкноту, купил в киоске банку пива и хот-дог и направился искать в тихом месте скамейку, чтобы перекусить, а заодно построить планы по собственному спасению. Яркие неоновые рекламы действовали на Кайдзи угнетающе.       «Вот отброс, – подумал он, увидев себя в зеркальной витрине одного из магазинов. – Неудачник, ничего не скажешь. Морда опухшая, лохмы во все стороны, одежда в бурых потёках… И на футболке ещё гордая надпись: «Paint the world»! Нацумэ говорил, это значит «Раскрась мир». Ага, конечно. Раскрась мир своей алой кровью, тёмной грязью и белым героином!»       Молодой человек свернул во дворы, нашёл лавку под деревом, прислонил сбоку велосипед и опустился на жёсткое сидение. После голодного дня дешёвое пиво и подгорелая сосиска в тесте казались пищей богов. В голове почему-то вертелась биография Ямады, которая постепенно сложилась из фраз, сказанных мужчиной о себе за те долгие часы, которые Кайдзи провёл в его компании.       Ямада Тэцуо родился в городе Сэндай префектуры Мияги. Отец его пил по-чёрному, и денег в семье почти никогда не водилось. Дома Тэцуо бывать не любил, предпочитал подольше засиживаться в школе или гулять с друзьями. Посиделки в пустых классах и прогулки были отдушиной для несчастного мальчика – до тех пор, пока его не выбрал одной из своих жертв Мацуяма Сабуро – парень на класс старше, который держал в страхе всю школу. Братья Сабуро – два старших Мацуямы – тихо-мирно учились и даже слыли хорошими ребятами, но на младшем брате природа, видимо, решила отдохнуть – ну, или наоборот, создать что-то особенно выбивающееся из серой массы сэндайской школоты.       Мацуяма Сабуро по кличке «Кошмар» всей душой любил деньги, а ещё – властвовать над людьми, вселять в них страх, и, используя второе, без труда получал первое – то есть, деньги или то, что можно было на них обменять. На переменах и после занятий он с дружками занимался вымогательством у всех, кто не мог за себя постоять, а также крутил какие-то тёмные дела. Жаловаться родителям или учителям на выходки Сабуро и его компашки было почти бесполезно – семья всегда выгораживала младшего отпрыска, улаживая конфликты, да и сам Сабуро зарабатывал махинациями достаточно, чтоб в крайнем случае самостоятельно давать взятки.       Сабуро превратил и без того нелёгкую жизнь маленького Тэцуо в настоящий ад. Он издевался над мальчиком, заставлял его выполнять разные унизительные действия и отбирал всё, что имело мало-мальскую ценность. Тэцуо понимал, что ничего не может сделать с отморозком и его дружками, но поклялся, что когда-нибудь ненавистный «Кошмар» за всё заплатит. Мальчик завёл блокнот, в который подробно, под цифрами, записывал отнятые вещи и перенесённые унижения.       С грехом пополам получив аттестат о среднем образовании, Сабуро укатил в Токио, где жила его бабушка и где уже работали два тихих брата, а Ямада Тэцуо остался в Сэндае – со стопкой блокнотов, где были законспектированы «преступления» отморозка, и жаждой мести в сердце.       Ни денег на университет, ни выдающихся знаний у Ямады не было, и долгие годы он перебивался на тяжёлых малооплачиваемых работах, ожидая счастливого шанса, который поможет ему свести счёты с давним врагом. И этот шанс внезапно представился – умер живший на Сикоку двоюродный дедушка парня, которого тот едва помнил. Со своими отпрысками богатый старик отчего-то поссорился, и, назло всем, оставил огромное состояние внучатому племяннику, полунищему Тэцуо.       Что произошло дальше – нетрудно догадаться. Ямада, вступив в наследство, первым делом помчался в столицу, купил там дом, нанял людей и с их помощью приступил к поискам Сабуро. «Кошмар» ни в одной адресной базе не значился, но сыщики под видом электриков, водопроводчиков и других работников проникли в квартиры его братьев и бабушки, установили там камеры и микрофоны. С их помощью, а также с помощью одного типа, за большие суммы сообщавшего новости токийского криминального мира, Ямада выяснил, что Сабуро по-прежнему обитает где-то в Токио под чужим именем, торгует наркотиками, проворачивает различные аферы и т.п. Искать его в многомиллионном городе было что искать иголку в стогу сена – даже полиция разводила руками, но Ямада не терял надежды. Во время поисков Сабуро он изловил одного из прежних прихвостней врага, но тот давно уже не общался с Мацуямой, хотя и занимался нелегальщиной, и новоиспечённый богач его отпустил – стребовав за свободу огромную сумму денег, конечно. Миллионы стали страшным оружием в руках бывшего бедняка. Закон перестал быть ему помехой.       И вот, пару месяцев назад, бабушка Сабуро (её фамилия была Морохаси) вздумала затеять ремонт. Нанятые ею на деньги двух старших внуков работники за несколько дней выпотрошили всю квартиру, выкинув старую мебель и ободрав стены, пол и потолок. Вместе с мусором и отскоблённой краской на помойку полетели и камеры Ямады. На некоторое время он потерял госпожу Морохаси из виду. Но каково же было удивление молодого мужчины, когда, после окончания ремонта и установки новых камер (пришлось снова засылать своих агентов), с экрана на него глянул… Сабуро! Глаза Ямады зажглись хищным блеском. Теперь-то он расквитается за все детские унижения и испорченные годы жизни!       Сабуро здорово изменился за то время, пока они не виделись: вместо привычного ёжика волос отрастил длинную шевелюру, с которой сразу перестал походить на уголовника, а ещё – заработал кучу шрамов. («Надеюсь, тебе было очень больно», – злорадствовал Ямада, глядя на следы от швов на пальцах и ухе своего школьного мучителя.)       Понаблюдав за Сабуро, молодой богач выстроил для себя следующую версию событий: видимо, наркобизнес накрылся, и враг, оказавшись на мели, решил пожить немного у своей бабули, выдавая себя за квартиросъёмщика, отдохнуть и подождать, пока какие-то его долгосрочные аферы дадут прибыль. Шпионы Ямады выяснили, что парень целыми днями бездельничает, развлекается азартщиной и выпивкой, живёт под именем Ито Кайдзи и даже платит иногда за этого Ито проценты по долговым обязательствам.       «Кокнул какого-то Кайдзи, занял его место, а тот – блин! – задолжал, оказывается, нескольким ростовщикам! Делать нечего – приходится выплачивать, раз уж в роль вошёл!» – так объяснил ситуацию Ямада.       С бабулей Сабуро общался довольно странно: то благодарно принимал её заботу, то вдруг начинал ерепениться и просил называть его «Кайдзи», заявлял, что он ей не внук (обычно это происходило, если Морохаси пыталась заставить его сделать что-то по дому или пойти работать). С братьями, несмотря на увещевания старушки, молодой человек видеться категорически не хотел, и когда однажды Таро – старший из троих Мацуяма – заявился к Морохаси на два дня в гости, Сабуро вылез в окошко и, ночуя, где придётся, не появлялся дома до тех пор, пока братец не отчалил к себе.       Наблюдать за жизнью врага, который часто влипал в дурацкие истории, был зол на весь свет и постоянно проигрывал то в карты, то в кости, было чрезвычайно увлекательно, но сердце Ямады жгла неуёмная жажда мести.       «Надо поймать Сабуро, пока он опять не исчез, – думал он. – Опозорить, изловить, вдоволь поиздеваться над ним и заставить отвечать за всё зло!»       Узнав, что скоро состоится авиашоу, богач решил использовать удачный шанс. Связался с одним из устроителей, Нацумэ, и предложил разыграть поимку наркокурьера в мастерской по изготовлению сувениров. В качестве полицейских должны были выступать переодетые люди Ямады, а чтобы не воспротивилась настоящая полиция, наготове лежала неплохая сумма денег.       «Пусть Сабуро засветится на телевидении, пусть все узнают, чем он занимался, и увидят, как глупо попался в руки правосудия!»       Нацумэ идея Ямады показалась гениальной: он получал отличную рекламу, ещё и стопку банкнот в придачу! Оставалось уговорить жертву наняться подработать сборщиком моделек или художником, который их раскрашивает.       «Думаю, если у Сабуро сейчас худо с баблом, он клюнет на большую зарплату!» – заявил организатор авиашоу и, подготовившись, сел на мотоцикл и помчался заманивать в сети неудачливого наркодельца.       Кайдзи вздохнул, сунул в рот последний кусочек хот-дога и запил остатками пива.       Странные они, эти типы – что Ямада, что Нацумэ. Их даже не насторожило, что после краха наркобизнеса Сабуро целый месяц прозанимался не пойми чем, перебиваясь случайными заработками, вместо того, чтобы по старой привычке пойти вымогать на улице деньги и ценности у одиноких прохожих. Если внука старушки Морохаси уже много лет не могут поймать стражи порядка, значит, он очень умён. С чего Ямада и Нацумэ взяли, что Сабуро клюнет на предложение подозрительного типа о подозрительной работе? Это ведь просто глупо!       Кайдзи сжал банку из-под пива в кулаке; раздался громкий металлический скрежет.       «Какой же я идиот! Попался в глупейшую ловушку! Можно сказать – провалился в едва замаскированную яму! Потому что считал ворон и не смотрел под ноги! Уголовник Сабуро ни за что бы не купился на такую примитивщину, а я заглотил крючок вместе с леской! Я тупее уголовника! Чёрт! Чёрт! Чёрт!..»       Слёзы ручьями потекли из глаз Кайдзи, но он даже не пытался их вытереть.       «Почему? Почему? Почему всё так несправедливо? Человек, испортивший детство нескольких десятков школьников, гуляет где-то на свободе, торгуя травкой и выбивая денежки из незадачливых жертв своих афер, а я, честный парень лет на семь младше него, у которого жизнь, можно сказать, только началась, сижу на жёсткой скамейке в каком-то захолустном дворике и тщетно пытаюсь придумать, где за 10 дней добыть 2,5 миллиона! Или за 20 дней – 5 миллионов. Или за месяц – 10. А когда долг достигнет 160 лямов, Ямада, согласно договору, сможет подать на меня в суд. Ч-чёрт!..»       Пивная банка полетела в кусты; следом за нею неслись ругательства Кайдзи. Произнесённые дрожащим от слёз голосом, они звучали очень жалко – так же жалко, как выглядел сейчас сам парень: заплаканный, избитый людьми Ямады и самим богачом, попавший в тяжёлое положение отброс общества.       «Что же мне делать? Поискать настоящего Сабуро? Но если даже сотрудники уголовного розыска не могут установить его местонахождение, что толку?.. Тем более Ямаде должен не Мацуяма, а я сам: договор оформлен на мою фамилию…       Пойти в полицию и рассказать всё, как есть? Зачем? Деньги Ямады обеспечат ему надёжное прикрытие, а мне лишь вменят все мои долги и упекут куда-нибудь. Тем более, у меня нет документов и за мной следят люди Психа».       Вспомнив о слежке, Кайдзи промокнул глаза рукавом. Лицо его приняло ожесточённо-решительное выражение.       «Не буду плакать. Слезами горю не поможешь, а доставлять удовольствие Ямаде, чьи люди наверняка притаились поблизости, я не собираюсь. Надо придумать, где взять денег, чтобы, используя их, выиграть 2,5 ляма. Нацумэ в качестве вознаграждения за участие в рекламе своего бизнеса подарил мне билет на авиашоу. Можно попробовать срубить бабла там. Но шоу только через пять дней, а пока что…»       – Классный велик! Не продашь?       К Кайдзи подошёл молодой человек со странной причёской: половина головы зелёная, половина синяя. Одет он был в ярко-жёлтую кожаную куртку и красные штаны. У Кайдзи зарябило в глазах (вот уж точно «Paint the world»!), и он даже не сразу сообразил, о чём его спрашивают.       – Что ты сказал?       – Велик, говорю, классный, хоть и старенький. Сколько за него хочешь?       – Два с половиной миллиона!       – Сколько?! – лицо неформала вытянулось от удивления, но он быстро пришёл в себя и рассмеялся. – А ты шутник, я смотрю. Сколько на самом деле?       – А ты сколько дашь?       Нефор назвал сумму. Кайдзи увеличил её вдвое. Возможный покупатель покачал головой.       – Не, у меня столько нету.       – А сколько есть?       Человек-радуга вытащил из-за пазухи кошелёк, достал из него пачку банкнот, пересчитал.       – Сегодня на петушиных боях выиграл! Везуха привалила. Здесь тридцать шесть тысяч иен, могу позволить себе купить что-нибудь этакое. Хватит?       – Мало.       – Мало?!       Хитрая улыбка скользнула по губам Кайдзи.       – Да, этого недостаточно. Но мы могли бы сыграть… например, в карты. Я поставлю на кон свой велосипед, а ты – свои тридцать шесть тысяч. Играем один раз, и тот, кто победит, получит и велик, и деньги. Согласен?       Любитель петушиных боёв почесал сине-зелёный затылок.       – Даже не знаю… А, впрочем, ладно! Мне сегодня везёт – можно и рискнуть. Всё равно тридцать пять из этих тридцати шести штук я не заработал пóтом и кровью, а просто выиграл. Я ставлю тридцать пять тысяч!       – Тогда я – велик без педалей!       – Не понял…       – Если ставить – так всё! Ты ставишь тридцать шесть, я – велосипед. И надо найти кого-нибудь, кто проследит, чтобы проигравший реально отдал выигравшему то, что обещал.       – Хорошо. И давай купим новые карты.       – Зачем? У меня есть.       – Во избежание шулерства. Я ведь не знаю – может, они у тебя краплёные!       – О’кей.       Кайдзи поднялся со скамейки, взял за руль свою ставку, противник засунул деньги обратно за пазуху, и оба молодых человека отправились на людную улицу – купить в киоске свежую колоду и подыскать судей для грядущей игры.