Практика

Просыпается она от приятно-болезненных ощущений. Господин Орлов, все так же без одежды, сидит на ее ногах и нежно массирует плечи и спину. Заметив, что девушка проснулась, усиливает нажатия и поглаживания. Восстановившееся за остатки ночи тело благодарно принимает его внимание. — Доброе утро, девочка, — принимается за талию, — пора подниматься, у нас скоро осмотр стен твоего клуба. — Доброе… — сонно бормочет она, вдыхая запах подушки, которая теперь так приятно пахла им. После Гамаль довольно промычала, потягиваясь: — Ладно, так и быть встану. Он проминает ей и руки и ноги. Конечно, без эротики или намеков на секс, но можно ли игнорировать его даже через боль, когда его ствол покачивается прямо над ягодицами, явно готовый от пары поцелуев прийти в свою огромную форму? — Ну-ка на зарядку. Взбодришься, энергия появится, — слезает с неё, начиная разминаться, — живее, малышка! Девушка фыркает, а стоит ему отпустить её, как она шустро проскальзывает под одеяло, обнимая подушку, сладко зевнув и довольно прикрыв глаза. — Ага, ты первый, — Гамаль закрывается одеялом, создавая темноту. Собственно, снаружи тут же начинают раздаваться кхеканья и звуки ударов. Минут десять без остановки. А потом одеяло просто срывают. — С кровати, живо! — подгоняющий шлепок по ягодице, — не хочешь заниматься со мной — будешь заниматься под моим контролем! И если опоздаем в офис по твоей вине — штраф и наказание. И оба тебе не понравятся! Девушка кидает в него подушку, тем самым выигрывая себе время, а после мчится в душ, запираясь там и надеясь, что он или отстанет от неё с зарядкой, или ей придётся просидеть в душе весь день. — С каких это пор ты делаешь зарядку? — возмущается девушка, после чего включает воду. — Каждый день. Потому всегда свеж и бодр. А вот ты будешь наказана, Гамаль, — он стоит у двери, — или выходишь и просишь прощения у Господина, или я усилю наказание. Не похоже, чтобы он шутил. Да и она сама уже не раз называла его своим Господином. — Я не буду ничего делать, — фыркнула девушка, выйдя только после быстрого душа. — Может, мне и нравится подчиняться тебе, но делать зарядку или нет — моё дело. Как и приём пищи, как и ношение одежды. — Твоя внешность — инструмент твоей работы. Твоё здоровье — мой интерес, — он хватает ее в охапку и прижимает, чуть сдавливая, — так что они — мое дело, девочка. Не считая того, что я забочусь о тебе. И сегодня ты отправишься со мной в мини-юбке и топике без лифчика. Наказана. Не смотря на радостный и шутливый тон, он явно не готов ее отпускать, пока она не подтвердит свою покорность. Девушка лишь фыркнула в ответ, довольно вспоминая, как выкинула тогда мини-юбку, попутно отмечая и тот факт, что топа у неё никогда и не было. Даже в планах. — У меня нет ни топика, ни мини юбки, — стараясь скрыть хоть немного довольство в голосе, произнесла та. — Тогда марш на кухню готовить завтрак, за юбкой и топиком заедем по дороге, — видимо, переспорить сегодня Орлова просто нереально. Он ставит ее на пол, сопровождая это направляющим шлепком. Приятным, игривым шлепком, ради которого хочется наоборот, остаться и прижаться. — И прекращай спорить со мной о работе, девочка. Когда пойму, что научилась выбирать одежду на работу — тогда и разрешу выбирать самой. Марш! Сам он отступает и продолжает разминку, вновь демонстрируя гибкость, силу и сексуальность. И в отличии от мужчин, которых не особо опытной в этом деле Гамаль доводилось заставать голышом, даже вид его чресел в этот момент, почти не связанный с сексом, смотрелся уместно и элегантно. — Я пытаюсь дать тебе понять свою позицию, — обиженно дуется та, зная, что давным-давно проиграла ему, сама приняв решение быть его, уходя на кухню, чтобы приготовить ему завтрак, выпить свои витамины, а заодно и сделать себе кофе. Однако, стоило ей включить чайник и принять витамины, как из носа пошла кровь. Девушка наполнилась над раковиной, немного нервная, но в целом вполне адекватная, хотя и испуганная. Впрочем, стоило отметить, что крови она побаивалась с детства. Девушка пыталась остановить её, ну как — пыталась… Просто не позволяла ей вытекать, шмыгая носом и постепенно чувствуя, как страх усиливается. После она уже едва стояла. От страха или чего-то ещё, ноги едва не подкашивались, начал ныть живот, а кровь плохо останавливалась. Стало темнеть в глазах. С трудом всё же остановив кровь из носа, близкая к истерике Гамаль, почти наощупь добралась до софы, на которую легла на бок, на всякий случай подложив руку под нос. Каждый шаг до спасительного дивана давался лишь с резким потемнением в глазах. — Ты в порядке? — обеспокоенный голос от двери. Он почти подлетает к ней, с ходу ощупывая пульс, — боль, слабость? Меня видишь? Что чувствуешь? Смотри на меня, не отводи взгляд. Он смотрит на неё с заботой и переживанием, не теряя головы, а умело расспрашивая и ощупывая. Вторая рука уже что-то набирает в телефоне. Гамаль немного дрожит, сама не до конца понимая, почему так отреагировала на обычное кровотичение из носа. Тело почти не слушалось её, но страх всё же стал отступать. Девушка с трудом открыла глаза и проморгалась, стараясь убрать темноту и посмотреть на него. — Слабость… Сейчас да… Немного болит живот, но… Наверное, это от страха… И можно воды? А ещё ноги будто отекли… Несильно, но неприятно… И до этого… В глазах потемнело… На его лице проступает странное злое выражение. Впрочем, оно быстро сменяется обычной легкой улыбкой. — Отвезём тебя в больницу и осмотрим. Видимо, последствия того, что тебе ввели. В сочетании с истощением. Ты опять ничего не ешь, дурочка. Он сидит рядом и держит за руку. Когда чувствует, что девушка оклемалась — приносит одежду и сам одевает ее. — Я вчера нормально поела, — вздохнула девушка, прикрыв глаза и пытаясь восстановиться, а после с трудом попыталась сесть. В глазах немного потемнело, но она быстро справилась, помогая ему с одеждой. Девушка идёт несмело, крепко держась за него и чувствуя лёгкую дурноту и тошноту. Она боялась отпустить его. Вскоре они выходят к подъезду к машине с логотипом клиники. Гамель начинают осматривать ещё по пути в госпиталь, оттирая Орлова в угол салона. До больницы доехали быстро. Её повезли в отдельную палату, где седой врач с аккуратной бородкой подробно расспрашивал Гамаль о ее режиме последних дней. Посередине разговора в палату вошёл и сел в кресло Орлов, а следом медсестра привезла папку с результатами экспресс-анализов. Гамаль отвечала честно и, насколько это было нужно, подробно. Хотя и сильно нервничала. В основном из-за того, что всё же смена обстановки не давала ей ощущение безопасности, а отсутствие рядом любимого мужчины — и вовсе заставляло едва ли не зажиматься в себе. Впрочем, с его приходом её страхи не ушли, а лишь изменились. Она боялась того, что могла услышать. Орлов перехватывает отчёт, абсолютно игнорируя возмущение врача. Просматривает бумаги сам, чуть замедляясь на одном листе. — Держите, профессор, — все же передаёт бумаги врачу, после так тяжело смотрит на медсестру, что та с тихим писком испаряется за дверью, — предупрежу ваши вопросы. Все эти вещества попали в кровь непреднамеренно. Сообщать никому не нужно, я сам решу этот вопрос. Просто поставьте диагноз и пропишите лечение. — Конечно-конечно, — врач не выглядит напуганным. Прочитав же листы ещё раз смотрит на мужчину, после произносит несколько витиеватых врачебных терминов, — значит, что я рекомендую. Смену обстановки, хорошее насыщенное питание. Хотя бы неделю трехразовое полноценное, больше фруктов и красного мяса. Не изнуряющую физическую активность, что-то общее, но без попыток поставить рекорд. Побольше солнца и свежего воздуха. И воздержаться от любых препаратов… расширяющих сознание. Все, сейчас прокапают раствором питательным, ещё витамины. Другое вмешательство не требуется. После чего забирает папку и выходит из палаты, оставляя их наедине. Девушка сжалась, понимая, что это полностью её вина, пускай она того и не хотела. Когда врач ушёл, она напугано посмотрела на него, не зная, злится он на неё или не очень. — Прости… Пожалуйста, прости, я такая… Я идиотка… Мне точно не надо было туда идти… — Гамаль сжалась, искренне чувствуя себя виноватой. Напилась, изменила, пускай и не преднамеренно, да ещё и это. Девушка опустила взгляд и невольно вспомнила, что сегодня видела только витамины, которые в тот вечер были в её сумке. Кажется, их стоит выкинуть от греха подальше… — Ты приняла правильное решение в неправильных условиях, — мужчина неожиданно хвалит ее, — я сам хотел отправить тебя одну в разные клубы, набираться опыта, на разные позиции работников и отдыхающих. Сейчас, конечно, придётся повременить. И защищать тебя лучше. Раз уж мои враги решили, что добраться до тебя легче, чем до меня. Ничего, теперь у тебя будет на ком тренироваться в жестокости. Запомни, как тебе было плохо и больно. Тогда, сегодня. Это будет отправной точкой. А сейчас ты отдохнёшь. Полежишь под витаминами с раствором, поспишь. Я вернусь к вечеру и увезу тебя. Больше так беззащитна ты не будешь, обещаю. Он подходит и сжимает ее ладонь, после чего разворачивается, чтобы уйти. Гамаль смотрит ему вслед, чувствуя себя брошенной. Оставшейся одной, наедине с растворами, витаминами и собственными мыслями. Она так и не осмеливается попросить его остаться, понимая, что у него ещё работа. — До вечера, — едва ли не всхлипывает она, когда он уже выходит. Всё же сейчас она очень боялась того, что он уйдёт и больше не вернётся к ней. Почему-то именно сейчас она побаивалась, что он найдёт таки ей замену после всего этого. Капельница и покой делают своё дело — девушка засыпает. В этот раз — никаких кошмаров или порнографии во сне. Просыпается она от мягкого поцелуя наяву. В окно светит закатное солнце, а ее начальник склонился над ней. Он сам отсоединяет капельницу и подаёт одежду. Джинсы, майку, кофту из дома, не те, в которых она была. — Давай, помогу одеться, нам пора ехать, — судя по пустым чашкам кофе на столике, он сидел здесь не меньше часа. Или выпил их залпом, что представить гораздо сложнее. — И об этом происшествии твоим родителям ни слова, мне не нужно, чтобы они пытались оградить тебя. Девушка сонно смотрит на него, просыпаясь, но явно не очень-то желая вставать и отрывать себя от постели. — Хорошо… Надеюсь, что ты меня отвезёшь всё же ко мне домой, — слабо на это надеясь, произнесла девушка, с трудом всё же встав и начав быстро одеваться, хотя и чувствуя остатки сонливости. — Нет, твоё поведение требует серьезного пересмотра. Сама ты за собой не следишь, значит, придётся все же вернуться к идее с похищением и секс-рабством, — слишком весело произносит мужчина, — можешь начинать бояться и трепетать перед своим похитителем. При этом он помогает и поддерживает ее, ещё расслабленную после болезни и сна. Выводит ее из больницы через задний ход прямо к лимузину. — Не говори так, пожалуйста… — девушка сжалась. — Я не всегда понимаю и люблю твои шутки. Особенно такие. Она шла рядом, сейчас больше походя на тень самой себя. Гамаль очень ослабла. Всего лишь за один день. — Да и что я скажу родителям, если ты заберёшь меня? Как им объясню?