***
Декабрьские дни текли своим чередом. Загруженные школьные будни, домашние задания, дополнительные занятия… У нас с девчонками и Андреем не было времени даже для традиционного похода в «Гастроном». Болтали мы теперь только в столовой на большой перемене и иногда с Аней в Сети. Под конец первого полугодия у меня накопилось несколько долгов, поэтому приходилось все разгребать. Ложилась спать поздно, вставала рано, и казалось, что не будет просвета. Никакого счастья и ни одного свободного денечка. Ещё иэта Чёртова олимпиада по биологии, к которой я готовилась днями и ночами и на которую ездила в четверг. Попались мне там такие задания, что я не была уверена в своей победе даже на двадцать процентов. Максимум десять. С Кондратюком мы больше не общались. Только стали в коридорах здороваться, что не осталось незамеченным для Ани. — Когда это вы сдружились? —спросила у меня как-то Щербакова. — Почему это мы сдружились? —смутилась я. — Просто здороваемся. — Теперь и мне кажется, что он с тобой как-то не так общается, — загадочно проговорила Аня. — А как? — быстро откликнулась я. Постаралась спросить как можно равнодушнее, но сердце счастливо заколотилось. А еще я вспомнила о той бумажке с желанием, которую оставила в книге… — Не знаю, как-то по-другому, — ответила Аня. — Как не разговаривал раньше. Он даже в лице меняется, когда о тебе слышит. Сама проверяла. Я на уроках то и дело оглядывалась на Марка и пыталась разглядеть это лицо «не как раньше», но ничего такого не замечала. Кондратюк все время старательно делал вид, что меня не замечает. А ведь еще в гости звал. Но я почему-то снова не шла на сближение, ожидая первого шага от него, а Марк будто на меня из-за этого обиделся. А может, ему просто стало все равно. В пятницу на последнем уроке истории я получила сообщение от незнакомого номера. «Саш, привет, это Света. Ты не знаешь, где Настя? На телефон с утра не отвечает, она с самой первой пары ушла». «Ушла?» — удивилась я. Настя не из тех, кто прогуливает пары. Или я о ней чего-то не знаю? — «А почему? Заболела?» Света долго молчала, не отвечая на моë сообщение, у меня аж начали чесаться ладошки. «Да поссорилась она с Валей опять. Они же раз в месяц стабильно как кошка с собакой. Хотя она точно как собачка верная. Все в рот ему заглядывает. А я сразу ей говорила, чтоб бросала его». Удивительно, но после этих слов меня накрыло какой-то радостью, что-ли. За это было очень стыдно, но я просто не могла оставаться равнодушной к тому, что Настя с Валечкой наконец поссорились. «Если она его и после такого простит…», — от Светы последовала мучительная пауза. — «Я ничему не удивлюсь. Никакой гордости. Как покорная овечка». Я не знала что на это отвечать, но с сообщением Светы согласилась. «Послушай, Саша. На этот раз все серьезно. Мы с Катей давно подозревали Валю в изменах, а Настя все смеялась и глаза на это закрывала…» В изменах? Ничего себе! Когда этот гад успел? Ведь все у нас дома штаны просиживает да моим родителям в рот заглядывает. Женишок будущий. «А тут вроде как неопровержимые доказательства», — продолжила печатать мне света. — «С утра в аудитории девица появилась, с нашего потока. Рассказала, что они с Валечкой еще с октября шуры-муры крутят. И видео показала». «Видео?» — поразилась я. «Ну… Интимное, из личного архива. Для себя снимали». «Ужас какой» Это же надо! Бедная Настя! Что она почувствовала в тот момент? Сестра же по уши влюблена в Макарова… Как же ее угораздило еще и замуж собраться за этого козла? Мне тут же захотелось придушить Валечку собственными руками. Но в то же время я почувствовала странное облегчение, будто все закончилось. Вряд ли Настя простит его после такого. Да если дядя Петя (папа Насти) узнает, он сам так Макарова отшлифует, что от смазливого лица этого урода ничего не останется. «И где же теперь Настя?» — быстро спросила я. «Мы не знаем. Она вылетела из аудитории как ошпаренная. Мы с Катькой ее догнать не успели. На звонки она теперь не отвечает. Я подумала, может, домой пошла? Проверь, пожалуйста». «Но дома ее тоже нет, мама недавно звонила, спрашивала не видела ли я ее». Значит, маму чутье все-таки не подвело. «Плохо дело» «Ну, а сам Макаров?» «А что ему сделается? Как с гуся вода. Наверное, снова думает, что ему все с рук сойдет. Знаешь, Саша, мы его еще летом подозревали в связи с другой девчонкой, первокурсницей. Но Настя нас и слушать не хотела. А доказательств у нас не было. А вот в этот раз девица сама с доказательствами пришла. Неоспоримыми. Решила тоже за счастье побороться. Да разве нужно девчонкам «счастье» такое?» — Да уж, — растерянно сказала я уже вслух и плотно сжала телефон. — Что случилось? — поинтересовался нарисовавшийся рядом Марк, я аж вздрогнула от неожиданности. Парень как обычно стоял и улыбался, а его голубые глаза блестели в дневном свете. Сердце опять забилось чаще. Боже, что этот парень делает со мной? — Помнишь Валентина? — спросила я, пытаясь заглянуть в глаза Марка. — Допустим, — отозвался Кондратюк и сощурился. — Он, похоже, изменил моей двоюродной сестре. — Вот скотина! — пустые глаза Марка полыхнули. — Может мне всё же набить ему морду? — Я не хочу потом шастать с тобой по больницам, — предостерегающе сказала я. — Фу, как это оскорбительно звучит, — Марк нахмурился. — Ладно, прости, — снисходительно сообщила я, слегка коснувшись его плеча. — Тебя проводить до выхода? — Какая ты щедрая сегодня, может ещё и в лобик поцелуешь? — подняв брови, ответил тот. — Как умершего в гробу? — слегка покраснев, поинтересовалась я. Хорошо, что он меня не видит, не то понял бы всё по глазам. — Господи, Саша! Неужели ты так хочешь избавиться от меня? Нет, конечно, — Марк почесал затылок и снова улыбнулся. — Скорее, как своë самое ценное сокровище. — Ты опять за своë? — недовольно вспыхнула я. Кондратюк на это лишь пожал плечами. Я осторожно взяла его за руку и мы направились вниз по лестнице. Рядом с Марком было легко и спокойно, и это, пожалуй, было невероятно странно. Кипевшая во мне ярость на Валечку после разговора со Светой постепенно рассеивалась, поддаваясь теплу, исходившему от рук парня. На улице я надеялась не встретить никого, просто хотелось побыть с Марком наедине как можно дольше, но судьба, как обычно, была другого мнения. На крыльце школы я увидела Аню. Лицо подруги раскраснелось от холода, а глаза были расширены настолько, что я подумывала над тем, не выкатятся ли сейчас они из орбит? Щербакова была взволнована настолько, что даже не заметила того, что мы с Марком держимся за руки. — У нас проблемы, Саш, — выпалила она и кивнула головой в сторону. Я проследила за ее взглядом. Возле школьного крыльца появился Макаров собственной персоной с двумя приятелями. Улыбающийся и довольный, как будто никакой ссоры с Настей не было. Аня тут же поджала губы и отвернулась. Зато я смотрела на Валю во все глаза. Громко разговаривая, Макаров двинулся мимо школы, будто не замечая нас. Хотя, может он и заметил, просто виду не подавал. Только у меня при виде его сияющей физиономии внутри все перевернулось. Захотелось его придушить прямо здесь, при свидетелях, посреди дворика школы. Не представляю, что пережила моя сестра, когда увидела компромат на своего жениха. Валя поигрывал ключами от машины и что-то с веселой улыбкой рассказывал своим приятелям. Вот они попрощались за руку, и Макаров двинулся к воротам. Там, за корпусом, наверняка была припаркована его машина. Мы со Аней проводили его взглядами и продолжили стоять на месте как вкопанные. — Какой же гад… — наконец еле слышно проговорила я. — Каково сейчас Насте? Где нам теперь ее искать? — Что случилось? — удивилась Аня. — Мне его убить? — поинтересовался Марк. — Так, нет, стоп! — я предостерегающе сжала руку парня, а потом наконец отпустила еë. — Не надо никого убивать. Аня, я тебе потом всё объясню. — Ты же не собираешься с ним разговаривать? — с надеждой в голосе спросил Кондратюк. — Нет, не собирается, — отрезала Аня. — Я тебя никуда не пущу одну. — Ты со мной не пойдëшь, — грубовато сказала я, обращаясь к Щербаковой. — Ждите здесь, оба. Я кивнула Ане на прощание и поймала еë гневный взгляд. Мне нужно было высказать все, что я думаю, этому подонку. Не помня себя и совсем позабыв о стоявших в стороне друзьях, я понеслась вслед за Валей. Выскочила за ворота и увидела знакомую прямую спину в сером модном пальто. Я прибавила шаг. Мокрый снег летел в лицо. Макаров свернул за угол дома и исчез в арке. Пока Валя не сел в машину, я выкрикнула его имя. Макаров быстро обернулся и, увидев меня, нагло заулыбался. Будто только и ждал, что я здесь появлюсь. — Здравствуй, Сашенька, — ласково начал он. От его тона меня даже передернуло. — Прозрела наконец? — Что значит это твоë «наконец»? —запальчиво ответила я. Макаров заулыбался еще шире: — Да брось, будто я не вижу, как ты меня взглядом раздеваешь все время? Интересно что скрыто под моей одеждой? — Ты с ума сошел? — искренне удивилась я. Если я его и раздевала глазами, то только до пояса, чтобы понять, как получше его расчленить. Чего он себе надумал? Или четыре года на филфаке в окружении одних девчонок не прошли даром? И почему на него все вешаются? Скользкий, противный тип! А корону себе отрастил до самых небес. — А ты за последний год ничего стала: личико, фигура, — нагло заявил Валя, рассматривая меня с ног до головы. — Раньше такой соплячкой была, а теперь настоящая леди. И характер у тебя что надо. Не такая размазня, как Настя. — Какой же ты урод, — зло сказала я. — Вот это я и имел в виду, люблю бойких девчонок, а ты ещё и красивая, — засмеялся Валечка противным хрипловатым смехом. —Смотри, если Настя меня обратно не примет, могу к тебе под крылышко, так и быть. С родней твоей я уже поладил… — Ты совсем придурок? Мне семнадцать! — Подумаешь, не такая уж и большая разница. Я поверить не могла, что все это он говорит всерьез. По-хорошему, надо было развернуться и уйти. Даже все слова обидные, которые я для него приготовила, вылетели из головы. И взгляд Макарова был таким изучающим, наглым, неприятным… Воспользовавшись моим замешательством, он продолжил насмешливо: — Думаешь, я не понял, что ты малолетку этого на дачу привела только для того, чтобы я приревновал? Я же видел, что ты на ходу тогда выдумала свое свидание. Он ещё и слепой как крот. — Не смей трогать Марка! У него, в отличие от тебя, доброе сердце, — огрызнулась я. — Ой, да неужели он нравится тебе? Что, целого гарема захотелось? —Валя поднял бровь. — Тебе лечиться надо, — посоветовала я. — Настя тебя никогда не простит. И чтобы даже не смел появляться на пороге нашего дома. — Какая дерзкая соплячка, — умилился Валя. Он отошел от своей машины и подошел ко мне практически вплотную. — А то что? Отшлепаешь меня? Наклонился ближе и прошептал на ухо: — Я люблю, когда пожестче. Твоя сестра об этом знает. Меня после его слов чуть не вывернуло. Я хотела было отпрянуть от Макарова, но он вдруг схватил меня за талию, силой притянул к себе и впился губами в мои губы. На мгновение я обмякла от ужаса. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы мой первый поцелуй произошел вот так — в какой-то подворотне, помимо моей воли, с человеком, которого я ненавижу всей душой. У меня не было ни сил, ни возможности закричать. Воздуха не хватало. Только сейчас я почувствовала, что от Макарова пахнет алкоголем. Он что, прямо в универе на парах водку глушил со своими приятелями? А может, все-таки с горя? Все мысли вихрем проносились в моей голове. Ноги ослабли, и я ощутила давящую, неприятную горечь… Остервенело принялась отталкивать Макарова, но мне это оказалось не по силам. Оставалось только мычать. Но я все же нашла решение: со всей силы укусила этого придурка за губу, и он наконец отпрянул. — Ты что делаешь? — взвизгнул Валя, схватившись за губу, из которой сочилась кровь. Вместо ответа я занесла ладонь и еще влепила ему звонкую оплеуху. Развернулась, чтобы убежать, но Валя тут же схватил меня за капюшон куртки и потянул на себя. Ноги заскользили по наледи. Сюда, в подворотню, практически не попадал свет, поэтому здесь было не так солнечно, как в школьном дворике. И тут я почувствовала как чьи-то руки с силой оттолкнули меня от Макарова и я упала на холодный асфальт. Послышался звук удара. — Не смей больше прикасаться к ней, или я оторву тебе руки, потом ноги, а следом и голову, — прорычал Марк, обрушивая на Валю ещё один сильный удар. При условии, что бил он в слепую, получалось достаточно неплохо. Глаза парня пылали тупой яростью, их будто затмила красная пелена. Я никогда ещё его таким не видела. Даже высовывая Горошкина из окна, в его взгляде не было столько злости. Впрочем Макаров опомнился быстро, он подхватил брыкающегося Марка за грудки и со всей силы ударил его по лицу, потом стукнул коленом в солнечное сплетение. Кондратюк зашипел от боли, сложившись пополам, и попытался ответить, но слепота явно мешала ему, Валя ловко перехватил его удар и со всей силы ударил снова. Я не знаю, что произошло бы дальше, если бы не Аня. Она выскочила откуда-то из-за угла и пронзительно закричала: — Отвали от них! Я звоню в полицию! Отвали! Решительный тон Щербаковой явно охладил пыл Вали. Он тут же выпустил Марка и, грязно выругавшись, быстрым шагом направился к своей машине. Аня подскочила ко мне: — Ты как? Он тебя не обидел? Я не могла найти слов. Страх словно перехватилось горло. Вся моя смелость и ненависть тут же куда-то испарились. На их место, помимо ужаса, пришла еще и непонятная жалость к себе. Я всхлипнула и покачала головой: — Нет, я не в порядке. Аня, какой же он гнилой человек… Как страшно… Марк… Он ударил его… Тем временем Макаров завел машину и дал по газам. Мы едва успели отскочить к стене арки, чтобы он нас не задавил. Пронесся мимо, одарив меня и Марка ненавидящим взглядом. Мне кажется, я навсегда запомнила его озлобленное перекошенное лицо. Как было бы хорошо больше никогда с ним не встречаться… Я подлетела к Кондратюку, который так и оставался лежать на земле лицом к небу. — Марк, с тобой всё хорошо? — я убрала волосы с его лба и оглядела лицо. Из его носа текла кровь, так же синяк был на правой щеке, в общем вроде ничего серьëзного, но мои руки не переставали дрожать. — Да, — парень улыбнулся во весь рот. — Звонкую ты влепила ему оплеуху, горжусь тобой. Я всплеснула руками. Его тут чуть не убили, а он лежит, улыбается. Весело ему! Мы с Аней помогли ему подняться, Марк слегка пошатывался, но выглядел неплохо. Сейчас он совершенно не походил на того юношу, который напал на Валю с полными гнева глазами. — Вы, молодой человек, точно тронулись умом, — Щербакова покачала головой и стукнула Марка по плечу. — Я же сказала тебе дождаться меня! — Я ничего не вижу, но всё равно добрался быстрее, — парировал Кондратюк. — У меня от твоих нотаций уже болит голова. — Разве опилки могут болеть? — Аня нахмурилась. — Очень смешно, ты прямо бог юмора, — скривился парень, вытирая кровь рукавом пуховика. А я сползла по холодной стенке и наконец дала волю слезам. Марк и Аня тут же присели на корточки рядом, и Щербакова принялась гладить меня по плечу. — Ну-ну, Сашенька, не плачь, — негромко и ласково говорила она. —Все хорошо, все обошлось. Теперь вы знаете, какой он человек… — Полный ублюдок, — дополнил еë утешение Марк, но дотронуться до меня не решился. — Нет, я всё же от кручу ему голову, — размышлял он вслух. — Рассчитывай на мою помощь, — ответила ему Аня. — Я ведь это всегда знала-а, — всхлипывала я. — Почему у Насти не было такого же предчувствия? — Что очевидно даже слепому, неведомо влюбленному, — философски отозвалась Щербакова. — Спасибо за комплимент, — хмыкнул Марк. — Почему это «даже слепому»? Меня смущает слово «даже». Подруга отмахнулась от него. Она крепко обняла меня, и я беспомощно протянула руки к ней в ответ. Марк от объятий воздержался. Так мы просидели несколько минут, пока я не почувствовала, что от холода руки и ноги совсем онемели. — Вставайте, девочки! — приказал Кондратюк, первым поднимаясь. — А то простудитесь перед самым Новым годом. Как же вы на уроки Егора Сергеевича будете ходить? — как всегда имя преподавателя из его уст звучало как оскорбление. Аня скривилась, но тоже поднялась, потянула меня за руку. Я послушно встала следом. Конечно, не Солнышко стал мотивацией. Сейчас мне было все равно. Пусто как-то и безразлично. Было бесконечно жаль Настю, еë родителей, своих родителей, себя… Я до сих пор чувствовала привкус чужой крови на губах. Мы не спеша направились в сторону школы. Марк крепко держал меня под руку. — Как хорошо, что вы оба были со мной, — негромко сказала я обращаясь к друзьям. — Пусть этот гад только попробовал бы с тобой что-то сделать, — сердито проговорила Марк. — Я бы… -… открутил ему голову, — снисходительно закончила за него фразу Аня. — Да, Марк, мы поняли. Только запчасти свои по всей округе собирать потом будешь сам. — Не душни, тем более я ещё не решил, оторву еë или откручу, — отозвался парень. — Очень хорошо, — хмыкнула Аня. —Советую оторвать, быстрее будет. — Спасибо за совет, — улыбнулся Кондратюк. Его возле школы ждала мама, не знаю, как Марк ей всё объяснял, так как мы с Щербаковой попрощались с ним (я поблагодарила), и быстро ушли. Ветер в арке был холодным, пронизывающим и неприятно жег лицо. Двор с парочкой припаркованных машин по-прежнему пуст. Вокруг — ни души. Страшно подумать, если бы никто не пришел мне на помощь… До остановки мы не проронили больше ни слова. Мне не хотелось говорить, и Аня это понимала. Поэтому не лезла с разговорами и утешениями. Что творится сейчас дома? Нашлась ли Настя? И если нашлась, то где была? А если не вернулась в нашу квартиру, то где пропадает и когда вернется? Солнце спряталось. Стало морозно и неуютно. Я не знала, как дальше будет развиваться ситуация. Конечно, в этой истории больше всего было жаль мою двоюродную сестру… Но от этого мне не становилось менее гадко. Ехать мы решили на автобусе. На остановке уже толпились люди. Мы с Щербаковой еле влезли в только подошедший переполненный автобус. Двери — пых!.. И за окном поплыл хмурый декабрьский город.***
Егор шëл по заснеженному городу, погрузившись в размышления о прошедшем дне. В школе как всегда была запара, директор после ситуации с Горошкиным нарочно заваливала его работой. Будто он и без того как сыр в масле катался. Иногда мужчину очень поражала человеческая мстительность. Но он старался не обращать на это внимания. За последнее время вообще мало на чëм можно было сосредоточиться. Все мысли Егора были заняты Настей. Он был влюблëн в неë ещё в детстве, когда они вместе гуляли во дворе. Ему, тогда ещё мальчику, Настя сначала казалась маленькой, в старших классах он считал еë своим лучшим другом, а когда стал молодым студентом понял, что все эти годы упорно любил еë, правда, отказываясь себе в этом признаваться. Когда пару лет назад они гуляли компанией, всё внимание Егора было обращено только на Настю. Он старался ей понравиться, очень старался, но девушка была непрошибаема, и просто отказывалась воспринимать Егора не иначе как друга. А потом она поступила в институт, и их общение стало постепенно сходить на нет. Егор постоянно переживал из-за этого, он пытался приезжать, налаживать общение, но всё было впустую. Ведь появился Валя. Противный пижон очень раздражал Егора, по этому он, по тупости своей, подрался с ним, чем окончательно испортил отношения с Настей. Девушка заблокировала его во всех соцсетях и полностью прекратила общение. Егор винил себя за это каждый день, каждую минуту, но разве это могло что-то исправить? А потом его назначили классным руководителем класса, в котором училась двоюродная сестра Насти. Мужчина много раз хотел спросить у Саши о сестре, и поводов ведь подворачивалось не мало, но он вечно отбрасывал такие мысли, как самый последний трус. Вот и сейчас он думал о том, что в понедельник точно спросит у Саши, точно сможет это сделать. «Идиот, надейся, опять ведь сбежишь, поджав хвост!» Егор подошёл к остановке и остолбенел. Там сидела она. Настя. Но выглядела девушка как-то странно. Тушь размазана по лицу, красные от холода щëки, заплаканные глаза, сигарета в руках… Она курит? Егор задумался… Нет, Настя никогда не курила, считала это отвратительным. Значит что-то явно случилось. Мужчина сделал один неуверенный шаг в еë сторону и остановился. «Ну что ты как подросток?», — рухнул он сам на себя. Помедлив, всё же уверенно подошëл к Насте и вырвал сигарету из еë рук. Бросил на землю, накрыл ступней. Настя подняла на него удивлëнные глаза: — Ты с дуба рухнул? — ядовитым голосом поинтересовалась она. — И тебе привет, — улыбнулся Егор, усаживаясь рядом.