More Than Words (Breaking the Curse that Brought Us Here)

— Так, вы примете мое предложение? — спрашивает их Пак, оглядывая группу. — Здесь есть все мои исследования. Я готов дать вам доступ к ним и помочь снять ваши проклятия. Не могу обещать, что у меня есть все, что вам понадобится, но вам должно удаться найти какие-то записи о своих проклятиях. Также я готов позволить вам остаться в моем доме, пока вы учитесь. Чанбин выдыхает. Звучит все так, будто им стоит принять это предложение. Было бы безумием отказаться, да? Он все еще сомневается в этом парне, и все еще (иррационально?) боится. Особенно — за безопасность Чана и Джисона, но если Пак не лжет о том, что больше не использует магию, им нечего бояться? — Дайте нам немного времени обсудить, — говорит Минхо, на мгновение взглянув на лица остальных. — Еще кое-что- хватит ли у вас места для нас всех? — У меня есть большая гостевая спальня, которую я сдаю. Раньше этот дом был небольшой гостиницей, но теперь он свободен, — объясняет он. — Недалеко от площади есть гостиница побольше, но вы можете остаться здесь, не волнуйтесь. — Хорошо, мы сейчас вернемся, — кивает ему Сынмин, и они собираются вместе в небольшом парке неподалеку, чтобы обсудить, что делать дальше. Чанбин не ожидает, что кто-то станет спорить, но его все равно немного успокаивает то, что он может обсудить все с остальными и убедиться, что все они помнят быть осторожными с этой ведьмой. Он все еще чувствует себя странно от того, что только что был лицом к лицу с ведьмой, которая прокляла его больше четырнадцати лет назад. Он не помнит его лица, но не уверен, что хоть кто-то из них успел его хотя бы увидеть. Он зол,но слыша, как эта ведьма так спокойно разговаривает с ними, он чувствует, как в его животе гнев смешивается с недоумением, будто бы он не может избавиться от всех эмоций внутри него. Особенно после того, как он услышал обо всех несуществующих причинах для их проклятия. От этого его почти тошнит. — Он и правда похож на то, как его описывали другие ведьмы — сожалеет о своих поступках и хочет держаться от них подальше, — отмечает Чонин, когда все замолкают. — Но я не так хорошо знаком с ведьмами, так что я согласен, что нам нужно быть осторожными, как всегда. Думаю, нам стоит остаться здесь, так будет удобнее. Ведь так? — Да, это облегчение, что он предложил нам помощь, и остаться здесь будет неплохо: так нам не придется думать о том, чтобы искать место для ночлега, которое мы можем себе позволить, — добавляет Минхо, оглядывая всех. — Я считаю, нам стоит принять его предложение. Что вы думаете? — он встречается взглядами с Чанбином, Джисоном и Чаном. — Ваши мнения важнее всего. — Я… я ужасно зол на этого парня, но мы так далеко зашли. У нас есть реальный шанс снять проклятия, и я всегда говорил себе, что даже если нам придется умолять ведьму, которая прокляла нас, мы должны это сделать, — говорит Джисон, и его голос звучит тише обычного. Его глаза бегают по всем ним, и Чанбин видит, что он все еще колеблется глубоко внутри, но он знает, что принять помощь этого парня — возможно, единственный их шанс снять проклятия. — Так значит, мы все согласны принять предложение? Чан? Что думаешь ты? — спрашивает Сынмин, глядя на Чана, но одновременно ища молчаливого подтверждения от Чанбина. Чанбин чувствует, как все постепенно становятся более внимательны к Чану, и он рад видеть, как они каждый по-своему стараются, чтобы Чан говорил чаще. От этого ему немного спокойнее принять то, что они будут жить в одном доме с ведьмой, проклявшей их: потому что теперь у него есть еще пять человек, которые будут приглядывать за его друзьями. “Да, я согласен. Мне- мне кажется, что заходить в дом этого человека и жить с ним — неправильно, но головой я понимаю, что мы должны сделать это,” — говорит Чан; его лицо немного бледнеет. Чанбин его понимает. Джисон тоже нехарактерно затихает, по-своему справляясь со своими эмоциями. Он подходит ближе к нему и успокаивающе опускает руку на его спину. — Если вам некомфортно, мы можем найти другой способ, — успокаивает их Минхо. Чанбину явно некомфортно, но он знает, что им нужно попробовать. Если дом достаточно большой, то они наверняка не будут встречаться с ведьмой слишком часто. Ему нужно будет присутствовать, когда они будут накладывать заклинания, так что им придется к нему привыкнуть. — Думаю, все в порядке, — говорит Джисон. Чан кивает, так что Чанбин соглашается с их решением. Потом Джисон поворачивается к ведьмам. — Что насчет вас? Как думаете, вы сможете снять наши проклятия? — У этого парня сильная энергия, это значит, что он сильная ведьма — или был ей. Мы уже знали это, судя по тому, что смог наложить три проклятия подряд за такое короткое время, и одно из них было таким сильным. Снять ваши с Чанбином проклятия будет возможно с нашими нынешними навыками, но проклятия Чана снять без помощи будет куда сложнее. Мы не знаем, насколько Пак сможет нам помочь, так что это придется увидеть, — Сынмин остается реалистом, это хорошо. Ему не нужно смягчать слова, он знает, что Чан наверняка не разрешает себе слишком сильно надеяться, но Чанбин и Джисон будут рядом с ним, что бы ни случилось. Смогут они снять проклятие Чана или нет, они будут рядом. — Мы делаем это ради Чана, так что… Все в порядке, если вы будете стараться излечить только его, — говорит Джисон, и Чанбин согласен, но Чан трясет головой. “Нам не стоит быть слишком амбициозными… Было бы неплохо сначала избавиться от ваших,” спорит он. — “Лучше не забегать вперед и не целиться выше того, что мы можем достать.” — Мы посмотрим, просто это или нет, но я думаю, что применяя простую магию, мы привыкнем к тому, чтобы создавать подобные заклинания, — соглашается Сынмин. В его словах есть смысл, но это не значит, что снять проклятие Чана не более важно: это буквально причина, по которой они вообще покинули дом, и им не стоит об этом забывать. Они возвращаются в дом Пака и сообщают о своем решении остаться с ним, и о том, что Сынмин и Минхо хотят увидеть его записи о проклятии и попытаться найти способ снять его с помощью Пака, если она понадобится. Чанбин не хочет думать о том, что будет значить для них помощь ведьмы, но надеется, что Сынмин и Минхо будут осторожны. В доме Пака чисто, наверняка для гостей — а может, он просто такой чистоплотный, — но Чанбин знает, что у ведьм обычно есть много вещей, и задумывается, есть ли где-то отдельная комната, где он хранит свои записи и другие ведьминские вещи. Пак показывает им дом, кухню, довольно организованную, несмотря на заполненность вещами, и кабинет, похожий на небольшую библиотеку, с книгами, составленными в стопки рядом с полками, куда они не поместились. Гостевая комната на первом этаже большая, с двумя двуспальными кроватями у стен, что делает ее похожей на гостиницу. Уборная соединена с гостевой комнатой, но им придется делить ее на восьмерых. — Я большую часть времени буду у себя, так что вы меня даже не заметите, но, пожалуйста, поднимайтесь, если я вам понадоблюсь, — говорит Пак, и Чанбин облегченно выдыхает. Ему правда не хотелось пытаться избегать этого парня. — Я покажу вам свои записи и скажу, где найти другие книги по снятию проклятий. Судя по вашей магической силе, вы сможете наложить обратные заклинания для легких проклятий через пару дней, но проклятие немоты немного сложнее, и для него у меня нет обратного заклинания. Так что, если ведьмы пройдут со мной… Остальные, прошу, чувствуйте себя как дома. Чанбин оживляется: пару дней, чтобы снять наши с Джисоном проклятия? Это все, что нужно, и у них будет обратное заклинание? Это облегчение, потому что это значит, что скоро они смогут начать работу над проклятием Чана, а ему уже вроде как надоело бояться жуков, диванных подушек и выходов на улицу. И он хочет перестать волноваться за то, что Джисон может подвергнуть себя опасности из-за своего проклятия. Так они смогут полностью быть рядом с Чаном. “Два дня? Это многообещающе,” — говорит Чан, поворачиваясь к Чанбину и Джисону с еще не радостным, но уже не таким напряженным выражением лица. Ведьмы ушли за Паком в кабинет, оставляя остальных устраиваться в гостевой комнате. — “Вы рады?” — Не очень, но думаю, это скоро придет. После того… после того, как мы станем чувствовать себя комфортнее здесь, — говорит Джисон, сбрасывая с плеч рюкзак. — И после того, как я узнаю, что вы правда не против быть здесь. В конце концов, вы помните, как нас прокляли. — Это… я не знаю. Я зол, но не знаю, куда направить гнев. Я не помню его лица, и он даже больше не ведьма, понимаете? Я представлял, что он такой плохой парень, кто-то, кого боятся даже ведьмы, но не-ведьмы — особенно, но все эти люди даже не знают, что он ведьма, — Чанбин вздыхает и убирает челку с лица. Джисон склоняется к нему, чтобы убрать за уши выбившиеся прядки. Кажется, его челка отросла достаточно, чтобы ее можно было заправить за уши, и это удобно, но, может, скоро он перестанет бояться стричь волосы. Чанбин продолжает. — Что мне чувствовать? Благодарность за то, что он помогает нам? Ни за что. Благодарность за то, что теперь у нас есть шанс снять проклятия? Может быть. Может, когда я услышу об этом от Сынмина и Минхо. “Я чувствую себя точно так же. Я не доверяю этой ведьме. Наверное, пока. И я волнуюсь, как всегда,” — добавляет Чан. — “Но думаю, теперь я доверяю Сынмину и Минхо. Я надеюсь, что они смогут помочь нам справиться с этим.” Сынмин и Минхо возвращаются с парой книг и блокнотов в руках и довольными лицами. Они складывают книги на прикроватный столик и опускают рюкзаки на пол. — И? — с любопытством смотрит на ведьм Хёнджин. — Как вы думаете, сможете это использовать? — Да! — с небольшой улыбкой отвечает Минхо, выпрямляя спину и оглядывая комнату. — У этого парня все неплохо организовано- то есть, конечно, Джихё говорила, что он был хорошим учителем- он записал все детали ваших проклятий и даже сделал черновик обратного заклинания для простых проклятий. Наверняка для того, чтобы практиковаться, если ведьмы случайно проклянут друг друга, пока тренируются, но все равно. Мы все равно сможем это использовать. — Есть и плохая новость… — говорит Сынмин, вытягивая руку. — Проклятие Чана выглядит сложным. И у нас с Минхо нет опыта в наложении проклятий, так что будет непросто создать обратное заклинание, даже если мы скопируем способ из проклятий попроще. И даже если нам и удастся придумать обратное заклинание: проблема в том, хватит ли нам навыков наложить его как нужно. “Все в порядке, главное — вы можете помочь Чанбину и Джисону,” — говорит Чан, явно уже оставляя надежду — какая глупость. Они так далеко зашли, они не могут бросить, даже не попытавшись, да? Но не успевает Чанбин поспорить, как Сынмин опережает его. — Эй, я не говорю, что у нас не получится, я просто стараюсь быть реалистом. Мы точно попытаемся снять твое проклятие, как бы сложно это ни оказалось, — серьезно говорит он. Минхо согласно кивает: они и правда хотят это сделать, как бы это ни было трудно. Чанбин чувствует облегчение: честно говоря, он бы рискнул жизнью за Чана и Джисона. Но он не может колдовать, так что единственное, что он может сделать — это убедиться, что те, кто могут помочь Чану, сделают это, и это будет безопасно. Если бы Чанбину пришлось выбирать между тем, чтобы проклятие сняла сильная ведьма за пару дней, или чтобы Минхо и Сынмин потратили несколько недель или даже дольше и сделали это — он выберет последнее, потому что, по крайней мере, знает их. (И теперь — вроде как доверяет.) — Ладно, довольно болтовни, мы начнём работать сегодня вечером или завтра. Сейчас у меня устали ноги, так что давайте решим, как разделим кровати, — предлагает Минхо, падая на одну из односпальных кроватей. Он поглаживает голубое покрывало и взбивает подушку. — Я хочу эту, но если нужно, я могу передумать. Чанбин осматривается: двух двуспальных и двух односпальных кроватей должно хватить на шестерых, и раз уж Феликс может снова спать на полу, а Чан, Джисон и он могут спать втроем на двуспальной кровати, они все могут уместиться в гостевой комнате. Двуспальные кровати не очень широкие, но и не такие узкие, как кровать дома у Чана, на которой они провели столько ночей вместе, прижавшись друг к другу так, чтобы никому не пришлось спать на полу в спальном мешке. — Может, займем двуспальную кровать втроем? — предлагает Джисон, снова подумав о том же, о чем и Чанбин. Чан тоже кивает, и все соглашаются отдать им самую большую кровать, хотя они и говорят, что будут не против занять другую. — Феликс, ты не против снова спать на полу? Или на подоконнике? — спрашивает Чанбин, просто чтобы убедиться. Феликс с энтузиазмом кивает, уже поглядывая на окна, которые выходят в сад за домом. Под окнами стоит односпальная кровать, которую занял Минхо; двуспальные кровати стоят напротив двери в гостиную. Другая односпальная кровать стоит у двери, а дверь в ванную расположена в углу между окнами и выходом из комнаты. — Кто займет другую двуспальную? — спрашивает Джисон, указывая на кровать. — Хёнджин, Чонин, Сынмин? Может, Минхо, если ты передумаешь насчет того, чтобы спать у ног Феликса? — Эй! — надув губы, восклицает Феликс. Джисон смеется и мягко извиняется. — Я шучу! Твои ноги просто чудесные и очаровательные, Ликс, — со смехом говорит он. Феликс довольно улыбается, радостно запрыгивая на подоконник и вытягивает ногу, шевеля пальцами. Чанбин хохочет и качает головой; ему становится легче, когда он видит, как Джисон и Феликс дурачатся. Минхо слабо шлепает лесного духа по ноге, сидя на кровати. Феликс смотрит на него преувеличенно шокированно, и в тот отвечает ему приторно-сладкой улыбкой. — Не волнуйтесь, я с удовольствием посплю здесь. Кто-нибудь другой может занять двойную кровать, — Минхо поглаживает Феликса по ноге, и тот улыбается, показывая ему большой палец. — Хочешь односпальную кровать, м, Инни? — Хёнджин оборачивается к своему другу, и тот робко кивает в ответ. — Ты знаешь, как я боюсь щекотки… И все из-за того, что ты слишком любишь со мной обниматься, так что, если вы не против, я займу односпальную кровать. — Ладно, тогда, Хёнджин, Сынмин, не против спать вместе? — болтая ногами из стороны в сторону, хихикает Минхо. — О- О, вы двое не- вы не-? Точно, Минхо занимает односпальную, — заикается Хёнджин. Чанбин коротко смеется, глядя на румянец на его щеках и спокойное лицо Сынмина. — Конечно, мы с Хёнджином можем спать вместе. Если он не против, — он пожимает плечами. Чанбин не уверен, соглашается ли он потому что ему хочется или потому что так просто удобнее. Он еще не разобрался, что происходит между этими двумя. — Д-да, я не против! — кивает Хёнджин; Сынмин улыбается и садится на кровать, ставя рюкзак на пол рядом с ней. Хёнджин следит за ним взглядом, и в выражении его лица есть что-то, чего Чанбин не может прочесть. Наверняка, это его знак отвернуться и принести свои вещи к кровати. Он ложится на большую кровать и на мгновение прикрывает глаза. Ноги болят, и его все еще немного подташнивает от того, что он в одном доме с проклявшей его ведьмой, но, может, сон поможет ему с этим. Или еда. От всего этого он не оказался бы, но сейчас ему нужно отдохнуть. Пак не солгал насчет того, что в основном будет наверху, и, должно быть, там у него есть еще одна кухня, потому что после того, как он показывает им кухню и говорит устраиваться как дома и брать и готовить все, что они захотят, он перестает показываться им на глаза. Все так, как Чанбину нравится. Это все немного похоже на то, когда они были в доме ведьм, но намного… спокойнее, потому что Джисон не ранен и не страдает, и ему не нужно волноваться о нем все время, и еще немного уютнее, потому что к ним присоединились Хёнджин и Чонин, и потому что он больше не ненавидит Сынмина и Минхо. Как и тогда, Феликс и Минхо готовят еду, попросив Чана отдыхать. Чанбин благодарен, потому что видит, что отдых тому нужен. Чан выглядит уставшим: наверняка из-за множества волнений, возлегших на него за последние месяцы, и из-за напряжения и боли в теле из-за путешествия. Чанбин надеется, что пока они здесь, он сможет хоть немного отдохнуть. После ужина Минхо и Сынмин уходят в кабинет, чтобы практиковаться, а остальные идут на прогулку с Феликсом, осматривая город и ища, где купить продуктов, и одновременно — составляя Феликсу компанию в так нужной ему прогулке. Город им нравится, но, честно говоря, Чанбин не думает что они часто будут бывать в нем, кроме прогулок с Феликсом, потому что, когда они возвращаются в дом, Сынмин и Минхо просят его и Джисона зайти к ним, чтобы узнать, правильно ли у них выходит магия, и у него есть ощущение, что теперь такое будет случаться чаще. Ведьмы, кажется, и правда все еще пытаются разобраться в заклинании. Чанбину немного волнительно — он понятия не имеет, что они делают. — Нужно ли нам что-то делать…? — спрашивает Чанбин, когда они сидят в кабинете. Сынмин ходит вокруг него, иногда оглядывая его с прищуром, и в отает он качает головой. — Нет, нам просто нужно, чтобы вы побыли здесь, чтобы мы убедились, что обратное заклинание получается правильно. Нам нужно почувствовать, что магия, которую мы собираемся использовать, похожа на ваши проклятия. Иначе может не сработать или дать побочные эффекты, — объясняет Сынмин. Минхо тихо практикуется рядом с Джисоном, который наблюдает за ведьмой, сидя на стуле и болтая ногами. — А это сложно? — спрашивает он, склонив голову набок, но Минхо качает головой. — Просто непривычно, — с неопределенным жестом отвечает он. — Мы не привыкли к такой магии, даже если она чем-то похожа на целительство. Это значит, нам нужно быть осторожнее. Чанбин рад, что они понимают, что им нужно быть аккуратнее с тем, что они делают. Он не знает ничего о магии и проклятиях, но единственное, что он точно знает — это то, что если ведьмы не будут осторожны с его друзьями, у них будут проблемы с ним. Это интересно: наблюдать за тем, как они делают свои дела, но ему немного скучно, и он рад, когда Чан стучится в дверь кабинета и предлагает им всем пойти спать, потому что день был долгим. Сынмин хочет поспорить, но когда Чонин заходит и говорит им, что Хёнджин спрашивает, а придут ли они спать, кажется, меняет свое мнение и сдается. Может быть, потому что не хочет разбудить Хёнджина, когда вернется, а может, осознает, что тоже устал — Чанбин не знает, но он не будет сейчас думать об этом, потому что он-то точно устал. Они готовятся ко сну, но в атмосфере что-то ощущается неправильно. Это не так заметно, словно зуд в подсознании Чанбина, который все не прекращается. Он не может понять, в чем дело, так что решает игнорировать это. Может, это его проклятие снова действует непонятно из-за чего. Может, дело в новой обстановке. Может, из-за того, что Чану здесь не очень комфортно, и он предлагает Чанбину спать в середине, потому что Джисон уже спал там из-за холода, а сам Чан говорит, что ему не нужно спать в центре. Может, это просто усталость и все, что сейчас не дает ему уснуть, раздражает его. В любом случае — пока успокаивающее ум заклинание, которое наложил на них с Чаном Минхо, работает, ему наверняка не о чем волноваться. Может, все станет лучше, когда их с Джисоном проклятия будут сняты. — Эй, Бин-и? — вдруг шепчет Джисон, вырывая Чанбина из его мыслей. Чанбину хочется возмутиться, что он не дает ему спать, но он не может злиться на своих друзей, он слишком устал. Он приоткрывает глаза и издает тихий вопросительный звук. Даже темноте ему видно, как губы Джисона едва изгибаются в улыбке — Просто хочу сказать, что думаю, что это хорошо, что мы здесь, и я надеюсь, тебе не очень страшно. — Не страшно, не волнуйся, — отвечает он, поглаживая Джисона по щеке в безмолвной благодарности за беспокойство. Это помогает ему чувствовать себя немного лучше. — Это хорошо. Тогда спокойной ночи. Спи сладко, и пожелай Чан-и спокойной ночи за меня, — шепчет Джисон, прежде чем коротко поцеловать Чанбина в лоб. — И поцелуй его за меня, хорошо? — Ты можешь поцеловать его сам, Сон-и, — шепчет Чанбин, уже засыпая; его глаза закрываются сами по себе. — Спокойной ночи. Он оборачивается и трогает Чана за плечо, желая ему спокойной ночи. — Спокойной ночи, Чан-и. Сладких снов. И от Джисон-и тоже. Еще он передал тебе поцелуй, но я слишком устал, поэтому просто представь это сам, — сонно шепчет он. Он чувствует, как рука Чана поглаживает его по голове, убирая волосы с его лица, и Чан рисует на его руке полумесяц. "Спокойной ночи." Конец восемнадцатой главы.