More Than Words (Breaking the Curse that Brought Us Here)

Феликс чувствует себя отдохнувшим, когда снова оказывается на улице. Он узнал, что не может находиться в четырех стенах слишком долго: он устает и истощается, когда не выходит на улицу пару часов. Снаружи, среди деревьев, он чувствует себя энергичнее всего, он чувствует себя как дома. Его настроение сразу улучшается в тот момент, как он выходит из дома, и он надеется, что Чанбин чувствует себя хоть немного так же. Они просто прогуливаются по лесу, иногда к ним подходят лесные животные, и Чанбин пугается, но Феликс говорит ему, что они добрые, если он спокоен и добр к ним. Чанбин все еще колеблется, но Феликсу хочется увидеть, как он открывается. Ему хочется разделить целительные эффекты леса с кем-то таким, как Чанбин. — Это тяжело, хм? Вся эта ситуация? — спрашивает Феликс, когда они находят место, чтобы присесть и отдохнуть. К ним присоединяется кролик, который обнюхивает ступни Феликса и тычется носиком между пальцев его ног. Феликс берет его на руки и поглаживает его по мягкому меху, улыбаясь, когда замечает, что кролик доволен и счастлив. Чанбину кролик кажется милым, и Феликс предлагает ему погладить его. Чанбин неуверенно соглашается и, кажется, немного расслабляется, когда кролик остается в руках Феликса. — Э-э, да. Чувствую себя дерьмово, — шепчет Чанбин, все еще поглаживая кролика. Кролик склоняет голову в его сторону, и Чанбин испуганно морщится от этого, но Феликс успокаивает его, усаживая кролика ему на колени. Тот поднимается по животу Чанбина, и он инстинктивно обхватывает животное руками. Феликс улыбается, видя, как кролик пытается помочь Чанбину немного успокоиться. Губы Чанбина складываются в улыбку, но она остается там ненадолго. — Меня изматывает видеть, как Джисон страдает. И я не могу перестать волноваться о ведьмах. Я не доверяю им, но сейчас у нас нет выбора. Хреново заставлять себя доверять им безопасность и здоровье своего друга. — М-м, — отзывается Феликс, чтобы показать ему, что он слушает. Ему эти чувства незнакомы, он мало что знает о доверии к людям. Но он понимает, каково это — грустить, когда кому то больно. Это может быть очень тяжело, если ты к этому не привык. И даже если привык — это все равно может надолго отразиться на твоих эмоциях. — Как ты с этим справляешься? — спрашивает Чанбин спустя короткое мгновение, в которое он бездумно проводит пальцами сквозь мех кролика. Феликс недоуменно склоняет голову. — То есть, ты едва ли отреагировал на рану Джисона. Меня почти стошнило, когда я ее увидел. И мне до сих пор хочется рыдать, когда я вспоминаю этот момент. Я не могу даже смотреть на то, как ведьмы его лечат, — Чанбин заметно вздрагивает, и его рука на шубке кролика напрягается. Кролик напрягается тоже, так что Феликс кладет ладонь на руку Чанбина, убирая ее от животного и позволяя ему уйти и продолжить свой день. — Наверное, я просто привык, — говорит он, кладя руку Чанбина на землю рядом с собой. — Я здесь, чтобы защищать лес, и это значит, что я помогаю животным, когда они случайно ранятся… Или когда их ранят люди. Бывает много крови. И для меня не непривычно видеть, как животные едят друг друга. Так что… видеть раны и кровь для меня не редкость. — О, прости, — поморщившись, говорит Чанбин, но Феликс качает головой. — Все хорошо! Это просто часть жизни, — говорит он, вспоминая животных, которым он помог. — То есть, мне грустно видеть, когда им больно из-за случайности или из-за людей, но я знаю, что могу помочь им, и все будет хорошо. Чанбин кивает. — Я понимаю. Я не могу помочь Джисону, и я точно не знаю, будет ли он теперь в порядке. Ты видел, как Джисон отреагировал на лечение. Что, если они причинят боль и Чану? Я не могу доверять им, но у нас нет выбора. Я должен или поверить им, или подвергнуть исцеление Джисона риску, — Чанбин выдыхает, опуская взгляд на колени. Феликс кладет руку на его плечо и беспокойно поджимает губы. — Прости, я не знаю, как тебя успокоить, — извиняется он, и Чанбин пожимает плечами. Он смахивает челку с глаз и опирается на руки. — Все хорошо, думаю, что свежий воздух и разговор немного мне помогают, — говорит он, коротко усмехаясь. — По крайней мере, я не думаю о том, что хочу разрушить все в доме и наорать на ведьм за то, что они причинили моему другу боль. Феликс смеется, хотя он не уверен, что это подходящая реакция. Чанбин, однако, кажется, не против. Между ними повисает еще одна тишина, но Феликсу кое-что любопытно, так что он поворачивается к Чанбину и спрашивает: — Почему ты доверяешь мне, если не доверяешь ведьмам? Чанбин слабо пожимает плечами. — Есть много причин, — говорит он, играясь с травинкой. Он потрясывает рукой, когда на нее садится муха. Феликс наблюдает за всем этим с весельем, и Чанбин откашливается. — Во-первых, я не доверяю никому, кто ранит моих друзей. И я вообще не доверяю ведьмам. Ведьмы заставили нас жить со всем этим. Во-вторых, ты был открыт к тому, чтобы говорить с Чаном, без всяких вопросов, с самого начала, и по-настоящему постарался выучить наш язык, хотя и не знал, может ли Чан говорить с нами по-другому. Я думаю, что это делает тебя интересным, но и достойным доверия. Ты не доказал обратного за последние недели. Феликс кивает. Слова Чанбина кажутся ему интересными. Чанбин звучит благодарно, так что, должно быть, он делает все правильно. Эта мысль делает его счастливым. Он все еще не до конца понимает, как это — не доверять всем ведьмам, но все в порядке. Он уже научился кое-чему сегодня. Они еще немного наслаждаются свежим воздухом. Феликс слушает пение птиц, стрекот насекомых и звуки леса, позволяя им расслабить себя, прежде чем Чанбин предлагает им пойти обратно. Когда они возвращаются, то обнаруживают Джисона и Чана спящими на диване: Джисон лежит на груди Чана, и они крепко обнимают друг друга. Они выглядят умиротворенно. Феликс рад видеть на лице Чанбина настоящую улыбку, которая появляется, когда парень смотрит на своих друзей. Один только этот вид приносит ему больше спокойствия и комфорта, чем Феликс смог дать ему своими словами. Он смотрит, как Чанбин садится скрестив ноги на пол перед диваном, глядя на спящих друзей счастливыми и веселыми глазами. Он похож на молодого зверька, впервые наблюдающего за рыбой в пруду. Феликсу становится интересно, что здесь такого забавного, и он садится рядом с Чанбином и вглядывается в Джисона и Чана. Они выглядят здоровыми, с ними все в порядке, хоть и кажутся немного усталыми. Но он не видит ничего, что могло бы сделать Чанбина таким счастливым. Вдруг он чувствует, как его толкают в бок локтем. “Смотри, у него уши покраснели,” — показывает ему Чанбин с широкой улыбкой, и Феликс думает, что он имеет в виду Чана — потому что Чанбин тянется вперед и тянет за ушко кудрявого парня. — “Думаю, Джисон поцеловал его перед сном. Или, может, наоборот,” “Почему его уши красные?” — Феликс трогает Чанбина за плечо, прежде чем спросить. Он еще не очень хорош в том, чтобы использовать язык жестов, но он отлично его понимает. “Ты имеешь в виду, почему его уши покраснели от поцелуя?” — уточняет Чанбин, и Феликс кивает. Чанбин улыбается, снова глядя на своих друзей. — “У Чана всегда уши краснеют от…” — последнее слово Феликс не понимает, так что он спрашивает, что оно значит. — От любви, — шепчет Чанбин, снова показывая слово. Феликс мысленно повторяет жест, запоминая его. Чанбин широко улыбается. — “Мило, да?” Феликс улыбается и кивает. Их дружба очень милая. У них глубокая связь, думается Феликсу. То, что они придумали собственный язык и так заботятся друг о друге, о многом говорит. Он счастлив, что ему удалось встретить их и своими глазами увидеть такую близкую связь. Феликс слышит тихие шаги и поднимает голову, чтобы увидеть Минхо, спускающегося по лестнице. Когда он видит спящую на диване пару, его лицо смягчается, и он пару мгновений смотрит на них. Потом он замечает Чанбина, быстро отворачивается и проскальзывает мимо дивана. Чанбин его не видит, и, может быть, это к лучшему. Феликс не хочет, чтобы умиротворенное выражение пропадало с его лица. Он тоже немного волнуется о ведьмах, поэтому извиняется перед Чанбином и крадется вслед за Минхо. Минхо оказывается на кухне, просто ищет что-то в шкафчиках, очевидно пытаясь не слишком шуметь. Он слегка вздрагивает, когда замечает Феликса, но быстро расслабляется. — Привет, я как раз собирался готовить обед, — шепчет Минхо. Феликс кивает и предлагает свою помощь, уже подходя к шкафу, где лежит хлеб, чтобы достать его и положить на тумбу. Минхо выглядит так, словно он на взводе, но его можно понять. — Чан и Джисон еще спят? — тихо спрашивает он. — Да, а Чанбин еще смотрит за ними, — отвечает ему Феликс. Минхо выдыхает и что-то бормочет себе под нос. Феликс не разбирает его слов, но, наверное, они не были предназначены для него. Минхо выглядит облегченным, думает Феликс. — Как Сынмин? — спрашивает он, потому что ведьма казался расстроенным своей ошибкой, и он так и не выходил из своей комнаты. Минхо смотрит на него и криво улыбается. — С ним все в порядке, он просто вбил себе в голову, что он должен делать все правильно с первого же раза, — объясняет Минхо, собирая фрукты и баночки с джемом из шкафа, раскладывая их на сервировочную тарелку. — Он никогда не делает ничего, не убедившись, что может сделать все правильно. Я всегда говорю ему, что нельзя понять, что его исцеляющее заклинание работает верно, если он его не испытает, но думаю, мы оба немного упертые, — Минхо глубоко вздыхает и продолжает. — Это хреново, что Джисону пришлось испытать все эти побочные эффекты. То есть, я рад, что смог узнать магию и помочь быстро ее исправить, но мы оба не можем не думать обо всех “что, если”... понимаешь? Так что да, Сынмин немного разочарован в себе. Феликс внимательно слушает — он понимает эту историю. Он помнит, как однажды он пытался помочь тяжело раненому оленю, и, хотя он и думал, что смешал исцеляющую мазь правильно, оленю стало только хуже. На помощь ему, к счастью, пришел другой лесной дух, и он наверняка просто ошибся с количеством одного ингредиента, но это все равно было страшно.        — Прости, я разговорился, — коротко усмехнувшись, извиняется Минхо, когда Феликс ничего не говорит ему в ответ.        — Нет, все в порядке, я понимаю. Со мной однажды случилось что-то подобное, — быстро успокаивает ведьму Феликс. — Поэтому важно, когда рядом есть кто-то, кто знает, что ты делаешь.        — Ага, — Минхо кивает, сжимая губы в небольшой улыбке. Феликс чувствует, что на уме ведьмы есть что-то еще, но Минхо ничего не говорит, и он решает не давить. Они молча готовят обед, и спустя пару минут к ним присоединяется Сынмин.        Они отправляют Феликса в гостиную, чтобы проверить, проснулся ли кто-то из друзей, и хотят ли они есть, и Феликс обнаруживает их в той же позе, что и полчаса назад. Единственное отличие в том, что Чанбин слегка прислонился к дивану и начал засыпать. Феликсу жаль его будить, но Чанбин просыпается, когда он к нему подходит.        “Ты голоден?” — спрашивает он, надеясь, что Чанбин видит достаточно ясно, чтобы разглядеть его жесты. Парень кивает и потягивается с тихим стоном. Он встает и мягко трясет друзей за плечи, рассеянно гладя их по головам, плечам и спинам, пока они медленно не открывают глаза.        “Привет, сони, хотите что-нибудь съесть?” — спрашивает Чанбин с еще немного сонной улыбкой. Чан и Джисон, кажется, едва ли понимают его жесты, и Джисон прячет лицо в груди Чана с тихим выдохом вместо ответа, а Чан просто спрашивает: — “Еда?” — Да, еда, дурашка, — Чанбин ерошит кудри Чана со смехом. — Вставайте, думаю, вам это не повредит. Двое не двигаются, и Чанбин жестом просит Феликса помочь ему, и они вместе начинают осторожно поднимать Джисона с дивана, подхватывая его руками подмышками и поднимая его за грудь. Джисон не протестует, только слабо тянет руки к Чану, но вскоре окончательно просыпается и спрашивает Чанбина и Феликса об их прогулке. Феликс рассказывает ему о ней, пока Чанбин пытается самостоятельно поднять Чана с дивана, ноя, что Чан делает его жизнь слишком сложной и угрожая съесть его обед, если он не встанет. Кажется, это срабатывает, потому что Чан вдруг садится и смотрит на обеденный стол, недоуменно моргая, когда видит, что он все еще пуст. Феликс смеется, глядя на это, и торопливо возвращается на кухню, чтобы помочь ведьмам накрыть на стол. Атмосфера все еще немного напряженная, особенно между Чаном, Чанбином и ведьмами, но уже не такая напряженная, как утром. Джисону, кажется, стало лучше, он только немного усталый и сонный, но это, вероятно, из-за того, что он только что проснулся. — Думаю, завтра мы можем уходить, — говорит Джисон, жуя кусок хлеба с клубничным джемом. Его щеки заполнены едой, и он становится очень похож на свое прозвище, белку. Феликс видит, как он это делает, почти каждый раз, когда они едят, и он всегда с любовью вспоминает о том, как белки в лесу набивают щеки едой. На его щеке красное пятнышко, и Чан похлопывает его по плечу, чтобы протянуть ему салфетку. — Ты уверен? Ты точно хорошо себя чувствуешь? — взволнованно спрашивает его Сынмин. Джисон кивает, и Сынмин задумчиво поджимает губы. — Хорошо, что ж, если ты проведешь всю ночь без проблем, то я согласен. Внутренние повреждения должны уже зажить, но кожа все еще может быть раздраженной. С этим все должно быть в порядке, но тут решать тебе. Все остальные согласны? Минхо и Феликс кивают, а Чан и Чанбин смотрят на Джисона и пожимают плечами. Они не спорят, так что все решают собрать все, что им нужно, сегодня, и подготовиться к пути. Феликсу не терпится снова проводить много времени снаружи, но он надеется, что по пути они не столкнутся ни с какими проблемами с магией или здоровьем. Еще он надеется, что ведьмы и проклятые друзья немного лучше научатся ладить друг с другом. Джисон уже подружился с ведьмами, хоть еще и немного стесняется. Феликс замечает, как он заводит короткие разговоры с Минхо, пока они собирают вещи, и помогает Сынмину найти что-то в гостиной. Чан все еще вежлив, а Чанбин все еще избегает ведьм, но заслужить чье-то доверие — иногда сложный процесс. Заслужить доверие раненого животного иногда бывает трудно, Феликс это знает, но сохранять спокойствие и быть добрым и заботливым помогает всегда. Когда наступает вечер, Чанбин почти начинает ссору, когда Минхо и Сынмин пытаются осмотреть Джисона, но Джисону удается убедить своего друга позволить им сделать свое дело. Джисон еще не исцелился до конца, но Сынмин решает, что немного упражнений пойдут его телу на пользу и помогут ему исцеляться самому, и что они смогут выдвинуться в путь завтра днем. Они пойдут медленно, так что проведут в лесу самое меньшее две ночи, прежде чем добраться до источника. Этим вечером Чан остается в спальне надолго, и Минхо с трудом не засыпает, когда он возращается, поэтому Феликс предлагает присмотреть за ним сегодня ночью. Минхо это, кажется, удивляет, но он принимает предложение и поворачивается на бок в кресле, закрывает глаза и засыпает за считанные секунды. Когда Чан возвращается, он тоже бросается на диван, неразборчиво жестикулируя “Спокойной ночи” Феликсу, прежде чем уснуть. Феликс улыбается и закрывает глаза. Он глубоко дышит ночным воздухом через окно и тоже позволяет себе медленно погрузиться в сон. Следующим утром Феликс как всегда просыпается на рассвете и видит, что Чан уже проснулся, потому что диван пуст. Феликс немного волнуется за Джисона, но Минхо в кресле все еще спит, что значит, что Чан наверняка просто захотел увидеть своих друзей еще раз. Из спальни доносятся тихие перешептывания, и ему становится любопытно, но он остается на своем месте и позволяет им эту приватность. Где-то через час просыпаются все остальные, и Джисона признают достаточно здоровым, чтобы отправиться к источнику сегодня. Его живот все еще чувствителен, и им нельзя слишком усердствовать в пути, но Джисон настаивает, что он сможет идти медленнее и долго. После завтрака Сынмин и Минхо проверяют, что у них есть достаточно всего, чтобы провести в лесу как минимум трое суток, и Феликсу кажется интересным то, как много им нужно, чтобы провести в пути три дня. Конечно, людям нужно много есть, и если они вшестером будут питаться лесной едой, это побеспокоит лес, так что Феликс благодарен, что они так много готовят. Ему не хотелось бы, чтобы они слишком сильно беспокоили лес, но если у них будет своя еда, то все будет хорошо. Ему интересно, будут ли Джисон и Чанбин петь, как в прошлый раз, потому что он давно этого не слышал, и ему нравилось их пение. Оно делало лес счастливым. И он тоже был счастлив, и им, кажется это тоже приносило радость, но когда они выходят в лес, они не начинают петь. Феликс думает, стоит ли ему спросить их, но может Джисон просто не хочет петь, пока его живот не зажил окончательно. Он спросит их об этом позже. Пока он наслаждается прогулкой в лесу, слушает стрекот насекомых и пение птиц. Ему нравится снова видеть, как весна оживляет лес после мирной, но тихой зимы. Хождение пешком — непривычный для него способ передвижения, обычно он перебирается с дерева на дерево или просто появляется там, где ему это нужно, если дело срочное, но гулять вместе со всеми приятно. Ему нравится ощущение травы под ногами. Их медленный темп позволяет ему изучить лес во всех деталях, и с тем, как все в лесу постоянно меняется, ему есть, что разглядеть. Позади себя Феликс слышит какой-то шум, и оборачивается, чтобы увидеть, как Чанбин жестикулирует что-то Чану. Он не пытается понять, о чем они разговаривают, потому что он уже пропустил половину жестов, и Чанбин не произносит ничего вслух. — Так, э-э, может сыграем во что-нибудь, чтобы убить время, пока мы идем? — предлагает Джисон спустя пару минут. Сыграть? — думает Феликс; он не знает никаких игр, но может они придумают что-нибудь легкое, чтобы Феликс тоже мог участвовать. — Может сыграем в слова? Феликс не знает, что такое игра в слова, и ведьмы, кажется, тоже не знают, по крайней мере — им не знакомо название. Джисон объясняет, что в этой игре один человек говорит слово, а другой — называет слово, которое начинается с последней буквы предыдущего, а когда слово повторяется или кто-то слишком долго думает над ответом, игра заканчивается. Звучит достаточно просто, чтобы Феликс мог присоединиться. Чан тоже участвует. Джисон и Чанбин хором повторяют слова, которые он говорит, а ведьмы говорят Феликсу следить за тем, чтобы они не жульничали. Феликсу игра кажется веселой, и остальных она тоже подбадривает, особенно, когда Феликс врезается спиной в дерево, пока идет спиной вперед, чтобы смотреть на всех. Феликс тоже смеется, потому что, когда он столкнулся с деревом, к нему подлетела птичка, чтобы убедиться, что он в порядке, и это приятно. В конце концов, проигрывает Чанбин, потому что забывает, что сейчас его очередь и из-за этого задерживается с ответом. После игры они находят место, чтобы отдохнуть и перекусить. Феликс приветствует животных в округе, обещая уделить им побольше внимания в следующие дни. Ему не нужно столько еды и отдыха, как остальным, так что это время он посвящает тому, чтобы побыть добрым к лесу в надежде, что лес будет добр к ним. Когда он возвращается, ведьмы и проклятые друзья все еще сидят на бревне в траве, но они уже закончили есть. — Вы готовы продолжить? — спрашивает он, подбегая к ним и плюхаясь рядом, бездумно пропуская пальцы сквозь траву; ему не терпится продолжить. — Еще минутку, — тихо смеясь отвечает Джисон. Феликс глубоко вдыхает и кивает; он не может слишком поддаваться нетерпению и забывать, что другие не черпают энергию из леса. По крайней мере, не так, как сам Феликс. — Чтобы мы все понимали, — начинает Сынмин, немного поворачиваясь к Джисону, — ты ведь не боишься попросить нас о помощи, да? Я знаю, я совершил ошибку- мы оба совершили, но мы здесь, чтобы помочь тебе, об этом мы договорились. — Я знаю, — кивает Джисон. — Я не боюсь, не волнуйся. Сейчас мне совсем немного больно, это такая боль, которая значит, что я исцеляюсь, знаешь? Если станет слишком плохо, я попрошу кого-нибудь меня понести. Чан-и и Бин-и уже несут все мои вещи, — смеется он, похлопывая Чана по ноге. На губах Чана появляется полуулыбка, и он закатывает глаза, но Чанбин жестикулирует Феликсу что он понесет Джисона на спине, стоит тому только попросить. — Отлично, что ж, у Минхо большие ноги, уверен он тоже будет не против, — дразняще улыбаясь говорит Сынмин; Минхо пожимает плечами. — В любом случае, думаю, нам пора идти, если мы хотим добраться до места за три дня. Ты готов, Джисон? — Да! Пойдемте! День проходит быстро, но они не продвигаются далеко, прежде чем солнце начинает садиться. Феликс был бы не против продолжить путь ночью, но остальные, кажется, слишком устали, чтобы идти дальше. Чан говорит, что Джисону нужно отдохнуть, и Чанбин с Джисоном говорят, что не смогут видеть, как Чан жестикулирует, в темноте, и это будет опасно, если что-то случится, так что им лучше просто встать пораньше утром. Феликс решает, что так будет лучше — они не станут беспокоить лес ночью. Ночные животные сейчас не спят, и если они не будут осторожны, то будет небезопасно. “Давайте найдем, где поесть и провести ночь,” — предлагает Чан. Феликсу кажется, что у Чана неплохо получается быть главным, и чем лучше он и ведьмы понимают его язык, тем комфортнее ему становится вести всех за собой и использовать с ними язык жестов. Он поворачивается к Феликсу. — “Ты знаешь хорошее место?” — Да, оно неподалеку отсюда, — говорит Феликс. Он ведет остальных к неплохому открытому месту, где много пространства и куда животные ночью почти не заходят. Здесь безопасно и развести небольшой костер. Он чувствует, как кто-то похлопывает его по плечу и поворачивается, видя Чанбина, с беспокойством глядящего на него. — Здесь будут ночью животные? — нервно спрашивает он. Феликс тепло хихикает. — Да, здесь всегда есть животные, — говорит он. Это лес, дом для многих животных, и люди здесь гости, но пока они уважают животных, все будет хорошо. — Но ты в безопасности, пока не причиняешь им вред. — Хорошо, я не буду, — говорит Чанбин так, будто Феликс в нем сомневался; его проклятие заставляет его бояться даже мух, так что Феликс доверяет, что он не станет обижать животных. В ином случае, Феликс встанет на их защиту. Они раскладывают вещи и устраивают небольшой костер, чтобы разогреть еду и согреть их ночью. В лесу ночи бывают холодными, даже в это время года животные ищут себе на ночь теплое укрытие. Феликс уже видит, как Джисон жмется к Чанбину, чтобы согреться. Они едят в тишине; все немного устали от сегодняшнего путешествия, так что быстро ложатся спать, устраиваясь в круг у костра. Минхо накладывает на костер заклинание, чтобы он не погас за ночь. Феликс остается следить; ему не нужно тепло и уют, чтобы заснуть, леса для него достаточно, так что он садится у ближайшего дерева и дожидается, пока все уснут, чтобы самому немного отдохнуть. На следующее утро всем оказывается сложно проснуться рано, но Феликс пообещал помочь им проснуться и отправиться в путь как только солнце встанет. Трое друзей выглядят так мило, прижавшись друг к другу в своих спальных мешках со свернувшимся в комочек Джисоном в середине, но Феликсу все равно пора их будить. Сначала ему сложно, и он не знает, что делать, но в конце концов он решает сделать то же, что делал Чанбин пару дней назад, когда будил Чана и Джисона. Это срабатывает, и все все-таки просыпаются. — Как вы думаете, вы сможете поесть на ходу, или нам нужно сначала позавтракать, прежде чем идти? — спрашивает Минхо, пока они запихивают в сумки свои спальные мешки. Чану в особенности приходится применять силу, чтобы вместить спальный мешок в свой рюкзак, но он справляется. — Джисон должен поесть, прежде чем мы пойдем, — сообщает Чанбин, но Джисон поворачивается к нему, надув губы. — Бин..! — шипит он, сводя брови. — Что я тебе говорил? — Что? Ты знаешь, что не можешь делать ничего без завтрака, помнишь, как однажды ты упал в обморок после того, как принял ванну, не позавтракав? — спорит Чанбин; Джисон закатывает глаза. Чан похлопывает его по плечу, чтобы сказать ”Он прав.”. — Хорошо, вы правы. Я поем поскорее, — вздыхает Джисон, выуживая из сумки рисовый крекер и кусок хлеба. Он указывает крекером в сторону Чанбина и Чана и говорит: — Вам тоже нужно будет поесть, ладно? Я знаю, какими вы становитесь, когда голодные. Вы становитесь еще ворчливее. Феликс предлагает ему свою помощь со сборами, пока он ест, и Джисон мило улыбается ему в благодарность. Когда они все готовы идти, они выходят в путь. Большинство из них понемногу ест по дороге, и Феликс собирает ягоды, угощая всех. Спустя время, они все просыпаются окончательно, и впервые с утра заводят разговор. К нему присоединяется даже Чанбин, больше не игнорируя Сынмина и Минхо. Феликс счастлив это видеть. Он надеется, что это значит, что они вскоре начнут и петь. Ему бы очень это понравилось, и лесу — тоже. Щелк. Чанбин почти что выпрыгивает из собственного тела, когда где-то сбоку раздается хруст. Все останавливаются и начинают оглядываться по сторонам в поисках источника звука. Феликс смотрит в сторону, но не видит никаких больших животных, никаких кроликов или зверьков поменьше, а это значит… люди? — Эй! — раздается голос откуда-то издалека. — Эй! Подождите! Конец шестой главы.