Четвертая встреча выпускников
POV Мина Ашидо
— Ханжам вход воспрещен! Без обид, Иида! В общем, попрошу остаться в зале только тех, кто готов присоединиться к игре. Если вы неважно себя чувствуете или хотите продолжить веселиться по классике — милости просим вас свалить на первый этаж. С каждым годом нас связывает все меньше. Не считая патрулей и редких переписок в общем чате. Наверное, именно по этой причине большинству моих бывших одноклассников стало плевать на табу и предрассудки. Мы почти что чужие друг другу, но вместе с тем — мы связаны навсегда. На второй встрече выпускников моя идея была отвергнута, на третьей — я перебрала с виски и заснула в женском туалете. Но на этот раз предложение сыграть поступило от человека, от которого ожидаешь в последнюю очередь. — Деку, ты серьезно? — это случилось минут тридцать назад, но было настолько сюрреалистично, что надолго врезалось в мою девичью память. — Нам нужно собрать народ. Максимальное согласие и все такое. Потому что это не игра в парах. Нежелание выполнять задание испортит общий вайб. — Ты тут босс, Мина! — он похлопывает меня по плечу. Готова поспорить на свое любимое боди, что его лицо, не будь мы в полумраке курилки, залито густым румянцем. И как он только решился? Так держать, Изуку! Почти все остались на втором этаже. Иида посчитал, что его роза цвела для той-самой, которую он еще обязательно встретит, Кода ушел раньше всех по каким-то личным причинам, а Сато вовсе не явился на встречу. Но я не держу на него зла, как-никак у счастливчика медовый месяц со своей женой. — Даже жаль, что я ведущая. Но через пару раундов, если кто-то захочет, может со мной поменяться, — надежда умирает последней, так? Кажется, никто из присутствующих не желает прийти мне на помощь. Эгоисты, маленькие похотливые эгоисты! — Коротко о правилах. Это улучшенная версия игры в «правду или действие». Правду можно выбирать не больше двух раз за игру. Если кто-то выбирает правду, он должен будет ответить на вопрос о своих предпочтениях. Карты «правда» разделены на три уровня. Первый — «ванила», второй — «кинки», третий — «без пяти минут BDSM». Перед игрой, скажем спасибо Мидории, — на это он поклонился, будто я упоминаю его в речи, посвященной победе в Оскаре, — мы собрали полный список табу. Он оказался не таким уж и длинным, хе-хе. Конечно, никакой жести не будет, все же это игра, а не BDSM-тусовка. Алкоголь не запрещен до начала игры, но каждый законченный бокал во время игры добавляет выпившему одно обязательное действие. Или правду, если игрок не исчерпал свой лимит. — Вроде, все понятно, — Урарака вытягивает руку и демонстрирует поднятый вверх большой палец. — И да, если в «действии» требуется выполнить задание с каким-то участником или участниками, мы крутим бутылку. — Мина, ты сама эту чушь выдумала? — спрашивает набравшийся Киришима, мой муж, к слову, который прекрасно знает ответ на свой вопрос. — Те, кто будет мешать ведущему, будут дисквалифицированы и оставлены без секса на неделю! — Хэй! — расстроенно выдает Кири под хохот бывших одноклассников. Безмозглое ты мое чудовище. — Полагаю, все, кто состоит не в открытых отношениях и не находятся здесь со своим партнером, уже покинули зал. Игры играми, детишки, но за измену от ведущей можно и в глаз получить. — Как хорошо, что ты отказалась преподавать в UA, — заливается Бакуго и справедливо получает от меня в челюсть. Любя, конечно же, любя. — Как мы решим, кто первый? Могу взять ответственность на себя, — только услышав это, Мидория краснеет и отводит взгляд. Я пробегаюсь по всем участникам: кто-то сидит на полу, кто-то за барной стойкой, а кто-то развалился на диване. Как бы там ни было, я верю в любовь с первого взгляда. — Изуку Мидория, — Джиро довольно улюлюкает, а Киришима бормочет что-то неразборчиво под нос. — Я сжалюсь над тобой. Вытяну что-нибудь полегче… — Стоп, Мина, а разве нашу судьбу решает не священный рандом? — радость и беззаботность на лице Джиро сменяет детский ужас перед контрольной работой. — Когда как. Да ладно тебе, я просто не хочу, чтобы первый круг выдался жестким. — Окей, — она скрещивает руки на груди и смотрит вопросительно на Момо. Та успокаивающе поглаживает ее по волосам и улыбается. — Итак, Изуку, первое задание… Действие же? — Д-да… — Поцеловать участника. А кто это будет… — пустая бутылка крутится и останавливается на, кто бы мог подумать, моем придурке! Что ж, сможет ли он в таком состоянии достойно поцеловать Деку или облажается? Узнаем после рекламы! — Ух, — Изуку встает и нервно сжимает кулаки. Он подходит к Эйджиро и садится рядом с ним. Все участники замирают. Изуку кладет руки на плечи Эйджиро (как девственник, ей богу), а тот старательно выпрямляется. От неумения пить его глаза собраны в кучу, наверное, зрелище у Мидории уморительное. Но Деку не сдается: как настоящий прогерой он идет к победе (в игре, в которой победителя не существует, ха), закрывает глаза и целует Кири. — С языком? — выкрикивает Денки и довольно аплодирует, до того энергично, что едва не валится с барного стула. Готова поклясться, у Мидории стало значительно уже в штанах. Неужели он гей? Вот почему мы ни разу не видели его в компании девушек, да и школьные мечты Урараки накрылись медным тазом. Изуку Мидория был смазливым и щепетильным, даже приблизившись к форме юного Всемогущего. До уровня бывшего Номера один далеко, конечно, но и Изуку едва разменял третий десяток. Так или иначе, несмотря на длинные кучерявые волосы, нежность, феминность и легкую нерешительность, он всегда казался обычным стопроцентно гетеросексуальным юношей. Одним из тех, при взгляде на которых у геев внутри что-то умирает — потому что «какого хрена такой симпатяга мог оказаться натуралом?» — Черт, Мидория, либо я пьян, либо ты… офигенно целуешься. — Достаточно похвалы, мой дорогой, — я толкаю Кири на спину и тот, подобно черепахе, еще минут пять принимает безуспешные попытки подняться. — Деку, это было горячо. Надеюсь, через пару раундов и меня кто-нибудь, акхем, сменит, и я смогу попытать удачу. Я краем глаза замечаю реакцию Кацуки. На мгновение мне показалось, что там в углу сидит тот самый мелкий озлобленный и агрессивный Каччан. Как мы узнали позже, причиной такому поведению был недотрах и внутренняя гомофобия. Выходит, сейчас он… приревновал Деку? Не говорите мне, что он все еще спит и видит, как Мидория нагибает его и… — Мина, кто дальше? — прерывает мою бурную фантазию Момо. Как непрофессионально с моей стороны замечтаться о Кацуки и Деку. Но что с меня взять, я всего лишь человек! — Кхм, давай ты. Раз не терпится. — Действие, — говорит она и выпрямляет спину. Что ж, вызов принят! Поразительно, что Момо с Джиро согласились принять участие. Они казались мне достаточно консервативной парой. И перед началом игры я думала, что именно Джиро уломала девушку принять участие. Сейчас же, смотря на встревоженную Джиро и сияющую Момо, в голове рисуется совершенно противоположная картина. Черт, я становлюсь такой похотливой, когда выпью. Держи себя в руках, Ашидо! Ты ведущая! Это все ради них, а не ради тебя. Но может и ради меня… совсем чуточку? — Итак, что нам показывают карты… — я перемешиваю первую колоду и достаю самую верхнюю карту. — У-у… Ладно, шучу — все достаточно лайтово, — говорю я и не могу контролировать свою мимику. Пожалуй, возможность снова увидеть грудь Момо — единственное, чего мне не хватало после окончания UA. — Нужно оголить грудь и сидеть так до конца игры. Надо было видеть лица (практически всех — Бакуго, ты неисправим!) игроков. Точно жадных зверей согнали в клетку и дразнят сырым мясом. Но оно и понятно. Сочные, мягкие, розоватые… с большими всегда стоящими сосками и милой родинкой под ключицей. Увидев эту картину снова, мне захотелось сделать хоть что-нибудь. Вернуть Киришиму с того света и отсосать ему, например. Между ног становится влажно, полагаю, я не одна так себя ощущаю. Мало того, что мы все стали заложниками 3D-порно, так еще и публичность добавляет очки. Мы ломаем табу и рушим барьеры. Люди, которые, казалось бы, не должны видеть друг в друге никого, кроме братьев и сестер, сейчас переходят все границы. Но вот, что я скажу вам, детишки: все стены — в голове. — Кхм, — сейчас, даже если бы у меня не было причуды, влияющей на цвет кожи, я была бы точно такого же оттенка розового. — Ты как, Мина? — подкалывает меня Яойорозу. Да, я слабая женщина, достаточно увидеть женскую грудь и мой IQ падает на уровень Денки после использования причуды на сто процентов. — Отлично, — я даже поднимаю указательный палец вверх, как это делал он. Наверное, мое лицо выглядит комично. — Кхм. — Хочешь потрогать? — кто-то сидящий на диване улюлюкает, а Кири одобрительно кивает — этот балбес всему бы одобрительно кивал. — Я… всего лишь ведущая. — Да ладно тебе. Как будто я не видела, как ты пялилась на меня в раздевалках. Сначала я думала, глупая зависть… А потом поняла, что это, как бы так помягче выразиться, — она касается указательным пальцем щеки и надувает губки, — восхищение. — Не буду упускать такой шанс, — я подползаю к ней, игнорируя лежащую на ковре бутылку. Кто-то посмеивается надо мной, но плевать. Это сиськи Момо, мать вашу! — Черт, — первое прикосновение — как поцелуй богини. Они такие мягкие и тяжелые. Они такие… большие… и… — Вы сломали ее, — прыщет Джиро и только это возвращает меня в реальность. — А ты весьма спокойно относишься к нашей игре, ха? — почему-то захотелось мне подколоть ее. — Мина, мы в полиаморных отношениях. Моя девушка сама в праве решать, кто и что может делать с ее телом. Пока мы все обсуждаем, я абсолютно не переживаю… Потому что я люблю тебя, — она берет за руку Яойорозу и смотрит на нее, точно на солнце. — О-о, ну вас, — рыдает Каминари и теперь уже на его растрогавшегося и раскрасневшегося смотрит все игроки. — Хотел бы я такие отношения! Мне же вечно не везет. — Может, что-нибудь изменится сегодня? — перевести дыхание, успокоиться, вернуться на место. — Денки, дорогой мой, правда или действие? — Правда! Ой, в смысле, действие! — А знаешь, что… первое слово дороже второго! — Мина, тебе не пятнадцать лет! — комментирует Серо. Но я тут ведущая. Иногда можно немного воспользоваться привилегиями. — А что? Может, капелька правды поможет Денки привлечь к своей персоне внимание и уйти сегодня в компании кого-нибудь из ребят? — Кири довольно не то хрюкает, не то смеется во сне. Надо бы отнести его в комнату, но пока лень. — Ой, как знаешь, — отмахивается он и делает глоток какого-то безумного коктейля, выдуманная в его приступе алкоголизма, затянувшегося на пару недель. — Та-да-а-а! Денки, расскажи о своем самом любимом кинке. — Не слишком ли жестко? — заступается за него Мидория. — Это не я, — я вытягиваю карту и показываю ее сидящим рядом игрокам. — Все в порядке, — говорит пьяный герой и все-таки слезает с несчастного стула. Так для него будет лучше: еще один бокал и герой проиграет в суровой битве с гравитацией. — Меня… ам… — Ну? — Меня возбуждает, — он краснеет и это, признаюсь, ужасно мило. Если бы смущение и няшность были частью его имиджа вместо до жути картонного образа бабника, у него было бы больше шансов найти себе подружку. — Феминизация, — выпаливает он и опускает глаза в пол. — Черт тебя дери, а я так и знала! — С чего бы тебе это знать, Ашидо? — Ладно, не знала. Но сейчас, когда ты это сказал, это звучит так правильно… — В этом нет ничего стыдного, подбадривает его Мидория и похлопывает по спине. Теперь почти все игроки спустились на пол, и только Бакуго воспользовался удачным стечением обстоятельств и развалился на весь диван, попивая вино в шелковом халатике, как гребанный Дионис. В отличие от нас, он уже получил свою дозу веселья. Он всегда так. Стоило признаться себе в том, что гей, и его теперь не остановить. — Я знаю, просто это так странно говорить вслух перед вами, ребята. Будто признаюсь в этом своей маме. — Это странное заявление, но меня это почему-то умиляет, — улыбается Момо, и мы вновь на какое-то время вырубаемся от вида ее груди. — Окей, Денки. Ты молодец. Следующий у нас… Шото! Что-то ты совсем притих. — Я в порядке, — он поднимает руку и показывает нам «peace». Так для него нехарактерно. Переживает кризис какого-то возраста? Ха. — Правда или действие? — Шото, все время сидевший рядом с Денки и от этого нами практически не замеченный, присоединяется к основной массе и садится рядом с Мидорией. — Действие. — Черт, совсем забыла! — я вытягиваю карту и выкладываю ее в центр. — Белая карта! — И что это, мать твою, значит? — восклицает Денки чересчур эмоционально. Так бывает, когда мальчик переберет — не обращайте внимания. — Белая карта — это свободное действие. Кто-то из игроков должен придумать тебе действие. — Мина, почему ты не сказала раньше, что такая опция в принципе существует? — переспрашивает Тсую. — Забыла. Я, может, и ведущая, но я выпила столько же, сколько и ты, Бакуго! Только посмотрите на эту самодовольную рожу! — Бакуго поворачивается в мою сторону, улыбаясь улыбкой безумного (или бездумного?) злодея, и довольно поднимает бокал в воздух. — Я все еще держу себя в руках… — Так же, как ты держала сиськи Момо? — хохочет Денки, и за это справедливо получает щелчок в лоб. — Ауч! — Все в порядке, — расслабляется Шото и поднимает вверх раскрытые ладони. — Итак, крутим бутылку, тут все, как всегда… Охо-хо, вы только посмотрите, наша самодовольная гейская задница сейчас будет диктовать правила игры. — Э-э? — вскидывает одну бровь Бакуго, но после секундного замешательства едва ли не скатывается с дивана, и мы с трудом игнорируем тот факт, что на нем нет нижнего белья. — Без проблем, золотой мальчик. — Я же сказал не называть меня так, — шикает Тодороки, на что Бакуго лишь бьет его по спине и смеется. — Насколько пошлым может быть мое предложение? — Если про насилие, то ничего жесткого, типа шлепки можно, а удары, порезы и прочее — нельзя. Также без специфичных кинков. — Окей-окей, — он делает долгий глоток вина. Если бы мне сказали пять лет назад, в кого превратится Бакуго, я бы высмеяла этого человека публично, но сейчас, глядя на этого секс-монстра… — Я хочу, чтобы наш невинный Деку… подрочил тебе. — Чего? — едва не вскакивает Серо. — А что? Для первого раунда диковато, но я думала вы знали, на что подписывались. И все же, если это слишком… — Я согласен! — говорит Изуку так, будто речь не о стимуляции руками, а о сражении с очередным злодеем. — Черт, — ржет себе в кулак Бакуго и отворачивается. — На твоей совести, — буркает в его сторону Тодороки. Ну и картина, ну и поворот событий. Я-то думала, первый раунд не зайдет дальше оголения частей тел, прикосновений и поцелуев, а тут такое. — Ты не против, если я… — Доставай его! Там нечего стыдится! — взрывается Кацуки, и Аояма непонимающе смотрит в его сторону, будто спрашивая: «Тебе-то откуда знать?» — Х-хорошо, — игроки освобождают место для Деку, и он садится по левую сторону Шото. Ему неловко смотреть в глаза парню, а тот, к моему удивлению, будто наоборот — жаждет зрительного контакта. В любом случае все забывают о гетерохромии Тодороки, когда видят его член. Даже в расслабленном состоянии он… — Фиу, — присвистывает Тсую, а Аояма заливается краской. — А я о чем! — констатирует Бакуго, с такой гордостью, будто выиграл в очередном споре. Мидория всегда отличался большими руками. Но даже несмотря на длинные пальцы, он с трудом и не с первого раза обхватывает член Тодороки. Изуку сглатывает. Бакуго пристально следит за реакцией Деку, а потом бьет себя по лбу. Понимаю, бро, понимаю. Неужели наш идеальный мальчик — все-таки гей? Наверное, сейчас Кацу жалеет, что ни разу не попытался подкатить. Изуку внимательно разглядывает налившуюся кровью головку. Он медленно перебирает пальцами, не торопясь спускаться ниже. Знаю, о чем ты думаешь, — он большой. Слишком большой для юноши с таким телосложением. Даже если он не унаследовал формы Номера один, одно точно передалось по наследству. Его. Огромный. Хрен. Бакуго принимает положение сидя и складывает ноги в позу лотоса. Но это только подчеркивает то, что он, возможно, хотел бы скрыть, — свой собственный стояк. — Шото, все точно в порядке? — Мидория наконец-то смотрит в глаза Тодороки, но тот улыбается. На лице — ни капли смущения. Он хорошо держится для человека, которому на глазах такого количества людей мастурбирует бывший одноклассник и по совместительству лучший друг. Мидория выглядит более возбужденным, чем Шото. Он боится смотреть на других игроков. Но через пару мгновений все же отпускает себя и ускоряется. Скоро нам понадобятся салфетки. И не только для Шото. — Черт, — шепчет еле разборчиво Тодороки и кладет руки себе на колени. — Можно… я… — начинает Мидория, и Шото понимает без слов. — Да, — и Деку целует его, сжимая член сильнее и ускоряясь. Шото стонет прямо ему в губы. Они целуются языками, без помощи губ, и больше не сдерживают стоны. А потом Шото кончает себе на рубашку. Выход есть всегда — Тодороки медленно разрывает поцелуй и поспешно расстегивает пуговицы, чтобы остаться топлес. — Боже… — выдыхает Тору, все это время молчавшая. Мы совсем забыли о ней — что неудивительно. — Если вам надо уединиться, — начинает Бакуго, но Шото качает головой. — Еще успеем. Эта идиотская игра начинает мне нравиться, — он застегивает брюки, а Деку и не думает отсаживаться на свое место. Кажется, ваша добрая тетушка Мина в очередной раз свела две заблудшие души.