Чёрт, я слишком стар для этого дерьма...

Свадьба Па проходила с широким размахом – это и неудивительно, если вспомнить, что он управляет хорошим бизнесом вместе с Пэяном. Рядом сидели Казутора и Чифую с Баджи. Такемичи казалось, что эти трое были рождены, чтобы буквально всегда находиться неподалёку друг от друга. Серьёзно. Будто три родственные души, которые не могут и, несложно понять, не хотят быть на большом расстоянии. Они всё же открыли свой зоомагазин, который пользовался популярностью в Токио. Доракен с Эммой в шутку о чём-то спорили, а их трёхлетняя дочь, Юи, с любопытством переводила взгляд с одного родителя на другого. Правда, потом она перелезла на колени Инуи, что сидел рядом, начав трогать его подросшие волосы, и Сейшу не был против. Его крестнице он позволял многое, если вообще не всё. Инуи и Доракен управляли своим магазином мотоциклов. Мицуя пошёл по пути модельера, что было довольно ожидаемо с его стороны, учитывая, чем он любил заниматься с подростковых лет. Хаккай стал популярной моделью, а Юзуха его менеджером. Нахоя и Соя держали раменную, о которой положительно и периодически отзывались ребята. Такемичи сидел молча, рассматривая праздничный зал и улыбчивых друзей. Он был рад. Это будущее было хорошим... Первым, где все живы и здоровы. Вот только... неприятное чувство заворошилось в груди. Во-первых, Ханагаки осмотрел свой телефон, заходя в контакты. От непривычки пальцы подрагивали над сенсорной поверхностью, он-то уже привык к кнопочной раскладушке, что была у него в 2006-ом году. В контактах были имена коллег по больнице, где Такемичи, как и в предыдущем будущем, работал хирургом. Также были контакты ребят. Всех, кроме... Кроме Майки и Хинаты. А ещё не было номера матери. Ханагаки поднялся из-за стола, привлекая к себе внимание друзей. – Ты куда, Такемичи? – поинтересовался Казутора, внимательно смотря в лицо друга. – Всё нормально? Ханагаки расслабленно кивнул, тепло улыбнувшись Ханемие. Хотелось обнять его и сказать, как же Такемичи рад, что с ними всё в порядке, но навряд ли это уместно здесь. – Отойду в уборную. Такемичи рассматривал себя в зеркале, держа руки под холодной водой, дабы прийти в себя. Чёрные волосы были в небрежном беспорядке, оттеняя светлую кожу лица. Под спокойными синими глазами виднелись темноватые круги – если судить по немногим фотографиям в его телефоне, Такемичи выглядит так с самого начала медицинской академии. Наверное, поэтому ребята уже несколько раз за этот вечер спросили о его самочувствии. Знатно же ему пришлось попахать, чтобы пройти тот многолетний Ад, состоящий из учёбы, практик и вечных стажировок. «Что-то в этом времени не так...» – понял Такемичи, вспоминая слова Доракена о том, что Майки не смог прилететь на свадьбу Па из-за ресторанного бизнеса за границей. Па-чин и Майки – друзья с детства. Манджиро не тот, кто стал бы пропускать такой день в жизни близкого человека. Да и Чифую как-то странно отвёл глаза, когда речь зашла о Сано. Сано... А где Изана? Он должен быть с Майки и Эммой, раз в прошлом всё же начал с ними общаться. Номера Хинаты в телефоне не было: либо Такемичи за эти двенадцать лет перестал с ней общаться, либо снова что-то случилось... И Наото он тоже не видел. Номер Кисаки он не искал, у них в последний раз наладились отношения, но не до дружбы. Появлялось много вопросов и подозрений, но Ханагаки решил не рубить с плеча. Сегодня свадьба Па, так что свои подозрения Такемичи будет обдумывать у себя дома. *** Дом у Ханагаки был уютным, пусть он и жил здесь один. Двухкомнатная квартира в обычном районе Токио, далековато от места работы. Однако машина у Такемичи имелась, поэтому было удобно. Обычная чёрная иномарка с приятно пахнующим салоном. Ханагаки водил её умело, полагаясь на память и движения рук, которые автоматически выполняли всё, что нужно. Всё в доме указывало на то, что хозяин любил чистоту и порядок. В спальне Такемичи наткнулся на лист, полностью исписанный с двух сторон его размашистым почерком. Это слишком сильно походило на письмо. Это писал Ханагаки из этого будущего. «В общем, если ты, взрослый Такемичи, это читаешь, то я оказался прав насчёт того, что это ты какое-то время средней школы управлял моим телом. Я понимаю, что ты – это я, как и наоборот. Для начала хочу сказать, что помню я не все события, пока был «зрителем второго плана». Ко мне приходили некоторые отрывки, например, то, как ты боролся за Тосву, а после и вовсе оказался в Поднебесье. В остальном мне помогал Чифую и вводил меня в курс дела. Было тяжело приспособиться, но я привык. И я не виню тебя, наоборот, благодарен, ведь именно ты открыл мне глаза на реальность. Глупо, конечно, благодарить самого себя, но спасибо. Я хоть и понимаю, что мы – по сути один человек, но, извини, у меня получается воспринимать тебя за кого-то, вроде старшего брата. Просто ты так неожиданно появился в моей жизни, что меня это сбило с толку: ну, представь себе ситуацию, в которой ты просто занимаешься хуйнёй, а на следующий день буквально становишься другим человеком. Я точно не знаю, когда ты решишь переместиться сюда, в будущее, поэтому заранее оставил всю информацию в ноутбуке. Думаю, ты имеешь возможность копаться в моей памяти, так что пароль можно не оставлять. Не знаю, поможет ли это хоть как-то, но я посчитал, что у тебя появится много вопросов, касаемо Майки, Хинаты и многих других. Я знаю, как ты вон из кожи лез, чтобы спасти всех ребят, но... извини, старший брат, я могу тебя разочаровать (?). Просто загляни в ноутбук и ознакомься с информацией... Я не знаю, как ты поступишь, но, в любом случае, буду тебя поддерживать и помогать. Ведь мы – одно целое.» После последнего предложения Такемичи почувствовал мурашки. Было так необычно читать письмо от самого себя... Появилось некое облегчение, что младший-Такемичи ни в чём его не винит. Чувствовалась разница: младший-Такемичи был светлее и жизнерадостнее, чем он. Они будто две стороны одной медали... А ещё насторожили последние абзацы. Повезло, не придётся искать информацию самому, когда всё уже готово. Открыв ноутбук, Такемичи с первого раза вписал пароль из четырёх цифр «2005». Да, символично, учитывая, что именно с того года он начал менять будущее. Среди прочих рабочих документов и отчётов на главном экране была папка с названием «Послание». В папке были документы с пояснительными подписями или просто именами. Найдя пометку «Сано Манджиро», Такемичи сразу же стал вчитываться в строки, как только документ открылся. С каждым абзацем лицо Ханагаки мрачнело всё больше и больше. Конечно, не сравнить с тем будущим, где умерли вообще все... Но, блять, чем же он, Майки, слушал, когда Такемичи вталдычивал ему о том, что нельзя всё делать в одиночку и забывать о себе. Особенно Манджиро, потому что этого паренька можно сломать морально, хоть и не сразу, и начать им манипулировать. Майки силён... но, к сожалению, не морально – это было фактом. Поэтому ему и нельзя было... Блять. – Вот тебе и ресторанный бизнес за границей... – хмыкнул он, решая пройтись по остальным документам и только в конце делать выводы. Желательно, на холодную голову. Так прошёл почти весь день в изучении новой и не самой приятной информации. Во-первых, о матери. Она погибла от инсульта в 2011-ом году. Как раз тогда, когда Такемичи закончил школу и ему нужно было поступать в университет. Было трудно пережить смерть единственного родного человека, но младший-Такемичи прошёл через это. Во-вторых, Хината и Кисаки. Они поженились несколько лет назад. Детей завести не успели... Кисаки убили. А Хината улетела в Южную Корею, понимая, что не сможет справиться с горем, если останется здесь, в Японии, где всё напоминало о Тетте. С Такемичи она почему-то оборвала связь, не объясняя причины. В-третьих, Майки. У Такемичи набралась уже сотня эпитетов, которой он бы покрыл этого засранца, не держащего обещания. Сано Манджиро в этом будущем является главой «Бонтен» – самой крупной и опасной преступной организации во всей Японии. Множество преступлений стоит за этой группировкой, и Ханагаки даже не решается представить, насколько сильно в этот раз изменился Сано. В документе было фото этого Майки, раздобытое либо Наото, либо внешность Манджиро могли запечатлеть какие-нибудь журналисты, как в первом будущем: белые волосы, холодный взгляд и ничего не выражающее лицо. Неосознанно Такемичи сравнил этого Майки с собой-убийцей... И, если так подумать, мало они чем отличались. От этого и тревожно за Сано, что снова опустился во тьму. Либо ему помогли, к чему Ханагаки склоняется больше. В-четвёртых, Изана был убит в конце 2008-го года. Убийца не найден, подробности скрыты. Такемичи должен думать на холодный рассудок. В голове набатом била мысль, что стоит здесь и остановиться. Закончить с прыжками и больше не рисковать жизнями близких. И эта мысль была адекватной, с чем бы с вероятностью в сто процентов согласились бы Доракен и Чифую. Такемичи не винит их – они не будут желать ему плохого. Но одновременно с этим, Ханагаки не понравилось, что от него утаили эту информацию. И если бы не младший-Такемичи, то он бы так и остался в неведении. Сколько бы лет они скрывали от него правду? Неизвестно. Хотелось бы лично встретиться с Манджиро и поговорить лицом к лицу. Такемичи не вправе что-то решать за него или вставать на пути, но противное чувство упущения не покидало его. Что он мог упустить? – Такемичи, можешь даже влепить мне пощёчину, чтобы я оклемался, – слабо улыбается Майки. Воспоминание пролетело быстро, но Ханагаки усмехнулся и покачал головой. Ему нужно подумать. Много и долго. *** – Ханагаки-сан, операция через полчаса, – ассистент-анестезиолог аккуратно открыла дверь и зашла в кабинет. – И студенты уже ждут. Мне самой подготовить операционную, или вы сами проведёте им инструктаж? Такемичи, не отрываясь от заполнения отчёта по последнему месяцу, устало хмыкнул. – Если не трудно, Юки, проведи им инструктаж самостоятельно, – мужчина отвёл глаза от компьютера и с неприязнью покосился на стопку папок, расположившихся рядом с ним. – Какой уже год на дворе, а письменные отчёты ещё не исключили... Куда катимся... Девушка понимающе хмыкнула и покинула кабинет, не забыв напомнить об операции. Такемичи, снова оставшись наедине с собой, уткнулся лбом в прохладную поверхность рабочего стола. Уже два месяца прошло, как он живёт в этом будущем. Когда голову одолевали мысли о покойной матери, Манджиро и Хинате, он заваливал себя работой. Когда работаешь, нет времени раздумывать о всяких проблемах, поэтому этот вариант был хорошим. Ребята мирно поживали. Ханагаки несколько раз посещал раменную близнецов Кавата. Иногда заглядывал к Чифую, Баджи и Казуторе, их магазин был по пути к работе Такемичи. Пару раз нянчился с дочкой Доракена и Эммы. Юи была очень активным ребёнком, довольно сложно уследить за этим маленьким человечком. Хината не отвечала на сообщения, хоть и читала. Такемичи хотел бы увидеться с ней, она всё же близкий человек для него. Ему безумно жаль, что Тачибана потеряла Кисаки, и хотелось бы лично поддержать подругу, с которой он был знаком с самого детства. Всё шло хорошо, как ни крути. Но к Ханагаки не прекращали лезть мысли о том, что он не туда смотрит. Не так думает. Упускает какие-то детали. Это Такемичи сильно раздражало. Он добился определённого и относительно лучшего будущего. Вспоминая забавную и радостную Юи, Ханагаки сжимает кулаки. У неё тёмные волосы отца и янтарные глазки матери. Доракен и Эмма так счастливы... Неужели он вправе подвергать их жизни опасности, думая только о своих душевных позывах вернуться в прошлое и снова начинать приводить, сбившегося с пути, Манджиро в порядок. А что насчёт Баджи и Казуторы? Это единственное будущее, где они оба живы. Впрочем, как и Мицуя с Хаккаем. С ними всё в порядке. Это хорошее время. Хина, Аккун и друзья со школы – живы. Это дорогого стоит, Такемичи не может быть уверен в том, что такое будущее можно покидать. И у Доракена с Чифую он не раз об этом спрашивал. Они оба были категорически против того, чтобы он возвращался в прошлое. И Ханагаки их прекрасно понимает – никому не захочется терять свою жизнь. Даже за Майки, которому все так преданны и по сей день. Телефон резко зазвенел, выводя Такемичи из тяжёлых мыслей. В силу особенностей профессии его тело даже не дрогнуло при неожиданном звуке. Верно, когда стоишь над пациентом с острым инструментом в руке, даже муха понимающе присаживается на потолок и не отсвечивает в ближайшие часы операции. Звонил Шиба младший. – Привет, Хаккай, – дружелюбно здоровается Такемичи, – по какому поводу звонок? Хаккай обычно пишет сообщения. А звонит только в некоторых моментах. Поэтому, сегодня, должно быть, что-то необычное произошло. – Привет, я только вернулся в Японию! – Такемичи будто видел перед собой улыбку младшего. – Помнишь, какой сегодня день? Ханагаки метнул глаза к календарю, что висел на стене. Девятнадцатое июня. Что за день... Оу... – Помню, – спокойно улыбнулся он. – День основания Тосвы, капсула времени... Уже двенадцать лет прошло. – Ты занят? – Скальпель в руки ещё не взял. – Жуть! – крякает Хаккай на той стороне, услышав маньячный голос. – Соберёмся сегодня ночью? Я уже обзвонил ребят. – Обязательно, Хаккай, – усмехается Такемичи и смотрит на время. – Ладно, созвонимся вечером, у меня операция через десять минут. – Окей, позвоню! Ханагаки отключает телефон и со вздохом поднимается. На душе стало намного спокойнее, стоило только услышать задорный голос Шибы. Всегда он такой. *** Такемичи самым последним открывает своё письмо. – «Хочу, чтобы все были счастливы» – читает он с улыбкой. – На этом всё... – И всё?! – возмущённо спрашивает Баджи, заглядывая в листок, но больше ничего не находя, кроме прочитанной фразы. Кейске вот во всех подробностях расписал о том, какой именно хочет открыть магазин. Кто там будет работать, и как он сам обустроит обстановку помещения. Конечно же, упомянул про Казутору и Чифую, с которыми желательно будет управлять магазином. – А что тебе ещё надо? – удивлённо поднимает брови Ханагаки. – Я не знал, что ещё можно написать... Будущее было смазанным. Доракен и Чифую переглядываются и благодарно кивают Такемичи. Они-то знают, что для Ханагаки прошло не так много времени, как для них. И они знали, что Такемичи бы не вернулся в будущее, не убедившись в том, что всё более-менее будет нормально. – Ну, твоё послание сбылось, Такемичи, – улыбается Мицуя, который вместо письма оставил игрушечного зайца, что был его творением детства. – Пусть сегодня Майки и не пришёл... Я думаю, что он тоже нашёл свой путь. Как и мы все. Ханагаки кивнул, закусывая щёку изнутри. Он здесь был единственным, кто знал реальный путь Манджиро. Доракен и Чифую только догадывались, а вот Такемичи точно знал. Но он им не скажет. Пусть живут счастливо, как и желал им Майки в письме, которое они прочитали. *** Такемичи смотрит, как на экране ноутбука появляется Майки. Это было видео-послание, предназначенное лично для него. Пришлось даже найти специальный полиграфический магазинчик, чтобы перевести запись на флэшку. DVD-проигрыватели давно устарели, так что было бы трудно найти такое в современном Токио. – «Привет, Такемичи... – Манджиро на записи выглядел уставшим и слабо улыбался. – Я надеюсь, что ты смотришь это один. Через несколько дней ты вернёшься в будущее, так что у меня есть ещё время, чтобы покататься с тобой на байках и поесть тайяки, которые ты готовишь. Ладно, я отдалился от темы, извини, – Сано прочистил горло и более собрано посмотрел в камеру. – Я знаю, как ты стараешься для нас, Мичи. Спасибо» Такемичи не смог не улыбнуться такому сокращению своего имени. «Такемучи» или «Мичи» – без разницы. Любая, даже самая дерьмовая кличка будет звучать от Сано с теплом. Вот такая вот особенность. – «Я меняюсь, Мичи. Во мне есть тёмное нечто, и я не могу это контролировать. Я назвал это "Чёрный импульс", – Майки опустил голову, будто виновато. – Это одна из причин, почему я распустил Тосву. Мне кажется, что я теряю себя, и мной можно легко манипулировать, ты был прав тогда... Мне страшно, что я могу причинить боль своим близким, поэтому... Такемичи, пожалуйста, если кто-то из ребят захочет найти меня, прекрати это. Убеди их в том, что я счастлив и искать меня не нужно. Я бы и тебя попросил не искать меня, но навряд ли ты послушаешь. Я никогда не понимал, что у тебя в голове, но я знаю, что ты твёрд в своих решениях и не станешь делать глупостей. Да и ты не так прост, чтобы дать себе навредить. Не знаю, что ещё сказать. На самом деле, Такемичи, ты никогда не говорил нам о своих мечтах и желаниях; столько всего для нас сделал, а сам... Я хочу, чтобы и ты был счастлив, Мичи. Да, у меня ощущение, что мы с тобой всё же увидимся в будущем, даже если я и написал в том письме, что мы с вами больше не встретимся. Я не знаю, что со мной будет через двенадцать лет, Такемичи. Так что будь максимально осторожен, если всё же решишь подойти ко мне. Прощай, Мичи.» Запись завершилась. Ханагаки ещё несколько минут сидел в тишине, обдумывая информацию. – Чёрный импульс... – пробормотал он, – что-то вроде раздвоения личности? Это что-то связанное с потерей контроля над своими действиями. А ещё зацепило то, что Майки сам признался в том, что легко поддаётся манипуляции, особенно в таком состоянии. Выходит, что Такемичи был действительно прав, когда предполагал, что Манджиро могут управлять или наводить на нужный путь. Смахивает на намёк. Был ли рядом с Майки человек, который мог манипулировать им? Кисаки? Нет, Кисаки отбросил идею о господстве над Японией и стал жить мирной жизнью вместе с Хинатой. Изана? Тоже отменяется. Такемичи и его перенаправил на светлую дорожку. Кто стал ближе всего к Манджиро после смерти Изаны? Но и поспешные выводы делать нельзя. Майки, как выяснилось, не был против встречи. Видимо, он действительно был уверен, что Такемичи может постоять за себя, как бывший убийца. И при этом всё равно просил быть настороже. Да, Ханагаки рассказал ему и про те линии будущих. Сколько же возгласов было от Манджиро, когда Такемичи дошёл до версии, где он опасный преступник. Такие огромные глаза у Майки были... Ни с чем не сравнить эти тёмные омуты – такие были только у Доракена и Манджиро. Наполненные властью и силой и в то же время опустошённые, будто в них таится сама необъятная тьма. *** Такемичи, стараясь сохранять спокойствие, гонит по ночной трассе. На заднем сиденье, полусидя и держа руку на окровавленном животе, находится давний знакомый. – Говори что-нибудь, чтобы я знал, что ты в сознании, – советует Ханагаки, не сводя глаз с дороги, дабы не влететь в аварию. – Как ты там оказался? – задаёт вопрос мужчина, чувствуя сонливость от потери крови. – Не верю в совпадения, Ханагаки. Такемичи хмыкает и подъезжает к своему дому. Спешно покидает водительское сиденье и помогает раненному дойти до дома, перекидывая чужую руку через себя. – Придётся поверить, – саркастично усмехается Ханагаки. – Я и вправду случайно увидел тебя, Харучиё. Везучий же ты. Такемичи не знает, каким образом он умудрился наткнуться на знакомого. Он всего-то выходил из аптеки поздним вечером, когда смог проконсультироваться с фармацевтом насчёт новых витаминов, что принимают пациенты после тяжёлых операций. Санзу Харучиё – бывший заместитель Мучо. Странно, что Ханагаки довольно часто упускал этого паренька из виду, несмотря на примечательный внешний вид. С этим индивидом были связаны не самые хорошие воспоминания, но Ханагаки не настолько долбанутый, чтобы бросать умирающего человека без помощи. Такемичи увидел его за углом аптеки, когда шёл к своей машине. Сначала уговаривал везти в больницу, но тогда Санзу достал пистолет и воспротивился, отказываясь ехать туда. Ханагаки, впрочем, на огнестрельное оружие было плевать с высокой колокольни. Чего он в этой железке не видел? – До моего дома недалеко, я могу тебя подлатать, – спокойно говорит Такемичи, – раз уж тебе нельзя в больницу. – Ёбнулся? – зло ухмыляется Харучиё. – Добить меня вздумал? – Я – хирург, – мрачно поясняет Такемичи, начиная вести раненого к своей машине. Не сопротивлялся, уже хорошо. – Чем удары наносили и сколько минут прошло? Санзу слабо выдохнул, залезая на заднее сиденье. Его раздражала в целом эта ситуация, но он не мог ничего поделать. Пырнул его явно какой-нибудь уродец из другой группировки. В больницу нельзя, а до лазарета Бонтена он не доберётся, подохнет по дороге. Действительно повезло, что Ханагаки на глаза попался. Да ещё и людей резать обучен. – Пару минут назад... – неразборчиво ответил Санзу, – и кажется, это был перочинный нож. – Ясно, – понятливо кивнул Ханагаки набирая скорость. – Не двигайся и не засыпай. – А шнурки тебе не погладить? – не смог не съязвить Харучиё. Такемичи закатил глаза, не считая нужным грызться с этим человеком. Судя по наличию оружия, состоит в какой-то группировке. Да, в обычную больницу ему точно нельзя.