ℌ𝔬𝔰𝔱𝔦𝔰 𝔳𝔞𝔪𝔭𝔦𝔯𝔦 𝔤𝔢𝔫𝔢𝔯𝔦𝔰

«Всегда наступает момент, когда тебе хочется, чтобы тебя разоблачили.»

— Маргарет Мадзантини

      Ночь. Всю ночь Корбл просидел за столом, в комнате охотницы, изучая карту — творение рук Никлоса. Признаться, Ворон не ожидал от бывшего декадента такого таланта, однако… хвалить Волка было, определенно, рано. Как бы красива ни была карта, ее достоверность еще предстояло проверить. И, увы, на деле. От этой мысли Ворон готов был рычать: подвергать охотницу опасности он был не готов, слишком дорога она ему. Безусловно, он сделает все, чтобы защитить ее, как, к слову, и Никлос, и Вилфрид, однако… стоит помнить о непредвиденных обстоятельствах и об их последствиях.       Раздался стук. Мужчина отвлекся, сперва окинул взглядом комнату, бегло осмотрел спящую девушку, а уж после бросил взгляд на окно, откуда и доносился сей не сказать, что приятный звук.       Ворон. За окном, обдуваемый холодными ветрами Скеллиге, восседал ворон. На лапке его поблескивала в лунном свете застежка и печать Цеха — черный сургуч, в который добавляли металлическую стружку. Он принес весть.       Поднявшись со своего места, Эрнст бесшумно подошел к окну и так же тихо отворил ставни. Птица поспешила сесть на вытянутую руку, залетая в теплое помещение. Отряхнув перья, ворон склонил голову, ожидая, когда же Корбл заберет послание, а стоило мужчине снять с лапки птицы его, как существо переместилось на стол и с любопытством начало рассматривать помещение. — Ни звука, — предупредил тихо мужчина, приложив палец к губам и кивнув в сторону спящей девушки. Птица, казалось бы, кивнула, понимая, в то время как Вертэнди что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок.       Взор аквамариновых очей был направлен на строки записки. Витиеватый почерк. Лисбет, никак иначе. «

Спешу предупредить тебя: о планах твоих уж догадывается Аларикус, а с ним и Совет. Его немилости нам только не хватало, Ворон. И без того позиция наша шатка, а поступки твои не способствуют укреплению Цеха Тьмы.

Мы с тобой до последней капли крови. Но, прошу тебя, не жертвуй воронятами своими понапрасну. Уж знаю я, какие мыслями ты ведом…

Кровь и любовь — две стороны власти и обе желанны тебе.

Навеки твоя,

Л.Р.

»

      Корбл усмехнулся. Что она знала о любви? Ничего. Некогда она узрела в нем свой идеал. Однако к чему все привело? К бессмысленным жертвам. Лисбет шла за ним, слепо и безукоризненно. Она прощала все его измены, веря, что однажды он изберет ее. Что однажды она станет женщиной Ворона, короля Цеха Тьмы, только стала она лишь Королевой воссозданной ими организации, но не его. И никогда, увы, ею она не станет. Если в сердце Ворона и было место любви, то не к ней… И Розмари об этом догадывалась, но вера умирает последней…       Все выпады вампирши в сторону Вертэнди — страх. Страх потерять власть над Корблом. А была ли она у нее? Никогда. Наемник действовал всегда так, как сам того желал. И если желания его совпадали с волей Лисбет, то пусть так тому и быть, пусть она решает, что управляет им. Однако… наступило время, когда его и ее цели разошлись. Жрица цеплялась за свой нынешний статус, за свое место в Верховной Женской Ложе и в Цехе Тьмы. Она боялась, что стоит им заявить о себе, стоит им хоть раз перейти дорогу Совету и Геронтам, как вмиг они станут никем. Ворон же был иного мнения. Он был готов пойти на риск, ведь все естество его требовало свободы. Требовало власти. Вероятно то пел голос отца в нем… Лишь бы не повторить судьбы, подобной ему, Змею.       Эрнст сжег письмо в пламени, что перепрыгивало с полена на полено в камине. Выудил из сумки своей кусочек вяленого мяса и протянул ворону. Ответного письма не планировалось, но птица поработала на славу.       Чуть подождав и поразмыслив, вскоре наемник приоткрыл окно, дабы птица могла в любой момент выскользнуть из комнаты, а после двинулся к постели, попутно стягивая с себя кожаный жилет и сапоги. Лег на свободную половину кровати.       Сон Вертэнди был чутким, она тут же распахнула свои черные глаза и взглянула на Корбла. — Совсем нет желания отдохнуть? — сонно прошептала она, приближаясь к мужчине и опуская голову свою ему на плечо, обтянутое льном рубашки. — Мы выдвигаемся утром к Острову Туманов. Не вижу смысла оттягивать неизбежное. — Хейдену и Несрин известно об этом? — Не думаю, что много времени им потребуется на сборы, — отрешенно ответил Ворон, приобнимая охотницу одной рукой, а вторую подкладывая под голову. Взор его был направлен на потолок, он не смотрел на девушку. Она слишком хорошо знала его. Сам позволил ей. — Mio Corvo, ты темнишь… — В этом моя суть. — И даже мне не расскажешь правду? — девушка отпрянула и приподнялась на локтях. Вертэнди взглянула на Ворона, на устах которого расцвела улыбка. Охотница была такой забавной: сонная, со взъерошенными волосами. — Только за услугу. — И какую услугу могу я оказать королю Цеха Тьмы? — Поцелуй. Один.       Вертэнди на миг оторопела. Любопытство ее требовало ответов, в то время, как в груди все также было живо чувство, испытываемое к Детлаффу, пусть и предавшему ее. — Ни к чему тебя не обязывающий, — поспешил добавить мужчина, узрев в глазах ее сомнение.       Эрнст многое ставил на кон, двигаясь к намеченной цели, так почему же сейчас ему не рискнуть… быть может удача будет к нему благосклонна, и вскоре сможет он завладеть сердцем девушки. Что ж до связи душ: ее и Детлаффа, — он что-нибудь придумает. Не было еще ничего, что было бы ему неподвластно… если только ее сердце и душа. Однако руки он не отпускал. — Хорошо, — тихо произнесла она, будто боясь спугнуть себя же. Девушка неуверенно нависла над убийцей, который уже поднялся на локтях, приняв более удачную позицию. Для нападения ли?       Стоило ее губам замереть в паре миллиметров, как он прошептал ей в уста. — Сделка есть сделка, amor mia.

***

      Как нога ступила на твердую почву острова, так и в душе охотницы поселился страх. Казалось бы, она ощущала всю магию этого места… с его тайнами и ужасающими событиями. Сколько крови впитала эта земля… сколько смертей повидала. — Разделимся. — Я никогда не смела сомневаться в твоем здравомыслии, Корбл, однако… — Это не обсуждается, Несрин, — Ворон был настроен решительно. Давно уже в себе он вынашивал этот план и сейчас не был готов позволить кому-то из товарищей вставить в него свое резкое «но». План был идеален. Именно таковым считал его Эрнст. А единственный, кому был тот известен от и до, и не смел перечить был Никлос, чье положение было весьма шатким, один неверный шаг — и вновь он будет гнить в тюрьме. Что же до Вертэнди, то девушке удалось узнать лишь малую часть правды, скрывающейся за семью печатями души Корбла. — Как понимаю, спорить с тобой бессмысленно, брат, — насмешливо проговорил Вилфрид, держась за пояс, коим была подвязана его свободная рубаха. На кожаном ремне штанов в солнечном свете поблескивал топор. Может и бесполезный, однако… уж больно хотелось Хейдену напоить своего старого друга кровью. — Именно. Вил, твоя задача осмотреться. Возьми с собой Несрин, — отчеканил он каждое слово, глядя вперед в туманную даль. — Только без самодеятельности. Я не собираюсь вас искать совокупляющимися под каким-то кустом. — Одно другому не мешает, знаешь ли, — хохотнул берсерк, в то время как суккуб оскалился, обнажая острые клыки. Несрин определенно не понравилась перспектива подобного соития. Пусть она и была существом, движимым безграничной похотью, однако уж давно отдавалась ей она лишь на шелках… или хотя бы на чистых постелях. Знала себе цену. — Вилфрид! — рыкнул Корбл, и по спине суккуба и Вертэнди пробежала стайка мурашек. Голос его изменился. Властный и суровый. В нем обе девушки услышали нотки Советника Старейшины — Аларикуса Рейна. Быть может, не так уж и отличались они друг от друга. Возможно поэтому сейчас стояли по разные стороны баррикад, не возжелав делить власть. — Понял-понял. Смекнул, так сказать. Пошли отсюда, mia dolcis, пока нас не навертели на праведном ху-у-у… — Вилфрид! — Все-все, — наконец капитулировал медведь, растворяясь в тыквенном тумане. Суккубу оставалось лишь последовать за ним, опираясь на свой посох. Спешить она и не думала. Не уйдет он далеко.       Стоило им двоим скрыться, как Ворон потер переносицу. А что, если он совершил ошибку, предложив Хейдену и Несрин последовать за ним… а может… нет, определенно Вилфрид куда лучше знал местность, разве что его неумение читать карты и составлять их было им не на руку… Что до суккуба, так девушка была его лучшим информатором, глупо было бы не воспользоваться ее умениями. — Корбл, — не спеша начала охотница, опустив свою ладошку на его плечо и сжав, — твоя грубость к ним не оправдана. — Mia Luna, считай, что мы на войне, — наемник бросил взгляд на стоящего неподалеку Никлоса, который разглядывал творение рук своих — карту, усеянную кучей пометок и подписей. — Мы в меньшинстве. Дисциплина и скорость — единственный способ одержать победу. Или тебе желанно проиграть, даже не начав сражение? Не замечал за тобой этого стремления. — Ты изменился. — Увы, Вертэнди, это так. Однако верь мне. В одном я буду неизменен: в отношении к тебе. Я дал клятву пред лицами Древнейших, и клятва моя нерушима, — слова с легкостью слетели с губ убийцы, а рука его коснулась ее руки, сжимающей его плечо.       Пусть и неведомо было девушке о клятве, данной ее родителям, однако помнила она о той, что дал ей вампир. И в нее она верила. Даже больше, нежели в ту, что была дана Детлаффом. — Крыло к крылу. — Крыло к крылу, amor mia, — подтвердил свои слова мужчина. С уст Ульбрехта также слетели слова, которые стали девизом Цеха Тьмы, что идут к цели крылом к крылу. Они поднимаются в небеса, на неизведанные высоты, и непременно они достигнут желаемого вместе, ведь сила в единстве. В том, чем даже Совет Старейшин не может похвастаться.       Они двинулись вперед. Во главе был Никлос, который то и дело сверялся со своей картой, позади плечом к плечу шли Вертэнди и Корбл, о чем-то непринужденно говоря. Путь был долог и тернист, и, увы, ни при каком великом желании им было не поспеть к заветной цели до наступления темноты. И, в частности, дело было в Вертэнди, однако и без того Эрнст не спешил так быстро сыскать цель. Он то и дело оглядывался и осматривался, будто что-то ища, и стоило улыбке расцвести на его губах, как они остановились. По его приказу. — Корбл, я уверен, что пещера Скрытого где-то здесь… — устало проговорил Ульбрехт, вцепившись до бела в карту. Было видно, он нервничал, что-то не сходилось. Что-то было не так…. казалось бы, что пещера то и дело передвигалась, скрываясь от чужого взора. — Потому мы и устроим привал. Темнеет. Отдохнем, сверим карты — опасно двигаться по незнакомой местности. У меня нет желания рисковать.       И вправду… Совсем недавно они наткнулись на группу туманников. Разобраться с ними не составило труда двум вампирам, однако те заставили Ворона понервничать и виной тому смертность охотницы. — Я устала… — призналась наконец Вертэнди, опускаясь на застеленную Эрнстом на траву лежанку. Никлос понимающе кивнул и поспешил сам обустроить себе местечко, опустив свою лежанку на землю, в то время, как Корбл, бросив суровый взгляд на Ульбрехта, удалился обследовать местность. Желанно было ему подтвердить свои догадки.       За время отсутствия Ворона, девушка и декадент успели соорудить костер и даже приготовить что-то. Безусловно, в первую очередь пища была необходима охотнице, однако и сам Никлос не был против составить ей компанию, а там завязался меж ними и разговор. — Ты и Детлафф… — начала с опаской Вертэнди, не зная, как подступиться к интересующему ее вопросу. — Спрашивай смелее, я не кусаюсь, — шутливо проговорил блондин, отправляя в рот кусочек вяленой оленины. — Как вы заполучили кинжалы? — охотница и сама приступила к трапезе, насмотревшись на вампира. — Все просто… один незнакомец поведал нам о том, где спрятаны могущественные артефакты. Тогда мы были молоды и глупы, тут же двинулись к названному месту. То был склеп одного чародея… слишком талантливого и сильного. Что ни шаг по катакомбам, то ловушка. Магическая аль механическая. Так или иначе в подробности вдаваться не буду, но потрепали защитные механизмы нас знатно, только что уж там молодым вампирам до усталости. Стоило сыскать нам кинжалы, буквально забрать их с саркофага, как тут же порешали мы помериться силой… — В лучших традициях Вилфрида, погляжу, — раздался насмешливый голос за спиной охотницы. Вертэнди резко обернулась. В их импровизированный лагерь вернулся Корбл. Мужчина тут же опустился на лежанку подле девушки и ожидающе взглянул на товарища, без слов прося продолжить. — Да, можно и так сказать.       Никлос погрузился в воспоминания. Пытался припомнить он каждую мелочь, только рассказывал он в общих словах, не желая превращаться свою историю в нудную и скучную.

Flashback

— И кто же из нас глупец?! — звонкий смех Ульбрехта отразился от стен старинного склепа. — Легенды реальны, Детлафф! — восторженно проговорил вампир. — Отныне мы их владельцы. Власть в наших руках, а мир у наших ног!       Черноволосый лишь покачал головой. Не власть, никак уж не она. В их руках, действительно, сильнейшие артефакты всего времени, но с ними и большая ответственность. Никлос этого не осознавал… оставалось верить, что лишь пока.       «Твой друг слишком охвачен жаждой крови и власти, думаю, «Sitis» не долго будет принадлежать ему, — эти слова Древнейшего из вампиров осели навеки в голове ван дер Эретайна.» И поведение своего названного брата лишь подтверждало их правдивость. Он не удержит кинжал, тот сведет его с ума, а после любой сможет стать хозяином артефакта. — Только, — голос Никлоса стал тише, он медленно начал подходить к собрату. — Я не понимаю одного, Детлафф. Не понимаю, почему ты так легко отдаешь мне один из сильнейших артефактов и забираешь тот, что подобен твоей способности. Зачем? Он не даст тебе силы. Он ничто! — Ты мой друг, Никлос. Я уступаю, — мужчина недоговаривал. Ульбрехту не стоило знать его планы. Более того, по правде говоря, Детлафф врал. Этот вампир, что ныне стоял перед ним, не его друг… этот вампир — безумец. И если ван дер Эретайн и дальше будет с ним, то станет ему подобным, станет зависимым от крови.       Буквально несколько дней назад между ними уже вспыхнул конфликт, что и по сей день не был разрешен. Каждый остался при своем: Никлос считал себя обделенным, а Детлафф считал, что ничего не должен Ульбрехту. Внутреннее чутье подсказывало старшему из вампиров, что это не последний их конфликт, связанный с дележкой добычи. Уж девок еще они встретят, разве что не подобных той белокурой красавице. — И даже не сразишься со мной? — Никлос расстегнул зубами левый манжет рубашки, и также зубами дернул рукав вверх, обнажая запястье. — Я выиграю, ты это знаешь, — хмыкнул Детлафф, заменяя кинжал в ножнах на спине. Отныне то место иному, небезызвестному «Vocatus», что приумножит его способность. Отныне зов его услышит большая часть Континента, осталось добиться уважения, чтобы на него пришли все: и Низшие, и Переходные… возможно, и молодняк из Высших. — Ты настолько самоуверен? — рывок, и блондин без замешательства прокусил кожу на запястье. Он не боялся испачкать свой богатый наряд. Он был ослеплен могуществом, скрытом в этом артефакте. Он желал опробовать его силу, а потому заполнял кровью отсек на ручке кинжала. — А ты желаешь вновь убедиться в своем бессилии передо мной, Никлос? — Детлаффа начало раздражать поведение собрата, в чьих глазах читалось истинное безумие. — Думаешь, артефакт сделает всю работу за тебя? — он засмеялся, прокручивая в руке найденный кинжал. Ван дер Эретайн знал: сила «Sitis» безмерна, однако Никлосу неведомо, как овладеть ею. Что ж до Детлаффа, то он прекрасно знал все, знал и то, на что способен его кинжал. Он нисколько не проиграл, забрав его себе. Сигард тоже прекрасно знал, какие возможности откроет перед Детлаффом этот артефакт. И главное: он не сведет своего владельца с ума. — Сразимся? — Ник улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, испачканные в его же крови. Мужчина ловким движением закрыл отсек кинжала, увереннее сжал оружие в руке. — На поверхности. Не желаю осквернять склеп могущественного чародея.       Никлос согласился. Иного ответа ван дер Эретайн и не ожидал, а потому уже спустя несколько минут, обратившись в туман, они оказались на поверхности. В этот миг Детлафф готов был смеяться, стоя напротив своего друга… возможно, уже бывшего — слова Сигарда Эберта открыли ему глаза. И ежели раньше в них он не верил, то сейчас изменения были налицо. Светловолосый вампир медленно но верно сходил с ума.       Острые когти левой руки коснулись земли, рассекли ее. Черноволосый вампир наблюдал за Ульбрехтом, не спешил нападать первым, лишь покручивал в неискаженной руке кинжал. Он изучал ауру своего артефакта, искал ключ к нему. И нашел… как раз вовремя: Никлос занес над ним острейшие когти, но рассек лишь воздух. Детлаффа не оказалась перед ним, он растворился, перемещаясь ему за спину. — Ты всегда был медленнее меня, Никлос… — не проговорил, а прорычал ван дер Эретайн, несильно ударяя, задевая когтями щеку только что обернувшегося собрата.       Почувствовав вновь на губах вкус своей крови, Ульбрехт оскалился: — Узнаем… Узнаем, как теперь ты сможешь противостоять моим видениям, — вампир прикрыл глаза, черканул острием кинжала по руке. Вокруг него стал клубиться черный, как шерл, дым. То начало. Детлафф знал, что собрат его создавал иллюзию. Иллюзию себя. Теперь на это ему хватило сил — ранее галлюцинации были неправдоподобны, а сейчас. — Ну, же, Детлафф… Где я?!       Тяжелый вдох. Он все-таки смог одурачить: ван дер Эретайн видел и его, и его копию, и были они неотличимы. В точности повторяли движения друг друга. Они наступали с двух противоположных сторон, но с какой же последует настоящий удар? — Ты проиграл. Ты не сможешь отразить две атаки… Детлафф! Признай же, что я сильнее! — Уверен? — ван дер Эретайн закрыл глаза, так галлюцинации не отвлекали его, начал шептать: — Audire vocatus meus… Audire vox meus… Ego praeesse… Oboedire! — уста растянулись в довольной улыбке. Он почувствовал, что у него все получилось. Ощутил свой успех. Детлафф вновь явил свою силу. Подтвердил, что столь несущественная для вампиров разница в возрасте играет роль. А может… он с рождения был сильнее Никлоса Ульбрехта? Может, Сигард был прав, что Ник растерял свою силу с годами, и уж никак не приобрел? — Diabolus! — зарычал. Он не мог ничего сделать, не мог пошевелиться. «Зов» связал его. Заставил подчиниться воле. Воле Детлаффа. — Ты ослаб! — не открывая глаз, проговорил ван дер Эретайн. Он все еще был под действием чар Никлоса, сильных чар. — Ты лишился части крови, чтобы активировать артефакт. Не восстановил свои силы, но уже ринулся в бой против равного себе. Я не враг тебе, Никлос, но, если бы был им, ты был бы уже мертв, — почувствовав, что иллюзия ослабла, он открыл глаза, взглянул на собрата, что замер, занеся когтистую руку над его головой. — Не теряй рассудка, Никлос, — он сделал шаг в сторону, тихо проговорил: — Manumittere!       Ульбрехт пошатнулся, чуть ли не упал, вовремя сумел вернуть себе равновесие. — И вновь я недооценил тебя, брат.       Зов пробудил Ульбрехта. Пробудил, а значит, не все было потеряно. «Vocatus» не действует на тех, кто лишился рассудка. Детлафф знал это. Тот из Высших, чьи мысли не в его же власти, никогда не услышит призыв. Как и тот Высший, что сильнее призывающего. Или же услышит, но уж точно не явится, ведь то для него не приказ. — Твоя взяла… ты вновь победил… — Никлос никогда не любил признавать своего поражения, потому в его словах звучала злоба. Он также не желал видеть друга… его взгляд, взгляд победителя. Ульбрехт исчез. Ушел в известном только ему направлении.       Детлафф вновь взглянул на кинжал, руны на котором ранее сверкали красным пламенем. Свет мерк. Как и силы. Для своей активации «Vocatus» забирал жизненную силу хозяина, небольшую ее часть, но все равно ощутимую. Вот он и подвох: призвав собратьев он станет мишенью. Его могут убить, пока те откликнутся на его зов. — Почему я не удивлен? — Детлафф засмеялся. — Потому что ты не слеп, парень, — за его спиной клубился черный дым с кровяными вкраплениями, что вскоре принял форму уже знакомого ему вампира, Сигарда Эберта — беловолосого мужчину, чьи глаза мерцали желтым огнем. — Все имеет свою цену, однако, многие это забывают… забывают: что дает силу, то ее и забирает. Призвав стаю, ты обретаешь ее могущество, но ослабеваешь сам, становишься мишенью. — Вы все это время за нами следили? — Да, — вампир хмыкнул. — Меня волнует судьба творений моего друга. Дал ему посмертную клятву и не намерен нарушать ее. Я не из тех, кто бросает слова на ветер. Ответь мне, Детлафф. Насколько хватит твоего друга? Через сколько лет он станет безумен? — Уже. — Тогда что ты здесь забыл? Ничто не держат тебя в этих землях: ни семья, ни дружба, ни любовь… ты свободен. Bi tuam viam, Dettlaff.

End of flashback

      Вспоминать то время Никлосу было, по правде говоря, неприятно. Отныне он видел события прошлого под другим углом. Кинжал лишь усугубил его жажду крови и власти. Лишь бы по этому пути не пошел его нынешний владелец — Корбл Эрнст. Однако чего таить, Ворон был в разы сильнее Ульбрехта. Кинжал видоизменился под действием его силы души, под действием ауры. Может «Sitis» наконец-то обрел своего истинного владельца, может признал…может теперь станет служить верой и правдой? — Думаю, довольно о былом, — произнес Ворон, увидев в глазах Вертэнди грусть. Детлафф… вот истинная причина перемен в ее настроении. И признаться, те пришлись мужчине не по нраву, больно отдались в сердце. Кольнули душу, а потому он поспешил рассмешить свою маленькую охотницу одним старым, но действенным методом. Он начал ее щекотать.       Стоило Вертэнди начать смеяться и елозить на лежанке, пытаясь отстраниться от причины ее смеха, как Никлос растворился в ночи, не смея мешать. Он ощутил себя лишним, и Ворон неимоверно был благодарен Ульбрехту. Теперь уж, не имея лишней пары глаз, девушка расхохоталась пуще прежнего и даже попыталась добраться до слабых точек Ворона — уж их она знала. — Признавай же поражение, охотница, — засмеялся мужчина, плотнее прижимая девушку к себе. Щекотать ее он перестал, но не отпускал из цепкой хватки. Они были слишком близко к друг другу. Нос к носу. И ни его, ни ее это совершенно не смущало. — Ни за что, наемник, — шутливо произнесла она, поднимая голову, чтобы заглянуть в его глаза, и задела в очередной раз своим острым носиком его.       Корбл засмеялся у самых ее губ. Глядя то на них, то в ее глаза, ведомый желанием, он приник к ее устам. И каково было его удивление, когда эти мягкие, такие нежные губы начали двигаться ему в ответ. Когда ее маленькие руки потянулись к его шее, а там — тонкие пальцы коснулись его волос на затылке, зарылись.       Желала ли тогда девушка забыться в этом поцелуе? Может и так, однако Ворону было плевать. Пусть пользуется им… его любовью. Он слишком привык жить одним днем… одним мгновением. И может именно это станет его последним, ведь вскоре они обязательно встретятся с Детлаффом. Уж его ауру он ощущал подле. Только не спешил прерывать сей поцелуй, наоборот, он притянул охотницу ближе, усадив к себе на колени.       Душа вампира ликовала.

***

      Он видел их. Вместе. Сидящими на лежанке. Целующимися. Он был готов выть, готов был растерзать. Только приказ был иной: он был посланником и не смел противиться воле Древнего. А потому лишь опустил на край лежанки записку, пронесшись мимо них туманом… Они не заметили — были слишком увлечены.       Придет его час. Он отомстит.