Goldenes Kette

      Листья зелёной изгороди колыхались под порывами северного ветра. Тим сощурил глаза. Струя воздуха неприятно ударила в них. — Вашей машины нет. Пройдемся? — Да, хорошо.       Они пошли по узкому серому тротуару. Облака, такого же цвета, нависли над головой, как бетонный, непроницаемый потолок. — Странно. Только вчера было солнечно… Здесь ведь не бывает такой погоды. Особенно сейчас, — Шойфель отвёл глаза на бушующий пенными валами океан, разбивающий их о берег. — Не знаю. Может быть, — Тим не был озадачен. В сущности, погода на этом вулканическом острове его мало интересовала. Куда больше ему нужен был разговор с доктором. Он сам не мог понять, отчего не чувствует исходящей от него опасности. Рядом с ним было спокойно. Как со старшим, уверенным товарищем. — Ты привык здесь? — Наверное.       Шойфель слегка улыбнулся краем губ. Он замечал, что Тим странно тих, даже несколько печален. Его внутреннее око врача видело в нём не неутомимого союзника в борьбе с бароном, а мальчишку, похожего на усталого и выжатого отличника, карманную собачку взрослых людей. Бедный мальчик. Бедный, бедный мальчик… — Ты не устал? — Нет, что вы. Просто погода… Дождливая, — Тим проговорил эту фразу совсем невинным, тихим, детским голоском.       Не похож ты на метеозависимого. — Утомил разговор с Авани?       Тиму сейчас полагалось улыбнуться. Не вышло. Уголки губ, как и прежде, словно прилипали к передним зубам. Он пожал плечами. Хотя и не было ничего такого в том, чтобы сказать правду. — Он говорил о своей партии. А под конец отчего-то стал нервничать, — Тим сошёл по ступенькам на влажный берег. Волна остановилась в паре метров от него, отхлынув в океан, чтобы потом вернуться назад.       Шойфель улыбнулся и слегка хмыкнул. — Это его идея фикс. Как и полная вера в идеальное будущее. Свобода, равенство, братство… — Он настолько сильно в это верит?       Пара брызг долетела до чёрного костюма Шойфеля, в котором он был похож на мрачного, темнокрылого орла. — Человеку всегда нужно во что-то верить. В особенности, в несбыточное счастье.       Тима всё больше и больше затягивал разговор с этим человеком. Не с врагом барона, а равно и его самого, а скорее с близким другом. Говорящим с ним, Тимом, наследником барона, как с равным. Ему вдруг начало казаться, что он в чём-то согласен с Шойфелем.       Его вдруг пробило ледяной волной. Согласиться с тем, кто был его противником по законам этой странной игры на власть? Но эта игра требовала своих правил, одно из которых подразумевало временное принятие стороны противника. А такого ли противника на самом деле, столь смело рассуждающего о несбыточность счастья для Авани, а равно и для… — Почему же несбыточным? — поток мыслей Тима оборвался его собственным голосом.       Шойфель улыбнулся. Но печальнее. Его рука погрузилась в карман пиджака и вытянула оттуда два камешка. Схожих по цвету, размеру… — Посмотри, — он протянул их на жёстко раскрытой ладони с резко прочерченными линиями. — Видишь? — Что это? — Я называю их «Уримм» и «Туммим». — Что? — Так называли два камешка, с помощью которых получали ответы на вопросы. Один означал «да», другой означал «нет». А эти камешки мне часто напоминают о том, что… — он не договорил, уведя голос куда-то вниз, — вот этот камешек, — он показал на кусочек гравия, — имеет множество острых углов, он шершавый, грубый. А теперь посмотри на этот.       Тим взглянул на такой же камушек, только гладко обточенный. Кусочек гальки. — А этот словно мягкий, гладкий. Он почти блестит. Его так обточил океан.       Глаза Шойфеля устремились в серые волны. — Великий океан, гораздо сильнее осколка земли… И нет значения, сколько у камешка острых углов — океан обточит и его. Понимаешь?       Слова господина Авани из уст доктора звучали мягче. — Скоро ты поймёшь, — он вдруг чуть нахмурился и спросил. — Тебе не тяжело? Вот так, работать каждый день. — Совсем нет, — честно и открыто солгал Тим лёгким голосом.       Шойфель вгляделся в его лицо с секунду, словно пронизывая тёмными глазами. — Ну хорошо.       На дороге вдали показался «Линкольн». — Мне… Мне пора, — проговорил Тим, подавая на прощание руку и словно спешно поднимаясь с набережной. — Тим! — А?       Шойфель подошёл ближе. — А ты уверен в этом? Уверен в том, что такое будущее возможно?       Тим чуть опустил глаза. Ветер растрепал его волосы и мысли. — Уверен, — твёрдо проговорил он и поднялся с пустынного берега всесильного океана, направляясь к подъезжающему «Линкольну».